Реформатский А. А. Из истории отечественной фонологии. М., 1970

С. 114–120. VII. ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ МФШ

1. Язык представляет собой сложную семиотическую струк­туру, иерархически стратифицированную на ярусы.

2. Каждый ярус языковой структуры образует систему взаимосвязанных и взаимообусловленных единиц.

3. В любом ярусе языковой структуры могут быть выделены свои уровни.

4. Для каждого яруса может быт выделена его основная единица.

5. Для морфологического яруса основной единицей является морфема.

6. Для фонологического (или: фонетического) яруса основ­ной единицей является фонема.

7. Между фонологическим и морфологическим ярусами есть зона морфонологии, не образующая особого яруса, а входящая как особая сфера и в фонологию, и в морфологию. От нормальных явлений фонологии объекты морфонологии отличаются тем, что для них не существует фонетических позиций, а существуют морфологические условия, а от нормальных явлений морфологии объекты морфонологии отличаются тем, что они не обладают собственной значимостью, как морфемы. Никаких морфо(фо)нем как особых единиц не существует.

8. В структуре языка каждая высшая единица низшего яруса может быть низшей единицей более высшего яруса, — так, одна фонема может быть морфемой, одна морфема может быть словом, одно слово может быть синтагмой и одна синтагма может быть предложением.

9. Таким образом, репрезентированный речью язык сегмен­тируется и расчленяется по-разному: 1) линейно поток речи сег­ментируется на фразы, такты, слоги и звуки, а 2) структурно вычленяются предложения, синтагмы, лексемы, морфемы и фо­немы. Все указанные единицы так или иначе сопряжены по рангам друг с другом. Фонема, как и звук, находится в конце цепи сегментации и членения, но в отличие от звука фонема — сложное семиотическое явление. Линейно фонема не может сегментиро­ваться, это точка, но семиотически фонема — не простое явление, а некоторая совокупность не сукцессивных, а симультанных признаков, среди которых следует различать дифференциальные признаки (различительные, дифференциалы) и недифференциаль­ные (неразличительные, интегралы), которые наличны в составе комплекса признаков в фонеме, но не существуют сами по себе, а сосуществуют в этом комплексе — дифференциалы как «обра­зующие», а интегралы как «наполняющие».

10. Фонология не может ограничиваться анализом только дифференциалов, во-первых, потому, что интегралы могут играть активную роль для позиционного варьирования в данной синхрон­ной системе языка (ср. интегралы глухости и мягкости для рус­ской фонемы <ч>), а во-вторых, то, что сегодня является интегра­лом, завтра может стать дифференциалом, без чего нельзя себе мыслить диахроническую или лучше — историческую фоно­логию.

11. Звуки-различители, т. е. фонемы, и признаки-различители не следует отожествлять, так как это два разных уровня фоно­логического яруса структуры языка; для последнего Э. Бенвенист придумал даже название: «мерисматический уровень».

12. Для определения того, какие же комплексы признаков, объединенные в тех или иных звуках, являются фонемами, а ка­кие (хотя бы и содержащие в себе некоторые из релевантных признаков в других фонемах данной системы) не являются фо­немами, — явления следует сравнивать в равных (одинаковых) условиях, т. е. в той же позиции (поэтому, например, ударные и безударные гласные в языках, где есть вариативы по редукции безударных гласных, например в русском, несопоставимы в одной плоскости, а являются фактами разных уровней).

13. Позиция — это одно из основных понятий фоноло­гии, без которого нельзя определить фонему и фонемы данной системы. В самом общем смысле позиции — это условия употреб­ления и реализации фонем в речи. Но эти «условия» бывают очень разного ранга и качества.

14. Прежде всего следует отметить условия фонетические, которые вслед за Н. Трубецким можно подразделить на линейные, комбинаторные, контекстные (по Трубецкому) и на структурные, позиционные (вынужденные структурой, по Трубецкому); так, например, оглушение или озвончение соседних согласных — факт первого рода, а оглушение звонких в конце слова или ре­дукционное варьирование гласных в безударных слогах — факт второго рода.

15. Но могут быть и позиции иного рода, зависящие но от линейной последовательности и не от общих фонологических фак­торов, а от морфологических условий, например от агглютина­тивной или же фузионной тенденции тех или иных «стыков» и со­четаний, например, те же фонемы, в той же последовательности расположенные, могут давать разные результаты (в русском: <тс>, <дс> → [ц:] или [ц], или же без образования аффрикаты — [тс], в примерах: штатский, шведский, где аффриката образуется, и отсадить, подсадить, где аффриката не образуется; ср. также купаться и пяться, где еще большее различие в реализации фонем <т> и <с>).

16. В ином аспекте следует различать сильные и слабые по­зиции.

По смыслу употребленных терминов ясно, что сильная позиция — это позиция благоприятная для выявления функции фонем, а слабая — неблагоприятная, ущербная. Но так как у фонем есть две функции: узнавания (перцептивная) и раз­личения (сигнификативная), то эти два понятия сильной и слабой позиции претерпевают бифуркацию: в отношении перцептивной функции та позиция будет сильной, в которой фонема более всего «похожа на себя» и ее легче узнать, где она выступает в своем основном виде, а слабая позиция по этой же функции будет та, в которой фонема звучит в виде своего оттенка, вариации (таковы позиции для русских гласных после и перед мягкими согласными и после и перед твердыми согласными, для разных гласных — по-раз­ному). Иное дело с функцией различения: есть позиции, в которых фонемы различаются друг от друга и различают морфемы и слова, и есть позиции, в которых фонемы звучат одинаково и перестают различаться, тогда возникает общий для них звуковой вариант. Первые будут сигнификативно сильными, вторые — сигнифи­кативно слабыми.

17. Результаты одних и других слабых позиций будут совер­шенно различны: это вариации как результат перцептивно слабых позиций и варианты как результат сигнификативно слабых позиций. Первые остроумно названы в «Очерке...» Аванесова и Сидорова — звуковыми синонимами, а вторые — звуковыми омонимами. Примером первых могут быть разные «оттенки» <а> в словах: мат, мать, мят, мять и т. п., примером
вторых — конечные согласные в словах: пруд и прут, луг и лук, роз и рос, или же гласные первого слога в словах: сома и сама, леса и лиса, или же гласные среднего слога в словах: умолять и умалять, поровнять и поравнять, или же обе безударные глас­ные в словах: сомовар и самовар или же лесовод и лисовод.

18. Позиции существуют не для фонемы в целом, а для тех или иных ее признаков (в перцептивном плане — для любых, в сигнификативном — для дифференциальных); поэтому одна и та же позиция для одних признаков может быть сильной, а для других — слабой, например для глухих и звонких согласных в русском языке конец слова по признаку звонкости—глухости — слабая позиция, а по твердости—мягкости — сильная (ср. плод и плот — одинаково [плот], но плот и плоть различа­ются).

19. В фонологической системе языка фонемы организованы в различного рода оппозиции, где члены оппозиций (фонемы) противопоставлены различным образом. Прежде всего каждая фонема противопоставлена нулю (ср. стол и сто, док и до, скот и кот); могут быть оппозиции, где фонемы противопоставлены «в целом», а не каким-либо одним или двумя признаками (напри­мер, <j> «йот» и <к>). Наибольший интерес представляют те оппо­зиции, когда фонемы различаются только одним признаком, сов­падая другими (таковы оппозиции звонких и глухих согласных того же способа и места образования, например <к> и <г>, <т> и <д>, или же твердые и мягкие согласные, одинаковые по способу,
месту и признаку голоса, например <т> и <т’>, <с> и <с’>). В этих случаях (хотя и не только в этих) может возникать нейтрализа­ция, т. е. совпадение двух фонем в одном варианте (ср. коз и кос — одинаково [кос], плод и плот — одинаково [плот], везти и вести — одинаково [в’и^эс’т’и], сома и сама — одинаково [сÙмá]). Такие оппозиции называются коррелациями.

20. Нейтрализация двух членов фонологической оппозиции может быть как в первом члене, так и во втором (ср. луг и лук — одинаково [лук] и луг бы и лук бы — одинаково [лýгбы], но может реализоваться и в каком-либо «третьем звуке», например, фонемы <а> и <о> могут в русском во втором предударном слоге и в зау­дарных слогах реализоваться в нейтральном гласном звуке [ә], например ток и так и [тәкÙвóй].

21. Бифонемное (или даже полифонемное) сочетание, т. е. со­четание двух или нескольких фонем, может нейтрализоваться с одной фонемой, например костный и косный — одинаково [кóснәй], где две фонемы <тн> нейтрализуются с одной — фонемой
<н> в ее звучании, или жостче и жоще — одинаково [жóщи^э], где три фонемы <стч> нейтрализуются с одной фонемой <щ> также в ее звучании.

22. При фонематической квалификации долгих согласных следует помнить, что долгая согласная на «морфемном шве» (т. е. когда стык двух морфем — префикса и корня или корня и постфикса проходит по долгому согласному звуку) всегда пред­ставляет собой бифонемное сочетание, т. е. сочетание двух фонем, например рассыпать (ср. разрывать), бессрочный (ср. безропот­ный), сшить (ср. срыть); русский (ср. украинский), несся (ср. но­сился). Если же долгий звук находится внутри морфемы, то это представляет собой более сложный случай: так, диалектное произ­ношение долгих шипящих как твердых (шшýка, жужжáть)не вызывает сомнения в бифонемности сочетании [шш] и [жж], но мягкое произношение тех же шипящих как [щ] и [ж,] (московское общелитературное и сценическое произношение) обладает иной квалификацией — это монофонемные явления, так как нет от­дельно ни мягкого ш, ни мягкого ж.

23. В фонологическом ярусе структуры языка имеются раз­ные уровни. Среди них главный — это фонемный уровень, цент­ральный по иерархической стратификации. Этот уровень отве­чает сегментному ряду речевой цепи и так или иначе может быть сегментирован на отдельные единицы — фонемы. Ниже этого фонемного уровня лежит подфонемный — вариативный уровень (иначе: фонетический уровень), который является результатом либо линейных позиций фонемного уровня, либо — результатом воздействия на фонемный уровень суперсегментного (надфонемного) уровня (например, ударения, сингармонизма и т. п.), т. е. звуковых явлений, свойственных не отдельным единицам фонем­ ного уровня, а более сложным отрезкам, как слог и слово в целом).

24. Единицы фонемного и надфонемного уровней являются свободными (независимыми), надфонемного всегда, а фонемного — в сигнификативно сильных позициях; в сигнификативно слабых позициях возникают варианты фонем с различными видами ней­ трализации. Два крайних уровня связаны в данной системе непосредственно, а средний (фонемный, главный) связан с ними опосредствованно, и его единицы выявляются лишь путем очи­щения их от накладок суперсегментного уровня и разнообразия вариативности подфонемного уровня.

25. Внутри фонемного уровня можно различать свои под­уровни: фонемный, обладающий индивидуальной различимостью отдельных фонем, и гиперфонемный, когда индивидуальная разли­чимость нарушена, но групповая сохраняется, что показывает, что в данном случае произошла лишь частичная дефонологизация; так, например, в русском языке благодаря суперсегментному воз­действию ударения возникает нейтрализация в безударных слогах фонем <а> и <о>, <и> и <э>, с сохранением различимости этих пар между собой и с фонемой <у>; в таком случае <а/о>, <и/э>, а также и <у> выступают уже не как фонемы, а как гиперфонемы.

26. В разных языках одни и те же просодические и вообще зву­ковые явления могут быть признаками разных единиц, так, дви­жение тона в одних языках может быть свойством отдельных слого­вых фонем (китайский), в других — свойством слога (вьетнамский), и в третьих — свойством целой фразы (русский); в сингармонистических языках лабиализация может быть и свойством отдельных фонем и гиперфонем (при наличии только нёбного сингармонизма), а в других — свойством слова (при наличии и нёбного, и губного сингармонизма); слоговое свойство вибранта <р> в чешском языке — свойство слога и слова, а в сербском — свойство особых фонем: краткого и долгого слогового р.

27. В области исторической фонологии важно изучать не исто­рию отдельных звуков, а историю и эволюцию фонологических систем; история «отдельных звуков» может предшествовать этой задаче как предварительный и черновой материал. Фонетические изменения могут касаться и недифференциальных признаков, как отвердение в истории русского языка шипящих <ш> и <ж>, а позднее и <ц>, что не отражалось на самой фонологической си­стеме консонантизма, но объясняет отсутствие перехода <’е> в <’о> под ударением (отец, конец и под.), что относится уже к мор­фонологии. Иное дело, когда изменение касается дифференциаль­ных признаков, что может сильно изменить фонологическую мо­дель. Здесь могут быть два противоположных случая: либо кон­вергенция, когда две или более фонем начинают совпадать в одном варианте и перестают различаться (например, в русском языке совпадение различавшихся ранее фонем <е> и <ѣ>, что опять же прошло не бесследно: фонема <ѣ > не подвергалась пере­ходу в <’о> после мягких согласных перед твердыми), либо же дивергенция, когда различные вариации одной фонемы становятся отдельными фонемами благодаря тому, что бывшие перцептивно слабые позиции становятся сильными.

28. Отсюда следует, что изменение качества позиций — пре­вращение сигнификативно сильных позиций в слабые, что может привести к конвергенции и сокращению общего количества фонем, и перцептивно слабых позиций в сильные, что может привести к обособлению бывших вариаций в отдельные фонемы, — важней­шие объекты исторической фонологии, и сама историческая фоно­логия — это прежде всего история позиций.

29. Особый интерес вызывают такие случаи, когда физически ничего не меняется, все как бы стоит на месте, но функционально происходит перестройка системы и фонологической модели[1].

30. При определении того или иного фонологического изме­нения следует опираться не на натуралистический «закон М. Граммона» о «более сильном звуке», а на его интерпретацию, данную М. И. Стеблиным-Каменским, указавшим на «функционально более важный в системе элемент»2.

31. И в историческом плане, как и в синхроническом, любые явления следует рассматривать в составе тех или иных морфем и в плане их «образующих» — фонем.

32. Естественно, что перераспределение фонем по отдельным словам (например, замена в словах типа: верх, первый и т. д. фо­немы <р’> мягкое на фонему <р> твердое в русском языке XIX— XX вв.), чтó отражается на орфоэпии и фонетической стилистике, но не затрагивает фонологическую модель, следует отличать от таких случаев, когда перестраивается вся модель (например, след­ствия «падения редуцированных» в русском языке XI—XII вв.).

Таковы в сжатом и догматическом изложении основные поло­жения Московской фонологической школы.

[1] См.: Р. И. Аванесов. Из истории русского вокализма. Звуки I и Y. «Вестник МГУ», 1947, № 1.

2 См.: М. И. Стеблин-Каменский. Возникновение шумныхкоррелятов, носовых и плавных согласных фонем в исландском. «Очерки по диахронической фонологии скандинавских языков». Л., 1966, стр. 112.