2015-05-27
8401. Работающая правовая система всегда базируется на некоей социокультурной матрице, на условном «духе народа». «Единицей» такой «матрицы» в разных социокультурах выступают или права и свободы человека (Западная цивилизация[1]), или какие-то социальные обязанности. Например, в странах Востока такой «единицей» будет моральная обязанность перед разными коллективами (Япония), либо обязанность соблюдения кастового порядка (Индия), либо иная обязанность. Уникальность Западной цивилизации состоит в том, что в основу общежития недвусмысленно положена индивидуальная свобода (самопринадлежность), а не некая внедоговорная обязанность перед кем-то или чем-то другим. Это нетипично для незападного мира, которому присущ/свойственен здоровый или не очень коллективизм.
2. На сегодняшний день существует явная проблема восприятия в России западной правовой «матрицы» субъективных естественных прав (прав человека). За 20 лет не появилось оснований считать, что эта матрица воспринята большинством российского общества в качестве основы социальной жизни и вряд ли можно рассчитывать на то, что это может произойти в ближайшей или отдаленной перспективе. В связи с этим не будет преувеличением заявление, что Конституция 1993 г. не в полной мере соответствует российской социокультуре по своим ценностным установкам (при этом отчетливо понять, что не так, очень непросто, но это «не так» ощущается очень многими). В то же время нельзя не отдать должное Конституции РФ: она в свое время сыграла и продолжает играть важнейшую роль в качестве фундаментального препятствия для разного рода тирании, что для России является большим достижением.
3. Представляется, что в качестве «духа» российского (русского – в политическом смысле) народа выступает ощущение взаимных социальных обязанностей (человек-человек, человек-коллектив, человек-государство, человек-универсум, Российское государство-универсум). Русский (в широком смысле) человек гораздо отчетливее осознает и ощущает свои обязанности, нежели права. Так, основной обязанностью человека в России, на наш взгляд, является «обязанность не мешать жить другим». Каждый человек в России имеет право требовать от других, включая власть, воздерживаться от вмешательства в его жизнь (жить по своей воле). Так же могут быть сформулированы и иные основные обязанности. За субъектами (индивидами) при этом не признаются естественные и неотчуждаемые права человека - только права требования к соблюдению другими своих субъективных обязанностей.
4. «Субъективные юридические обязанности» вытекают из более общих коллективистских неюридических обязанностей, на формулировании которых могут сконцентрироваться философы, специалисты по этике, теологи. Тут следует вспомнить, что концепция прав человека, как она существует на Западе, во многом вышла из христианского мировоззрения, которое получило мощный импульс в протестанской религиозной этике и философии. Российская версия христианства должна поработать над тем, чтобы заложить ценностно-мировоззренческую основу для правовой системы. Она не возникает сама по себе из заимствованных категорий и норм, взятых из другой социальной реальности.
5. «Субъективные обязанности» рассматриваются нами как юридическая категория. Это означает, что юридическая система должна работать на выявление, прояснение, закрепление и обеспечение соблюдения субъективных юридических обязанностей. Спор об обязанностях в суде – это полноценный юридический спор. Здесь стоит отметить, что серьезный социальный спор о субъективных правах (правах человека) в российском обществе затруднен, поскольку к этой риторике есть фундаментальное недоверие со стороны господствующей социокультуры. Зачастую, такой спор просто невозможен (например, дело «Pussy Riot», где полноценного социального спора не было и не могло быть). По резонансным делам содержание прав в судебном процессе на сегодняшний день по существу не обсуждается (одни давят – другие огрызаются), а решение известно часто заранее (его как бы «надиктовывает» сама господствующая социокультура). При этом для смягчения итоговых решений, которые большинством российского общества оцениваются как справедливые (приговор по «Pussy Riot», дело А.Навального), используются другие средства (условное осуждение, УДО и т.д.).
6. «Субъективным обязанностям» противостоят «права требования» соблюдения субъективных юридических обязанностей. Права требования это не субъективные права. Это означает, что, если не установлено иное, каждый вправе требовать соблюдения всеми их обязанностей. Именно по этой линии может происходить разделение между частным и публичным правом. В частном праве по этой концепции лица не могут принуждать других лиц к исполнению обязанностей, которые (обязанности) не направлены на них. В публичном праве каждый вправе обращаться с юридически обеспеченным требованием к любому лицу исполнять свои обязанности. Такое соотношение частного и публичного начал может привести, с одной стороны, к осознанию ответственности каждого перед каждым за достижение общего блага (в некотором смысле как в советское время, когда считалось нормой делать замечания друг другу и при необходимости взывать к соблюдению общественного порядка), а с другой - к значительно более четкому пониманию пределов вмешательства в жизнь других лиц.
7. Каждая обязанность (как первичный элемент правовой системы) базируется на другой обязанности более высокого уровня. Например, преподаватель в аудитории обязан предоставлять знания согласно определенным стандартам. Студенты вправе требовать от конкретного преподавателя в аудитории исполнения им своих обязанностей, о которых всем известно (но не потому, что у студентов есть какие-то субъективные права на образование, право на качественное образование, вытекающие из коммерческого договора на обучение и проч.). Преподаватель обязан предоставлять знания, потому что он сотрудник учреждения, которое обязалось выполнять социальную обязанность – обучать студентов. Университет обязан соблюдать свои обязанности на должном уровне не потому, что у кого-то есть право на образование, а потому что в России ценится знание, и звание университета к этому обязывает. В итоге страна Россия обязана развивать науку и образование, потому что должного интеллектуального и духовного развития требует уважение к истории России, к ее интеллектуальному и духовному развитию. Осознание выстроенной, но что важно – не законченной, – пирамиды социально-юридических субъективных обязанностей, о которой должны знать граждане и которой должны обучать с самого детства, может позволить донести главную мысль до граждан о необходимости борьбы за те субъективные обязанности других лиц, которые еще не установлены и которые могут позволить гарантировать еще более полно сферу индивидуальной и общественной «воли». Например, борьба за права геев в России, аналогичная западной, изначально проигрышна и вредит всему обществу и самим представителям сексуальных меньшинств. Позиционирование равенства традиционных и нетрадиционных сексуальных отношений, не говоря о гетеро и гомосексуальных браках, - заведомо неприемлемая социальная и юридическая повестка в России. Но как в предлагаемой концепции может быть реализована борьба против социального и правового угнетения сексуальных меньшинств? Ответ: Посредством адресованных социуму (индивидам и публичным субъектам) и юридически закрепленных обязанностей не нарушать сферу сексуальной автономии взрослых людей и воздержания от действий, которые могут уязвить и унизить людей, считающих допустимым и приемлемым нетрадиционный сексуальный выбор. Этот ответ лишь поверхностная попытка дать какое-то понятное социуму решение; над юридически и научно обоснованными ответами на подобные вопросы должны думать лучшие умы нашего (именно нашего!) общества. Поиск таких формулировок не только цель, но и важнейший процесс, который способен дать импульс прикладному развитию социальных наук. Сейчас же российская юриспруденция существует отдельно от социальных наук.
8. Основная ценность предлагаемой концепции состоит в возможности социального спора об обязанностях человека, коллективов, государства друг перед другом, с легитимными ссылками на предельные категории (обязанности перед людьми, народом, Россией, Богом и т.д.). Ссылки на естественные права, на ст. 2 Конституции РФ, на достоинство человека и проч., по нашему мнению, в российской социокультуре не вызывают должного отклика за исключением либеральной субкультуры. К такой риторике есть неизменное недоверие у большинства населения. Так, в знаковом деле «Pussy Riot» на одной чаше весов лежали аргументы о естественной свободе слова и самовыражения, а с другой – право-обязанность общества в лице государства защищать себя от посягательств на общественный порядок. Когда идет спор о правах индивида и государства, смеем утверждать, что так или иначе всегда в российском обществе победа будет на стороне государства (этот тезис опровергает практика Конституционного Суда РФ, но это стоит отдельного обсуждения). Тот, кто в споре с российским государством ссылается на некие свои основные права, часто выглядит как отщепенец, возмутитель спокойствия («мешает спокойно жить»), выскочка, «качатель прав», прикрывающийся «какой-то там» Конституцией. Российское общественное мнение в таких спорах при небольшом напряжении государственных СМИ будет почти всегда стоять на стороне государства как гаранта спокойной жизни. Последующая возможная победа в ЕСПЧ не способна изменить мнение российского общества к подобным акциям и людям. Однако представим, что в российском суде по делу «Pussy Riot» идет спор не о правах девушек и государства, а о взаимных обязанностях девушек и государства. На одной стороне - «обязанность всех и каждого не препятствовать жить человеку так, как ему хочется», включая «обязанность воздерживаться от воспрепятствования совершению публичных действий человеком, которые основаны на действительном возмущении кем-либо или чем-либо» (публичная акция). На другой стороне – «обязанность государства в лице его органов пресекать нарушения тех, кто не исполняет свои обязанности по соблюдению общественного порядка, а именно – не создавать помех отправлению религиозных культов и молению в культовых учреждениях». В Суде, таким образом, будет спор об обязанностях и, как представляется, такой спор будет гораздо более понятен всем, кто живет в России, чем спор о правах индивидов и государства, а итоговое решение будет приковывать взгляды всего общества и давать импульс для дальнейших размышлений.
9. Для реализации предлагаемой идеологии должна быть полностью изменена Конституция России. Вместо прав человека должны быть установлены в качестве основной юридической категории обязанности человека и обязанности государства. Любой, кто находится на территории России, должен соблюдать обязанности, установленные в Конституции. Например, право на неприкосновенность жилища может быть сформулирована следующим образом: «Каждый обязан воздерживаться от причинения ущерба чужому жилищу, проникновения в чужое жилище, захвата чужого жилища. Право требовать соблюдения указанной обязанности принадлежит владельцу помещения, его законным представителям, иным лицам, указанным в законе». Или вместо не очень понятной для российского человека «свободы слова» может быть сформулирована следующая норма: «Каждый обязан воздерживаться от воспрепятствования другому (другим) публично высказывать, публиковать (и т.д.) любое мнение. При этом каждый обязан воздерживаться от публичного сообщения таких мнений, которые способны задеть, унизить или оскорбить других лиц». Серьезные изменения должны произойти в области установления субъективных обязанностей государства (публичных образований, их представителей). Обязанности публичных субъектов должны быть установлены максимально полно и четко, с указанием санкций за их несоблюдение. Например: «Государство и его представители обязаны в течение установленного в законе срока, который не может быть больше 70 лет, публиковать все государственные архивы для всеобщего сведения в электронной форме. Неисполнение указанной обязанности влечет обязанность Президента РФ прекратить свои полномочия».
10. При восприятии данной концепции снимается непреодолимое противоречие между практикой ЕСПЧ и российской правовой системой (пример такого противоречия – «дело К. Маркина»). Как известно, Конституционный суд, по сути, разрешил это институциональное противоречие в свою пользу, когда оставил за собой возможность последнего слова по спорной проблеме. Однако это хоть и временный выход из ситуации, но конфликты все равно неизбежны, поскольку по сути ЕСПЧ и КС работают с однородными по духу и букве нормативными текстами. Существенные расхождения в их толковании, в основе которых лежат социокультурные различия, будут каждый раз приводить к скандалу и резонансным мнениям о необходимости/возможности выхода из Совета Европы. «Конституция субъективных обязанностей» может в определенной мере помочь избежать этого противостояния. В Конституции может быть прямо закреплено, что все решения наднациональных органов по защите прав человека, поскольку они основаны на иной правовой идеологии, должны проходить определенную расшифровку на язык юридических обязанностей и прав требования, которые приняты в Конституции РФ, что в каждом конкретном случае должен будет делать Конституционный Суд. Такой «перевод» может, по сути, оставлять неизменной позицию, в частности, ЕСПЧ, а может ее дезавуировать для правовой системы. В этом случае, не будет возникать глупой ситуации, когда одни и те же права и свободы понимаются противоположным образом высокими судебными инстанциями.
11. Главный упрек автору предложенной идеи может состоять в том, что это якобы прямой путь к тоталитаризму, возможно даже клерикального типа. Однако, по нашему мнению, препятствия развитию тоталитаризма лежат в любом обществе, прежде всего, в двух условиях: в гражданской активности и надлежащих правовых процедурах. Гражданская активность может существовать только тогда, когда людям понятно, за что они готовы бороться, и у них есть органичный для этой борьбы язык и категории. Борьба за права нашем в общественном сознании исторически связана с разрушением или угрозой разрушения государства в том числе со стороны внешних сил, а, значит, эта борьба во многом – нелегитимная идея и практика. Борьба за соблюдение другими своих обязанностей – вполне понятная для нашего социума идея, а конкретная борьба с государством за соблюдение им своих обязанностей несет отчетливый смысл борьбы за общее дело (благо). Надлежащая правовая процедура должна состоять, как минимум, в одном обязательном механизме - суде присяжных по всем уголовным и многим гражданским делам. Граждане России прекрасно способны судить о том, кому и какие обязанности принадлежат, и кто и как их должен исполнять.
12. Предложенная концепция обновленной правовой системы России может позволить гражданам на новом уровне осознать свою связь друг с другом, обществом, государством и универсумом и требовать соблюдения другими обязанностей в их отношении или спорить о них в судах. Может быть создана ткань социальной солидарности, в которой так нуждается наше общество. Предложенная концепция может позволить поставить правовую систему с головы на ноги и придать новый импульс общественной и интеллектуальной жизни. При этом гарантии жизни, здоровья, свободы, владения имуществом никуда не денутся и будут сопряжены с гармоничным (насколько это возможно) сосуществованием всех со всеми в российском обществе (допустимо – Русском мире).
к.ю.н. И.М. Сокольщик
30.12.2014
[1] См. Невважай, И.Д. Право на право как матрица европейской традиции права // Правоведение. – 2013. - № 2. – С. 257 – 262.
