В культуре Южной Индии

ЖЕНЩИНА КАК ВОПЛОЩЕНИЕ СИЛЫ

В статье говорится о присущем тамильской культуре достаточно экзотическом представлении, аналоги которого в ослабленном виде обнаруживаются и в иных традиционных культурах. Согласно этому представлению, женщина обладает некой особой энергией, от которой зависит благополучие связанных с ней родственными узами мужчин. Обретению, сбережению и взращиванию этой энергии (жизненной силы) служит большинство бытовых и общественных установлений, а также религиозных ритуалов. В тамильской ментальности формируются соответствующие ценности.

Гендерная философия, индийская философия, тамильская культура, энергия, целомудрие.

С конца XVIII века Индия привлекает к себе внимание европейских ученых, но долгое время это внимание оставалось несколько однобоким: за индуизм выдавалась в основном утонченная культура ученых брахманов, тогда как народный индуизм, имеющий с этой культурой мало общего, оставался вне поля зрения. Народные культы и представления, бытующие не только в сельской местности (даже в современной Индии сельское население составляет около 70 %), а также в городах, представления, отраженные в местных мифах и сказаниях, требуют не менее пристального внимания, поскольку они скорее, чем изысканные философские концепции, позволяют заглянуть прямо в душу народа, помогают понять мотивы и мировоззренческие основания поведения, зачастую шокирующего и кажущегося необъяснимым.

Кроме того, хотя отечественная и зарубежная наука достигла больших успехов в изучении санскритоязычной литературы, философии и мифологии, только в середине ХХ века развернулось интенсивное исследование южноиндийских культур, в частности, тамильской. Изучению богатейшего наследия дравидоязычных культур в нашей стране до сих пор уделяется недостаточно внимания; такие ученые, как Н.В.Гуров, А.М.Пятигорский, А.М.Дубянский, М.Ф.Альбедиль, много сделали для освещения отдельных аспектов тамильского наследия, но для того, чтобы сложилась целостная картина, этого недостаточно.

Между тем, тамильская культура относится к тем культурам, обращение к которым не может ограничиться академическим интересом, ибо способно открыть новые перспективы для решения проблем мировоззренческого и нравственного характера. Тамильская культура, уходящая корнями в глубину тысячелетий, изумительная по своему богатству, по своей многогранности, может предложить неожиданные ответы как на вечные, так и на животрепещущие вопросы, может задать новые для современного сознания ориентиры, позволяющие человеку по-новому подойти к выбору жизненной тактики и стратегии.

Примечательным является следующий факт: мы не найдем сюжета о женской супружеской неверности в тамильской литературе, а также самого этого явления в реальной жизни тамилов. Если же и происходят единичные случаи в жизни 60-миллионной тамильской общности, они попадают в газеты и поражают сознание обывателя не слабее, чем нашего читателя – известие о теракте, унесшем десятки жизней. Только ли нравственные соображения заставляют тамильскую женщину держаться в рамках общепринятой морали? Или есть тому более глубокие причины мировоззренческого характера? Исследованию данного вопроса и посвящена настоящая статья.

В индийской культуре сила, энергия, активность ассоциируется с женским началом. Энергия (санскр. ṡakti) персонифицируется в образе Богини, супруги Шивы. Шива символизирует неизменный статический аспект Абсолюта, сопряженный с вечностью, трансценденцией, тогда как Шакти – динамический аспект, связанный со временем и проявлением. Идентификация Богини и шакти связана не только с метафизикой брахманической традиции, но и с защищающей силой локальных богинь, до сих пор почитаемых как в сельской местности, так и в районах, подвергшихся урбанизации.

В китайской философии школы инь - ян функции распределяются противоположным образом: пассивность, инь, ассоциируется с женским началом, активность, ян, – с мужским. Это свидетельствует о том, что гендерные характеристики не онтологичны.

Как взаимодействие мужского и женского начал зачастую воспринимается и взаимодействие божественного и человеческого, причем в различных традициях закреплены разные соответствия: в вишнуитской бхакти божество описывается как мужское начало, душа адепта – как женское, в шактистской традиции наблюдается картина обратная. В шиваизме нет столь однозначного соответствия, поскольку значимость Шакти/Богини как супруги или невесты Шивы очень велика, и с нею почитатели-шиваиты тоже вступают в тесный духовно-эмоциональный контакт. На юге, на земле дравидов, поклонение Шакти (энергии, Матери, Богине) играет значительную роль, особенно в сельской местности. Ее почитатели для обозначения женского божественного начала используют как взаимозаменяемые эпитеты «Шакти» и «Амман» (в тамильском языке слово ammā означает и «мать», и «женщина», и «богиня»).

В сельских районах Тамилнаду с древности по сей день превалирует почитание женского принципа, богини, которую считают покровительницей деревни, но в то же время отождествляют с Первопричиной универсума. Фактически, почитатели считают всех деревенских богинь одной Богиней, единой Шакти, создавшей универсум и пронизывающей его. Тамильский храм изначально является домом богини, и даже если храм посвящен божественной паре, называют его именем богини (к примеру, храм Минакши в Мадурае, причем Минакши рождается в Мадурае и там правит, в то время как ее супруг Сундарешвара-Шива приходит с севера). Если в мифе Дэви (Богиня) изначально не является местной богиней, а по каким-либо причинам прибывает в данную местность, то она все же прибывает прежде Шивы, причиной появления которого является женитьба на ней.

В древнетамильском обществе огромное значение придавалось (и придается по сей день) энергии, первоначально именуемой анангу [1], а затем, когда значение этого термина претерпело изменения, шакти. В древнетамильской литературе термин анангу применялся часто по отношению к силе женщины (хотя не ограничивался этим значением), а позднее им обозначались духи женского пола. Согласно современным представлениям тамилов, в человеческом мире энергией/ шакти обладает преимущественно женщина.

Проанализировав высказывания деревенских жителей, жизненные ситуации, популярные фильмы, Шерил Даниел[2] суммирует современные народные представления об энергии (шакти) следующим образом. Шакти – это естественная энергия, существенная для любой активности, от физических действий до мыслительных процессов. Шакти является необходимым условием тяжелого труда и умственных усилий, а также придает особую силу молитвам и проклятиям. Обычно считается, что она живет в живых существах, может передаваться от одного существа другому и проецироваться на неодушевленные объекты, изменяя их или «воспламеняя». И, наконец, шакти – это женская сила: проистекая из женского принципа, воплощенного в Богине Шакти, она манифестируется преимущественно в женщинах. Один из аспектов шакти женщины – это энергия, необходимая для вынашивания детей и ведения домашнего хозяйства. Деревенские жители считают, что мужчины – более слабый пол, не способный работать столько, сколько женщина. Мужчина трудится в поле, но больше у него ни на что не хватает сил, в то время как его жена, поднимаясь раньше него, выполняет все домашние дела, заботится о детях, часто также работает в поле и продолжает свою работу допоздна, после того как мужчина уже уснул. Полагают, что мужчине одному не справиться с этой работой, поэтому вдовец должен жениться снова, но вдова способна выполнять обязанности как свои, так и умершего супруга.

Другой аспект женской шакти обеспечивает женщине ключевую роль в дравидийской семейно-родственной ячейке. Именно ее сила скрепляет семью, поддерживает отца, сына, брата, мужа, приносит им удачу. Семейный круг, созданный мужчинами, замыкает, сдерживает и контролирует эту силу, направляя в нужное русло, превращая в благостную, тогда как вне контроля женская энергия становится неуправляемой и разрушительной[3].

Мужчины обладают некоторым количеством шакти в силу того, что воплощают некоторую долю женского принципа. Шакти важна для процветания семьи вообще, а в частности для здоровья, силы и успехов мужа. Хотя некоторые информанты полагают, что мужчины получают шакти для своих физических усилий также из пищи, большинство утверждает, что львиную долю энергии мужчина получает от жены. Такой перенос энергии может осуществляться лишь в том случае, если жена предана супругу; если же ее чувства обратятся на другого мужчину, его она и будет одаривать своей энергией. Отсюда следует высокая значимость для тамилов женского целомудрия.

Целомудрие замужней женщины выражается в полной преданности супругу, а жизнь супруга буквально ставится в зависимость от сакральной силы, воплощенной в его жене. Благодаря преданности жены его силы увеличиваются бесконечно, как в случае непобедимых демонов из пуранических сказаний. Согласно деревенским мифам, жена способна своей силой/ шакти (напрямую или воздействуя на божество) уберечь мужа от смерти. Вера в способность и долг жены защищать благополучие семьи и супруга с помощью своей шакти столь велика, что в обрушивающихся на семью бедствиях, в смерти мужа обвиняют жену: считается, что это происходит из-за недостатка ее преданности мужу.

Рассматривая положение женщины, восприятие тамилами ее роли, мы встречаем явления, которые выглядят парадоксально вне контекста тамильской культуры. При помещении в надлежащий контекст антиномии снимаются, и оказывается, что все элементы мировоззрения тамилов соотносятся между собой весьма непротиворечиво. Один из парадоксов заключается в том, что женщина в Индии рассматривается (и рассматривает себя) как служанка, супруга она должна почитать как Бога, не может покинуть его, какими бы он ни обладал пороками, и, тем не менее, ее считают воплощением шакти (энергии, мощи, Богини). В поведении, как и в идеологии, налицо противоречие: внешне женщина подчинена супругу вплоть до его права на физические меры воздействия, но она может управлять поведением мужчины, за нею признают обладание некой силой: проклятия женщины страшатся, благословения ищут.

Более того, особые духовные силы (целительство, ясновидение) чаще всего проявляются у тех женщин, которым пришлось наиболее жестоко страдать вследствие своего подчиненного положения: либо они подвергались плохому обращению со стороны супруга, либо вынуждены были тяжело работать, чтобы поднять детей, либо оставались верны супругу, осознавая все его отвратительные качества. Эти женщины не видят противоречия между обладанием шакти и своей подчиненной женской ролью, свое положение воспринимают не как ограничение силы, а лишь как контроль над нею. Напротив, обладание экстраординарной шакти понимается ими как следствие подчиненного положения, или, вернее, следствие страданий, которые из этого положения проистекают, – к такому выводу привели Маргарет Эгнор ее полевые исследования. «Она обладает силой исцелять и заставлять пациентов верить ей лишь потому, что она посвящает, подчиняет себя им, становится их служанкой. Поступая так, она совершает paṇi, служение, дар действия, занятие шудр и религиозных преданных, называющих себя слугами или рабами, aṭimaikaḷ. Также вследствие страданий, которые ей причинял муж, и которые она принимала, позднее она получила абсолютную власть над его жизнью»[4].

Обретение силы через страдание и служение соотносится с индуистской теорией тапаса, согласно которой через некие формы самоограничения (иногда болезненные) человек накапливает внутреннюю энергию, жар, тапас. Чем более жестоки и длительны страдания, тем больше он получает энергии. Многие персонажи южноиндийского пантеона попали в него (т.е., будучи изначально людьми, подверглись деификации) именно благодаря перенесенным ими страданиям, усилившим их шакти.

Итак, если принять, что шакти обретается (среди прочих способов) посредством страданий, (само)ограничений, служения, противоречие разрешается: женщина обладает большей шакти по сравнению с мужчиной в немалой степени благодаря своему статусу служанки по отношению к мужчине. Это также помогает понять, почему женщины чаще поддерживают такую иерархию, чем борются против нее.

С другой стороны к данному противоречию подходит К. Дэвид[5]: парадокс между явным, публичным признанием доминирования мужчины и скрытым, частным признанием власти женщины разрешается в контексте тамильского символизма внешнего (пурам) и внутреннего (ахам) аспектов реальности: внешнее порабощение не противоречит внутренней власти.

Несмотря на видимое главенство мужчины и знаки почтительности женщины по отношению к мужу, ритуальный статус женщины в дравидийском обществе высок благодаря признанию ее особых духовных сил, ее энергии. Хотя и муж исполняет ритуалы ради процветания семьи, молитвы жены считаются имеющими больший вес, поскольку именно шакти преданного заставляет божество исполнять просьбы, поэтому в тяжелые времена молить божество о ниспослании благополучия должна именно женщина. Независимо от мастерства мужа в его ремесле, семья не может процветать без благословения преданной жены.

Женщины всех каст исполняют нонбу (ритуальный пост) ради здоровья мужа и других членов семьи[6]. Аскеза жены приносит благо не столько ей, сколько ее супругу, но если он обретет освобождение (мокшу), жена, как его вторая половина, разделит эту судьбу.

Возвращаясь к тамильскому понятию целомудрия (ka r pu), необходимо отметить, что к арпу подразумевает больше, чем супружеская верность в обычном смысле слова. Это следование супругу в большом и в малом, каким бы он ни был слабым, жестоким или неправедным. Карпу – прежде всего сила терпения (porumai), способность переносить все (tāńkum śakti). Особая сила, которой обладает замужняя женщина, сила карпу, часто рассматривалась тамилами как форма тапаса.

В Южной Индии целомудрие как сакральное обязательство, вытекающее из обмена брачными символами, которое две тысячи лет назад считалось великой ценностью, осталось таковым до сего дня. Крайне серьезное отношение к такому обязательству остается неизменным на протяжении тысячелетий в Тамилнаду и шире – в Южной Индии.

В тамильской литературе мы не найдем сюжета о женской неверности. В одном из лучших южноиндийских романов на языке малаялам («Креветки»[7] Шивасанкара Пиллаи, 1956), где неверность все же встречается, выражена, тем не менее, традиционная идея: от целомудрия женщины зависит жизнь ее супруга. Согласно поверьям, распространенным среди рыбаков Кералы, если жена нецеломудренна, муж в море становится жертвой богини Кадаламмы (букв. Мать-Море). В последней главе романа, когда супруга Палани впервые падает в объятия человека, который всю жизнь любил ее, на лодку Палани обрушивается шторм, и он погибает.

Отношение к женщине, ее сакральным силам и обязанностям, похоже, не претерпело заметных изменений на протяжении двадцати веков. Приписывание чрезвычайной сакральной силы женщине и ее целомудрию, которое мы находим в ранней тамильской культуре, а в санскритской – начиная с эпоса, было свойственно, по мнению Дж.Харта[8], туземным народам Индии, и, возможно, еще мегалитической дравидийской культуре Декана, процветавшей в первом тысячелетии до н.э. Именно в дравидийской Индии подобное отношение остается в силе, а без исключений и постоянно наблюдается только в тамильской литературе. Однако что касается северной Индии, изменения произошли весьма значительные, ибо в ведические времена целомудрие женщины не считалось столь важным и не соблюдалось столь неукоснительно.

Исключительно в ранней тамильской литературе Харт видит указание на истинные причины сати и предписываемой вдовам аскезы: это способ нейтрализовать сакральную энергию, представляющую опасность для самой вдовы и окружающих. Примерно с III века до н.э. эти практики проникают в арийскую Индию: в Махабхарате описаны редкие случаи сати, а женское целомудрие приобретает особое магическое качество, в тамильской литературе присутствовавшее изначально.

Сегодня идеал целомудрия, близкий к раннетамильскому, пронизывает всю Индию. По-видимому, можно согласиться с Хартом, что эта особенность индуизма, сегодня поистине универсальная, изначально была присуща туземным народам, в основном дравидийской культуре Декана, а затем была воспринята обществом ариев.

Итак, отождествление энергии с женским принципом в сочетании с особым вниманием к мощи, энергии, свойственным южноиндийской культуре, приводит к господству женского принципа в южноиндийской народной версии индуизма. Женщина обладает высоким ритуальным статусом как воплощение Богини/Шакти, силы; ее энергия, чтобы приносить благо, а не разрушение, нуждается в контроле (со стороны мужчин ее семьи и самой женщины), а следствием представления о зависимости здоровья и благополучия мужчины от целомудрия его жены является огромная значимость женского целомудрия.

[1] Дубянский А.М. Ритуально-мифологические истоки древнетамильской лирики. – М.: Наука, 1989. с. 23-29.

[2] Daniel S.B. Marriage in Tamil culture: The Problem of conflicting “models” // The Powers of Tamil Women. – New York: Syracuse Univesity Maxwell School, 1980. P. 78-79.

[3] Beck 1972. - Beck B.E.F. The Study of a Tamil Epic // Journal of Tamil Studies, 1972. V. 1, № 1. P. 23-35.

[4] Egnor M. On the meaning of Ṡakti to women of Tamilnadu // The Powers of Tamil Women. – New York: Syracuse Univesity Maxwell School, 1980, p. 14.

[5] David K. Hidden Powers: Cultural and Socio-economic Accounts of Jaffna Women // The Powers of Tamil Women. – New York: Syracuse Univesity Maxwell School, 1980. P. 94.

[6] Альбедиль М.Ф. О женской энергии как основе семейных отношений в индуизме// Этикет у народов Южной Азии. – СПб: Петербургское Востоковедение, 1999. С. 31-33.

[7] Sivasankara Pillai, Thakazhi.Chemmeen / translated by Narayana Menon. – New York: Harper, 1962. 228 p.

[8] Hart G.L. III. Woman and The Sacred in Ancient Tamilnad // Journal of Asian Studies1973. Vol. XXXII, №2. P. 247-250.