2020-05-12
312Не люди, к которым он обращается, а заранее приготовленный текст, от которого он не в
состоянии отступить. Поэтому практически одна и та же экскурсия проводится им для
школьников, для туристов, для коллег-музейщиков. Подобная внутренняя установка на
проведение экскурсии для «посетителя вообще» и порождает ту монотонную, «не к тебе
обращенную» интонацию, о которой писала М. Чудакова. А между тем контакт экскурсовода
с группой имеет такой непосредственный характер, а ее реакции столь очевидны, что
руководитель обязан корректировать свои действия, буквально «на ходу» внося поправки в
содержание экскурсии, темп, лексику и пр.
Для экскурсии как вида общения очень важно умение экскурсовода осуществлять
контакт с группой. Важным моментом, с точки зрения установления этого контакта,
является вступительная беседа, когда происходит знакомство экскурсовода с аудиторией.
Опытный экскурсовод никогда не будет игнорировать эту часть экскурсии. Напротив, он
постарается максимально использовать отведенные для вступительной беседы 2 – 3 минуты,
|
|
|
чтобы неспешно представиться, изложить свой план экскурсии, продемонстрировать, что
готов учитывать пожелания аудитории. Во вступительной беседе важна отнюдь не ее
информационная нагрузка. Вступление нужно прежде всего для того, чтобы расположить к
себе людей, что важно для начала всякого общения. Контакт с группой поддерживается на
протяжении всей экскурсии, в том числе и на переходах от одного объекта к другому (на
территории музея-заповедника они могут быть достаточно длительными). Переход может
стать отдыхом, разрядкой для группы, однако он никак не должен быть перерывом в работе
экскурсовода. Неблагоприятное впечатление производят экскурсоводы, которые на
переходах отстраняются от группы, держат себя отчужденно. Переход – не пауза в
экскурсионном общении, а его продолжение, но уже более интимное, личностное (ответы на
вопросы, беседа с отдельными членами группы). Степень контактности экскурсовода
проявится и в заключительной части экскурсии. Чаще всего она заканчивается традиционной
фразой: «Есть ли вопросы?», вслед за которой следуют вопросы и слова благодарности.
Между тем, заключение может стать более содержательным элементом экскурсии, если
экскурсовод постарается придать ему характер финального аккорда. Заключительная часть –
это повод сконцентрировать восприятие на главном в содержании экскурсии, выделить ее
доминанту, обобщить увиденное и, наконец, вызвать то эмоциональное состояние, с которым
человек покинет музей. Но независимо от того, как экскурсовод построит заключительную
|
|
|
часть, он должен расстаться со своими слушателями, словно с добрыми друзьями, с
которыми ему посчастливилось провести довольно значительную часть времени.\
Показателем предрасположенности экскурсовода к общению с группой является его
владение вопросно-ответным методом, который позволяет поддерживать эффект диалога на
всем протяжении экскурсии. Вопросы, обращенные к группе, могут быть прямыми, т.е. явно
подразумевающими ответ участников экскурсии, и косвенными. Первые чаще всего
используются в работе с детской аудиторией – дошкольниками и младшими школьниками,
экскурсия для которых представляет собой почти непрерывный диалог. В ней экскурсоводу
важно организовать активность детей, в том числе речевую, добиваясь от них умения
выслушать вопрос, дать свои варианты ответов, выбрать правильный, задать свой
собственный.
Со взрослой аудиторией прямой диалог возможен главным образом тогда, когда
экскурсовод формулирует вопрос-задание. (Например, он предлагает определить по цвету
более ранние фрагменты фрески – экскурсанты рассматривают фреску и отвечают на вопрос.
В другом случае он просит сравнить два экспоната и назвать число сходных признаков.)
Однако чаще всего в работе со взрослой публикой вопросы приобретают косвенный
характер. Задавая их, экскурсовод не столько ждет ответной словесной реакции, сколько
старается поддержать тон доверительной беседы. При этом экскурсовод-мастер всегда
подчеркнет готовность признать эрудицию своих собеседников, формулируя вопросы
следующим образом: «Вы, конечно, помните?..», «Вы скорее всего знаете?..», «Вы, вероятно,
уже догадались?..» и т.д.
Вопросы к аудитории могут выполнять самую различную функцию. Проиллюстрируем
это на примере вопросов, которые нередко задают туристам экскурсоводы музея-заповедника
«Кижи». В одном случае экскурсовод с помощью вопроса выясняет степень предварительной
информированности группы, что необходимо для продолжения беседы: «Знаете ли вы
происхождение названия “Кижи”?». В другом – он апеллирует к наблюдательности
экскурсантов: «Вы заметили, что нигде нет фундамента?», «Вы, наверное, чувствуете, что
колокольня – это строение более позднее?». Благодаря таким вопросам удается
сфокусировать внимание группы на определенном объекте, заставить вглядеться в него.
Тогда выводы, к которым экскурсовод подведет группу, лягут на прочную основу
конкретных впечатлений. Наконец, в третьем случае экскурсовод настраивает группу на
раздумья, побуждает вместе решить возникшую проблему: «Как вы думаете, в чем дело? Как
сумели мастера добиться такой цельности?», «Неудобства, глазные болезни... Почему же все-
таки рубили курные избы?». Главная цель таких вопросов – заострить проблему, иногда
озадачить слушателей и тем самым добиться предельного внимания, соучастия в
размышлениях.
Основой общения в музее является экспонат, вокруг которого и строится диалог.
Поэтому от экскурсовода требуется умение владеть приемами показа, всячески подчеркивая
приоритет предмета. К ним следует отнести выбор точки обзора, способность поставить
группу так, чтобы всем все было видно и слышно. Опытный специалист считает также за
правило не начинать нового фрагмента экскурсии, пока не подошла вся группа. Напротив,
начинающие экскурсоводы подчас ориентируются на тех, кто успел к началу повествования,
и, не дав возможность всем все рассмотреть, устремляются к следующему объекту.
Возможно, таким способом они выигрывают время, но зато постепенно теряют свою
аудиторию.
Внимание аудитории к экспонату будет зависеть прежде всего от отношения к нему
|
|
|
самого экскурсовода. Чтобы подчеркнуть приоритет зрительных впечатлений, экскурсовод,
как правило, стоит к экспонату не спиной, а вполоборота, и при первом упоминании
обязательно смотрит на него, т.к. это движение непременно повторят экскурсанты.
Для того, чтобы сосредоточить внимание группы на определенном объекте, добиться
конкретности восприятия, экскурсоводы употребляют такой специфически музейный прием,
как создание установки на узнавание. Специфически музейным его можно считать потому,
что осмотр музея в значительной мере связан с феноменом узнавания: здесь посетитель
может впервые увидеть памятник, знакомый по иллюстрациям, оригинал рукописи
произведения, который знал только по печатным изданиям, портрет человека, о котором
только читал и пр. Поэтому наибольшее впечатление производит на посетителя музея, как
правило, то, что является документальным подтверждением информации, известной из
других источников. Экскурсоводы широко используют этот прием, опираясь на знания
посетителей, прошлый опыт. Так, для экскурсий по литературному музею характерно
обращение к творчеству писателя: экскурсоводы Ясной Поляны, например, обнаруживают
сходство между «прешпектом» в Лысых Горах, описанным в «Войне и мире», и въездом в
яснополянскую усадьбу, а показывая старую фотографию усадьбы с изображением дуба,
напоминают описание этого дуба Л.Н. Толстым. Благодаря такому узнаванию обогащается
контекст восприятия, посетитель становится свидетелем того, как жизненные впечатления
перерабатываются в художественные образы.
Узнавание не обязательно должно быть связано с имеющимися знаниями и прошлым
опытом. Иногда экскурсовод сначала сообщает определенную информацию, а затем сами
экскурсанты находят ей предметное подтверждение. Например, в «Кижах» непосредственно
перед входом в дом крестьянина-середняка экскурсовод предуведомляет: «Сейчас вы войдете
в избу, но сначала я расскажу, на что вам следует обратить особое внимание». Также
|
|
|
экскурсовод создает установку на узнавание, когда проводит параллели между тем, что
посетители воспринимают в данный момент, и видели раньше: «Взгляните на эти
фотографии и вспомните, что вы видели в экскурсии по городу». Или когда выделяет
наиболее значимые элементы, которые затем повторятся в других экспонатах музея:
«Запомните конструкцию этой церкви. Это пригодится при знакомстве с другими
памятниками». В этих случаях происходит возобновление и закрепление информации,
выступающей в новых связях. Однако наиболее эффективно действует прием создания
установки на узнавание тогда, когда экскурсовод исподволь подготавливает аудиторию к
встрече с самым ценным в коллекции музея. Он может несколько раз на протяжении
экскурсии упоминать об этом экспонате, подчеркивая его уникальность и значимость, чтобы
в момент «встречи» группа была максимально открыта для восприятия.
Исходя из признания приоритета в музее предметных впечатлений, формулируется
такой критерий оценки деятельности экскурсовода, как соотношение показа и рассказа.
Последний имеет подчиненное значение, создавая определенную установку на восприятие, а
потому экскурсия ни в коем случае не должна превращаться в лекцию. Это дается с трудом
даже очень опытным мастерам: каждый из нас вспомнит случаи, когда он не отрываясь,
«смотрел в рот» экскурсоводу, превратившись, прежде всего, в слушателя и не обращая
внимания на экспонаты. Для того, чтобы сосредоточить внимание группы на предмете,
экскурсоводы используют такое мощное средство воздействие, как перерыв в рассказе –
паузу – знак первичности визуальной информации. Она и служит для того, чтобы человек,
перестав быть слушателем, мог сосредоточиться на рассматривании. Признавая первичность
показа, экскурсовод не станет держать группу около одного экспоната, произнося длинные
монологи, а, напротив, создаст ситуацию «завоевания знаний при помощи перемещения
своего тела в пространстве» (Б.Е. Райков).
Хотя рассказ имеет подчиненное значение, важнейшим критерием оценки мастерства
экскурсовода является его речь. Недаром А.З. Крейн, основатель и первый директор Музея
А.С. Пушкина в Москве, сам блестящий экскурсовод, в своей книге «Жизнь музея» говорит
об экскурсии как «искусстве живого рассказа» (Крейн А.З., 1979, с. 170). Да и посетитель
почти никогда не скажет, что экскурсовод хорошо показал музей, а почти всегда – что он
интересно рассказывал.
Речь экскурсовода – это прежде всего речь собеседника, а не информатора, а потому от
нее, помимо грамотности, требуется естественность интонации. Начинающий экскурсовод не
должен встать на путь освоения бытующей, к сожалению, искусственной, «экскурсионной»
манеры произнесения, внимательно следя также за темпом речи, громкостью голоса.
Наконец, очень важна эмоциональная насыщенность речи. Одинаково плохое впечатление
производят и быстро утомляют сухая, лишенная личного отношения манера изложения, и
излишне взволнованная, с заметными «пережимами» и эмоциональными всплесками речь.
Таковы основные критерии оценки труда экскурсовода – собеседника музейной
аудитории.
Классификация экскурсий
Музейные экскурсии разнообразны, но вместе с тем легко поддаются классификации.
Они делятся:
по профилю – на исторические, литературные, искусствоведческие, естественнонаучные
и пр., в чем находит выражение связь с профильной дисциплиной музея;
в зависимости от места проведения – по экспозиции, фондохранилищу, по территории.
Встречаются комплексные экскурсии, в которых сочетается показ экспозиции и других
частей музея, например, заповедной зоны;
по широте охвата. Наиболее часто для характеристики экскурсий употребляются такие
термины, как обзорная экскурсия (по всему музею) и тематическая (посвященная конкретной
проблеме). Музееведы относятся к этой терминологии, как правило, отрицательно, полагая,
что она не отражает существа дела. Действительно, здесь в основу деления положены разные
признаки: степень подробности показа экспозиции (полностью или частично) и
тематичность. Поэтому более правильно, признав, что всякая экскурсия имеет тему, говорить
об экскурсии по всему музею (обзорная) или его части;
по целевой направленности: культурно-образовательные (общеобразовательные)
экскурсии и учебные, непосредственно связанные с программами различных учебных
заведений. Среди последних можно выделить методические экскурсии музееведческого
характера, которые знакомят с особенностями хранения фондов, построения экспозиции,
ведения экскурсии и пр.;
по составу экскурсантов: экскурсии для детской или взрослой аудитории, для местных
жителей или туристов, для групп однородных или разнородных по составу (например, для
родителей с детьми).
Подготовка и проведение экскурсии
Этапы подготовки экскурсии могут быть представлены следующим образом.
Первый соотносится со сферой деятельности музейного педагога как научного
работника, который, готовя экскурсию, должен сформулировать ее название и определить
целевую направленность, изучить источники и литературу, сделать необходимые выписки,
составить библиографию и картотеку.
На втором этапе выявляется музейная специфика труда специалиста, которому
необходимо изучить экспозицию и отобрать объекты показа (как основные, так и
дополнительные), познакомиться с научными описаниями и паспортами на отобранные
экспонаты, наметить маршрут (с учетом времени показа каждого объекта), определить
оптимальные приемы показа, продумать логические переходы от одного объекта к другому.
Проделанная работа находит выражение в тексте экскурсии (его называют
индивидуальным, тезисным и пр.). Но помимо него рекомендуется составить еще два
методических документа. Первый – это план экскурсии (чаще всего он называется
развернутым), в котором в сжатом виде фиксируются цель экскурсии, темы и подтемы, их
краткое содержание, демонстрируемые экспонаты, время их показа. Этот план
отрабатывается на практике в процессе общения с аудиторией, после чего составляется
второй итоговый документ, который получил название методической разработки экскурсии.
Она строится в основном по той же графической схеме, что и первый документ, но уже с
подробным перечнем используемых методических приемов.
В последние годы музеи, однако, все чаще отказываются от жесткого способа фиксации
результата труда экскурсовода, например, в форме методической разработки, заменяя ее
более свободным изложением содержания экскурсии и методики ее проведения. Но так или
иначе обычно составляется некий итоговый документ, который утверждается методическим
советом. Он становится основой индивидуального творчества для тех, кто занимается
проведением экскурсий.
Кто же занимается в музее экскурсионной деятельностью? Кто берет на себя функцию
экскурсовода?
В роли экскурсовода, особенно в небольших по штату музеях, часто выступают все
сотрудники. Долгие годы в отечественных музеях существовали так называемые нормы
экскурсионной нагрузки для хранителей фонда, научных сотрудников различных отделов,
методистов и экскурсоводов. Постепенно практика нормирования изжила себя, но
экскурсоведение осталось функцией самых разных музейных специалистов.
В крупных музеях, наряду с такой практикой, проведением экскурсий занимаются
сотрудники экскурсионных отделов (или бюро), для которых эта работа является главной.
Таким образом, для определенного круга музейных работников экскурсоведение является
основной специальностью.
Кроме экскурсовода экскурсионной деятельностью профессионально занимается
методист, на должность которого назначается человек, обладающий, как правило,
значительным опытом экскурсионной работы. В функции такого специалиста входит
определение экскурсионной тематики с учетом специфики музея и запросов аудитории,
разработка экскурсий и проведение самых различных мероприятий по их освоению другими
сотрудниками: консультаций, прослушиваний, обмена опытом. Методист собирает и
систематизирует всю документацию, связанную с подготовкой экскурсий. Методист, таким
образом, – это своеобразный арбитр в области экскурсоведения. А вот А.З. Крейн хотел бы
видеть в нем еще и «музейного режиссера», который помогает экскурсоводу в освоении им
своей роли – «вести экскурсию так, чтобы выявить себя в ней» (Крейн А.З., 1979, с. 171).
Итак, существуют по крайней мере два специалиста по экскурсионной работе –
экскурсовод и методист. В будущем, возможно, это разделение, равно как и
соответствующая ему терминология, перестанут быть актуальным. Скорее всего, речь будет
идти о единой профессии музейного педагога, который в числе других своих функций будет
заниматься экскурсоведением.
Мы рассмотрели проблематику, связанную с экскурсией как с ведущей формой
культурно-образовательной деятельности музея. Однако будучи основной, она является
далеко не единственной.
4. ДРУГИЕ БАЗОВЫЕ ФОРМЫ
КУЛЬТУРНО-ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
В 1970-е гг. в музееведческой литературе широкое распространение получил тезис о том,
что в арсенале советских музеев около ста форм научно-просветительной деятельности. Сто
форм – это реальность или иллюзия?
Однозначно на этот вопрос не ответить. Вероятно, здесь будет уместно провести
аналогию с модой, где есть базовые модели: платье, пальто, брюки и пр., на основе которых
создаются самые разнообразные виды одежды, подчиняющиеся требованиям времени – моде.
Нечто похожее происходит и с формами культурно-образовательной деятельности,
некоторые из которых имеют базовый характер.
Базовые формы появились преимущественно в период становления культурно-
образовательной деятельности музея и служат основанием для создания тех, которые
возникают под влиянием времени, социального заказа. Создание действительно новой формы
– явление редкое. Это происходит тогда, когда меняется образовательная модель музея, а,
следовательно, и требования, предъявляемые к работе с аудиторией.
Итак, предметом рассмотрения станут главным образом базовые формы культурно-
образовательной деятельности музея и их характеристики. Мы проследим также, какие
модификации возникают на основе этих базовых форм.
К числу базовых форм отнесем десять. Это экскурсия, лекция, консультация, научные
чтения (конференции, сессии, заседания), клуб (кружок, студия), конкурс (олимпиада,
викторина), встреча с интересным человеком, концерт (литературный вечер,
театрализованное представление, киносеанс), праздник, историческая игра.
Каждую из этих форм можно описать с помощью ряда устойчивых характеристик, часть
которых будем считать основными, затрагивающими их сущность, а часть –
дополнительными.
Основные характеристики базовых форм
Таковыми являются следующие альтернативные характеристики:
традиционные – новые;
динамичные – статичные;
групповые – индивидуальные;
удовлетворяющие потребность в познании – в рекреации;
предполагающие пассивное – активное поведение аудитории.
Опишем, пользуясь этими характеристиками, такую хорошо известную нам форму, как
экскурсия.
Экскурсия являет собой пример одной из тех традиционных форм, с которой начиналась
становление культурно-образовательной деятельности музея. Одной из главных ее
особенностей является динамичность, и в этом смысле экскурсия попадает в очень
немногочисленную группу музейных форм, которые требуют от посетителя движения. Это
пример групповой формы: индивидуальные экскурсии представляют собой исключение,
которое только подтверждает правило. Правда, в последние годы в наших музеях появился
новый вариант экскурсионного обслуживания – автогид. Получив наушники, посетитель
музея имеет возможность прослушать индивидуальную экскурсию, но это экскурсия вне
общения «глаза в глаза», вне коллективного переживания, а потому в чем-то неполноценна.
Экскурсия в основном удовлетворяет потребность аудитории в познании и предполагает,
несмотря на естественность и необходимость использования приемов активизации
экскурсантов, пассивное поведение аудитории.
Теперь рассмотрим другие формы культурно-образовательной деятельности. Начнем с
лекции.
Лекция принадлежит к числу традиционных и, более того, наиболее ранних по времени
возникновения форм. Во многих музеях лекции в качестве формы общения с аудиторией
начали использоваться раньше, чем экскурсии.
Вскоре после открытия Исторического музея здесь с 1889 г. стала действовать аудитория
на 700 человек, где ведущие ученые читали публичные лекции по русской истории
(вспомним, что регулярные экскурсии начали проводиться в этом музее значительно
позднее). Средством популяризации научных знаний были лекции в Политехническом музее,
которые устраивались уже в самые первые годы его существования. Они сопровождались
демонстрацией коллекций, приборов и опытов.
Музейные лекции, удовлетворяющие потребность в познании, были заметным фактомобщественной жизни и проходили обычно при большом скоплении народа. Это объяснялосьпрежде всего тем, что читались они выдающимися учеными, светилами науки. Так, лекции побиологии в Политехническом читал К.А. Тимирязев, по физике – А.Г. Столетов и П.П.Лазарев, по воздухоплаванию – Н.Е. Жуков-ский. Как свидетельствует исследователь,«деятельность многих дореволюционных музеев во второй половине ХIХ – начале ХХ в.была направлена на то, чтобы привлечь к своим... публичным лекциям, экспериментальнымдемонстрациям и народным чтениям возможно большее число выходцев собственно изнарода» (Пархоменко Т.А., 1991, с. 36). Это характеризует и практику Политехническогомузея, куда на лекции рабочие приходили целыми артелями, и многих других музеев России. Со временем музейные лекции утратили значение формы, имеющий столь широкийобщественный резонанс. Они стали читаться главным образом сотрудниками музея, новследствие этого, быть может, выиграли с точки зрения своей музейности. Использованиемузейного предмета в качестве атрибута (даже если он присутствует «незримо», становясьглавным героем повествования) стало важным требованием, предъявляемым к лекции. Оноформулируется в 1960-е гг. – в период становления информативной модели музея, когдалекции вновь приобретают актуальность в связи с ориентацией музеев на просветительство.Лекции становятся основой «воскресных чтений», «устных журналов», «университетовкультуры» и подобных чрезвычайно распространенных в эти годы форм, которыепрактически ушли из жизни современного музея. Однако лекция как базовая формакультурно-образовательной деятельности продолжает оставаться основой его репертуара. Вомногих музеях работают постоянные лектории. Другая базовая форма, также вполне традиционная для музея, консультация –практически единственная, имеющая индивидуальный характер (идет ли речь оконсультациях в экспозиции или в научных отделах музея). Эта форма никогда не имелазначительного распространения, хотя и не исчезала из музея. Представляется, что она оченьперспективна в связи с тенденцией увеличения в музеях индивидуальных посетителей,осматривающих экспозицию без экскурсовода. Но, к сожалению, пока консультант в залахотечественного музея – достаточно редкое явление, тогда как во многих зарубежных с такимспециалистом (главным образом – волонтером) посетитель встречается часто. Научные чтения (конференции, сессии, заседания) также относятся к числуклассических, традиционных форм, возникших в период становления культурно-образовательной деятельности музея. Они являются средством «публикации» и обсуждениягруппой компетентных лиц результатов проводимых музейными сотрудниками исследований,способом установления и развития контактов с научной общественностью. Подобныезаседания являются традиционными для многих крупных, да и не очень больших музеев.Обычно они проводятся в одно и то же время, часто приурочиваются к юбилейным датам,посвящаются памяти той или иной личности, а иногда – итогам деятельности за год.Примечательно, что на этих сессиях все чаще заслушиваются сообщения об исследованиях вобласти культурно-образовательной деятельности музея, что еще раз свидетельствует о том,что музейная педагогика обретает научный статус. Литературные мемориальные музеипроводят Пушкинские, Толстовские, Чеховские, Герценовские чтения, которые собираюткрупнейших специалистов, изучающих творчество писателей. Многие историко-краеведческие музеи организуют краеведческие чтения, в которых принимают участиеисследователи края. Подобные научные собрания не только удовлетворяют познавательныеинтересы общественности, но и очень повышают престиж музея как научно-исследовательского учреждения. Перечисленные базовые формы предполагают главным образом пассивное участиеаудитории. Однако среди традиционных форм есть и такие, которые направлены на включение людей в активную деятельность. Это клуб, кружок, студия. Активностьаудитории является их общим признаком, но это качество проявляется в названных формах сразличной степенью интенсивности. В клубе (мы не имеем в виду те, которые больше напоминают лекторий) оно выраженонаиболее определенно. Клуб как центр общения людей, объединенных общим интересом,осуществляет свою деятельность главным образом путем самоорганизации. Деятельностьюего руководит, как правило, избранный членами клуба Совет, в который входят научныесотрудники музея. На общих собраниях обсуждаются планы, отчеты приклубных секций икружков. По тематике и содержанию деятельности клубы очень разнообразны (какразнообразны интересы, которые может инспирировать музей). Наиболее часто встречаютсяклубы любителей старины, краеведов, знатоков Отечественной войны 1812 года, ветерановВеликой Отечественной войны, коллекционеров (нумизматов, филателистов, фалеристов).Работа клубов базируется на музейной тематике, в ней широко используются музейныеколлекции, наконец, часто она значительно обогащает музейную деятельность. Примером может служить клубная деятельность Государственного Биологическогомузея им. К.А. Тимирязева, на базе которого многие годы работают Клуб любителейкактусов, Клуб любителей камня и Клуб «Биофитум». Ежегодно клубы устраивают выставки,где не только экспонируются коллекции членов клуба, но каждый посетитель можетполучить профессиональную консультацию или приобрести предметы из коллекций. Нередкона основе выставок организуются семинары. В отличие от клуба, кружок объединяет чаще всего небольшую группу детей, которыеработают под руководством музейного сотрудника. В кружке осуществляется приобщениеподростков и молодежи к музейной работе. В кружках исторического профиля они изучаютисторические события и биографии деятелей, которым посвящен музей, в художественно-технических – постигают основы моделирования, занимаются декоративно-прикладнымискусством, в музееведческих – готовят себя к роли исследователей или экскурсоводов. Связь содержания работы подобных объединений со спецификой музея рассмотрим напримере кружка «Юный патриот» в Музее-панораме «Бородинская битва» (существует с1964 г., а с 1979 г. получил статус университета культуры для школьников). Члены кружка,школьники 5 – 8 классов, в течение двух лет подробно изучают события Отечественнойвойны 1812 года, участвуют в творческих конкурсах, «разыгрывают» Бородинское сражение,изготавливают солдатиков из пластилина или пластика, а перед получением диплома –готовят рефераты, например, по темам: «Письмо молодого офицера с поля битвы»,«Воспоминание о Бородине очевидца» (мнимое письмо Пьера Безухова), «ПослепожарнаяМосква глазами современницы» (Воточникова А.П., 1997). Традиционно термин студия чаще всего используется в художественных музеях. Этоформа, близкая к кружку, предусматривает эстетическое развитие детей или взрослых инаправлена на формирование навыков художественного творчества и мастерства. К примеру,на базе Вологодского музея существует студия «Роспись по дереву», где под руководствомопытных специалистов, разработавших свою методику обучения, члены студии расписываютдоски для резания овощей, ложки, туески. Музейные кружки существовали с дореволюционных времен (вспомним студенческийЭрмитажный кружок, с которого началась экскурсионная работа музея, – см. вторую главу),но наибольшее развитие они получают начиная с 1930-х гг. Первый кружок этого периода втом же Эрмитаже, например, появился в 1932 г., а в 1940 г. их насчитывалось уже 40. Клубыи студии возникли позднее, в 1960-е гг. Все эти формы доказали свою актуальность фактоммноголетнего существования, стали оптимальным средством формирования музейногоактива и одновременно – подготовки будущих специалистов. Во многих музеях страныработают люди, которые прошли школу музейного кружка или клуба. Вот одно из свидетельств: «В 1932 г. среди юных друзей, – пишет сотрудник Эрмитажа, – былзастенчивый голубоглазый мальчик, интересовавшийся иероглифами. Ныне это научныйсотрудник отдела Востока Б.Б. Пиотровский» (Антонова М., 1940, с. 32). Впоследствии этознаменитый директор Эрмитажа, добавим мы. Конкурсы, олимпиады, викторины, связанные с тематикой музея, также относятся к темформам культурно-образовательной деятельности, которые являются средством выявленияактивности аудитории, объединения знатоков и приобщения их к работе музея. Этисоревнования организуются таким образом, чтобы максимально приблизить посетителей кмузейным коллекциям: задания предполагают не только знание фактов, но и экспозиций,памятников, отдельных видов исторических источников. Жюри оценивает умение участниковдоказать свою точку зрения и вести дискуссию. Обычно подобные соревнованияустраиваются для молодежной аудитории, являясь частью работы со школой. Однаковозможности подобных форм этим далеко не исчерпываются. В качестве доказательства можно привести пример организации городского конкурса«Знакомьтесь с музеями и достопримечательностями», проведенного Ассоциацией музеевПекина (Цзисян Ци, 1990). Целью этого конкурса было поднять престиж пекинских музеев,увеличить их посещаемость. Первым шагом проведения конкурса стало распространениесреди населения подробной информации о каждом музее, для которой местные газетыеженедельно отводили по целой полосе. В музеях открылись временные пункты по продажеэтих газет, которые обслуживали специально выделенные сотрудники. Кроме того, в периодобъявления конкурса среди населения распространялись билеты в музей по гораздо болеенизким, чем обычно, ценам. После этих акций в музей стали приходить люди, которыесобирались принять участие в конкурсе. Сам конкурс проходил в три этапа. На первом этапе участники должны были ответить насто вопросов, которые также были опубликованы в газетах, например: сколько музеев вКитае? сколько их в Пекине? как определяются цели музеев в уставе ИКОМ? Послеполучения почти десяти тысяч ответов были отобраны шестьдесят участников следующегоэтапа. Им были заданы более конкретные вопросы по музейным экспозициям: какойкомплект почтовых марок является самым ценным в экспозиции Национального музеяфилателии? что представляет собой самый большой динозавр из коллекции Пекинскогомузея естественной истории? и т.п. Во время проведения конкурса резко возросло количество посетителей, которые бродилипо залам с вопросниками в руках. Для этих людей некоторые музеи организовалиспециальный «день консультаций», когда на вопросы посетителей отвечали специалисты.Дополнительным стимулом для посещения музеев стала отмена в эти дни платы за вход.События «дня консультаций» широко освещались по радио и телевидению. Шестеропобедителей второго тура вышли в финал, который проходил в торжественной обстановке итранслировался по телевидению. Победители получили разнообразные и весьма ценныепризы, часть которых была подарена правительством, а другие – различными предприятиями.Эффект подобного конкурса очевиден, а пример пекинских коллег может быть стимулом длявсех музеев, переживающих кризис посещаемости. Перейдем теперь к формам, которые в большей степени ориентированы наудовлетворение потребности людей в рекреации, отдыхе, разумных развлечениях. К ним,безусловно, можно отнести такую, как встреча с интересным человеком. Актуализации этойформы приходится на 1960–1970-е гг., когда начался процесс высвобождения музея из оковполитизации, и одновременно росла посещаемость музеев. Посетителей привлекали нетолько коллекции, но и возможность общения, личной встречи с замечательной личностью –участником события, знатоком темы, коллекционером. Это зафиксировано социологическимиисследованиями, в частности исследованием «Музей и посетитель», проводившимся в начале 1970-х гг. в краеведческих музеях России. На вопрос анкеты: «Какие мероприятия нашегомузея (кроме экскурсии) Вы хотели бы посетить?» 73% опрошенных ответили: «Встречи синтересными людьми». Быть может, этот ответ подсказан деятельностью самих музеев,преобладанием данной формы. Действительно, в этот период музеи начинают обретать новоекачество, становясь своеобразным клубом интересных встреч, местом интеллектуальногоотдыха. Яркий пример тому – Музей А.С. Пушкина в Москве, который собиралпереполненные залы на встречи с С.М. Бонди и Н.К. Гудзием, И.Л. Фейнбергом и Д.Д.Благим, В.С. Непомнящим и Н.Я. Эйдельманом, И.Л. Андрониковым и Д.Н. Журавлевым,Ю.Л. Керцелли и И.С. Зильберштейном. Стремление к подобным публичным формам общения постепенно ослабевало, хотяназванная форма – встреча с интересным человеком – остается в арсенале культурно-образовательной деятельности музеев и по-прежнему привлекает людей возможностьюнепосредственного общения с незаурядной личностью. Потребности в рекреации соответствуют и такие формы, как концерт, литературныйвечер, театрализованное представление, кинопросмотр. Как и большинство базовых форм,они, прежде всего концерты и литературные вечера, были частью жизни музея рубежа веков.Однако музейное значение эти формы приобретают тогда, когда с их помощью воплощаетсяидея синтеза предметной среды и искусства. Последовательное воплощение идея синтеза получила в деятельности Эрмитажноготеатра (1932–1935), созданного известным музыковедом С.Л. Гинзбургом. Здесь былареализована его концепция «звучащего музея», регулярно устраивались представления, накоторых предметная историко-культурная среда представала во взаимодействии с музыкой,танцем, литературой. Это давало возможность передать образ эпохи, погрузить зрителей в ееатмосферу. Традиции Эрмитажного театра нашли продолжение в 1970–1980-е гг., когда названныеформы вновь обрели свою актуальность, прежде всего в деятельности музеев театра, музыкии кино, но не только в них. Свидетельством тому стали «Декабрьские вечера» в ГМИИ им.А.С. Пушкина, которые организуются начиная с 1981 г. по инициативе Святослава Рихтера,поддержанной директором музея И.А. Антоновой. Специально для каждого цикла (например,«Образы Англии – традиции и фантазии», «Мир романтизма», «Чайковский и Левитан»,«Художник рисует Библию») на основе единой эстетической идеи разрабатываетсяпрограмма, где изобразительный ряд входит во взаимодействие с музыкальными образами.«Декабрьские вечера» обозначили путь, по которому пошли многие художественные музеи,находя собственные решения для воплощения идеи синтетического музейного действа. Повсеместное использование таких форм, как встречи, концерты, театрализация,киносеансы и пр. стало вызывать упреки в утрате музеем своей специфики. Думается, что этонесправедливо и неверно по существу. Скорее всего речь должна идти о более широкомподходе к толкованию понятия культурное наследие. Интерес публики и самих музеев к этимформам свидетельствовал о признании значимости непредметных форм бытованиякультурного наследия, к которому можно отнести и духовный опыт человека, и звучащееслово, и музыку, и кинофильм. Подтверждением этому явилось появление новых форм, которые преимущественноопирались на непредметные формы бытования культурного наследия. Одновременно этиформы, возникшие как результат смены образовательных моделей музея, утверждениякоммуникативной модели, учитывали потребность людей в рекреации, общении, вкультурно насыщенном отдыхе, реализации творческой энергии, а также утверждалиприоритет эмоционального воздействия музея на человека. К таким формам прежде всегоотносится праздник. Внедрение музейного праздника в сферу культурно-образовательной деятельности музеяобычно относят к 1980-м гг., что позволяет считать его новой формой, однако и у нее былипредшественники. Это чрезвычайно распространенные еще в 1950-х гг. ритуалы: прием впионеры и комсомол, вручение паспортов, посвящение в рабочие или студенты, которыепроходили в залах музея и сопровождались торжественным выносом знамен и другихмузейных реликвий. Это и получившие большое распространение профессиональныеторжества – «День химика», «День радио», «День Советской Армии», «День Военно-морского флота» и пр. Однако изменилось время, а вместе с ним и характер торжеств. Отказот официоза и признание значимости не только боевых и трудовых, но и иных традицийпривели к значительному обогащению тематики и содержания подобных мероприятий,которые действительно обретали характер праздника. С начала 1980-х гг. начинают проводиться первые фольклорные праздники(первоначально в музеях-заповедниках «Кижи» и «Коломенское»), праздники ремесел(например, в Костромском музее-заповеднике), календарные («Русская зима» во Владимиро-Суздальском музее-заповеднике и новогодняя елка в музее-заповеднике «Поленово»),литературные (поэтические праздники: Пушкинский в Михайловском, Цветаевский в музеегорода Александрова и Ахматовский в селе Гродницы Калининской области, Блоковский вШахматово, а также праздник в мемориальном музее В.М. Шукшина в селе Сростки), военно-исторические (празднование годовщины Бородинского сражения в Бородинском военно-историческом музее-заповеднике). Только за этими действами утверждается терминпраздник, который ранее не употреблялся. Причем речь идет о весьма разнородных явлениях,отличающихся друг от друга не только сюжетом, но и методами организации. Так, в центре праздника, посвященного Мусе Джалилю в Музее истории Татарстана, –церемония выноса рукописи «Маобитских тетрадей» под музыкальное сопровождение идробь барабана, чтение стихов, выступление родных, а также исследователей творчествапоэта. Основой праздника на Бородинском поле является театрализованное представление, вкотором воспроизводится картина сражения между русским и французским войсками.Фольклорный праздник в «Кижах» включает выступление фольклорных ансамблей,демонстрацию работы народных умельцев и продажу их изделий. Вместе с тем новый термин праздник закреплял нечто общее, что стало присуще всемэтим действам. Общность и новизна заключаются в неформальной атмосферепраздничности (что отличало эту форму от прежних церемоний), в эффекте личнойпричастности, соучастия в происходящем благодаря театрализации, игре,непосредственному общению с «персонажами» праздничного действа, применению особойатрибутики. Особенность праздника еще и в том, что он как бы раздвигает границы музея,ибо музейное значение приобретают духовные традиции народа, мастерство, обряды иритуалы, национальное искусство. Праздник служит их сохранению и возрождению.Наконец, «сам факт проведения праздника... уже представляет собой попытку вернуть кжизни традиционную форму отдыха человека» (Опыт организации музейных праздников,1988, с. 5). И в этом заключается, быть может, самая большая привлекательность музейногопраздника для людей, которые пытаются обрести утраченные традиции проведенияпраздников – без демонстраций и трибун, с одной стороны, или телевизора и застолья, сдругой. Иными словами, благодаря музейному празднику вообще возрождается традицияпраздника как одной из форм бытования культурного наследия. Эффект музейного праздника зависит от того, насколько удается активизироватьаудиторию, вовлечь зрителей в праздничное действо, разрушить границы между«зрительным залом» и «сценой». Органично это происходит во время проведения детскихпраздников, особенно тех, которые завершают занятия в кружках или студиях. Им предшествует большая и дружная подготовительная работа, длительное ожидание праздника,не менее волнующее, чем он сам. На календарных праздниках в «Коломенском» детские фольклорные ансамбли не толькоисполняют обрядовые песни и знакомят собравшихся с народными обычаями, но ивовлекают аудиторию, прежде всего детей, в традиционные игры и развлечения. Другойпример – костюмированный бал для детей, занимающихся в кружках Эрмитажа, во времяподготовки к которому дети получают определенные роли, мастерят костюмы, а затемразыгрывают сценки из египетской или греческой мифологии. Заметным явлением в жизни Карелии стали детские праздники «Кижи – мастерскаядетства», которые с 1994 г. проводит Республиканский детский музейный центр при музее-заповеднике «Кижи». Праздник 1996 г. был посвящен теме «Встреча культур» (вепсы,карелы, русские). В нем участвовали более 350 детей из близлежащих сел и деревень, детскиефольклорно-этнографические коллективы, а также специально приглашенные на праздниксемьи, представляющие разные народы. Семейные коллективы непосредственно на музейныхобъектах (дом русского, карела, вепса) устраивали своеобразные спектакли, показываяобычаи своих народов. Дети демонстрировали образцы народного искусства и участвовали вконкурсах: «Сшей мне, матушка, красный сарафан», «Рецепты моей бабушки», «Я итрадиции моего народа» (конкурс на лучшее стихотворение на родном языке). К празднику как форме, удовлетворяющей потребность людей в рекреации ипредполагающей активное включение аудитории в действие, очень близка музейная игра.Она еще в большей степени, чем праздник, является новой для музея формой, ибо еепоявление всецело связано с утверждением коммуникативной модели. Недаром становление этой формы за рубежом относится к 1970-м гг. Отнюдь неслучайно, она быстро приобретает популярность. Так, М.Б. Гнедовский приводит рядпримеров распространения музейной игры в музеях Дании, ссылаясь на статьи,опубликованные еще в 1980-е гг. Мы узнаем, что Музей кораблей викингов в Роскильдеорганизует плавание на судах трех типов, участие в расстановке сетей и ночном лове рыбы пометоду, который использовался в прошлом столетии. А музей под открытым небом «ФуненВилледж», где воспроизводится облик старой датской деревни, проводит для школьниковзанятия в школе, построенной в 1827 г. «В классе разыгрывается своеобразный спектакль –урок прошлого, в котором участвуют современные школьники и который в тоже времяявляется для них настоящим уроком истории» (Гнедовский М.Б., 1986, с. 31). Уроки в старой школе стали одной из самых распространенных сюжетов историческойигры. Участником подобной стала Е.Г. Ванслова, посетившая Музей образования вШотландии, расположенный в здании школы начала ХХ в. Она наблюдала, как детейпривезли на урок в музей: «У девочек темные платьица и большие белые фартуки...Мальчики – в строгих темных костюмчиках, в жакетиках. Дети по двое входят в класс,начинается молитва. Затем – урок. Его ведет м-с Джемайма Фрейзер – сотрудник музея. Онаговорит с детьми решительно и жестко, как тогда было принято в школе... Дети сидят запартами, полностью копирующими парты 80-х гг., в них вделаны чернильницы-«непроливайки», в углублении – стальные ручки с пером типа № 86, грифельные доски дляписьма, в – парте кусок «старой» бумаги, заляпанная чернилами промокашка, кусок материидля протирания пера. Все строго документировано, взято со старых фотографий вплоть досамых мелких деталей» (Ванслова Е.Г., 1987, с. 77). Историческую игру ни в коей мере нельзя назвать экскурсией (или занятием) сиспользованием игровой методики, подобные которым проводились и проводятся в нашихмузеях, где дети не перестают ощущать себя современными школьниками. Особенностьисторической игры в том, что она вся построена на ролевом поведении ее участников, даетвозможность погружения в прошлое, опыт непосредственного соприкосновения с историческими реалиями. Это делает историческую игру не похожий ни на какую-либодругую форму, что служит основанием для выделения ее в качестве самостоятельной. Онастоль же перспективна, сколь и сложна по исполнению, ибо требует многих компонентов:специального пространства, атрибутов (включая костюмы), хорошо подготовленного,обладающего актерскими способностями руководителя, наконец, желания и способностиаудитории включиться в игру, принять ее условия. (Недаром историческая игра активно и сбольшим эффектом используется зарубежными музеями главным образом в работе с детскойаудиторией.) И все же есть основания полагать, что утверждение ее относится к близкомубудущему наших музеев. Наряду с основными характеристиками базовых форм могут быть выделеныдополнительные. Дополнительные характеристики базовых форм Эти характеристики не затрагивают существа форм, но являются основой для ихмодификации и, в конечном итоге, определяют разнообразие и актуальность репертуаракультурно-образовательной деятельности, который складывается в музее на разных этапах. Кдополнительным характеристикам форм культурно-образовательной деятельности музеяотнесем: простые – комплексные; разовые – цикловые; для однородной – разнородной аудитории; внутримузейные – внемузейные; коммерческие – некоммерческие. Большинство базовых форм, за исключением праздника и исторической игры, относитсяк категории простых. Но различные их сочетания и комбинации открывают возможности длясоздания комплексных форм. К таковым, например, относится чрезвычайно распространеннаяформа, получившая наименование тематического мероприятия. Это, как правило, разоваяакция, посвященная какой-либо конкретной теме, событию, лицу, которая может включатьэкскурсию и встречу с интересным человеком, лекцию и концерт. Сейчас музеи обычностремятся обозначить такое мероприятие привлекательным для посетителей названием(взамен прежних, идеологически выдержанных, типа «Мы выполняем заветыреволюционеров», «Наше социалистическое Отечество», «Два мира – две системы» и пр.). Обычным явлением последних десятилетий стало преимущественное использованиецикловых форм, которые гораздо более эффективны, т.к. дают возможность ориентироватьсяна постоянную аудиторию. Причем в музейной практике наметилась тенденция строитьциклы не только на основе какой-либо одной формы (экскурсионный абонемент илилекторий), но и объединять в них разные жанры. Так, абонемент для посетителей Дома-музеяВ.М. Васнецова включает экскурсию «В гостях у В.М. Васнецова», лекцию со слайдами«Родина В.М. Васнецова», встречу с потомками художника, а также знатоками ипочитателями его творчества, серию концертов. Сейчас в музейную терминологию внедряется такое понятие, как программа, наиболеечасто используемое зарубежными коллегами для обозначения музейного события, котороеимеет длительную временную протяженность (до нескольких лет) и осуществляется спомощью различных форм музейной коммуникации. Все более активное употребление этогослова отечественными специалистами фиксирует тенденцию закрепления подобных сложныхформ в отечественном музее. И у нас появляются досуговые программы типа «Воскресныйдень в музее», которые предусматривают проведение системы мероприятий для посетителейразного возраста, а также комплексные программы взаимодействия со школой, основанные на идее использования потенциала музея в учебном процессе (об этом – в специальномразделе). Формы культурно-образовательной деятельности могут быть адресованы разнороднойаудитории, какой, к примеру, является семья. В последние годы наметилось явное движениемузеев навстречу этой категории посетителей. Вот несколько примеров из деятельностимосковских музеев: программа «Семья в музее» в Политехническом, циклы лекций для семьии клуб «Дети и родители» в Третьяковской галерее, экскурсии для семейных посетителей спрослушиванием звукозаписей записей в Театральном музее им. А.А. Бахрушина, программа«Семейный лабиринт» в Государственном Биологическом музее им. К.А. Тимирязева. А вот интереснейший опыт Санкт-Петербурга. Для Государственного музея историиСанкт-Петербурга работа с семьей стала приоритетной с конца 1980-х гг., когда обозначиласьее роль в структуре аудитории и музейные педагоги увидели, что взрослые стремятся кобразованию вместе с детьми. В рамках проекта «Музей и семья» здесь проводитсятрехгодичный цикл занятий для детей и родителей «Воскресные встречи». Младшиешкольники, их папы и мамы изучают историю родного города на лекциях и экскурсиях, атакже, что очень важно, занимаясь самостоятельными исследованиями. Стержнемреализации программы цикла стали домашние задания, которые образовали целую книгу,получившую название «Записки архивариуса. Семейные исследования». «Маленький человекв мантии – архивариус шагает по страницам этой еще не заполненной сведениями “книги” иставит перед детьми и взрослыми вопросы, которые усложняются с каждой новой темой итребуют участия всей семьи в подготовке ответов» (Чумак Т.А., 1996, с. 23). Одно из заданийкасалось истории семьи. Надо было найти и описать самый интересный предмет из домашнейколлекции и составить его легенду. Эти домашние реликвии и сочинения-аннотации,дополненные творческими работами детей, стали основой уникальной выставки «Историяглазами детей», которая была открыта в залах музея. На рубеже 1980–1990-х гг. начинают появляться музеи, все формы деятельностикоторых ориентированы преимущественно семью. Таков Музей ремесла, архитектуры и бытав Калуге, созданный семейной парой, Л.И. Федоровой и В.А. Ткаченко, и их детьми иработающий главным образом с семьями. Посетители овладевают здесь утраченной и вновьвозрожденной создателями музея технологией изготовления традиционной для Калужскойобласти глиняной игрушки, очень популярной в прошлом столетии. Возрождение промыслаидет рука об руку с укреплением семейных отношений, «связи взрослых и детей, когда всясемья трудится вместе, приобщаясь к своим национальным истокам» (Коссова И.М., 1997, с.48). Наряду с этим многие формы ориентируются на однородную аудиторию. Классическимпримером являются школьники, для которых разрабатываются экскурсии и лектории,организуются кружки и конкурсы, проводятся «Дни школьника», декады «Музей и дети». Очень перспективны, хотя, в отличие от зарубежных, в очень малой степени освоенынашими музеями, формы, адресованные инвалидам и другим группам, нуждающимся вреабилитации. Сегодня и отечественные музеи уже начинают обращаться к этим людям.Музей-гуманитарный центр «Преодоление» им. Н.А. Островского целенаправленно работаетс инвалидами, которые пытаются преодолеть свои недуги и встать выше них. Здесьустаиваются выставки творчества инвалидов, экскурсии и лекции для глухих ислепоглухонемых. Экскурсии для слепых, слабо видящих и глухих освоены в филиалеГосударственного исторического музея – Церкви Троицы в Никитниках. Центр музейныхинициатив «Кунцево» ежемесячно устраивает для инвалидов своего района встречи повыходным дням, создавая при этом атмосферу, которая определяется тезисом: «инвалиды неущербные, а просто другие люди» (Кутя В.В., 1997, с. 122). Художественные музеи развивают подобные формы в русле традиций арттерапии какметода психологической работы, использующей возможности искусства для положительныхизменений в структуре личности. Безусловным лидером здесь стал Русский музей, гдеблагодаря деятельности Н.Ю. Жвитиашвили и О.В. Платоновой, а также их коллег этонаправление не только получило значительное развитие, но и оказало огромное влияние наего становление в других музеях. Основную задачу арттерапевта названные авторы видят втом, чтобы «возбудить у человека активность, направленную на реализацию его предельныхтворческих возможностей... создать условия, при которых сознание человека стало бымаксимально адекватным его природе» (Платонова О.В., Жвитиашвили Н.Ю., 2000, с. 17).Особенно нуждаются в этом инвалиды, которые ограничены в социальных контактах идезадаптированы. Поэтому в 1992 г. в Русском музее начата реализация программы «Шагнавстречу» для детей-инвалидов и детей «с проблемами». Ее авторы исходят из того, чтотворческий процесс у таких детей следует рассматривать «не столько как отражение степениих дефекта, а скорее как проявление позитивных способностей личности, опираясь накоторые можно способствовать социальной адаптации и коррекции ребенка» (ЖвитиашвилиН.Ю., 1995, с. 92). Работающая на основе этой программы арттерапевтическая студия проводит занятия дляслабовидящих, детей с последствиями церебрального паралича, для аутичных детей, помогаяим открыть красоту окружающего мира и лучше понять самого себя. Одной из первых акций студии стала выставка «Детские сны» (1993), участие в которойприняли дети из больниц, специализированных школ и интернатов, ассоциаций детей-инвалидов. Автор, страдающий особо тяжелым недугом, получил специальный приз «Самомумужественному участнику выставки». В 1998–1999 гг. арттерапевтическая студия принялаучастие в международном социально-культурном форуме «От монолога к диалогу», которыйпроводился в Санкт-Петербурге. В творческих мастерских, где вместе работали взрослые идети, больные и здоровые, удалось создать атмосферу, которая способствовалаколлективному творчеству и в то же время давала возможность каждому заявить о себе как отворческой личности. В последние годы активно заявляют о себе и другие общности, которые актуализируютновые формы работы для однородной аудитории. К числу таких общностей можно отнести,например, различные землячества, которые благодаря музею могут ощутить свое культурноеи социальное единство, предъявить обществу свои ценности и тем самым в какой-то степениспособствовать разрешению национальных конфликтов. Большой простор для разнообразия открывают внемузейные формы, или, как их ещеназывают, передвижные. Например, начиная с 1930-х гг., когда перед музеями былапоставлена задача обслуживания сельских жителей, весьма распространено было заключениедоговоров с колхозами, совхозами, сельскими школами на организацию лекций,тематических мероприятий, праздников специально для этой категории населения. Этиформы, безусловно, имели значение для жителей удаленных от крупных культурных центровмест. Сейчас связь с сельскими жителями в силу главным образом экономических причиннарушилась. Но внемузейные формы не потеряли своего значения. И они могут существоватьне только в виде лекций. Например, очень актуальна для школ идея передвижного музея(«музея в чемодане»), подобные которым существовали в России, а также достаточноинтенсивно используются за рубежом. Получив на время копии и дубликаты музейныхпредметов, подобранных по определенной теме и снабженных необходимымиметодическими разработками для учителя, школы могут очень эффективно разворачиватьпроцесс предметного обучения. Наконец, в последние годы все большее значение начинает приобретать деление форм накоммерческие и некоммерческие. Наибольший коммерческий эффект дают программы дляиностранцев, которые создаются во многих музеях. Обзор форм помог нам представить общую картину культурно-образовательнойдеятельности музея. В дальнейшем эта схема наполнится более конкретным содержанием. 5. МУЗЕЙНАЯ АУДИТОРИЯ И ЕЕ ИЗУЧЕНИЕ После того, как мы выяснили, что входит в арсенал культурно-образовательнойдеятельности музея, рассмотрим, кому адресуются ее формы. Для обозначения адресата музейной деятельности используются различные термины:посетители, зрители, аудитория. Однако первый – посетители – не совсем точен, потомучто указывает лишь на тех, кто находится в музее, не учитывая довольно большую частьпотенциальной аудитории; второй – зрители – подразумевает только посетителейэкспозиции, игнорируя слушателей лектория или участников других музейных мероприятий.Наиболее универсален третий термин – аудитория, который все чаще используетсяспециалистами. Музейная аудитория – это общность людей, объединенных интересом к музею, чтонаходит выражение в определенной активности и мотивации его посещения. Параметры для описания аудитории Аудитория рассматривается прежде всего по социально-демографическим признакам:образовательный уровень, профессиональная принадлежность, возраст, пол, местожительства. Каждый из этих признаков необходимо учитывать, вступая в контакт слюдьми, но наибольшее значение, как показывает практика и проведенные в музеяхисследования, имеет образовательный фактор. Прежде всего, уровень образованиясказывается на отношении людей к музею, к его экспозициям и культурно-образовательнымпрограммам. С точки зрения проявления активности по отношению к музею, аудитория делится нареальную (на тех, кто пришел в музей) и потенциальную. Значение последней характеристикисо всей определенностью было осознано в последние десятилетия: в различныхисследованиях специально анализируются факторы, препятствующие посещению музея,причины отсутствия интереса к нему у части (прямо скажем, большей) населения. Если быкаждый музей смог ответить на вопрос, «почему они не пришли», то его реальная аудиториязначительно бы возросла. Активность аудитории характеризуется частотой посещения музея людьми. На основеэтого критерия появляется возможность говорить о постоянной и нестабильной аудитории.Наличие ядра постоянных посетителей – это очень существенный качественный показателькультурно-образовательной деятельности музея, свидетельство его общественнойзначимости, интереса к нему людей. Музейную аудиторию анализируют с точки зрения направленности ее интересов наопределенные виды музейной коммуникации. В этом случае выделяется аудитория выставокили лекториев, посетители «выходного дня», те, кто участвуют в научных исследованияхмузея и пр. Это подчас совершенно разные аудитории – по своему демографическомусоставу, интересам, предпочтениям, требованиям, которые они предъявляют к музею. Весьма существенным моментом для характеристики аудитории музея является степеньее подготовленности и предрасположенности к восприятию. Осознание этого послужилоповодом для выделения в структуре аудитории посетителей с высоким уровнем подготовки Музейные лекции, удовлетворяющие потребность в познании, были заметным фактомобщественной жизни и проходили обычно при большом скоплении народа. Это объяснялосьпрежде всего тем, что читались они выдающимися учеными, светилами науки. Так, лекции побиологии в Политехническом читал К.А. Тимирязев, по физике – А.Г. Столетов и П.П.Лазарев, по воздухоплаванию – Н.Е. Жуков-ский. Как свидетельствует исследователь,«деятельность многих дореволюционных музеев во второй половине ХIХ – начале ХХ в.была направлена на то, чтобы привлечь к своим... публичным лекциям, экспериментальнымдемонстрациям и народным чтениям возможно большее число выходцев собственно изнарода» (Пархоменко Т.А., 1991, с. 36). Это характеризует и практику Политехническогомузея, куда на лекции рабочие приходили целыми артелями, и многих других музеев России. Со временем музейные лекции утратили значение формы, имеющий столь широкийобщественный резонанс. Они стали читаться главным образом сотрудниками музея, новследствие этого, быть может, выиграли с точки зрения своей музейности. Использованиемузейного предмета в качестве атрибута (даже если он присутствует «незримо», становясьглавным героем повествования) стало важным требованием, предъявляемым к лекции. Оноформулируется в 1960-е гг. – в период становления информативной модели музея, когдалекции вновь приобретают актуальность в связи с ориентацией музеев на просветительство.Лекции становятся основой «воскресных чтений», «устных журналов», «университетовкультуры» и подобных чрезвычайно распространенных в эти годы форм, которыепрактически ушли из жизни современного музея. Однако лекция как базовая формакультурно-образовательной деятельности продолжает оставаться основой его репертуара. Вомногих музеях работают постоянные лектории. Другая базовая форма, также вполне традиционная для музея, консультация –практически единственная, имеющая индивидуальный характер (идет ли речь оконсультациях в экспозиции или в научных отделах музея). Эта форма никогда не имелазначительного распространения, хотя и не исчезала из музея. Представляется, что она оченьперспективна в связи с тенденцией увеличения в музеях индивидуальных посетителей,осматривающих экспозицию без экскурсовода. Но, к сожалению, пока консультант в залахотечественного музея – достаточно редкое явление, тогда как во многих зарубежных с такимспециалистом (главным образом – волонтером) посетитель встречается часто. Научные чтения (конференции, сессии, заседания) также относятся к числуклассических, традиционных форм, возникших в период становления культурно-образовательной деятельности музея. Они являются средством «публикации» и обсуждениягруппой компетентных лиц результатов проводимых музейными сотрудниками исследований,способом установления и развития контактов с научной общественностью. Подобныезаседания являются традиционными для многих крупных, да и не очень больших музеев.Обычно они проводятся в одно и то же время, часто приурочиваются к юбилейным датам,посвящаются памяти той или иной личности, а иногда – итогам деятельности за год.Примечательно, что на этих сессиях все чаще заслушиваются сообщения об исследованиях вобласти культурно-образовательной деятельности музея, что еще раз свидетельствует о том,что музейная педагогика обретает научный статус. Литературные мемориальные музеипроводят Пушкинские, Толстовские, Чеховские, Герценовские чтения, которые собираюткрупнейших специалистов, изучающих творчество писателей. Многие историко-краеведческие музеи организуют краеведческие чтения, в которых принимают участиеисследователи края. Подобные научные собрания не только удовлетворяют познавательныеинтересы общественности, но и очень повышают престиж музея как научно-исследовательского учреждения. Перечисленные базовые формы предполагают главным образом пассивное участиеаудитории. Однако среди традиционных форм есть и такие, которые направлены на включение людей в активную деятельность. Это клуб, кружок, студия. Активностьаудитории является их общим признаком, но это качество проявляется в названных формах сразличной степенью интенсивности. В клубе (мы не имеем в виду те, которые больше напоминают лекторий) оно выраженонаиболее определенно. Клуб как центр общения людей, объединенных общим интересом,осуществляет свою деятельность главным образом путем самоорганизации. Деятельностьюего руководит, как правило, избранный членами клуба Совет, в который входят научныесотрудники музея. На общих собраниях обсуждаются планы, отчеты приклубных секций икружков. По тематике и содержанию деятельности клубы очень разнообразны (какразнообразны интересы, которые может инспирировать музей). Наиболее часто встречаютсяклубы любителей старины, краеведов, знатоков Отечественной войны 1812 года, ветерановВеликой Отечественной войны, коллекционеров (нумизматов, филателистов, фалеристов).Работа клубов базируется на музейной тематике, в ней широко используются музейныеколлекции, наконец, часто она значительно обогащает музейную деятельность. Примером может служить клубная деятельность Государственного Биологическогомузея им. К.А. Тимирязева, на базе которого многие годы работают Клуб любителейкактусов, Клуб любителей камня и Клуб «Биофитум». Ежегодно клубы устраивают выставки,где не только экспонируются к
