Глава 1. Огни вечеринки

«Ведь, если звезды зажигают -
Значит - это кому-нибудь нужно?
Значит - кто-то хочет, чтобы они были?»

Когда я была маленькой, меня всегда притягивало ночное небо. Глубокая тьма и миллионы огней, это безумное сочетание, за которым скрывались другие галактики. Словно за ширмой я представляла далёкий космос, совсем не ощущая себя лишь частью этой огромной Вселенной, как будто есть только планета Земля, а остальное – её декорации. Чем больше мои глаза затуманивались плёнкой взросления, тем реже я могла позволить просто так поднять голову, лечь на траву или бежать, чтобы почувствовать ветер. Мирские проблемы занимали меня куда больше, чем небесные звёзды. И вот ты знаешь, что человек лишь песчинка в океане событий, а единственное доступное направление простилается в двумерном пространстве. Но как быстро человек забывает о потребности восхищаться чем-то прекрасным, так же быстро он привыкает быть его частью.

И хотя праздник был уже в самом разгаре, до центральных ворот резиденции Ньюман то и дело подъезжали машины. Тонированные лимузины, блестящие кабриолеты…да, я бы небось доплатила, если б такой автопарк предлагали в премиум-такси. Но то был личный транспорт роскошно наряженных дам, джентельменов с цветами в петлицах, их родителей, жён, мужей и любовников.

– Бендер, ты же знаешь, она меня ненавидит.

– Не неси чепухи, она наша дочь.

– Только твоя. И уверена, что меня она не приглашала.

– Ну что за бред! Разве вы не сдружились за последнее время? И если ты не веришь мне, дорогая, может быть, это тебя вразумит?

 Из-под полы пиджака мужчина достал две голубые бумажки, столь узнаваемые даже с моего расстояния. Пригласительные! Я невольно опустила руку в сумочку, нащупав острый край своего «письма счастья». Сделав вид, что это ни капли ничего не решает, его спутница всё-таки вразумилась.

– Завтра мы должны быть на презентации мистера Линча, – коротко сказала она.

– Я должен хотя бы отдать ей подарок, чёрт тебя подери! И если так хочешь, потом мы уедем.

Ещё одна маленькая, но победа слабого пола.

– Как я выгляжу?

«Прекрасно», ­ – ответила я для себя. Значит, вот как должна выглядеть женщина рядом с подобным мужчиной. Бендер что-то сказал ей в ответ, но мне уже было не различить его речи.

Среди множества приглашённых гостей то и дело встречались всемирно известные личности, от именитых актёров, до моделей журнала «Плейбой». За зелёными лабиринтами сада актрисы рекламы получали свои первые главные роли, размалёванные светские львицы толпились по центру, рядом с фонтаном, словно брызги воды они перепутали с шелестом денег. Всюду, куда ни взгляни, возле коттеджа мелькали люди. Они брали шампанское, угощая им наиболее значимых, общались, смеялись, и было так весело, что даже я не была здесь простым наблюдателем.

– Какая публика тут сегодня! – завлекла меня в разговор какая-то женщина.

– Хаа-ха, – протягивая мне бокал, будто бы старой знакомой, в наш узкий круг вторглась ещё одна дама, – А ведь большинство из них даже с ней не знакомы, – и головой она указала на дом, словно каждый его кирпичик был олицетворением именинницы.

– Не знаю, не знаю, я бывала на вечеринках Ньюманов раньше, – доверительным тоном сказала третья, но я чувствовала, что все они просто любят посплетничать, – Но что творится сегодня, заслуживает действительно грандиозных масштабов.

Пытаясь не привлекать много внимания, я лишь кивала им головой, как бы давая понять, что всё это такие мелочи, но вы продолжайте.

– Да, бедняжка совсем не та, что была раньше, – вновь начала первая, – А публика только и рада пользоваться гостеприимством, да пить шампанское за её счёт, – покосившись на свой бокал, после таких слов женщина всё-таки отказалась осушить его полностью, однако по её высокомерному тону было понятно, что она-то не из таких, и для неё угощения полагаются по праву.

– Стоит признать, что коктейли здесь просто чудесные, – учтиво ответила я.

– После того что случилось, Лоренс как будто пытается снискать расположение каждого, чтобы не возыметь прошлую репутацию.

– О, Лоренс всегда была милой девочкой, Ноля. Я знала её отца, – женщина метнула взгляд в мою сторону, пытаясь понять, достаточное ли впечатление произвёл на меня данный факт, – И скажу вам, что нелегко быть дружелюбной с каждым после такой популярности, – она сделала паузу, готовясь к внушительной речи, – Узнаваемость, деньги, отсутствие нормального детства, - всё это однозначно портит людей. Вспомнить хотя бы печальную судьбу её матери, а ведь Лоренс была совсем девочкой, когда та её бросила.

– Хм, а ведь Ноля права,– снова взяла слово первая, – До этого года Лоренс наотрез отказывалась признавать что меня, что мою дочь, а сегодня мы обе получили приглашения на вечеринку.

– Это всё из-за травмы, вы, наверное, слышали?

– Одним ухом. Кажется, об этом даже писали в газетах, – повторила я фразу, подслушанную несколькими минутами ранее.

– Да ведь Лоренс полностью потеряла память после той ужасной аварии! Несколько месяцев её продержали в лечебнице, но насколько я знаю, безрезультатно. Никакие деньги не добавят здоровья, – печально добавила Ноля, всем своим видом демонстрируя, что красота за деньги уж точно покупается, – Так что сегодня отличная возможность познакомиться с Лоренс вновь.

– Особенно, если вы не были знакомы до этого, – и словно по мановению палочки все трое плавно переместились к более солидному собеседнику.

Как ветер гонит облака, так что-то неведанное начало сгонять гостей ближе к дому, выстраивая их рядами, и только позже я поняла, что это был колокольчик. Оставаясь последней спутницей опустевшего сада, я побрела, чтобы затеряться в толпе. Остриженные кусты белых роз, фонарики в небе и кувшинки в пруду, - всё это придавало сборищу лиц вдохновлённое и даже возвышенное настроение. Да и шампанское было вправду чудесным. Окружённая яркими атласными платьями, разноцветными смокингами, я на удивление чувствовала себя хорошо и спокойно. Такие молодые, красивые парни и девушки, создававшие мне надёжную стену, были так искренне счастливы, что я по ложным позывам вспоминала себя. На каждом празднике гости кажутся тебе любезнее, чем ты их помнил до этого, и вот под влиянием образов, магии флирта ты уже влюблён в своего собеседника. Как и эти. Стоявшая впереди меня парочка молодых людей явно не претендовала на чувства, во всяком случае, так должно было думать общество. Но как ревнивая жена, восприятие которой обостряется при малейшей угрозе, я замечала каждые мелочи в их поведении, несмотря на то, что вокруг было куда больше предметов для взора. Одетая в элегантное изумрудное платье, девушка незаметно взяла парня за руку, на что он ответил:

– Не стоит. Не здесь, – и одёрнул свою ладонь. И сколько раз я сама не влюблялась на подобного рода празднествах, каждый раз думала, а стоит ли эта влюблённость той боли, что начинается после?

Широкий балкон на втором этаже был украшен гирляндами, но дикий плющ, обрамляющий его перила, выдавал суровость этой каменной глыбы. Музыка стихла, и за прожекторами, словно животные за кусочком сочного мяса, все взоры устремились туда.

– Дамы и господа, – начал ведущий раскатистым басом, – Прошу минутку внимания, – средних лет, но ещё моложавый, мужчина никак не походил на ведущего праздников, и по шёпоту из толпы я поняла, что это Вихельмсон, её режиссёр.

– Мы все собрались здесь, чтобы поздравить одну замечательную девушку, надежду голливудского кинематографа, нашу «звёздочку мафии», несравненную Лоренс! – и слова его заглушили бурные аплодисменты, – Одиннадцать лет назад в наш сериал один из актёров привёл никому неизвестную девочку, и мы все сказали: «Бендер, зачем? Детям не место в сериале про мафию!» Но кто знал, уверен, этого не знал даже сам Бендер, что эта девочка принесёт сериалу небывалый успех, а её героиню полюбит каждый житель Атлантики. Столько лет она радовала нас с телевизоров, сколько семей проводили с маленькой Лорой будничные вечера. Девочка выросла буквально на наших глазах, и сегодня наша очередь делать счастливой её! – официанты силой удерживали пробки с бутылок шампанского, готового пеной разлиться по их белым смокингам, а я всё ждала, ждала, ждала, – С днём рождения, Лоренс! – и под звуки выстрелов миллионы огней разлетелись по вечернему небу. Салют – звёзды, которые мы заслуживаем.

Вихельмсон не соврал, ведь вся Атлантика смотрела сериал про несокрушимую мафию. Девять сезонов, пожалуй, у людей просто не оставалось выбора, чтобы его не смотреть. Но спрос сам рождает предложение, и появление Лоренс в сериале наглядное тому подтверждение. Когда творение Вихельмснона только появилось, зрители не слишком его оценили. Красавчик Бендер Ньюман в главной роли был, пожалуй, главным достижением сериала, ведь банальная сюжетная линия, большие стволы и суровые парни мало чем могли удивить. Любовная линия его героя с красавицей Элечкой как-то не клеилась (зато в жизни, как оказалось, Бендер в этом давно преуспел), а сценаристы ломали головы, чем бы окончить сериал. И тогда, то ли ради спасения детища друга, то ли из собственных корыстных побуждений, Бендер принёс в жертву своего ребёнка, устроив маленькую Лоренс в сериал.

К концу второго сезона появление сиротки Лоры в сюжете взорвало все форумы. Что ещё могло создать такую интригу, как ни отсутствие у сценаристов весомой причины для появления нового персонажа? Ребёнок с глазами ангела и разборки мужчин со стволами никак не связывались, поэтому зрителям были даны сразу все возможные намёки на связь Лоры с бандитами. И уловка подействовала. Бендер получил должность нового сценариста, а сюжетная линия с Лорой стала ведущей на протяжении всех следующих сезонов.

Под раскаты салюта на балконе появилась главная звезда этого вечера. Серебристое платье, распущенные светлые локоны, как же всё это хорошо сочеталось с атмосферой вокруг. Интересно, кто оплачивал этот вечер, Бендер, или же девушка сама в состоянии потратить подобную сумму. На телеэкранах Лоренс выглядела абсолютно иной.

– Спасибо, Вихельмсон, так меня ещё никто не представлял! Однако я безумно благодарна каждому, кто согласился откликнуться на моё приглашение. Этот вечер для меня по-настоящему важен, и каждый, кто присутствует здесь сегодня, оставил значимый след в моей жизни, – её голос звучал так пронзительно нежно, что я на миг даже забыла о мысли, почему же она пригласила меня.

– Посвятив столько лет съёмкам в сериале, я стала практически единым целым с Лорой, моим персонажем, где-то я копировала её поведение, а иногда и её образ дополнялся моими чертами характера. И хотя нас часто с ней путали, в жизни я оставалась всё-таки Лоренс, со своими взглядами, друзьями, проблемами. Телезритель знаком со мной по экранному образу, кто-то знал меня как актрису, а вы, мои гости, надеюсь, помните меня как обычного человека. Не хочу делать личное достоянием общественности, но всё-таки  я должна вам сказать, что вот уже как около года я,к сожалению, почти не помню себя.

Многие знали об этой трагичной истории Лоренс, только в ответ всё равно раздались удивлённые оханья.

– Прошу прощения, если с кем-то из вас я внезапно прервала контакты и огромное спасибо всем, кто поддерживал меня во время реабилитации, помогал обрести мое «я». Дело в том, что год назад я попала в аварию, отшибла все ребёра и на несколько месяцев пропала из жизни. Спасибо доктору Амстеру, что помог востановить мне здоровье и залечил все мои раны, но даже сейчас я мало что помню из прошлого.

И хотя это было первое открытое заявление Лоренс о потери собсвенной памяти, после случившегося таблоиды ежедневно разбирали событие буквально по косточкам. Папарации проникали к Лоренс в больницу, чтобы получить эксклюзивные фотографии «умирающей» дивы, журналисты придумывали различные версии произошедшего и ставили несуществующие диагнозы, а кинокритики пророчили закрытие сериала про мафию. Бендер и Вихельмсон опровергали всю ложную информацию, но «близкие к звезде источники» и новообразовавшиеся очевидцы постоянно подкидывали новые комментарии. Однако финальный ответ дали в полиции.

– Я многое вспоминаю по просмотру сериала, фотографий и писем, что-то о прошлом вырассказываете мне сами. И всё же это событие меня изменило, и я уже не могу быть той Лоренс. Сегодня моё совершеннолетие и в некотором смысле даже новая жизнь, – засмущавшись от такого внимания, девушка расправила на платье несуществующие складки, как будто и учесть актрисы застала её впервые.

 – По справочникам и фотографиям, по крупицам воспоминаний я разыскала людей, образы которых были значимы мне даже при отсутствии памяти, и поэтому все вы здесь. Именно со знакомства с вами я хочу вступить в эту новую жизнь, и не обижайтесь, пожалуйста, если при встрече я с кем-то не поздоровалась.

На страницах журналов для женщин я не раз читала, что второго шанса давать нельзя, но, видимо, случай так не считает. И если верить журналам кинематографа, то Лоренс ожидал ещё один шанс – отыграть свою роль с новыми красками. К концу сериала ведущая роль Бендера себя исчерпала, злодей не может вечно оставаться злодеем, да и взрослая Лоренс больше не могла совершать поступки наивной маленькой девочки. Поэтому пошли слухи, что будет ещё один новый сериал, как бы продолжение старого, вот только ведущей в нём будет сама Лоренс, героиня которой переметнётся на тёмную сторону и возглавит клан мафии. Бедняжка, ей теперь снова пересматривать все эти девять сезонов.

– Кроме того, – продолжила Лоренс после нескольких поздравлений, – Я бы хотела ещё раз сказать спасибо тем людям, которые сильно помогли мне во время лечения, – первыми шли отец с братом и мачеха Элечка, – Моему доктору, команде сериала, ну и, конечно же, лучшей подруге и парню, которые постоянно навещали меня в больнице. Дарк, Клофи, это для вас, – и поцеловав свою ладонь пухлыми губками, Лоренс отправила им поцелуй. И воздушный поцелуй полетел в мою сторону.

                                                            ***

Вильгельм Вихельмсон не привык собственнолично выступать перед столь большой публикой, да ещё и по подобному поводу. Конечно, когда он давал интервью центральному телеканалу, его слова слышали миллионы, но всё это было не по-настоящему, ведь экранный образ может сильно граничить с реальным. На тему кино и своего сериала Вихельмсон мог распространяться часами, и нет, он не был блестящим оратором, но точно знал, что любая шумиха вокруг картины – это огромные деньги. А Вихельмсон умел ценить деньги. Закончив вступительную речь в честь своей подопечной, режиссёр крепко обнял Лоренс и что-то шепнул ей на ухо. Долгие годы, проведённые вместе, научили его относиться к Лоренс как к дочери. Передав ей слово, Вильгельм сердечно вручил ей ещё и подарок, но больше не смел оставаться с девушкой на балконе.

­Нимберлитта, недавняя подруга Лоренс, стояла чуть поодаль от эпицентра событий, одним плечом прислонившись на дерево, и чуть не вскрикнула, когда в тишине раздалось едва уловимое «Тсс».

– Вихельмсон! – с раздражением проговорила она, так и не обернувшись. Обнимавшие её сзади руки выдали столь знакомые «Ролекс».

– Я пришёл, чтобы забрать тебя за вон тот роскошный кустарник, – мерцая золотистыми бликами ролексы указали на сад.

– Но нас могут увидеть, – настаивала Нимберлитта, с глянцевых страниц на которую любовались сотни мужчин и женщин.

– Да мне всё равно, что о нас с тобой могут подумать. Ты уже не ребёнок, а взрослая красивая девочка.

– А мне нет! Ведь тогда все подумают, что я сплю с тобой из-за роли.

В свои сорок пять Вихельмсон был ещё достаточно привлекательным, чтобы в него можно было влюбиться. И какой бы ни была страшная тайна всех их свиданий, молодая модель попала в сериал другим методом.

– Но ведь это не так? – спросил Вихельмсонсо взглядом забитого пёсика.

Старый кобель.

– Не так. И ты сам знаешь, что я как дурочка влюбилась в мужчину, для которого всегда буду лишь на втором месте, – повернувшись к нему полубоком Нимберлитта посмотрела Вильгельму прямо в глаза, и оба застыли так в бесконечности.

Однако с Вихельмсоном Нимбрелитту свела не судьба, а простой земной папенька. Будучи дочерью успешного сценариста, Нимберлитта пошла по стопам матери, опробовав свои силы на подиуме, но истинной мечтой девушки всегда оставалась лишь сцена.

– Что ты сказал ей на ухо?

– Малыш, ну не начинай!

Отец девушки, Ред, присоединился к сериалу где-то на пятом сезоне, когда коммерческий успех киноленты достигал его уровня.

– Всё время, что я здесь торчу, только и слышу, как все обсуждают продолжение сериала для Лоренс, – почти взахлёб тараторила Нимберлитта, – Как она будет роскошно смотреться на роли, что это будет новый этап её творчества, что звёздочка мафии наконец-то станет полноценной звездой!

Вихельмсон хоть и был верным приверженцем экспрессии в фильмах, в жизни предпочитал тишину и спокойствие, по крайней мере, после своих сорока. Когда его новый коллега добавил в сценарий новую роль и без всякого кастинга пригласил Нимберлитту, Вихельмсон сильно злился на Реда. Однако сценарист с таким именем был ценной находкой для пиара сериала, поэтому Нимберлитту, внешне столь похожую с Лоренс, команда встретила с широкими улыбками.

– Ты только представь, – продолжила Нимбер, – Что они скажут, когда на всем знакомой заставке вдруг появляюсь я.

Вихельмсон прекрасно понимал её чувства. Её героиня, законная дочь мафиозного клана, с первого дня не приглянулась для зрителей, так что вопрос об уместности Нимберлитты в сериале возникал ещё давно. Как бы гримёры ни пытались изменить её внешность, зрители по-прежнему видели в ней отражение Лоренс, только в более блёклом варианте. А некоторые и вовсе путали их персонажей, хотя разница в возрасте девочек была более четырёх лет.

– Конечно, подумают то, что подумают! – не унималась она.

Но у Вихельмсона были и более серьёзные проблемы для размышления. Проект продолжения мафиозной франшизы действительно был в разработке, и версия Бендера, где главную героиню должна была играть Лоренс, казалась всем столь естественной, если бы не существовал ещё и второй основной сценарист, Ред, который активно продвигал сюжетную линию с Немберлиттой.

– И им плевать, что ты сам мне предлагал это место, а сценарий отца гораздо интереснее сценария Бендера!

И всё-таки Вихельмсон не считал, что это весомый повод скрывать свои отношения. И пусть Нимберлитта не была особо талантливой, пускай их разделяла более чем двадцатилетняя разница в возрасте, мнение зрителей, дороги, мосты, океаны, в одном он был точно уверен, что он влюблён.

Глаза девушки застилались слезами. Вихельмсон не нашёл ничего более успокаивающего, чем простая забота, поэтому всем своим большим телом укрывал её от приближающейся ночи, как ребёнка укутывая её хрупкие плечики в шаль.

– Я люблю тебя, Нимберлитта, – и в этот вечер он впервые задумался, а не сделать ли её официальной женой, чтобы можно было смело водить её не только по кустикам.

                                                                      ***

Каждый мой новый шаг раздавался ударом барабанной тарелки, и я всё думала, сколько кровавых кулаков пережил барабанщик, прежде чем достигнул подобного уровня, до того, как стал своей игрой чувствовать ритмы кадого сердца и таким красивым, в чёрном смокинге, быть частью джазового оркестра на вечеринке у Лоренс. Музыка постепенно оставалась вдали, и теперь я думала над значением её имени. Разумным ли было назвать девочку мужским именем? А может быть, просто Бендер до последнего надеялся, что обретёт ещё одного сына?

Перед терассой заднего дворика образовалось некое подобие очереди: опоздавшие гости тоже хотели лично вручить Лоренс подарок. Бриллиантовые кольца, расшитые кружевом платья…Что ещё могло быть в их изящных коробках? У меня тоже был свой подарок, но я никак не могла на это решиться. Хорошо, что хотя бы очередь была не по системе талонов. Молодые девушки целовали именниницу в щёки, то ли желав доставить ей удовольствие, то ли ради того, чтобы ближе почувствовать её марку парфюма. Но если бы они действительно хоть немного интересовались ею как личностью, то знали, что в одном из своих интервью она говорила, что с детства обожает аромат белого чая, при этом не поренося белый чай как напиток. А я знала, с годами я многое знала.

На небольших столиках и перилах террасы коробок с подарками становилось всё больше, а людей, скрыващюих меня где-то вдали с каждым поцелуем всё меньше. Я размышляла над тем, как по-разному должно будет звучать название нашей планеты для инопланетных захватчиков, а ведь названия населённых объектов на всех языках должны быть хоть примерно похожи. Лоренс улыбнулась гланому постановщику Большого театра, а он тем временем пожирал взглядом стоящего рядом с ним модельера. Если бы он привёл себя в форму, его костюм определённо смотрелся бы лучше. Гости говорили напутствуюие слова, я делала шаг, они вновь сжимали Лоренс в объятиях, и я невольно продвигалась всё ближе. В моей маленькой чёрной коробке вряд ли было то, что могло бы тягаться с подарком актрисы с её же канала, и я всё никак не решалась, подойти ли или остаться в тени. Я думала о том, что и сама бы могла стать вполне успешной актрисой. На ажурной решётке забора садовники зажгли фонари, и вечер стал ещё немного более сказочным и волшебным. 

Когда свет от прожекторов попадал ей на платье, оно мерцало, словно гранённый осколок слюды. Я всегда любила камни попроще. Скозь окна, покрытые виноградником тоже доносилось мерцание лампы, и я знала, что когда закончится всё шампанское в саду, гости продолжат праздновать дома. Людей передо мной практически не осталось, и внезапно я осознала, что следующая. Чёрная коробочка немного подрагивала, не знаю, стоит ли вообще это делать, ведь многие оставляли свои подарки инкогнито. Я стояла в нескольких метрах от Лоренс, так что не думаю, что она меня видела. Точнее, вряд ли бы её заинтересовала именно я. Кажется, сейчас самое время…

Я сделала шаг, как раздался громкий раздирающий крик. Крик Лоренс. Оркестр продолжал играть, но их музыка не смогла заглушить этот крик тем, кто находился поблизости.

– Стэн, маленький ты ушлёпыш! – с балкона верхнего этажа послышался громкий заливистый смех, – Я думала это кровь, что в меня снова стреляли! Что я умру в день рождения!

По шее Лоренс стекали красные струйки, а под декольте всё ярче проявлялось большое пятно.

– Это всего лишь вишнёвый сок, – и из водного пистолета Стэн стрельнул соком себе прямо в горло, – Зато я снова узнал свою дорогую сестрёнку, настоящую Лоренс. Как тебе мой подарок?

– Ты испортил мне платье.

– Зато подарил себе отличное настроение, звёздочка мафии, королева бензоколонки!

Я застыла как вкопанная, пока случайно токнувший плечом сзади парень не привёл меня в чувства.

­– О, Дарк, – быстрым шагом Лоренс направилась к юноше.

– Ты кричала?

– Стэн опять ведёт себя как ребёнок, он специально хотел испортить мне праздник.

Лоренс уткнулась лицом в плечо парня, и я поняла, что меня толкнул сам Дарк Энжел. В профиль его лицо было довольно красивым, голубые глаза, густые каштановые волосы. Но, видимо, верно рассудив, что одной красоты для карьеры актёры, увы, недостаточно, Дарк решил последовать опыту деда, и подобно Вихельмсону, последовать не только режиссёрской карьере, но и поменять местами имя с фамилией, как было модно в то время.

– Не бери в голову, не от большого ума он так дурачится.

И хотя отец Дарка всё-таки смог стать значимым в киносфере, сам Энжел только учился и вместо какой-либо деятельности пока только строил планы на будущее.

– Я уже не сержусь. Обидно, что снова придётся искать себе платье, с таким пятном я больше похожа на кровавую Мери, то-то больше никто не осмеливается вручить мне подарок.

Дарк приобнял Лоренс сзади за талию, и спустя пару секунд они оба исчезли за стеклянной ширмой, разделяющей меня и стены её уютного дома.

                                                                ***

Как часто мы без чёткой цели скитаемся в жизни, так и сейчас я бездумно бродила по аллейным дорожкам этого огромного сада и на каждой новой развилке делала выбор, жалея, что не могу разделиться, чтобы ступить сразу по всем направлениям. Конечно, у каждого должен быть собственный путь, но сколь многое зависит от обычной случайности, от одного единственного решения. Рядом с домом кто-то под градусом беззаботно отплясывал жаркие танцы, сквозь панорамные окна веранды я видела, как джентельмены постарше играют в покер на огромные ставки, а вот парочка, наверное, решила скоротать время в уединённой беседке. Куда ни ступи, любая насыпгная дорожка приведёт тебя к весёлой компании, сложность лишь в том, насколько ты в эту компанию впишешься. И вот на очередном переплетении линий между газоном я думала, куда ступить мне?

И мой выбор приподнёс мне подарок. На небольшой лужайке, так красиво оформленной мягкими пуфами и тёплыми пледами, рядом со столиком с канапешками стояло несколько человек. Это было что-то вроде домашнего кинотеатра, обустроенного под открытым небом и спрятанного от посторонних глаз высокими цветами и вышными кустами сирени. На белом проекторе крутились кадры из фильмов, в которых снималась Лоренс, сменяемые интервью съёмочной команды, самой актрисы, моментами съёмок.

– И всё же не зря я тогда предложил снять эту сцену в Италии, да я сквозь экран чувствую атмосферу мафиозного города! – один из мужчин с наслажденьем смотрел на экран, – Что уж говорить про зрителей, с мозгами которых мы ещё немного поколдовали на постпродакшене.

– Не знала, Ред, что это была ваша идея, – ответила ему женщина с седыми волосами, так опрятно уложенными в элегантный пучок, – Итальянский сезон получился просто отличным!

– А итальянский зритель отлично окупил те затраты, что мне пришлось вложить в вашу прихоть, – с искренним смехом добавил третий собеседник, – А ведь я до последнего склонялся к финансированию предложения Бендера, но ваша любовь к Италии меня убедила!

– Любовь должна быть во всём, – перебил его Ред, – Особенно, к делу всей жизни. Да я просто живу этим сериалом, мистер Блек, я так влюблён во всю эту историю гангстеров, что просыпаюсь и засыпаю вместе с её персонажами, они рождаются у меня в голове, пока я сплю, ем, чищу зубы…Словно они – часть меня. Естественно я тогда так яро отстаивал, что разборки с итальянской мафией должны проходить только в Италии, и плевать, что это дороже сценария Бендера, ведь это единственно верно. Ну не могут засекреченные криминальные боссы жить на тех улицах, по которым зритель каждый день ходит в офис! – мужчина говорил с такой пылкостью, что его спутники тольки и делали, что кивали в ответ, – Телезритель не идиот, мистер Блек, фальш с экрана чувствуется лучше, чем в жизни. Именно поэтому я всем сердцем беспокоюсь за новый сезон.

– А что с ним не так? – встрепенулась вдруг женщина, – Джек говорил, что статистика ожиданий не даёт поводов для беспокойства.

– В том-то и суть, миссис Блек. Для зрителя герои сериала уже как родные, они не могут просто взять и порвать с ними связи, как с дальними родственниками. Но только до тех пор, пока им герой симпатичен, – сненарист обвёл руками тех немногочисленных гостей, что уткнулись в проектор, – Всем им наверняка известна каждая сцена, но они всё равно продолжают смотреть, поскольку это дело привычки. И здесь есть очень тонкая грань, разделяющая зрителя от преданного фаната до разочаровавшегося скептика.

Устроившись рядом на пуфике, я невольно обернулась на Реда, потому как разговор его определённо шёл про меня, обыкновенного зрителя. А он тем временем продолжил:

– Наши маркетологи неплохо оценивают настроение публики, статисты – их реакцию на определённые серии,но именно сценарист должен определять тот момент, когда ей достаточно и нужны перемены. Ведь именно мы творим этот мир, ведём героев по следу, – Ред сделал паузу, ещё раз отхлебнул из бокала и доверительно посмотрел на мистера Блека - директора киностудии, – И я считаю, что этот момент настал. Конечно, сейчас мы находимся только с одной стороны этой грани, но долго ли мы сможем играть на чувствах­ преданного зрителя? Герои должны развиваться закономерно, логично…Малышка Лора не может десятый сезон быть в одном амплуа. Да, её любят, ей верят, но долго ли? Ведь её фанаты растут вместе с ней, а новые телезрители в силу возраста не помнят тех времён, когда её амплуа зарождалось, а значит, не испытывают к персонажу такого трепета и привязанности. И что получается? Либо мы продолжаем играть на чувствах старого зрителя, используя старые фишки, но ему рано или поздно становится скучно, и он уходит, рейтинги падают. Либо же мы, как предлагает нам Бендер, вводим неожиданный поворот, делаем Лору злодейкой, и в любом случае преданный зритель уходит, так как чувствует фальш, нашу жажду наживы, ведь это уже не их любимая Лора, она бы никогда не поступила так в жизни!

Презентация на проекторе подошла к концу и на пару секунд воцарилась полная тишина, что до меня даже доносились звуки цикады из пруда. Словно почувствовав это неловкое молчание, на колонках проектора снова раздаётся захватываюая музыка и ролик сериала про мафию запускается вновь.

– Понимаю ваши опасения, – прервал паузу мужчина постарше, – Мы уже обсуждали с коллегами, что сейчас наша основная задача – заинтересовать нового зрителя, при этом не упистив старый пласт, своей стабильностью дающий все рейтинги.

– И что же вы предлагаете, мистер Ред?

– Я предлагаю поменять ориентиры и развивать линию нового персонажа.

– Хоть я и не сильна во всех этих вопросах статистики, прогнозированием просмотров занимается муж, но всё-таки даже я понимаю, что это безумие, ведь чтобы полюбить героя, зрителю нужно время, и это я ещё не говорю про то, что к герою нужно привыкнуть! Уж легче тогда запустить новый сериал или снять полнометражку, используя реалии сериального мира Лоры!

– Вы как всегда бьёте прямо в цель, миссис Блек. Именно это я и хотел обсудить с вашим мужем. Мой новый сценарий стреляет сразу по нескольким зайцам: мы не теряем старую публику, делая главным героем уже привычного ей второстепенного персонажа, и привлекаем юного зрителя, начав полноценное развитие этого персонажа почти что с нуля, с новыми интригами и сюжетными поворотами!

– Занятно, я всегда говорила, что вы гениальны в сценариях. Но кто может так же удачно взять на себя эту ведущую роль, если не девочка Лоренс?

– Уверен, что с этим справится персонаж Нимберлитты.

                                                        ***

На заднем крыльце официанты уже разбирали подарки, погружая коробки на небольшие тележки. В своей жизни я тоже часто получала подарки, однако самыми приятными из них были те, которые я выбирала сама. Чуть поодаль проходили танцевальные конкурсы, гости были явно довольны, но именинницы не было видно. Не смотря на дикий бой сердца, этот вечер казался настолько волшебным, что, вспоминая ситуацию с подарками, я под впечатлением задумалась, - «А ведь нашлось в моей душе место для романтичного среди пустыни практичного».

Мистер Блек на этот раз был уже с Вихельмсоном, и оба шли в компании с молоденькой девушкой. Окружив её с обеих сторон, эта троица создавала впечатление семейного древа - седовласый старик, его средних лет сын и юная рыжеволосая внучка. И хоть осенний каштан её локонов так резко контрастировал с сединой старика, выдавая разницу в поколениях, по опыту жизни я знала, что это различие никак не может стать серьёзной помехой, если вдруг мистер Блек решит расстаться с женой и завести себе новую девушку.

– При успешном сценарии и грамотном продюссировании из вашей книги может выйти дельная вещь! – Вихельмсон говорил голосом сладкого котика, но его старания явно были направлены не на девушку, а на главу киностудии, хоть обращался он к ней. Когда джентельмены практически со мной поравнялись, я ещё ниже опустила вуаль.

– От кого-то скрываетесь? – чей-то голос из-за спины прозвучал так неожиданно, что я встрепенулась.

– Ах, – я натянула улыбку, поворачиваясь к мужчине, – Вы меня напугали.

– Меня не стоит бояться, я совсем не опасный, – он галантно поцеловал мою руку, – И даже напротив, спасаю от всяких опасностей. Я доктор Амстер Дам.

– Очень приятно, – мне пришлось назвать имя.

– Давно наблюдаю за вами, – почти незаметно доктор забрал мой пустой бокал из руки, едва касаясь её своими крупными пальцами, на фоне которых моя ладошка казалась лапкой Дюймовочки, – Вечеринка идёт полным ходом, а вы вот уже как пятнадцать минут замерли здесь словно в трансе, не сводя глаз с одной точки, – и Амстер напомнил мой бокал игристым шампанским.

– Похоже, я опять выпала из этого мира и не могла оторваться. Просто мурашки по коже от всего этого великолепия.

– А вот это у вас скорее от холода, вечера здесь прохладные.

Я вспомнила, как Лоренс благодарила тех, кто ей особенно дорог.

– Тогда вы очень вовремя, доктор Амстер. Надеюсь, шампанское меня немного согреет, – я поблагодарила его за внимательность, а мужчина пытался поймать мой взгляд через сеточку.

– А знаете, что лучше всего может помочь вам согреться? Движение. Там сейчас как раз проходит конкурс на лучшую танцевальную пару. Что скажете, если я приглашу вас на танец?

Из колонок заиграла медленная романтичная музыка, словно призывая меня соглашаться.

– Что ж, доктор Амстер, только не думайте, что я теперь отпущу вас оттуда без приза.

Амстер Дам оказался довольно неумелым партнёром, но мне было приятно оказаться с ним в паре. На вид ему было около сорока, густые каштановые волосы, плотная щетина. Мне было трудно представить его в белоснежном халате со скальпелем, его огромные руки, казалось, были предназначены для охоты на медведей, но никак не для хирургической операции.

– Чем именно вы занимаетесь? – ведущий конкурса, вероятно, решил взять небольшой перерыв, поэтому вот уже вторую песню подряд мы провели за медленным танцем, просто переступая с одной ноги на другую.

– По специальности я психиатр, лечу серьёзные случаи. Но сейчас всё больше отхожу от практики, полностью отдав себя своей клинике.

– Как интересно! Значит, это вы лечили Лоренс после аварии?

– Да, – ответил он кратко. Почувствовав, что на этом всё кончится, я чуть ближе прижалась к его могучему телу, – Ей тогда требовалось восстановление, как физическое, так и психологическое, а в обычной больнице журналисты не давали Лоренс покоя. Первое время все надеялись, что повреждения её незначительные, что мозг нетронут, а значит, память ещё восстановится. Но проблема оказалась сложнее, и Бендер решил поместить дочь в частную клинику под моё наблюдение. Так я и стал её лечащим доктором.

– Бедняжка, непросто, наверное, быть в её положении. Неужели она совсем ничего не помнит?

– Сложно сказать, насколько сильно травма задействовала её подсознание. Какие-то фрагменты она вспоминает сама, некоторые удалось возродить с помощью гипноза. И всё-таки картина клиническая, иногда для лечения нужно время.

– Страшно представить, что человеку приходится заново знакомиться с родителями, будто это не отец с матерью, что тебя воспитали, а посторонние люди. Что это была за авария?

– А вы, я вижу, не поклонница прессы. Все газеты об этом писалии.

– Я была за границей в то время, там эта история не так освещалась.

– А ведь случай вполне тривиальный. Влюблённый фанат после того, как Лоренс обвинила в его в покушении, решил отомстить и бортонул её машину к обрыву. В итоге два сломанных ребра, множество трещин и сотрясение. Чудо, что она ещё выжила.

Вскоре музыка сменилась заводным рок-н-роллом, и на фоне зажигающщих пар, как из «Криминального чтива», наш медленный танец смотрелся максимально нелепо.

– Чак Берри, – сменил тему Амстер,– Восхитительный автор! Его песню однажды даже отправили в космос. Вот что значит, внести своё имя в историю…

Постепенно парочки начали расходиться, а к танцевальной зоне подтягивались новые лица.

– Не хотите ли покататься на лодках? Сегодня на озере световая подстветка, атмосфера весьма…романтичная, – я всё же решилась его пригласть, – Боюсь, что я уже слишком стара для подобного жанра.

Доктор Амстер охотливо согласился.

– У вас слишком красивые глаза, так что сегодня я выдам им не только все врачебные тайны, но и собственные секреты. Пойдёмте.

Местный водоём из-за размеров с натяжкой можно было назвать маленьким озером, хотя по факту это был всё-таки внушительный пруд. Он находился почти что скраю участка, а по другую сторону водоёма за забором был хвойный лес. Огни вечеринки сегодня были повсюду, поэтому и этот уединённый участок не остался без красок: фонарные столбы были украшены светодиодными лентами, прожекторы подсвечивали лодочную станцию, а на воде красовались пенопластовые лебеди – птицы, что верны своей паре до смерти.

– Я схожу возьму пледы, – и снова я осталась одна без компании. Как жаль, что в эту ночь меня будут согревать обычные тряпки.

Из леса в который раз доносилось угуканье филина, и это заставило меня взглянуть на часы. Не так уж и поздно, но и темнеет здесь рано. То ли дело на севере, где так часто мешают спать белые ночи. Или полярное солнце вовсе отказывается прятаться за горизонт, оставляя тебя полгода видеть мир в этом ярком контрасте, а полгода спустя погрузиться во тьму. На лодочной станции всё было оборудовано для гостей вечеринки, поэтому доктор Амстер не должен отлучиться надолго. Под широкой луной я видела его могучую спину, обтянутую в синий пиджак. Не тот синий, что выдаёт дурные вкусы на свадьбе, а глубойкий и томный, в котором хочется раствориться.

Удаляющаяся синяя точка постепенно сливалась с розово-голубыми кустами гортензии, так красиво обрамляющими территорию резиденции Ньюман. При ночном освещении маленькиецветочки отдавали сиреневым, и было сложно определить, что было тому причиной: влияение света ночи или же ошибка природы, когда вместо чистых генетических линий голубого и розового новый расток вдруг выдал сиреневый. Но у природы не бывает ошибок.

Амстера уже не было видно, а доносившаяся музыка становилась всё тише. Не удержавшись, я вдруг сорвала один из бутонов. Увы, бесполезно, ведь на гортензии не погадаешь. Да и кто теперь верит в гаданья? Один за другим бутоны растаптывались под ударами моих ног, тихонько похрустывал гравий, но у меня уже была новая цель. Светлячки - светила для тех, кому не суждено дотянуться к звёздам.

Шаг за шагом маленькие огоньки становились крупнее, а мой страх, что это всё-таки гусеницы, больше. Как утверждают учёные, мысль рождает материальное, и вот подумав о насекомых, я физически ощутила на себе противного комара.

– Ауч! – я застыла, пока кровь стекала по щиколотке. Музыка уже совсем не играла, и я отчётливо услышала другиезнакомые звуки.

Гравий хрустел! Сотни маленьких камушков падали и ударялись под тяжестью, пока я не совершила ни шагу!

Я подняла голову, и тут моё тело пронзили уже настоящие мурашки. Ещё раз раздался тот хруст, как будто кто-то, чьё присутствие я так ощущала, принял более удобную позу, едва заметно качнулся с ноги на ногу, перевёл тяжесть веса на другую коленку…

Я сделала шаг, другой, обернулась кругом. Звуки не повторялись.

– Совсем нервы шалят, – и подозрение пало на кошку. Мало ли пугающих звуков можно услышать на улице ночью.

Но тут за кустами что-то двинулось, как бы подтверждая мою теорию, что я не одна. Я пристально вглядывалась в ту точку, и постепенно глаза привыкали к темноте, уже различая предметы и их очертания там, где секундами ранее я видела только тёмные ветки. Я разглядела чёрную шерсть, так похожую на спинку лесного животного, но в тоже мгновение и осознала, что для кошки это слишком высоко, слишком высоко без опоры! Ещё ближе, я сделала шаг, наклоняясь, и тёмная тень словно повторила за мной, но напрасно…

– АААААААааа!

Я бежала обратно к лодочной станции, пытаясь успокоиться, найти доктора Амстера. Но сознание, это злосчастная память, всю дорогу держало в голове этот образ, эту ужасную мысль, что там в кустах была не кошка, а человек! Точнее, это ужасное, страшное подобие головы, обтянутое животной кожей, разрезанной шрамами, зашитый нитками рот, обрамляемый кровянныеми подтёками, чёрные клочья волос на макушке, и эти два глаза, так запуганно и гневно смотрящие на меня в темноте…