Тема 2. Наука и общество. Многообразие форм знания

1. Научное и ненаучное знание. Формы ненаучного знания. Возникновение науки. Специфика научного познания, эмпирический и теоретический методы познания.

Познание не ограничивается сферой науки, знание в той или иной форме существует и за пределами науки. Появление научного знания не отменило и не упразднило, не сделало бесполезными другие формы знания. Полное отделение науки от ненауки не завершено до сих пор.

Существуют несколько форм общественного сознания: наука, философия, мифология, политика, религия и некоторые другие. Каждой из них соответствуют специфические формы знания. Различают формы знания, имеющие понятийную, символическую или художественно-образную основу. В самом общем смысле научное познание – это процесс получения объективного, истинного знания. Научное познание имеет сложную, троякую задачу, связанную с описанием, объяснением и предсказанием процессов и явлений действительности. В развитии научного познания чередуются революционные периоды, так называемые научные революции, которые приводят к смене теории и принципов, и периоды нормального развития науки, на протяжении которых знания углубляются и детализируются. Научные знания характеризуются объективностью, универсальностью, претендуют на общезначимость.

Когда разграничивают научное, основанное на рациональности, и вненаучное знание, то важно понять: вненаучное знание не является чьей-то выдумкой или фикцией. Оно производится в определенных интеллектуальных сообществах, в соответствии с другими (отличными от рационалистических) нормами, эталонами, имеет собственные источники и средства познания. Многие формы вненаучного знания старше знания, признанного в качестве научного, например, астрология старше астрономии, алхимия старше химии. В истории культуры многообразные формы знания, отличающиеся от классического научного образца и стандарта и отнесенные к вненаучному знанию, объединяются общим понятием – эзотеризм.

Исследователи выделяют следующие формы вненаучного знания:

Ненаучное – разрозненное несистематическое знание, которое не формализуется и не описывается законами, находится в противоречии с существующей научной картиной мира.

Донаучное – оно выступает прототипом, предпосылочной базой научного знания.

Паранаучное – несовместимое с имеющимся стандартом. «Пара» в переводе с греческого означает «около», «при». Широкий класс паранаучного знания включает в себя учения или размышления о феноменах, объяснение которых не является убидительным с точки зрения критериев научности.

Лженаучное – сознательно эксплуатирующее домыслы, предрассудки и представления. Лженаука – ошибочное знание, часто представляющее науку как дело аутсайдеров. Иногда лженаучное связывают с патологической деятельностью психики творца, которого в обиходе называют «маньяком», «сумасшедшим». В качестве симптомов лженауки выделяют малограмотный пафос, принципиальную нетерпимость к опровергающим доводам, а также претенциозность. Лженаучные знания очень чувствительны к злобе дня, сенсациям. Их особенностью является то, что они не могут быть объединены парадигмой, не могут обладать системностью, универсальностью. Они сосуществуют параллельно с научным знанием, вкрапливаясь в него. Считается, что лженаучное знание обнаруживает себя через квазинаучное.

Квазинаучное – это знание ищет себе сторонников и приверженцев, опираясь на методы насилия и принуждения. Оно, как правило, расцветает в условиях жестко иерархированной науки, где невозможна критика власти, жестко проявляется идеологический режим. Периоды известны. Только в нашей стране – лысенковщина, фиксизм как квазинаука в советской геологии 1950-х годах, гонение на генетику, кибернетику, социологию и т.п.

Антинаучное – утопичное и социально искажающее представление о действительности. Приставка «анти» обращает внимание на то, что предмет и способы исследования противопоставлены науке. Это как бы подход с «противоположным знаком». С ним связывают извечную потребность в обнаружении общего легкодоступного «лекарства от всех болезней». Особый интерес и тяга к антинауке возникают в периоды социальной нестабильности. Но хотя данный феномен достаточно опасен, принципиальное избавление от антинауки невозможно.

Псевдонаучное – знание, представляющее собой интеллектуальную активность, спекулирующую на совокупности популярных теорий, например, истории о древних астронавтах, о снежном человеке, о чудовище из озера Лох-Несс, различных проявлениях НЛО1.

Еще на ранних стадиях человеческой истории существовало обыденно-практическое знание, доставляющее элементарные сведения о природе и окружающей его действительности. Это простой, несистемный набор знаний. Люди, как правило, располагают большим объемом обыденного знания, которое производится повседневно в условиях элементарных жизненных отношений и являются исходным пластом всякого познания. Иногда такие аксиомы противоречат развитию науки – человеческое сознание очень крепко, а иногда, напротив, наука может пойти за таким знанием. В обыденное сознание включено здравый смысл, приметы, назидания, рецепты, личный опыт, традиции. Это знание, хотя и фиксирует истину, но несистемно, бездоказательно. Его особенность в том, что оно используется человеком практически неосознанно и в своем применении не требует каких бы то ни было предварительных систем доказательств. Иногда знание повседневного опыта перескакивает степень артикуляции, а просто молчаливо руководит действиями субъекта.

Другая его особенность – принципиально бесписьменный характер. Те пословицы и поговорки, которыми располагает фольклор каждой этической общности, лишь фиксирует его факт, но никак не прописывают теорию обыденного знания. Ученый, используя узкоспециализированный арсенал научных понятий и теорий для данной конкретной сферы деятельности, всегда внедрен также и в сферу неспециализированного повседневного опыта, имеющего общечеловеческий характер. Ибо ученый, оставаясь ученым, не перестает быть просто человеком.

К исторически первым формам человеческого знания относят игровое познание, которое строится на основе условно принимаемых правил и идей. Оно дает возможность возвыситься над повседневным бытием, но заботиться о практической выгоде и вести себя в соответствии со свободно принятыми игровыми нормами. В игровом познании возможно сокрытие истины, обман партнера. Оно носит обучающе-развивающий характер, выявляет качества и возможности человека, позволяет раздвинуть психологические границы общения.

Личностное знание. Оно ставится в зависимость от способностей того или иного субъекта и от особенностей его интеллектуальной познавательной деятельности. Коллективное знание общезначимо, или надличностно, и предлагает наличие необходимой и общей для всех системы понятий, способов, приемов и правил его построения. Личностное знание, в котором человек проявляет свою индивидуальность и творческие способности, признается реально существующей и необходимой компонентой знания. Оно подчеркивает тот факт, что науку делают люди и что искусству или познавательной деятельности нельзя научиться по учебнику, оно достигается лишь в общении с мастером.

Особую форму вненаучного знания представляет собой так называемая народная наука, которая в настоящее время стала делом отдельных групп или целителей-субъектов: знахарей, экстрасенсов, а ранее являлись привилегией шаманов, жрецов, старейшин рода. При своем возникновении народная наука обнаруживала и осознавала себя как феномен коллективного сознания. В эпоху доминирования классической науки она потеряла свой статус и прочно расположилась на периферии, подальше от центра официальных экспериментальных и теоретических изысканий. Как правило, народная наука существует и транслируется от наставника к ученику в бесписьменной форме. Иногда можно выделить ее ответвления в виде заветов, примет, наставлений, ритуалов и прочего.

О круговороте природных сил: Природа – «дом человека», а последний – его органичная частичка. В природе происходит мировой круговорот.

Выделим три вида познавательных феноменов. Их соотношение с научной деятельностью происходит по возрастающей, т.е. мы пойдем, так сказать, от менее научной к более научной:

Паранормальное знание – его широкий класс включает в себя учения о тайных природный, психических соотношениях, скрывающихся за обычными явлениями. Самими яркими представителями этого типа знания являются мистики и спиритизм. Это мистическое течение, основанное на вере в возможность непосредственного общения с душами умерших, а также само такое воображаемое общение при помощи различных условных приемов (верчения столов, стуков и т.п.).

Псевдонаучное знание. Для этого вида познавательной деятельности характерна сенсационность тем, признание тайн и загадок, а также «умелая обработка фактов». Ко всем этим условиям присоединяется свойство исследования через истолкование. Привлекается материал, который содержит высказывания, намеки или подтверждения высказанным взглядам и может быть истолковано в их пользу. Исследователь К. Поппер достаточно высоко ценил псевдонауку, прекрасно понимая, что наука может ошибаться и что псевдонаука «может случайно натолкнуться на истину». Есть у него и другой вывод: «Если некоторая теория оказывается ненаучной – это не значит, что она не важна». По форме псевдонаука – прежде всего рассказ или история о тех или иных событиях. Такой типичный для нее способ подачи материала называют «объяснением через сценарий». Другой отличительный признак – безошибочность. Бессмысленно надеяться на корректировку псевдонаучных взглядов, так как критические аргументы критика никак не влияет на суть истолкования рассказанной истории.

Характеристика девиантного и анормального знания. Термин «девиантное» означает отклоняющуюся от принятых и устоявшихся стандартов познавательную деятельность. Сравнение происходит не с ориентацией на образец и эталон, а в сопоставлениями с нормами, разделяемыми большинством членов научного сообщества. Отличительной особенностью девиантного знания является то, что им занимаются, как правило, люди, имеющие научную подготовку, но по тем или иным причинам выбирающие весьма расходящиеся с общепринятыми представлениями методы и объекты исследования. Представители девиантного знания работают, как правило, в одиночестве или небольшими группами. Результаты их деятельности обладают кратковременным периодом существования.

«Аномальное знание» – это когда способ получения знания либо само знание не соответствует тем нормам, которые считаются общепринятыми на данном историческом этапе. Анормальное знание подразделяется на три типа:

А). Первый возникает в результате расхождения регулятивов здравого смысла с установленными наукой нормами. Этот тип достаточно распространен и внедрен в реальную жизнедеятельность людей. Он не отталкивает своей аномальностью, а привлекает к себе внимание в ситуации, когда действующий индивид, имея специальное образование или специальные научные знания, фиксирует проблему расхождения норм обыденного мироотношения и научного;

Б). Второй тип возникает при сопоставлении норм одной парадигмы с нормами другой. Парадигма – образец, темп, некая модель;

В). Третий тип обнаруживается при объединении норм и идеалов принципиально различных форм человеческой деятельности1.

Вненаучное знание давно уже не рассматривается как заблуждение. Раз оно до сих пор существует, значит, отвечает какой-то изначально имеющейся в них потребности. Вывод, который разделяется сегодня многими учеными, принимающими всю ограниченность рационализма, сводится к следующему. Нельзя запрещать развитие вненаучных форм знания, как нельзя и культивировать сугубо и исключительно псевдонауку, нецелесообразно также отказывать в кредите доверия вызревшим в их недрах интересным идеям, какими бы сомнительными первоначально они не казались. Даже если неожиданные аналогии, тайны и истории окажутся всего лишь «инофондом» идей, в нем очень остро нуждается как интеллектуальная элита, так и многочисленная армия ученых.

Достаточно часто звучит заявление, что традиционная наука, сделав ставку на рационализм, завела человечество в тупик, выход из которого может подсказать вненаучное знание. К вненаучным же дисциплинам относят те, практика которых основывается на иррациональной деятельности – на мифах, религиозных и мистических обрядах и ритуалах. Интересна позиция современных философов науки, в частности австрийского ученого

П. Фейерабенда, который был уверен, что элементы нерационального имеют право на существование внутри самой науки.

Дж. Холтон пришел к выводу, что в конце ХХ столетия в Европе возникло и стало шириться движение, провозгласившее банкротство науки.

Мнение о том, что именно научные знания обладают большой информационной емкостью, также оспаривается сторонниками подобной точки зрения. Наука может «знать меньше» по сравнению с многообразием вненаучного знания, так как все, что она знает, должно выдержать жесткую проверку на достоверность фактов, гипотез и объяснений. Не выдерживающее эту проверку знание отбрасывается, и даже потенциально истинная информация может оказаться за пределами науки.

Иногда вненаучное знание именует себя как Его Величество иной способ истинного познания. И поскольку интерес к многообразию форм вненаучного знания в последние годы повсеместно и значительно вырос, а престиж профессии инженера и ученого значительно снизился, то напряжение, связанное с тенденцией ухода во вненауку, возросло.

Пол (Пауль) Карл Фейерабенд (нем. Paul Karl Feyerabend; 13 января, 1924 — 11 февраля, 1994) — учёный, философ, методолог науки. Родился в Вене, Австрия, в разное время жил в Англии, США, Новой Зеландии, Италии, Швейцарии. С 1958 по 1989 год работал профессором философии в университете Беркли, Калифорния.

Основные работы:

• «Против метода» (англ. Against Method: Outline of an Anarchistic Theory of Knowledge, опубликована в 1975 году),
• «Наука в свободном обществе» (англ. Science in a Free Society, опубликована в 1978 году),
• «Прощай, благоразумие» или «Прощай, разум» в других переводах (англ. Farewell to reason, сборник статей, опубликованный в 1987 году).

Фейерабенд стал известен благодаря своим анархистским взглядам на процесс научного познания, и утверждениям, что в науке не существует универсальных методологических правил. На основе этих идей он создал концепцию эпистемологического анархизма. Он был влиятельной фигурой в философии науки и в социологии научного познания. Критика Фейерабенда оказала существенное влияние на развитие теорий науки Томаса Куна, Имре Лакатоса и др.

В своих книгах Против метода и Наука в свободном обществе Фейерабенд отстаивал идею о том, что нет методологических правил, которые всегда используются учёными. Он выступал против единого, основанного на традиции, научного метода, обосновывая это тем, что любой такой метод ставит некоторые пределы в деятельности учёных, и, таким образом, ограничивает прогресс. Согласно его точке зрения, наука выиграла бы больше всего от некоторой «дозы» анархизма в научной теории. Он также считал, что анархизм в теории желателен, потому что это более гуманистический подход, чем другие научные системы, поскольку он не навязывает учёным жёстких правил.

Можем ли мы исключить возможность того, что известная ныне наука, или «поиск истины» в стиле традиционной философии, превратит человека в монстра? Можно ли исключить возможность того, что это будет ущербный человек, превращённый в убогий, угрюмый, самонадеянный механизм, лишённый обаяния и чувства юмора? «Можно ли исключить возможность того, — спрашивает Кьеркегор, — что моя деятельность как объективного {или рационально-критического} наблюдателя природы ослабляет мою человеческую сущность?» Я полагаю, что ответ на все эти вопросы должен быть отрицательным, и уверен в том, что реформа наук, которая сделает их более анархистскими и более субъективными (в смысле Кьеркегора), крайне необходима. (Против метода, с. 154)

Позиция Фейерабенда считается в философском сообществе достаточно радикальной, поскольку она предполагает, что философия не может успешно описать науку в целом, как не может она и разработать метод отделения научных трудов от ненаучных сущностей, таких, как мифы. Она также предполагает, что разработанный и рекомендуемый философами «общий курс» развития науки должен быть отвергнут учёными, если это необходимо для дальнейшего прогресса.

Для поддержки своего утверждения, что соблюдение методологических правил не ведет к успеху в науке, Фейерабенд приводит примеры, опровергающие заявления, будто бы (правильная) наука действует в соответствии с определёнными фиксированными правилами. Он рассматривает некоторые эпизоды в истории науки, которые считаются несомненными примерами прогресса в науке (такие, как научная революция Коперника), и показывает, что в этих случаях нарушаются все принятые в науке правила. Более того, он доказывает, что если бы эти правила соблюдались, то в рассматриваемых исторических ситуациях научная революция не могла бы совершиться.

Один из критериев оценки научных теорий, который активно критикуется Фейерабендом — это критерий последовательности. Он указывает, что настаивание на том, чтобы новые теории последовательно продолжали старые теории, даёт необоснованные преимущества старым теориям, и что последовательность по отношению к старым теориям не приводит к тому, что новая теория лучше описывает действительность по сравнению с другой новой теорией, которая такую последовательность не соблюдает. То есть, если нужно выбрать между двумя одинаково убедительными теориями, то выбор той из них, которая совместима со старой, уже недействительной теорией, будет скорее эстетическим выбором, нежели рациональным. «Знакомость» такой теории учёным также может быть вредной, поскольку они не отбросят многие застарелые предубеждения при переходе к новой теории.

ХОЛТОН (Holton) Джеральд (род. 23 мая 1922, Берлин) — американский историк и философ науки, основатель нового направления в исследовании истории науки — тематического анализа. Преподавал в Гарвардском университете. Согласно Холтону, неопозитивизм ограничивался анализом главным образом двух типов высказываний: эмпирических либо аналитических (логико-математических). Так, закон всемирного тяготения имеет эмпирическое измерение, соответствующее, напр., наблюдению притяжения в опыте Кавендиша, и одновременно обладает аналитическим измерением — правилами векторного расчета для сил, действующих в Евклидовом пространстве. Оба эти измерения Холтон считает случайными по причине значительной свободы в выборе понятий, гипотез и логико-математических средств для выражения того или иного закона. Этот выбор регулируется тем, что он назвал неслучайным измерением, состоящим из основополагающих предположений, понятий, терминов, методологических суждений и решений (тематики или тем), которые не вытекают непосредственно из наблюдений. Такие же отношения существуют между тематикой и аналитическими способами рассуждений. Темы определяют допустимый выбор соответствующих гипотез и логико-математических систем, ограничивая воображение ученого в одном направлении и давая ему полный простор в другом. Так, среди тем, которые были близки Эйнштейну, Холтон отмечает следующие: первичность формального объяснения перед материальным, единство физических законов и равная применимость их к совокупности чувственных данных, логическая экономность и необходимость, симметричность и простота, причинность, полнота, континуум. Этим объясняется тот факт, что Эйнштейн отказывался признавать даже хорошо подтвержденные теории, если они были основаны на предпосылках, противоположных его собственным. Несмотря на то, что темы оказывают мощное влияние на процесс научного творчества и во многом определяют направление работы ученого, все же, подчеркивает Холтон, они не являются главной реальностью в работе ученого. Конкретно ученый занимается не темами как таковыми, а вполне определенными научными проблемами. Он может и не сознавать своей приверженности определенной тематике, которая в отличие от других компонентов, относящихся к стандартной модели науки, остается невыявленной и не формулируемой в научном языке. Темы представляют собой тот культурный базис, который связывает воедино естественные и гуманитарные науки. Отсюда вытекает и стремление Холтона представить историю науки как одно из зеркал, в которых отражается культурная жизнь определенной эпохи. В частности, историко-научные исследования, касающиеся 20 в., могут пролить дополнительный свет на социально-экономические, политические, правовые и др. институты.