Гнев Алисы

Этим вечером Алиса как всегда направлялась в главный зал, когда увидела в вестибюле Миддл-Темпл-холла Малколма. Вампирша уставилась в лицо наследнику. В пляшущем свете ламп оно показалось ей карикатурным.

— Демоны преисподней, что с тобой стряслось?

Она схватила его за руку и подвела к свету, чтобы лучше рассмотреть покрывшиеся корками раны и зеленоватые кровоподтеки. Малколм попытался улыбнуться, и Алиса увидела не только треснувшую губу, но и свежую прореху между зубами вампира.

— Ничего серьезного, — уклончиво ответил Вирад.

Он попытался высвободиться из рук Алисы, но не тут-то было.

— Вот как? И кто же был твоим соперником в этой «несерьезной» стычке?

— А ты сама как думаешь? — раздался голос Иви, которая вместе с Сеймоуром появилась из решетчатых ворот. — Франц Леопольд де Дракас! Догадаться нетрудно.

— И по какой причине вы так разукрасили друг друга?

— Ответ на этот вопрос очевиден, — сказала Иви, после того как Малколм молча отвел глаза.

— Да? — Алиса поверить не могла, что Лицана намекает на невероятное предположение, которое только что пришло ей на ум.

Иви, поморщившись, кивнула.

— Все верно. Они подрались из-за женской юбки, вернее сказать, из-за юбки вампирши, которая сейчас стоит рядом со мной. Кстати, если тебе интересно: драку начал Лео, потому что не мог спокойно смотреть на то, как Малколм несет тебя в спальню.

— И поэтому он накинулся на Малколма и избил его? — ошеломленно спросила Алиса, которая не могла представить такой необузданной реакции Лео после нескольких недель предельной сдержанности и ледяного молчания.

— Да. Правда, Малколм тоже хорошенько его отделал. Это был довольно зрелищный кулачный бой, и поверь, Лео выглядит ничуть не лучше Малколма. Кстати, вот и он, — добавила ирландка, показывая рукой на венца, который как раз поворачивал с Миддл-Темпл-лейн в Фаунтин-корт.

Алиса резко обернулась.

— Ну, я ему сейчас устрою! - воскликнула она и бросилась из вестибюля.

Иви посмотрела на Сеймоура, который тихо заскулил.

— Ты переживаешь за Лео? Он неплохо держался в драке с Малколмом, но сможет ли он вынести нападение разъяренной Алисы? Да, пожалуй, твои опасения не беспочвенны, — насмешливо сказала она.

Сеймоур уже собирался бежать за Алисой, но Иви положила руку ему на загривок.

«Не думаю, что это хорошая идея. Они должны сами во всем разобраться. Ты идешь? Я собираюсь подняться в зал и проследить, чтобы Малколм выпил как можно больше свежей крови. Тогда его раны сразу же затянутся, а на месте выбитого зуба вскоре вырастет новый. А еще я позабочусь о том, чтобы наши драчуны держались друг от друга подальше. Возможно, этим я спасу хотя бы одного вампира. Хоть я и не собиралась больше вмешиваться в дела других. Что? Ты считаешь, я слишком цинична? Может быть, дорогой брат. Да, возможно, ты и прав».

* * *

Франц Леопольд завернул за угол и направился к Миддл-Темпл-холлу. Он шел медленнее, чем обычно, чтобы не хромать. При падении с лестницы вампир так сильно подвернул ногу, что и после дневного сна она продолжала ужасно болеть. К счастью, Дракас ее не сломал. В противном случае ему пришлось бы помучиться еще несколько ночей. А так венец надеялся, что сможет избавиться от адской боли уже к следующему вечеру и будет двигаться как обычно. Постоянно тянуть за собой поврежденную ногу казалось Лео унизительным.

Скрыть хромоту вампиру отчасти удалось, но спрятать следы побоев на лице было не так легко. Вначале Франц Леопольд приказал Матиасу чем-нибудь замазать почерневшие кровоподтеки, но неодобрительный взгляд слуги быстро заставил наследника передумать. Учитывая то, что Лео с трудом смог открыть глаза, припухлости вокруг них все равно будут видны. В таком случае лучше демонстрировать следы недавнего поединка с гордо поднятой головой. И пусть кто-нибудь посмеет над ним насмехаться! Небольшим утешением для Лео была мысль о том, что Малколм, наверное, выглядел не лучше.

Завернув во двор, Дракас увидел Алису, которая неслась прямо на него. Наследницу окружало облако гнева. А поскольку при виде разукрашенного лица Лео во взгляде вампирши не отразилось и тени удивления, венец понял, что ей уже рассказали о вчерашней драке.

— Добрый вечер, Алиса, — сказал он, но Фамалия не собиралась отвечать на это приветствие.

— Что ты себе позволяешь? — напустилась она на Лео. — Как ты посмел наброситься на Малколма и избить его до такой степени, что у бедняги до сих пор все лицо в синяках?

— Он неплохо защищался, — с кривой усмешкой ответил Дракас.

— Да, это я вижу. Но не думай, что я хоть немного тебе сочувствую. Ты сам во всем виноват, и я надеюсь, что эти раны еще долго будут напоминать тебе о твоем бесстыдном поведении!

В гневе Алиса была просто божественной! Лео больше всего на свете хотелось прижать ее к себе и поцеловать. Как тогда в Вене, после ожесточенного поединка на шпагах. Ярость преображала вампиршу и делала ее еще более красивой! Однако не стоило забывать, что в такие минуты Алиса могла быть очень опасной. Лео сразу же вспомнил последовавший за поцелуем меткий удар коленом.

— Не знал, что ты такая мстительная, — ответил Дракас и сделал шаг вперед, чтобы лучше слышать ее запах. Даже он был пропитан безудержным гневом.

— Мстительность тут ни при чем. Твое поведение просто отвратительно, и даже такому Дракас, как ты, должно быть за него стыдно. Ты без причины избил Малколма!

— Причина у меня была, — возразил Франц Леопольд.

— И какая же? Неужели ревность? Беспочвенная ревность, на которую ты не имеешь права!

Лео показалось или гнев Алисы немного смягчился? Может быть, ему стоит просто поцеловать ее и посмотреть, что произойдет? Даже если она снова ударит его коленом, так что у него потемнеет в глазах. Это того стоило. Малколм не имел права ухаживать за Алисой. Фамалия принадлежала ему, Лео! Кроме того, Вирад уже выбрал для себя Латону и даже оставил на ней свою метку. Вместо того чтобы отираться вокруг Алисы, он бы лучше занялся поисками собственной девушки!

Лео подошел еще на шаг и уже собирался заключить Алису в объятия, но тут вампирша отскочила и опасливо вытянула руки вперед.

— Что бы ты там ни задумал, не смей ко мне прикасаться! — предупредила она венца. — И впредь держись подальше от меня и моих друзей. Оставь Малколма в покое. Обещаю, если ты еще раз позволишь себе подобную выходку, ты горько об этом пожалеешь!

Франц Леопольд почувствовал, как его снова охватывает гнев. Посмотрите только, как она заступается за Малколма! Словно наседка за одного из своих цыплят. Ну, вероятно, Вирад нуждался в такой защите и предпочитал прятаться за женской юбкой, вместо того чтобы бороться как мужчина. Сейчас Лео больше хотелось влепить Алисе пощечину, чем ее поцеловать! Вероятно, вампирша догадалась об этом, потому что ее глаза опасно сверкнули.

— Не стоит меня недооценивать. Прибереги свой талант для других, потому что демонстрировать его на мне тебе больше не удастся!

— И что же это за талант? — поинтересовался Дракас.

— Как будто ты не знаешь, — прошипела ему в лицо Алиса. — Ты достойный отпрыск своей семьи, питающейся не столько кровью, сколько триумфом, который вы, Дракас, испытываете, когда унижаете и мучаете окружающих! Вы наслаждаетесь их страданиями, не так ли? Но со мной это больше не пройдет!

Алиса резко развернулась и умчалась прочь. Франц Леопольд остался стоять на месте, и лишь его мысли понеслись вслед вампирше. Может быть, он ослышался? В противном случае венец этого не мог понять. Ведь это она нарушила свои клятвы и бросила его, словно наскучившую старую игрушку. В чем же она тогда его упрекала?

Гнев наследника сменился замешательством. Дракас уже несколько недель старался держаться подальше от Алисы и намеренно не проникал в ее сознание. Зачем ему было читать ее мысли? Чтобы еще больше измучить себя осознанием того, как она счастлива с Малколмом? Нет, Лео вовсе не хотелось этого. Но после этих странных упреков Дракас послал свои мысли вслед Алисе и проник в ее сознание. Вероятно, от гнева вампирша забыла все, чему ее научили Дракас, или же Лео все еще намного превосходил ее в искусстве чтения мыслей. Как бы там ни было, вампир не столкнулся с сопротивлением.

Однако его триумф был недолгим. Глубокая боль и отчаяние вампирши заставили Лео испуганно отшатнуться. Они так поразили вампира, что он отпустил сознание Алисы и не решился проникнуть в него еще раз.

Что это, черт возьми, значит? Неужели он ошибся? Нет, это невозможно. Да, Алиса сердилась на него из-за того, что он избил Малколма, но причиной ее отчаяния явно был не он. Может быть, они с Малколмом поссорились? Или Алиса начала догадываться, что она для него лишь временное увлечение и никогда не сможет заменить Латону? Да, видимо, так все и было. Найти другие причины, которые могли бы объяснить эту душевную рану, Дракас не мог.

* * *

— А, вот ты где.

Алиса услышала, как он подошел к ней сзади. Вернее, не услышала, а почувствовала его запах еще до того, как вампир заговорил. Он был обеспокоен. Ну конечно. От него ничего нельзя было утаить. И даже когда он не ходил за своими подопечными, словно сторожевой пес, Хиндрик всегда знал, чем они заняты и как себя чувствуют. Видимо, поэтому госпожа Элина с самого первого учебного года поручила ему сопровождать наследников в академии.

Алиса по-прежнему делала вид, что внимательно рассматривает портреты, висевшие на стенах галереи. К наследнице до сих пор не вернулось самообладание, и она не решалась смотреть в глаза Хиндрику, пока находилась в таком неуравновешенном состоянии. Слуга умел заглядывать в ее мысли, хоть и не учился этому искусству у Дракас.

Однако отделаться от Хиндрика было не так уж легко. Он медленно шагал за Алисой от одного потемневшего полотна к другому и с таким же показным интересом рассматривал застывшие лица людей и вампиров.

— Тебя не было в зале, когда наследники собрались там, чтобы подкрепиться свежей кровью.

— Да, ну и что? Разве это плохо?

Оценив тон вампирши, Хиндрик осторожно ответил:

— Нет. Но знаешь ли, тебе совсем не нужно сбрасывать пару фунтов, как в свое время сделал один наш знакомый Носферас. Платья сидят на тебе идеально и подчеркивают все достоинства твоей фигуры, а еще — если позволишь добавить — за последний год ты заметно похорошела. В общем, я хочу сказать, что из тебя получилась не только чертовски сообразительная, но и очень красивая вампирша.

Алиса резко обернулась.

— Что все это значит?! — грубо крикнула она.

— Я всего лишь говорю правду, — пожал плечами слуга. — Или мне нельзя сказать то, что я думаю?

— И тебе так не терпелось поделиться со мной этой новостью, что ты решил обыскать весь Темпл?

— Ну, не весь Темпл, — уклончиво ответил Хиндрик. — Я просто шел по твоему следу.

Алиса недовольно застонала.

— Спасибо, я внимательно тебя выслушала, но я и сама отлично знаю себе цену.

С этими словами вампирша снова повернулась к портрету. Хиндрик подошел еще ближе. Алиса ощутила на плечах его прохладные ладони.

— Ты уверена, Алиса? — еле слышно прошептал слуга.

Это было последней каплей. Алисе захотелось броситься Хиндрику на грудь и зарыдать, но она сдержалась. Чтобы немного успокоиться, вампирша стала рассматривать висевший перед ней портрет. Черты изображенного на нем мужчины показались ей очень знакомыми. Но почему? Этому портрету было не менее сотни лет. Внезапно Алисе вспомнилась далекая Трансильвания и приключения, которые наследники пережили там в прошлом году. Взгляд вампирши скользнул к нижней части рамы и остановился на имени, выгравированном на ней. Алиса вскрикнула от удивления.

— Хиндрик, смотри. Ты знаешь, кто это?

Слуга наклонился вперед.

— Ван Хельсинг, — прочитал он вслух. — Да, черты лица довольно похожи. Я помню, как он выглядит, хотя виделся с ним всего один раз.

— Но это не может быть он, — возразила Алиса. — Этот портрет очень старый. Ван Хельсинг — человек, в этом я совершенно уверена, и даже если он хорошо сохранился, ему не может быть больше пятидесяти или шестидесяти лет.

— А это и не Абрахам ван Хельсинг, с которым мы знакомы, — раздался голос за спинами вампиров.

Хиндрик и Алиса резко обернулись. Иви удалось незаметно приблизиться к ним.

— Разрешите представить, — сказала Лицана, вытянув руку вперед. — Прадед Абрахама, Георг ван Хельсинг, самый опасный охотник на вампиров своего времени.

— Ах, вот оно что! — Алиса еще раз внимательно посмотрела на портрет. — А почему Вирад повесили его здесь?

— Может быть, в качестве военного трофея? — предположила Иви.

— Значит, в конце концов им все-таки удалось его убить? Или же Вирад превратили знаменитого охотника на вампиров в тень, чтобы изучить его методы?

— Нет, тот, кто убил Георга ван Хельсинга и буквально разодрал его на куски, не принадлежал к клану Вирад, — покачала головой Иви. — Это был более древний и могучий вампир, — добавила она почти шепотом.

Алиса подняла брови.

— Неужели сам Дракула?

— Ты угадала, — кивнула Лицана.

— Значит, ван Хельсинг, как и мы, ездил в Карпаты и встретился с Дракулой в крепости Поенари?

— Нет, Георг ван Хельсинг умер здесь, в Лондоне.

— Дракула был в Лондоне? — спросила Алиса, переведя удивленный взгляд с картины на Иви.

— Да, и не один. Дракула приехал сюда из Трансильвании вместе со своей супругой, а ван Хельсинг напал на их след.

— Со своей супругой? — переспросила Алиса.

— Элизабет, или Эржебет, как он ее называл.

Алиса растерялась.

— Я думала, она бросилась в пропасть задолго до того, как Влад Цепеш стал могучим вампиром Дракулой.

— Так и есть, но Дракула сохранил ее тело и заключил сделку с дьяволом. Он еще несколько лет исполнял свои княжеские обязанности, сражаясь между христианами и турками, а затем отдал свою душу, чтобы возродиться в виде бессмертного вампира, который каждую ночь просыпался молодым и одержимым жаждой крови, но днем был лишь мертвым телом. Преодолеть это проклятие Дракуле удалось намного позже.

— Но зачем он вообще решился на эту сделку? Неужели смерть не казалась князю избавлением от страданий, после того как он потерял свою единственную возлюбленную? — спросила Алиса.

— Нет, дело в том, что дьявол, или демон, или кто бы там ни был — некоторые говорят, что это был маг или друид, — дал Владу Цепешу еще кое-что: эликсир возрождения, который вернул князю его любимую Эржебет. Она тоже стала вампиром. После этого супруги начали вести ночной образ жизни и даже завели детей, которые стали отцами и матерями наших кланов.

Алиса слушала рассказ Иви с открытым ртом.

— Не может быть, — вырвалось у нее. — А что случилось с ван Хельсингом?

— Он выследил супругов в Лондоне и уничтожил Эржебет, — вкратце объяснила Иви.

Алиса резко втянула в себя воздух.

— Демоны преисподней! Не хотела бы я оказаться на месте ван Хельсинга, когда на него набросился сжигаемый жаждой мести Дракула.

— Да, зрелище было не из приятных, — сказала Иви.

— А Дракула мог воскресить свою любимую второй раз?

Лицана задумчиво покачала головой.

— Возможно, Дракуле и удалось бы ее оживить, потому что она все еще носила на шее хрустальный флакон с остатками волшебного эликсира. Однако Влада Цепеша не было рядом, когда ван Хельсинг уничтожил его супругу, и поэтому вампиру до сих пор не удалось найти ее останки.

— Хочешь сказать, что он продолжает их искать?

— Возможно, — пожала плечами Иви.

— А откуда ты все это знаешь? — с любопытством спросила Алиса.

— Многое — от самого повелителя.

— Он рассказал тебе об этом? — удивилась Фамалия.

— Не совсем так, — неохотно сказала Иви. — Просто он много думает о прошлом и о том, что он потерял.

— А остальное? Откуда ты знаешь остальное? — поинтересовался Хиндрик, который до сих пор хранил молчание.

— Всегда есть люди, которые испытывают потребность описывать события, фиксировать их на страницах рукописей, и другие люди, которые стараются эти рукописи спрятать.

— И еще одни — любопытные — люди, которые разыскивают рукописи, не предназначенные для чужих глаз, — добавил Хиндрик.

— Да, и это верно, — кивнула Иви. — Тайные комнаты, двери, скрытые за книжными полками, и, может быть, парочка смертельных случаев, чтобы придать всему этому немного остроты.

— И где же ты нашла нужную книгу? — спросила Алиса.

— В месте, о котором она не станет нам рассказывать, — ответил за ирландку Хиндрик. — И о содержании этой книги мы теперь тоже должны молчать! Ведь было приложено столько усилий, чтобы сохранить эти события в тайне.

— Как знаешь, — снова пожала плечами Иви. — Не все тайны нужно хранить вечно. Иногда одну из них стоит извлечь из могилы, чтобы с ее помощью вызвать освежающую грозу.

— Возможно. Главное, чтобы эта гроза не разрушила все, что ты пытался сохранить.

— Да, это важно, — согласилась Иви. — Нехорошо, когда что-то выходит из-под контроля.

— А что-то может выйти из-под контроля? — серьезно спросил Хиндрик.

Иви задумалась.

— Вполне вероятно, — призналась она, возможно даже уверенней, чем того хотелось Алисе и ее слуге.

* * *

Абрахам ван Хельсинг сидел в рабочем кабинете своей амстердамской квартиры, глядя на письмо, которое недавно принес ему почтальон. Профессор прочитал его уже более десяти раз и теперь снова внимательно изучал слово за словом, пытаясь найти в них какой-нибудь скрытый смысл. Все еще не в силах прийти в себя, ван Хельсинг взял в руку три других письма. Два из них были от Брэма Стокера. Первое профессор сразу же отложил в сторону. В нем не было ничего примечательного. Брэм рассказывал о своей повседневной жизни и сообщал о желании как-нибудь снова навестить ван Хельсинга.

Второе письмо было интересней. В нем ирландец описывал свою летнюю поездку в Ирландию, и в этих строках чувствовалось скрытое напряжение. Начало письма было довольно туманным. Вероятно, Брэм не сразу решил рассказать обо всем профессору. С другой стороны, ирландец написал это письмо именно потому, что не мог поделиться своими переживаниями и новостью об одной невероятной встрече ни с кем другим. Поэтому вскоре Брэм перестал ходить вокруг да около и выложил правду: его разыскала Иви Лицана и они вместе отправились в Лондон, а это, вероятно, означает, что наследники собираются у Вирад.

От избытка чувств Брэм приглашал профессора немедленно приехать к нему в гости, а уже в следующем предложении почти в комическим отчаянием пытался замять эту тему. Вероятно, ирландец внезапно вспомнил, что ван Хельсинг не только врач и ученый, но и охотник на вампиров. Конечно, он помог освободить Иви от лап Дракулы и перевезти ее с друзьями в Вену, но кто знает, вдруг профессором овладеет старая страсть и он снова отправится на охоту за холодными сердцами ночных существ.

С мрачной усмешкой ван Хельсинг схватил свою трость и вытащил из нее блестящий серебряный клинок, омытый кровью не одного вампира.

Может быть, и вправду отправиться на охоту в Лондон? Одна мысль об этом заставляла сердце профессора биться чаще. Он слишком много времени провел в Амстердаме, мучаясь с нерадивыми студентами. Возможно, он понемногу стареет и становится вялым? Ван Хельсинг подошел к зеркалу и начал рассматривать морщины, которые год за годом все глубже врезались в его лицо. Затем он отбросил поседевшие волосы со лба, взял в руки шпагу, пару раз заставил ее просвистеть в воздухе и сделал резкий выпад. Поднимаясь, профессор почувствовал резкую боль в спине. Он быстро спрятал клинок обратно в трость и взялся за третье, самое интересное письмо, которое пришло вскоре после второго послания Брэма.

Почерк был незнакомым. Профессор попытался изучить его особенности. За ним угадывалась сильная личность. Буквы были размашистыми и четкими, но в то же время немного неуклюжими — было видно, что эта рука не привыкла к письму. Манера выписывать дуги и петли казалась немного старомодной, хотя профессор знал, что на вид отправительнице этого письма было не больше четырнадцати лет. То, что ее внешность обманчива, ван Хельсинг тоже осознавал. Он закрыл глаза и увидел перед собой ирландскую вампиршу, которая зачаровала его друга Брэма Стокера своим эльфийским видом. Однако профессор считал себя более проницательным человеком и видел за милым личиком Иви скрытую жесткость и железную волю. Что сделало ее такой? Более сотни лет вампирского существования или недавние события? Вероятно, и то, и другое.

Профессор открыл глаза и снова посмотрел на послание Иви. Видимо, она заходила к Брэму в гости и нашла там письмо ван Хельсинга. Как иначе вампирша могла узнать, что профессор собирается в Лондон? Может быть, Брэм сам прочитал ей ответ профессора? От ирландца можно было ожидать чего угодно. Как бы там ни было, вампирша послала ван Хельсингу письмо, в котором настоятельно советовала ему отложить поездку в Лондон.

Нет, она ни в коем случае не пыталась помешать профессору посетить этот прекрасный город и навестить Брэма Стокера. При определенных обстоятельствах визит ван Хельсинга будет даже желательным, но пока для него не самое подходящее время. Профессору нужно повременить и оставаться в Амстердаме, пока Иви не напишет ему снова.

Ван Хельсинг очень удивился. С чего это ирландской вампирше вздумалось ему писать? Кроме того, профессора немного разозлил тон Иви. Почему она решила, что может указывать, что ему делать?

Сначала профессору захотелось поступить наперекор всем советам вампирши. Он уже поднимался на чердак за чемоданом, чтобы начать упаковывать вещи, но внезапно остановился и задумался о том, чего Иви хотела добиться этим письмом. Речь шла не о том, чтобы удержать ван Хельсинга подальше от Лондона, пока там учились наследники. Нет, это предположение профессор сразу же отбросил. Зачем тогда она стала бы добавлять, что его присутствие может потребоваться позже?

Возможно, вампирша опасалась, что Дракула узнает о ее пребывании в Англии и снова примчится за ней? Разве в Карпатах отец всех вампиров не дал им понять, что он отступил лишь на время, чтобы зализать свои раны и продолжить борьбу?

Ван Хельсинг долго размышлял над этим. Могло ли быть так, что Иви собиралась позвать его на помощь, потому что боялась нового нападения Дракулы? Охотник на вампиров должен был защитить ее от отца всех вампирских кланов? Ведь однажды профессор уже помог ее спасти. Может быть, и так, но ван Хельсингу казалось, что он разглядел между строк письма кое-что еще. Он спрашивал себя, кто дергал за ниточки в этой игре? И кто исполнял роль послушных марионеток?

Сколько раз ван Хельсинг ни перечитывал письмо Иви, понять это ему не удавалось. Однако вампирша смогла пробудить в нем любопытство, и он готов был немного подождать и посмотреть, как будут развиваться события. Профессор написал Брэму, что ненадолго задержится в Амстердаме из-за нескольких важных исследований и сообщит, когда начнет собирать чемоданы для поездки в Лондон.

Затем ван Хельсинг погрузился в научную работу. Он как раз занимался одним интересным случаем. Речь шла о девушке, с которой после поездки в далекую Трансильванию стали происходить странные изменения. Она начала ходить во сне, очень ослабела и побледнела. Ни ее отец, старый друг профессора, ни домашний врач не могли понять причины болезни девушки и вызвали ван Хельсинга — специалиста по необычным заболеваниям. Профессору стало ясно, что случилось с несчастной, сразу же, как только он увидел две крошечные незаживающие ранки на ее шее. Однако его удивило, что изменения в состоянии пациентки продолжаются, хотя она находилась за сотни миль от вампира, оставившего на ней свою метку. Ван Хельсинг вспомнил о Латоне, которую он обследовал в Вене и которая позже, когда профессор завоевал ее доверие, рассказала ему столько интересных подробностей. Может быть, ему стоит еще раз поговорить с ней? Да, это было бы очень познавательно.

Пока же профессор методично испытывал на своей новой пациентке разнообразные методы лечения, но ни один из них не давал положительных результатов. Девушка становилась все слабее и слабее, болезнь как будто пожирала ее изнутри.

К черту Иви с ее интригами! Неужели Абрахам ван Хельсинг позволит какой-то ирландской девчонке указывать ему, что делать?

Профессор уже решил, что не будет больше откладывать поездку в Лондон, когда получил от Иви еще одно письмо. Ван Хельсинг торопливо разорвал конверт и развернул лист плотной дорогой бумаги.

Словно громом пораженный, охотник на вампиров несколько минут смотрел на портрет, лежавший в его руках. Это был всего лишь набросок, очевидно срисованный с картины, о чем свидетельствовала начерченная вокруг портрета рамка. Глаза изображенного на портрете человека смотрели прямо на профессора.

И хотя Иви — если она действительно нарисовала этот портрет сама — нельзя было назвать выдающейся художницей, ей удалось уловить характер картины и передать черты лица так, что ван Хельсингу не составило труда догадаться, кто был изображен на этом портрете. На мгновение профессору показалось, что он смотрит на самого себя, однако он сразу же понял свою ошибку. Нет, прическа и несколько деталей одежды свидетельствовали о том, что портрет был написан в прошлом веке. Если эта картина висела где-то в Лондоне, а изображенный на ней мужчина был так похож на профессора, речь могла идти только о его прадеде Георге ван Хельсинге, рассказами о подвигах которого Абрахама в детстве развлекала и время от времени пугала бабушка. Да, возможно, именно эти истории побудили ван Хельсинга пойти по стопам прадеда — великого охотника на вампиров, который так рано ушел из жизни.

К сожалению, когда Абрахам начал изучать эти истории критически, бабушки, которая могла бы объяснить ему противоречивые места и заполнить пробелы между отдельными рассказами, уже не было в живых. Профессору до сих пор не удалось найти ответы на интересовавшие его вопросы о прадеде. Со временем ван Хельсинг почти позабыл об этих неразгаданных тайнах и перестал пытаться выяснить что-то новое. И вдруг в его руках оказался портрет, с которого на профессора задумчиво взирал его знаменитый предок. Под рисунком было написано всего несколько строк.

«Хотите закончить то, что не удалось ему?» — С такого провокационного вопроса начиналось послание Иви.

«Тогда наберитесь терпения. Не совершайте необдуманных поступков и не спешите отправляться в Лондон прямо сейчас! Я знаю, что вам все сложнее сдерживаться и вы сгораете от любопытства. И все же прошу: оставайтесь на месте, пока я вас не позову».

Терзаемый противоречивыми чувствами, ван Хельсинг смотрел на письмо, которое лежало в его руках. Для охотника на вампиров не было ничего сложнее, чем ожидать сложа руки. Больше всего ему хотелось вскочить и тотчас же начать собираться в дорогу. Однако профессор не двигался в места и пытался делать то, что получалось у него хуже всего: сидеть и ждать, что произойдет дальше.

СКОТЛЕНД-ЯРД

Разван беспокойно ходил вдоль стены, высматривая повелителя, который рано вечером отправился на охоту и пока еще не вернулся.

И где он мог так задержаться? Накануне Дракула обмолвился, что все вот-вот начнется. Разван выполнил поручение хозяина и самостоятельно, лопата за лопатой, наполнил проклятой карпатской землей все гробы, выстроенные в ряд посреди каменной часовни. Все было готово, вот только к чему? Это был главный вопрос, который мучил горбуна, но повелитель не спешил на него отвечать.

С той ночи, когда Дракула приказал слуге приготовить гробы, изменилось лишь одно: сам повелитель! Теперь в нем кипела жажда деятельности. В последний раз горбун наблюдал такое оживление перед поездкой хозяина в Вену. Дракула все чаще покидал крепость и возвращался почти на рассвете. В древних стенах Поенари царила особая атмосфера. Что-то происходило. Шли какие-то приготовления, и Развана раздражало то, что он ничего о них не знает.

Свист крыльев заставил горбуна обернуться. Краем глаза он увидел летучую мышь, которая приземлялась на площадку круглой башни. Спустя мгновение из тумана вышел Дракула. Разван почтительно поклонился.

— Надеюсь, вы приятно провели ночь и хорошо поохотились, повелитель.

— Пара глоточков крови на ходу, — отмахнулся вампир. — Но если ты спросишь меня, была ли эта ночь удачной, я с полной уверенностью отвечу «да», — добавил он и посмотрел на слугу с торжествующим видом.

— Мне радостно это слышать, — сказал горбун, еще раз поклонился и еле сдержался, чтобы не попросить повелителя наконец-то рассказать ему о своих планах.

Дракула внимательно посмотрел на слугу, и на его лице промелькнуло насмешливое выражение.

— Вижу, тебя распирает от любопытства, но должен признать ты научился владеть собой. За это я проявлю милость и немного утолю твою жажду знаний.

Развану трудно было поверить своим ушам. Он с ожиданием посмотрел на повелителя.

— Приготовления закончены, — начал Дракула и умолк, на смешливо разглядывая горбуна, который изо всех сил старался скрыть нетерпение.

Наконец вампир снова заговорил:

— Сразу же после того, как ты получил от меня задание, я связался с одной из лондонских канцелярий. Когда-то я уже пользовался услугами этого старинного учреждения. Я дал им поручение снять для меня тихий дом в Холборне или его окрестностях и вскоре получил ответ от некоего Джонатана Харкера. Судя по запаху письма, речь идет об одном из младших служащих фирмы, но это так, к слову. Я приказал ему продумать быстрый и надежный способ перевезти в Лондон двадцать пять тяжелых... ящиков.

— Гробы едут в Лондон? — вырвалось у Развана. — Вы же говорили о двадцати пяти гробах?

— Да, — кивнул Дракула, — и я буду лично сопровождать этот ценный груз.

Горбун по-прежнему не мог представить, зачем его господину понадобилось везти за тысячу миль обычную землю, но теперь он хотя бы знал, куда тот собирается.

— Значит, вы едете в Лондон. Когда и какой дорогой? Перевал уже занесло снегом, — выпалил Разван и сразу же пожалел о своей несдержанности.

Однако повелитель был в хорошем расположении духа и не стал его бранить.

— Я отправляюсь следующей ночью. С наступлением темноты цыгане, которые уже не раз помогали мне, поднимутся в долину и погрузят гробы на свои повозки. Их сильные кони повезут этот груз на юг, до самого Дуная, где нас ждет небольшой пароход, на котором я доберусь до устья реки. Несколько цыган поедут со мной и перенесут гробы в трюм «Одиссея» — крепкой морской шхуны, которая быстро пройдет через Дарданеллы и вывезет нас в Средиземное море. Оттуда мы возьмем курс на Гибралтарский пролив, затем вдоль побережья Испании и Франции доберемся до устья Темзы. Не пройдет и трех недель, как мы окажемся в Лондоне.

Разван задумался.

— Разве не быстрее пересечь Европу поездом и сесть на корабль в Роттердаме или Гамбурге?

— Да, быстрее, — кивнул Дракула. — Именно этот путь и посоветовал юный Харкер, но мне не очень понравилось его предложение. В этом случае было бы необходимо несколько раз переносить груз из поезда в поезд при свете дня. А мне не хочется, чтобы что-то пошло не так из-за того, что наши необычные ящики привлекли чье-то внимание.

— Я мог бы поехать с вами и позаботиться о том, чтобы у нас не возникло трудностей, — тотчас же вызвался слуга.

— Нет. Что ты будешь делать, если на границе с Австрией или Германией таможенникам вздумается сунуть свои любопытные носы в один из моих гробов? Ты останешься здесь, в Поенари.

Разван разочарованно молчал.

— Мы сделаем все так, как я сказал. Даже если ветер не будет дуть в нашу сторону, мы успеем в Лондон вовремя.

— Вовремя для чего? — осмелился спросить горбун.

— Это не совсем правильный вопрос, — сказал Дракула. — «Вовремя» означает, что мы прибудем туда до наступления самой долгой ночи в году, когда миром правят силы тьмы. А затем начинается день зимнего солнцестояния. Восход этого дня является одним из самых волшебных мгновений в году. Но довольно, ступай в мои покои и подготовь мне одежду для путешествия. В Лондоне мне придется бывать среди людей.

Разван молча кивнул и удалился, хотя у него осталось еще много вопросов. Однако надежды на то, что перед отъездом повелитель разъяснит свои планы подробнее, у слуги не было.

* * *

На следующей неделе наследникам пришлось несладко. Вирад помогали юным вампирам бороться с усыпляющей силой солнца, но не могли надолго унять боль, которой сопровождалась эта борьба. Не всем наследникам хватало сил сохранять сосредоточенность и противостоять сонливости, которая перерастала в тупую боль. С каждой секундой эта боль становилась все сильнее, и наследникам казалось, что их тела вот-вот разорвутся на куски. Алиса продолжала бороться. Винсент больше не собирался поддерживать вампиршу своими силами, чтобы облегчить ее страдания и прояснить ее затуманенный взгляд.

— Ты справишься, — сказал слуга, не отрываясь от романа.

— Я больше не могу, — корчась от боли, выдохнула Алиса. — Который час?

Винсент посмотрел в окно. В комнату врывался новый день.

— Тебе осталось совсем немного. Через пару мгновений солнце оторвется от горизонта и поднимется над крышами.

— И что тогда? — с трудом процедила сквозь зубы вампирша.

Она изо всех сил вцепилась пальцами в край стола и попыталась выпрямиться.

— Тогда тебе станет легче, — спокойно ответил Винсент. — Твой друг Франц Леопольд и наследники клана Пирас уже испытали это на себе.

Алиса собиралась сказать, что Дракас ей не друг, но внезапно почувствовала себя лучше. Боль почти отступила, и мышцы вампирши расслабились. Алиса выпрямилась и недоверчиво огляделась. Затем она прищурила глаза и несколько раз моргнула. Все вокруг было таким ярким, цветным. Вампирша осторожно подошла к окну, закрытому красной шелковой шторой. Алисе казалось, что она бредет под водой. Ее движения были медленными и неуклюжими, но желание закрыть глаза и погрузиться в дневное оцепенение прошло. Алиса ухватилась за край шторы и вопросительно посмотрела на Винсента.

— Можешь отодвинуть ее, если хочешь, — сказал Вирад, не отрывая взгляда от книги. — В такое время солнце еще не заглядывает в эту комнату. Но всегда помни о том, что умение сопротивляться дневному оцепенению не защищает нас от солнечных лучей. Солнце испепеляет даже самых сильных и опытных вампиров.

Алиса робко отодвинула шелковую занавеску и выглянула во двор. Комната, которую они с Винсентом выбрали для занятий, находилась в одном из зданий Внутреннего Темпла, и ее окна выходили на церковный двор. Вампирша изумленно рассматривала мир, который днем выглядел совсем по-другому. Алису восхищала его красота, хотя от яркого света немного резало глаза. Взгляд вампирши перебегал с одного предмета на другой, жадно впитывая новые краски, которых она прежде не видела. Нежно-зеленая трава в церковном саду, раскинувшемся за хорами, последние желтые и розовые цветы, темно-красные кирпичи, проглядывавшие из-под слоя сажи, и, конечно же, небо! Алиса прижалась щекой к стеклу, удивленно всматриваясь в сверкающие безупречной голубизной небеса. Вампирша и подумать не могла, что они могут быть такими прекрасными. Винсент подождал пару минут, а затем захлопнул книги и поднялся на ноги.

— Хочешь спуститься во двор и немного прогуляться?

— А можно? — нерешительно спросила Алиса.

Винсент кивнул.

— Пока мы будем держаться в тени, с нами не случится ничего страшного. Я заметил, что после длительных прогулок моя кожа сереет и становится сухой. Спустя какое-то время возникает очень неприятное ощущение, как будто кожа вот-вот потрескается. Но такого со мной пока не случалось. К тому же эти изменения исчезают уже на следующий вечер.

— А если я внезапно усну? — спросила Алиса.

— Не уснешь, — улыбнулся Винсент. — Ты уже преодолела силу восходящего солнца и можешь передвигаться. Не так быстро и ловко, как ночью, но для людей это незаметно.

— Мне с трудом в это верится, — сказала Алиса и, неуклюже переставляя ноги, подошла к маленькому вампиру.

Фамалия казалось, что она двигается, как деревянная кукла, но Винсент еще раз уверил ее в том, что это не так. Он протянул Алисе руку и повел ее вниз по лестнице.

Вампирше было немного непривычно идти под руку с маленьким мальчиком, который был ниже ее на две головы. Однако Алиса чувствовала, что с наступлением дня сил у Винсента почти не убавилось, и была уверена: случись ей упасть, слуга без труда подхватит ее и отнесет в спальню.

Вампиры вышли на улицу. Винсент вел Алису по восточной стороне двора, где она могла наслаждаться буйством красок, оставаясь при этом в тени деревьев.

— Это ерунда, — небрежно отмахнулся Вирад. — Тебе обязательно нужно увидеть сад весной или летом. Невероятное зрелище! Сейчас, поздней осенью, трава уже потеряла свою свежесть, а большинство цветов давно увяли.

Алиса и Винсент шли дальше. Почувствовав, что вполне уверенно держится на ногах, наследница отпустила руку слуги. Они развернулись и прошли вдоль стен библиотеки и Иннер-Темпл-холла до украшенной колоннами арки, за которой прятался ма енький Памп-корт. Он пока что тоже лежал в тени.

— А что вы делаете, когда солнце поднимается слишком высоко, так что уже невозможно безопасно переходить через дворы? — спросила Алиса, с интересом наблюдая за тем, как ее тонкая белая кожа теряет блеск и постепенно сереет. По крайней мере она пока не болела.

— Когда солнце стоит высоко в небе, мы ходим через подвалы. Посмотри на дома, которыми окружены дворы Темпла. Все их подвалы соединены между собой переходами, поэтому мы можем попасть в любое здание, не выходя на улицу. В любое, кроме церкви Темпла, конечно же. В нее не может зайти ни один вампир.

«Кроме членов клана Носферас и наследников», — мысленно добавила Алиса.

— А если вам нужно выйти за территорию Темпла? Я думала, вы время от времени присутствуете на судебных заседаниях в Олд-Бейли, — не унималась Алиса.

— Тогда нам приходится пробираться сквозь старые канализационные каналы, хоть это и непросто. Нужно передвигаться очень осторожно, чтобы не запачкать мантию или парик. Не может же барристер заявиться в здание суда, воняя нечистотами!

Алиса усмехнулась, представив себе эту картину, а затем наморщила лоб.

— Вы передвигаетесь по старым подземным ходам под Флит-стрит, которыми пользовался еще парикмахер Суини?

— Да, — кивнул Винсент. — Они ведут к Олд-Бейли и множеству других зданий. С тех пор как вокруг Темзы построили набережную, в любое время суток можно безопасно дойти до самого Вестминстера.

— Чтобы попасть в Скотленд-Ярд?

— Хотя бы.

Со стороны Памп-корта к вампирам приближался Малколм. увидев Алису, наследник просиял.

— Какая радость встретить тебя здесь, особенно в это время суток! Значит, ты справилась. Поздравляю! Я знал, что рано или поздно у тебя все получится. Ведь ты не из тех, кто останавливается перед небольшими трудностями.

— Небольшими трудностями? — поморщилась Алиса. — Это было чертовски больно!

— Не знаю, — задумчиво произнес Малколм. — Для вас — возможно. Мне это кажется немного неприятным, и все.

Наследники вопросительно уставились на Винсента.

— С каждым разом боль будет становиться слабее, вот увидишь.

— Это обнадеживает, — сказала Алиса, которая решила, что следующим утром снова вступит в борьбу с солнцем. — А что мы будем делать сейчас? — спросила наследница, пытаясь придать своему голосу бодрое звучание, хотя ноги уже не держали ее. Казалось, еще один шаг — и она упадет. Кожа на руках стала серой, и Алиса со страхом подумала о том, как сейчас выглядит ее лицо.

— Малколм проводит тебя до гроба. На сегодня достаточно.

Алиса ради приличия попыталась возразить. Вампирше не хотелось признаваться в том, как она обрадовалась решению Винсента, несмотря на то, что бодрствовать сейчас ей было намного легче, чем в первые утренние минуты, когда солнце еще не оторвалось от горизонта.

Винсент вложил ладонь Алисы в руку Малколму, с поклоном попрощался и скрылся за аркой Памп-корта, все еще держа под мышкой роман о вампирах. Очевидно, он хотел как можно быстрее добраться до своего гроба, чтобы дочитать книгу в спокойной обстановке, предположила Алиса, пока Малколм переводил ее через улицу, проходившую между Внутренним и Средним Темплом. Сейчас Алиса была рада, что эта улочка такая узкая. Верхнюю часть домов уже освещало палящее солнце, но сама улица была в тени.

— Наконец-то никому не нужно относить меня в спальню, — ликовала Алиса, когда за наследниками закрылась входная дверь.

— Да уж, не прошло и полгода, — ответил ей до боли знакомый голос.

В эту же секунду Алиса с удивлением почувствовала, что Малколм немного огорчился.

Чему тут было огорчаться? Ведь он дал клятву верности Латоне, немного рассерженно подумала Алиса, прежде чем обернуться к Лео, который с небрежным видом спускался по лестнице. Дракас шел довольно медленно, но вампирше трудно было сказать, сковывала ли его движения сила солнца или же он просто не хотел идти быстрее.

— Доброе утро, Алиса. Ты не рассердишься, если я замечу, что дневной свет не очень хорошо влияет на цвет твоего лица?

— Спасибо за комплимент, — прошипела Фамалия.

Она бы с радостью сказала венцу то же самое, но его кожа почти не потемнела, и он был все так же ослепительно красив. Смотреть на него было еще больнее, чем на яркий солнечный свет. Алиса с расстроенным видом отвернулась и потащила Малколма вверх по лестнице.

Поравнявшись, Вирад и Дракас обменялись презрительными взглядами.

— В чем дело? — с вызовом спросил Малколм. — Собираешься запретить мне идти рядом с Алисой? Хочешь, чтобы я еще раз тебе всыпал? Давай!

Дракас удивленно поднял брови.

— Я бы поспорил относительно того, кто кому всыпал. Неужели ты вообразил, будто можешь тягаться со мной? Учти, с каждым разом я становлюсь все быстрее и сильнее и скоро смогу передвигаться днем почти так же свободно, как и ночью. Так что не говори потом, что я тебя не предупреждал. Но если ты хочешь еще раз отведать моих кулаков, пожалуйста!

Алиса растерянно смотрела то на одного, то на другого.

— Вы оба просто дураки! Если вам так хочется подраться, словно уличным мальчишкам, вперед! Но не надо использовать меня в качестве оправдания вашего ребячества. Я сейчас же отправляюсь в свою комнату и ложусь спать!

С этими словами Алиса подобрала юбки и, шурша ими, поспешила прочь.

— Да, неплохая мысль. Немножко сна тебе не помешает. Особенно коже твоего лица! — донесся до вампирши голос Лео, прежде чем она успела захлопнуть дверь.

** *

На следующий вечер лорд Милтон созвал всех наследников и похвалил их за достижения. Многие из юных вампиров уже легко превращались в туман и даже при сильном сквозняке могли найти укромные места, позволявшие безопасно просочиться на другую сторону через крохотные отверстия и расщелины. Несколько наследников уже победили в борьбе против солнца. Остальные вампиры все еще тщетно сражались с дневным светилом или же не решались вступать в болезненную схватку. По крайней мере Алиса полагала, что причина неудач Марии Луизы и Карла Филиппа кроется именно в этом. Франц Леопольд по-прежнему показывал блестящие результаты во всех упражнениях! К удивлению Алисы, лорд Милтон также похвалил за успехи наследников Пирас и ее брата. Таммо, по всей видимости, старался изо всех сил, раз научился растворяться в тумане и преодолел силу солнца раньше других, более взрослых наследников, к примеру Серена.

«Но ведь это такие замечательные способности, предоставляющие огромную свободу действий!» — прокомментировал мысли Алисы ее брат.

Ну да! Она могла бы и сама догадаться, что стало причиной внезапного усердия Таммо.

«Какое тебе дело до мотивов? Главное ведь успех, не так ли?»

Алиса невольно усмехнулась. Ее брат не лез за словом в карман.

Лорд Милтон назначил наследникам, которые все еще не освоили способностей Вирад, дополнительные занятия, а остальных подозвал к себе, чтобы дать следующее задание.

— Конечно же, я хочу, чтобы по утрам вы продолжали преодолевать усыпляющую силу солнца, а вот в ночные часы вы будете заняты кое-чем другим. Речь идет о жестоком убийстве пожилой женщины, которой проломили череп в ее собственной квартире. Я хотел бы, чтобы вы побывали в Скотленд-Ярде и ознакомились с документами по делу об уже упомянутом мной убийстве Марион Гилкрист.

— А затем нам нужно отправиться на поиски убийцы? — с жаром спросил Таммо.

— Скотленд-Ярд уже кого-то арестовал, — ответил лорд Милтон. — Некоего Оскара Слейтера. Через две недели он предстанет перед судом в Олд-Бейли.

На лице Таммо проступило разочарование.

— Значит, мы просто будем копаться в бумагах?

— А затем отправимся в суд и станем наблюдать за слушанием дела, не так ли?! — воскликнула Алиса и радостно посмотрела на лорда Милтона.

— Верно, — кивнул Вирад. — Наследники, которые к тому времени смогут самостоятельно передвигаться при свете дня, приглашаются в центральный уголовный суд Лондона. И как знать, возможно, вам еще придется поискать убийцу, — небрежно добавил он.

Таммо и Джоанн сразу же начали допытываться, не арестовал ли Скотленд-Ярд невиновного, но лорд Милтон отказался говорить что-либо еще.

— Мы сами должны выяснить это, изучив документы, — вмешалась Алиса.

— Вот именно, — сказал Вирад. — А теперь отправляйтесь в путь. Следите за тем, чтобы вас никто не заметил, и постарайтесь не оставлять следов.

Затем лорд Милтон рассказал, в какой из комнат Скотленд-Ярда, скорее всего, находятся нужные бумаги, и отпустил наследников.

Их было семь: Алиса, Таммо и его друзья Пирас, Франц Леопольд, Кьяра и Мэрвин. Лучиано, к его большому неудовольствию, пришлось остаться в Темпле. Носферас уже мог с легкостью растворяться в тумане и определять направление воздушных потоков, но в борьбе с солнцем каждое утро терпел поражение.

Через пару минут к семерке юных вампиров присоединился Малколм. Видимо, лорд Милтон поручил ему их сопровождать. Или наследник сам напросился пойти вместе с ними? Как бы то ни было, Франц Леопольд был не очень рад такому пополнению, и Алиса это заметила, хоть Дракас и пытался скрыть свои чувства и непроницаемой маской равнодушия.

А может быть, ей это только показалось? Может быть, она просто выдавала желаемое за действительное? Эта мысль немного разозлила вампиршу.

Наследники отправились в путь. Они пошли по Флит-стрит, которая переходила в Стрэнд, и продолжали двигаться на юго-восток, пока не оказались на Трафальгар-сквер, самой большой площади Лондона с огромным фонтаном и статуей Нельсона. Оттуда вампиры повернули налево и оказались на улице Уайтхолл, которая получила свое название благодаря Уайтхоллу, второму королевскому дворцу в истории Лондона, как объяснил своим спутникам Малколм.

— Представьте, там, где сегодня вдоль набережной Темзы тянется здание парламента, тысячу лет назад был лишь болотистый островок. Еще до того как Вильгельм Завоеватель пришел на территорию Англии и возвел Тауэр, король Эдуард Исповедник приказал построить дворец рядом с Вестминстерским аббатством. Кстати, Вильгельм Завоеватель тоже время от времени жил в Вестминстере. Затем Вестминстерский дворец был частично разрушен во время пожара и королю Генриху Восьмому пришлось подыскивать себе новую резиденцию.

— Генриху Восьмому? Это тому, у которого было много жен? — спросила Кьяра.

Малколм кивнул.

— Да, останки его второй жены мы видели в Тауэре. В общем, король купил у кардинала соседний Йоркский дворец, значительно расширил его и переименовал в Уайтхолл. Этот дворец простирался на месте всех этих зданий, которые вы видите вокруг. По приказу Генриха вокруг дворца были разбиты площадки для игры в мяч и теннис, петушиных боев и рыцарских турниров.

Таммо со стоном закатил глаза.

— Еще одна лекция по истории! Терпеть их не могу.

— Если уж ты решил помучить нас, то расскажи хотя бы о чем-нибудь кровавом, — сказала Джоанн.

Таммо поддержал ее кивком головы. Малколм не знал, сердиться ему или смеяться.

— Уговорили. Кровавое так кровавое. Говорят, что когда жене Генриха Восьмого Анне Болейн отрубили голову в Тауэре, сам король играл в теннис здесь, в Уайтхолле.

Пирас и Таммо переглянулись.

— Да, для начала неплохо, но ты ведь знаешь и более жуткие истории, правда?

— Будут вам и более жуткие истории, не спешите, — сказал Малколм, подводя наследников к очередному зданию. Оно было красивым, но не выделялось на фоне многочисленных роскошных дворцов, тянувшихся вдоль этой улицы.

— Расположенный перед нами Банкетинг-хаус приказал построить король Яков Первый, который взошел на английский престол после Елизаветы Первой. На втором этаже этого здания находится роскошный банкетный зал, где раньше проводили балы-маскарады.

— Мы ждем крови, — напомнила Джоанн с таким грозным выражением лица, что Алиса не смогла удержаться от смеха.

— Хорошо, перехожу к главному. Сын Якова король Карл Первый, вдохновившись примером французских правителей, попытался установить абсолютную монархию, чтобы управлять Англией единолично, без парламента. Такая политика короля повлекла за собой гражданскую войну. К несчастью Карла, победу в этой войне одержали войска парламента, самой сильной частью которых была пуританская кавалерия под предводительством Оливера Кромвеля.

— Оливер Кромвель, — задумчиво кивнул Мэрвин. — Его имя до сих пор заставляет ирландцев содрогаться от ужаса.

— Да, это был тот самый Оливер Кромвель, — продолжил Малколм. — Так вот, Карла Первого арестовали и притащили в полуразрушенный Вестминстерский дворец, где члены парламента устроили заседание и суд. Под давлением Кромвеля короля обвинили в государственной измене и приговорили к смерти. Перед банкетным залом, который построил отец Карла, был сооружен эшафот.

Посмотреть на казнь пришли тысячи людей. Король вышел на эшафот через вон то окно на втором этаже. Палач Ричард Брэндон был верен королю и отказывался его казнить. Кромвель пробовал подкупить его, но палач оставался непреклонен. Тогда полководец пригрозил Брэндону виселицей. В день казни на эшафоте появилось сразу два палача в масках, так что невозможно с точностью сказать, кто именно отрубил королю голову. Однако всего несколько месяцев спустя Брэндон покончил жизнь самоубийством, и это наводит на мысль, что ему все-таки пришлось стать палачом своего короля.

Малколм умолк в ожидании бурных оваций. Джоанн одобрительно кивнула.

— Да, это уже ближе к тому, что мне нравится, — широко усмехнулся Таммо.

— Значит, это англичане ввели дурной обычай обезглавливать королей, — сухо отметила Кьяра. — А французы во время революции решили последовать их примеру.

— Да, только вместо топора они использовали гильотину, — добавила Алиса.

— Ну а что им оставалось делать? — пожал плечами Таммо. — Если бы они использовали топор, для полчищ приговоренных к смерти пришлось бы нанимать целую армию палачей.

Фернанд захохотал.

— Да, об этом я еще никогда не думал.

— Предлагаю наконец-то отправиться в Скотленд-Ярд и ознакомиться с нашим делом, — сказала Алиса наследникам, которые, похоже, забыли, зачем они выбрались в Вестминстер.

Юным вампирам пришлось повернуть обратно и пересечь две улицы, прежде чем они оказались перед простым серым зданием, задняя дверь которого выходила на Большой Скотленд-Ярд, из-за чего главное управление полиции Большого Лондона и назвали Скотленд-Ярдом.

Конечно же, вампиры не могли просто так войти в это здание, тем более в такое время суток. Дверь Скотленд-Ярда была открыта, но за ней сидел дежурный полицейский. И хотя у него был скучающий, почти сонный вид, он бы обязательно остановил наследников и спросил, что им нужно. Однако теперь вампирам не приходилось ломать голову над тем, как незаметно пройти мимо дежурного. Они обошли здание и остановились у черного хода.

— Я растворюсь в тумане, просочусь под дверью и открою вам одно из окон, через которое вы сможете пробраться в здание в виде летучих мышей, — предложил Малколм.

— А можно я попробую это сделать? — с мольбой в голосе спросила Алиса. — Я уверена, что справлюсь.

— Ну конечно, она справится. Алиса ведь не сможет успокоиться, пока не овладеет всем в совершенстве, — недовольно пробормотал Лео.

Услышав это, Таммо подбежал к венцу.

— Да! Алиса всегда добивается своего, и некоторым наследникам не помешало бы позаимствовать у нее хоть немного честолюбия, особенно представителям одного всем нам хорошо знакомого клана. Я думаю, вы и сами знаете, о ком я говорю.

Лео лишь пожал плечами. Возможно, он считал, что спорить с младшим вампиром ниже его достоинства.

— Может быть, нам всем стоит попробовать раствориться в тумане? — предложил Мэрвин. — Это было бы хорошим упражнением в реальных условиях.

Малколм задумался.

— Не знаю, как там внутри движется воздух. Я не хотел бы, чтобы что-нибудь пошло не так и одного из вас унесло в неправильном направлении или, что еще хуже, развеяло по всему помещению. После этого вы вряд ли сможете собраться и принять обычный облик.

— Значит, нам нужно проверить, как обстоит дело с воздушными потоками. Раз у тебя нет желания брать это задание на себя, им займусь я, — сказала Алиса, исчезая в тумане.

Она успела заметить испуганное лицо Малколма, в то время как на губах Лео промелькнула довольная усмешка. Или вампирше это только показалось? Затем лица наследников исчезли из ее поля зрения, а сами они выросли до размера великанов.

Конечно же, на самом деле это Алиса уменьшилась до крохотных размеров. Сначала друзья подумали, что Фамалия растворилась в тумане, но спустя пару мгновений на левый ботинок Таммо вскарабкалась небольшая серая мышка. Таммо нагнулся и посадил ее на ладонь.

«Будь добр, помоги мне подняться по ступенькам и немного приоткрой входную дверь».

— Всегда к твоим услугам, сестричка, — усмехнулся Таммо.

Держа мышь на ладони, он взбежал по ступенькам и открыл дверь ровно настолько, чтобы Алиса смогла в нее прошмыгнуть. И быстро перебирая коротенькими мышиными лапками, наследница промчалась мимо дежурного до следующей двери. Под ней была такая широкая щель, что Алисе удалось протиснуться через нее в коридор и немного оглядеться. По углам, где коридор заворачивал в боковые крылья здания, висело две лампы.

Алиса отправилась обратно и спустя несколько секунд снова оказалась перед наследниками.

— Я не чувствую там сильного сквозняка, — сказала она, принимая обычный облик. — Думаю, нам ничего не грозит.

Малколм по-прежнему молчал. Постепенно Алисе начинало казаться, что за этим молчанием кроется что-то большее, чем беспокойство о наследниках.

— Вы справитесь без меня? — спросил Вирад, чем вызвал удивленные взгляды спутников. — Мне надо уладить кое-какие дела, а затем я снова присоединюсь к вам.

— В Кенсингтонских садах? — догадалась Алиса.

— Да, я не успокоюсь, пока не разыщу Латону, — решительно произнес Малколм.

Лео удивленно поднял брови, но ничего не сказал.

— Удачи, — сказала Алиса, положив руку на плечо Малколма.

Затем вампирша вместе с остальными наследниками превратилась в туман и вслед за Мэрвином исчезла за входной дверью.

Проплыв мимо дежурного, наследники очутились в плохо освещенном коридоре, который уже видела Алиса, а Малколм тем временем снова отправился к мемориалу принца Альберта.

Найти комнату, которую юным вампирам описал лорд Милтон, было несложно. В коридоре наследники снова приняли обычный облик и бесшумно поднялись на третий этаж, в кабинет комиссара, расследовавшего дело об убийстве Марион Гилкрист.

В кабинете пахло пылью и сигаретным дымом. Повсюду стояли стеллажи, битком набитые документами. Здесь царил ужасный беспорядок. Акты, которые были нужны юным вампирам, лежали на столе комиссара вперемешку с кучей других бумаг.

Наследники решили разделить между собой показания свидетелей, изучить их и вкратце пересказать друг другу. Около часа в кабинете было тихо. Слышался лишь шорох перелистываемых страниц. Первым закончил читать свою часть Таммо.

— Ну что? Вы уже справились?

И хотя не все наследники кивнули в ответ, юный Фамалия начал доклад. Он читал показания полицейских, которые первыми прибыли на место преступления.

— Имя жертвы — Марион Гилкрист, возраст — восемьдесят три года, довольно почтенный, как для человека. Ее служанку зовут Хелен Ламби. В вечер убийства девушка — по ее собственным словам — отлучилась на десять минут около семи часов вечера. У старухи в квартире лежали драгоценности, общая стоимость которых составляла около трех тысяч фунтов. Живя в постоянном страхе перед грабителями, Марион Гилкрист запирала дверь на два замка и на задвижку с цепочкой.

— И все же в течение нескольких минут, пока служанка отсутствовала в квартире, старуха — как утверждает полиция — была убита незнакомым мужчиной, который проломил ей голову каким-то тяжелым предметом? — продолжила Алиса, заметив первое противоречие в деле. — У кого показания служанки?

Фернанд молча протянул вампирше свои бумаги.

— А показания соседа снизу, который услышал странный шум и вошел в квартиру убитой вместе с вернувшейся Хелен Ламби?

Кьяра перелистнула первую страницу своих показаний и также вкратце пересказала их остальным. Когда со всеми докладами было покончено, вампиры озадаченно переглянулись.

— Здесь что-то нечисто, — первым прервал молчание Таммо. — Думаете, люди настолько глупы, что не замечают этих нестыковок?

Алиса покачала головой.

— Нет, мне кажется, они просто не хотят их замечать. Но почему?

— Полагаю, мы узнаем это во время слушания, — сказала Кьяра.

СЛУШАНИЕ В ОЛД-БЕЙЛИ

Дракула сидел в каюте капитана и листал судовой журнал. С довольной ухмылкой он страница за страницей читал сделанные капитаном Джексоном записи об инцидентах, происшедших во время плавания. В первые дни путешествия не происходило ничего примечательного. Затем некоторые члены команды начали страдать от странных приступов слабости. Вдобавок ко всему поднялся сильный ветер, который перерос в шторм. Тон записей менялся с каждой страницей. События на борту все больше и больше пугани капитана, особенно после того как появились первые смертельные случаи.

Всего десять дней назад груженый корабль покинул один из портов Черного моря, и с тех пор уже около