2020-08-05
83ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ АВТОНОМНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ
«СЕВАСТОПОЛЬСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»
Институт Общественных наук и международных отношений
Кафедра
Теология и религиоведение
Курсовая работа на тему:
Государственное взаимодействие через оценку
этно-конфессиональных проблем России и Сербии.
Выполнил Савушкин Сергей Петрович (Фамилия И.О. обучающегося)
_ ТЕО/м-19-1-о ____________________
(шифр группы)
Направление Теология 48.04.01
Профиль
Государственно-конфессиональные отношения
Руководитель от университета доцент Смирнова Т.В.
Севастополь
2020 г.
Содержание
Актуальность
Цель
Введение
Заключение
Список литературы
Актуальность
Когда наша страна подвергается разным серьёзным вызовам и беспрецедентному внешнему давлению, необходима консолидация в обществе. Основой для консолидации являются взвешенные, тщательно отрегулированные государственно-конфессиональные отношения. А взвешенность этих отношений зависит от того, насколько сильно мы являемся религиозными и верующими. На какие уступки готовы пойти, выстраивая эти отношения. Какие красные линии перейти не можем и понимает ли это государство. И мы только в начале пути. Наш путь, из анализа исторического опыта, вероятно, будет особенным. Почему-то на российскую реальность не применить ни западные, ни восточные примеры. Это не хорошо и не плохо, это наша реальность. У россиян особенный менталитет, особенный способ восприятия социальных процессов, особенное отношение к государству и друг другу. Но это не должно мешать нам, использовать лучший мировой опыт и пробовать применить его для организации жизни в нашем государстве. Вместе с тем, необходимо обращать внимание на ошибки или даже провалы некоторых государств, при выстраивании религиозных взаимоотношений в своей внутренней политике.
Цель: Необходимо провести сравнительный анализ взаимодействия государства и религиозных групп в одной из стран Балканского полуострова.
Введение
Балканские страны - это очень важный регион на карте нашей планеты. Отсюда проистекают многие противоречия и начинаются войны. А главное, с нашей точки зрения, некоторые особенности религиозной политики Балкан можно использовать как пример для нашей страны. Геополитический аспект Балканского кризиса изучен многими российскими специалистами. Но, как правило, в основе политических противоречий лежат противоречия религиозные. Эти противоречия и глубина веры, являются объектом нашего исследования.
Сербия-это страна, с которой нас связывает очень многое, но самое главное православная вера. Важность изучения этой страны связана с укреплением российско-сербских отношений и с необходимостью укрепления зоны влияния России на Балканах. В этом регионе, также как в любом другом регионе, наша страна выступает как гарант региональной безопасности. И, конечно, как постоянный геополитический игрок. Нельзя сказать, что между нашими странами всегда было выстроено эффективное взаимодействие, но близость основных позиций направляет нас к всестороннему сотрудничеству. Кроме того, новые исторические условия заставляют увеличивать темп взаимного сотрудничества. Так как Сербия выступает практически единственным проводником геостратегических интересов России на Балканах. Другие серьёзные игроки в этом регионе имеют противоположные и зачастую антагонистические цели.
Сотрудничество между нашими странами не остается без внимания наших «партнеров». Еще в начале двухтысячных годов Центр Евроатлантических исследований (финансируется государственным департаментом США и фондом Рокфеллеров) начал отмечать возрастающий интерес России к Сербии. Данный центр проводил несколько исследований на предмет перспектив применения Россией так называемой «мягкой силы» на Балканах3. Не будет лишним упомянуть, что многие центры зарегистрированы и работают в самом Белграде. Белградский Исак-фонд занимается интегрированием Сербии в НАТО и Европейский союз. Гарвардский исследовательский центр, усилиями своего представителя Т.Батлера проводил изучение влияния России на Балканах. Профессор политологии Дж. Хэдли написал книгу: «Россия и Балканы: внешняя политика от Ельцина до Путина» 4 в своей работе автор сравнивает внешнюю политику двух президентов. Но в целом его сравнение носит критический подход. Американский аналитический центр стратегических и международных исследований написал отчет5, в котором выражает серьезные опасения, что в Балканском регионе происходит уменьшение демократических стандартов и увеличение влияния России. Точнее, в их понимании, эти два процесса тождественны. Профессор из Великобритании М.Смит6, изучая интересы России в Юго-Восточной Европе, делает упор на энергетические и военные рычаги нашей страны, в вопросе установления влияния в данном регионе. Исследовательский центр Юго-Восточной Европы в Оксфорде7 обращает внимание на необходимость усиливать работу в странах, которые еще не присоединились к Европейскому или Евразийскому союзу. Все эти исследования показывают, какой не поддельный интерес к данному региону со стороны западных стран.
Но это, как бы исследования для «внутреннего пользования», тех кто их проводит и оплачивает. И здесь мы не видим ничего нового. Все те же устоявшиеся клише: «свертывание демократических процессов», «опасность усиления России», «агрессивная внешняя политика Кремля» и так далее. И еще очень важно с нашей точки зрения, что все эти исследования не уделяют должного внимания религии. С одной стороны наши «партнеры» не хотят углубляться в социальные процессы, происходящие в Восточной Европе, потому что считают себя победителями в холодной войне. И до сих пор и так все проходило как они планировали. С другой стороны, более глубокое изучение происходящих на Балканах процессов, требует понимания ментальности и исторических особенностей народов, проживающих на этих территориях. Вот здесь мы должны обратить внимание на труды именно сербских ученых, которые находятся в непрерывном поиске своего пути развития.
В 60-70 годы двадцатого столетия сербский профессор Вук Павичевич8 уделил внимание описанию мировых религий, в основном христьянства, мусульманства, буддизма. Но христьянство, рассматривается только через призму католицизма, а ислам представляется автору как одна из самых миролюбивых религий. Не будем забывать, что в момент изучения этих
вопросов, мировые религии миро сосуществовали в рамках одного
государства Югославия. На закате существования социалистического лагеря, еще один белградский профессор Джура Шушнич9 попытался проанализировать различные верования. Автор много уделяет внимания структуре и функциям религий, сравнивает религию с наукой. Но нет никакого применения данных изысканий, даже на примере своей страны, только теоретические рассуждения. В этих рассуждениях Шушнич старается обходить такие темыкак сектанство, религиозные конфликты и новые религиозные движения. Хотя, совсем скоро страну захлестнет волна религиозных противоречий, автор проявляет поразительную мягкость либо близорукость. С распадом социалистического лагеря югославские ученые стали озвучивать свои воззрения более четко или, даже, жестко. Социолог румынского происхождения Дан Дунгачиу10 обосновывал в своей работе «Разочарование социологией», неправильность отделения церкви от государства. Обратим Ваше внимание, что как таковой сильной роли церкви, а тем более, существенного влияния на государство, еще нет. Но проблема уже
поднята. На примере Румынии Дунгачиу пишет, что это православная страна, и чтобы вступить в НАТО, государство должно объяснить своим православным гражданам, что необходимо применять свои религиозные взгляды для бытового использования. Власть должна убедить своих граждан, что их вера не имеет никакого значения для законотворчества и политической жизни страны. Автор с таким подходом не согласен. Он пишет: «что значит социологическая (научная) нейтральность в этом случае? Особенно, что значит нейтральность если православным запрещается, или лучше сказать, оспаривается их право политически высказаться исходя из религиозных убеждений. Но, это не запрещено коммунистам, феминисткам, другим этническим сообществам (цыганам, венграм и др.). Мы живем в очень парадоксальной ситуации. Нам говорят, что государство нейтрально, но если вы являетесь коммунистом, феминистом, или националистом – имею в виду какое-либо этническое сообщество (например, цыгане) – можете попытаться чтобы ваш взгляд на мир отражался в законах нации, если же вы являетесь религиозным сообществом – тогда не можете. Во имя религии вы не можете действовать явно; во имя вашей этничности или вашего пола можете. Возникает вопрос: «Почему религию считают хуже остальных факторов, которые формируют человеческий разум и стараются найти способ сохранить разделение церкви и государства». Дан Дунгачиу очень точно вскрывает обратную сторону толерантности. То есть, навязывание западными странами принципа нейтрального отношения ко всему, к чему человек верующий нейтрально относиться не может. Дунгачиу пишет: если этот принцип выполняет атеист или агностик, то он остается самим собой (атеистом или агностиком); если этот принцип выполняет верующий, то он перестает быть таковым. Трюк заключается в уравнивании «нейтральности» и
«объективности» с атеизмом11. Наблюдается тема возвращения православия в общественную жизнь страны. Доктор социологических наук Мирко Благоевич как бы задается вопросом - это временная тенденция или наступившая реальность. Он в своей работе «Возрождение православия в Сербии: действительность или миф?» рассматривает проблему возвращения религии в общество. И не просто возвращение, а истоки и причины этого процесса. Он пишет: «Следует также исходить из предпосылки, что религиозность несомненно связана в первую очередь с так называемой культурной религиозностью, которая подразумевает конфессиональность и религиозную идентичность, в то время как истинная воцерковленность все-таки характерна для меньшинства. Когда мы говорим о возрождении религии и религиозности в Сербии, то видим их укорененность, в веками существующих исторических традициях»12. Автор также указывает на значительную общественно-политическую окраску процесса возрождения религии и даже говорит о том, что возможно, меняющиеся политические процессы послужили катализатором этого возрождения, а не само желание людей обрести веру. И фактически идентично выражает свои мысли в отношении России: «В России нет никакого возрождения религиозности (православия), а на деле присутствует формальная религиозность, характеризующаяся идейной аморфностью, эклектичным сознанием, которое или не является строго определенным в конфессиональном смысле, оставаясь при этом недогматическим, открытым, неструктурированным, как определенный вид духовной энтропии. В доказательство исследователь приводят тот факт, что по конвенциональному религиозному поведению в виде регулярного посещения церкви Россия занимает одно из самых последних мест в Европе. Вторая группа использует те же или аналогичные научные данные, но на их основании приходит к совершенно иным выводам. С 1990-х гг. идет возрождение православия и утверждение его общественной роли, и этот процесс не вызывает сомнений. Он наблюдается не только в самоидентификации российского населения с православием и РПЦ, но тогда, когда речь идет о догматических верованиях, а также церковно-обрядовой практике и религиозной солидарности, имеющих различную степень и интенсивность.13».
Интересно, что многие ученые, занимающиеся проблемой ренессанса веры в конце прошлого столетия, скептически относятся к движущей силе данного процесса. Нам это напоминает отношение к вере в Римской империи периода ее расцвета. Император Октавиан Август понимает, что у каждого покоренного народа есть свои боги и свои верования. Но для скрепления государства необходим один верховный бог и желательно строго регламентированный культ. И возникает культ императора. Хорошее, или лояльное отношение гражданина к римскому государству и к римской администрации измеряется строгим выполнением ритуала поклонения статуи императора, точнее его гению. Примечательно здесь то, что вера, или почти вера, является скрепляющим звеном в государстве. И правители активно и осознано насаждают даже не веру, а классическую, отрегламентированную обрядовость. Все принимают эти правила жизни, кроме христьян. Именно правила, потому что искусственно созданная обрядовость, действует только на внешнюю сторону человеческой жизни, а внутри каждый все понимает. Сенека выразился: «…что во всяком случае мудрый человек должен соблюдать обряды не потому, чтобы они были угодны Богу, а потому что это предписывает закон».
Именно в этом, многие видят провал религиозной политики римского государства. Государства, которое перемололо сотни народов, которое просуществовало более тысячи лет, в котором закон работал безукоризненно. Знаменитый русский ученый Болотов В.В. пишет:«Когда явилось христианство, цивилизованный мир язычества до того уже изверился в свою религию, что нужно удивляться, как мог он отстаивать эту религию целых три века. Язычники в богов своих верили меньше, чем сами христиане, боровшиеся с ними. Объяснение заключается в том, что в римской империи не было величины, равной церкви, т. е. не было церкви языческой. Что у христиан относилось к сфере церковной деятельности, то в Риме относилось к сфере деятельности государственной. Жрецы, понтифики, фламины были государственные чиновники; поэтому в силу исторической необходимости тот вызов, который христианская церковь бросила языческой вере и на который должна была ответить языческая церковь, приняло государство, так как в римской империи церкви не существовало»15.
Как легко можно переложить все сказанное на современную действительность. И мы не берем конкретно Сербию. Получается, что многие начинают ходить в церковь из-за того, что стало можно туда ходить, или стало модно туда ходить. Но христьянство возникло и сохранилось как великая религия не из-за этого. А как раз напротив, потому что внутренний посыл людей является основным и определяющим. Великолепно об этом написал В.В. Болотов: «Христьянство не имело за собой прав исторической давности; Не было и религиею одного народа, а напротив, жило только прозелитами из других религий. То, что римское государство и в других национальных и дозволенных культах всегда рассматривало как злоупотребление предоставленною им свободою. В других религиях пропаганда была случайным правонарушением, для христианства же – необходимостью самого его положения в истории16». Значит культовость, закон, обрядовость- это все полумеры, способные лишь не надолго быть необходимостью для общества. И раз это религия не одного народа, то это сильная сторона христьянства. Значит все истинно православные априори наши братья по вере. А государства, где основной процент составляют православные, априори наши надежные союзники. Необходимо быть истинно верующими и тогда все другие вопросы (политические, экономические, военные и так далее) решаться непременно и взаимовыгодно для всех братских сторон.
Может быть поэтому на сломе исторических эпох сербские ученые так спорят об истинности возвращения населения к православию. Один из них сербский социолог Джорджевич Д.Б.: «у сербов происходит разрушение религиозного сознания: они не верят в главные составные части учения православного христианства, прибегают только к конфессиональной идентификации, религиозны декларативно. У сербов еще не произошло эсхатологического изменения образа мысли и неизвестно произойдет ли оно и когда именно?, сербы не принадлежат собственной церкви, они далеки от активной религиозной практики. Следовательно, невелик слой воцерковленных верующих, и нельзя говорить, что православные верующие соблюдают требования веры и своего религиозного руководства о поведении, которые предполагают регулярность в выполнении обрядов. "Сербы переживают, по существу, кризис религиозного поведения и объединения: они не часто переступают порог храмов, не участвуют
регулярно в литургии, не соблюдают пост и не молятся. У сербов еще не произошло ритуального изменения образа жизни.14». И далее: «сербское православие по сути своей традиционалистическое - в котором преобладает традиционная вера. Речь идет о традиционном, ритуальном типе, который крещен (и крестит своих потомков), венчался в церкви, празднует Славу (Рождество и Пасху, в деревне обязательно и крестный ход) и будет похоронен с отпеванием. Такого верующего я называю верующим с четырьмя обрядами и считаю его самым распространенным среди сербов, а выражение Г.Дейви "believing without belonging" превращаю в формулировку традиционная принадлежность без веры. Религиозность сербов в начале XXI века характеризуется религиозной принадлежностью без веры14».
Выводы Джоковича с одной стороны, обескураживают, с другой заставляют задумываться- а, не ошибается ли он? Безусловно всегда есть процент тех кто причисляет себя к той или иной религии лишь для национальной самоидентификации. Но даже это неплохо и важно. Может быть следующим шагом этих людей будет более глубокое осмысления веры. Также, всегда есть люди, приходящие в церковь, отдавая дань моде. Но в Сербии, именно сильны православные традиции. Не рассматривает ли Джокович внешние признаки религиозности как поддельные, либо не настоящие ошибочно, то есть без внутренней веры. Откуда автор берет критерии оценки «религиозная принадлежность без веры». Если даже в социалистические времена люди продолжали ходить в церковь, крестить и отпевать родственников, то почему с увеличением процента верующих, все эти действия являются данью моды. Не собирается ли Джокович таким образом как бы уравнять православных сербов с католическими и протестантскими соседями. Тем самым показать, что они готовы к вступлению в «дружную» европейскую семью. Ведь религиозность без веры - это уже давно особенность «цивилизованной Европы». И наши рассуждения про гипертрофированную обрядовость Римской империи, прежде всего, подходят именно к «цивилизованным европейским странам». И самое важное, мы не согласны с автором в его умозаключениях, что внешняя, видимая часть православия, это и есть сама современная суть нашей религии. Вера в Бога, любовь к Богу – это была и всегда будет сутью православия. Но увидеть это тяжело. Ведь тяжело увидеть внутреннюю работу над собой и объем этой работы.
Параллельно ученые ведут подобные изыскания в отношении нашей страны. Воронцов Б. в своей статье «Возрождение религиозности или дехристианизация17» в уничижительном стиле пишет о «православности» русского народа. Вероятно, автор относиться к либеральному лагерю ученых, у которых как-то принято, живя в России, ругать свое отечество. Нас всегда удивляет манера представителей либералов подводить «проверенные факты» под свою гипотезу. «Проверенные», конечно же в кавычках, так как подтверждения им, мы найти не можем. Автор пишет: «Некоторые социологические исследования показывают, что число верующих в современной России не превышает 4%. Полагаем, что такую цифру можно принять. Примерно столько же верующих было и в советское время.18». Как привычно и безапелляционно «некоторые социологические исследования», а далее на этих цифрах строиться весь базис доказательств слабости православия в России. В поисках этих доказательств, прослеживается некоторое созвучие с мыслями сербского ученого Джоковича. С той лишь разницей, что Джокович лишь поднимает данный вопрос и пытается соотнести увеличивающееся количество прихожан в церкви с истинно верующими. Воронцов Б. однозначно утверждает, что количество верующих должно только сокращаться. А в церковь ходят «для виду». По его утверждению старые люди «вымирают», у молодых в головах «только развлечения и деньги», а средний возраст «не может от безверия прийти к вере». Работа была написано в 2008 году, получается сейчас, в наших храмах находятся только притворяющиеся люди. Автор говорит о том, что религиозные чувства нельзя проверить, так почему же тогда все прихожане, по его утверждению, атеисты. Совершенно правильное заключение, что «о степени религиозности населения страны, нужно судить по состоянию общественной морали», но мы считаем не надо сжигать мосты. Не надо, антихристьянские стороны нашей жизни объявлять безусловно и безоговорочно победившими. И хотим заметить, что тенденция формирования общества «качественного потребителя» пришла к нам из тех стран, где уже давно употребляют выражение: «Бог есть на Земле, и имя ему деньги». Где как не в храмах, пытаться оставаться человеком. Увеличивающееся количество людей, которые считают себя православными, нельзя объяснить данью моды. В нашей стране никогда не было легко и безмятежно, всегда было много трудностей и противоречий. Но люди идут искать ответы именно в Божий храм.
В позиции любого ученого, изучающего эту проблему, наверняка можно найти слабые места. Потому, что сам пласт работы, которую предстоит проделать, невероятно огромен и многогранен. А главное, сама проблема постоянно видоизменяется и трансформируется. Кто-то, вероятно, призовет в третейские судьи, саму церковь. Мол раньше, в процессе работы интеллектуального коллективного разум, были сформулированы церковные догматы. Почему сейчас нельзя проделать подобную работу и отделить зерна от плевел, то есть верующих от неверующих. Но это тоже не правильно. Задача церкви нести учение Христа, приобщать человека к Богу, пытаться ответить на сложные вопросы, помогать пройти путь к спасению человеческой души. А вопрос чистоты и истинности веры, человек решает самостоятельно в себе самом. А что касается критериев, то коротко их попытаемся вместить в несколько предложений. Во-первых, любой человек сам определяет верующий он или нет. Без корректировок типа «верю, но сомневаюсь, или верю, потому что все русские православные, а я русский». Во-вторых, верующий человек обязан знать религиозные догматы. На этом, в том числе, выстраивается его вера, его убеждения и конечно, стараться в своей жизни следовать этим догматам. Иначе, получается «верю, неизвестно во что». Ключевое здесь, именно желание и стремление соответствовать своим религиозным догматам. И, скорее всего, нет предела этому стремлению. В противном случае, процесс достижения святости, превратился бы в лёгкую прогулку. Воцерковление же, приходит, скорее позже самой религиозной веры, либо вместе с верой. Мы склоняемся к разделению этих двух понятий, не претендуя, впрочем, на окончательную версию такого разделения. Предполагаем, что именно не простой путь к вере, направляет человека за ответами в церковь. А сама церковь состоит из спасающихся, а не из спасенных. Иначе, какова ее роль и предназначение, если все уже достигли святости. Более полно, роль церкви и ее влияние на человека раскрыла в конце двадцатого века социолог Валентина Чеснокова: «Воцерковление - это добровольное признание человеком влияния Церкви через усвоение себе установленного в ней образа жизни и образа мыслей. При этом усвоение образа мыслей происходит параллельно и в тесной связи с усвоением образа жизни. Этот последний именно и является проводником устойчивого влияния Церкви на человека, позволяющего человеку со временем выработать себе новое отношение к миру и к себе самому.22»
Возможно, мы ошибаемся и неправильно относим тех или иных авторов к какому-то политическому или социальному лагерю. Отдельно хотим сказать о самой роли либеральной интеллигенции. У нее есть одна существенная особенность – всегда критиковать власть, даже находясь под защитой этой власти. И другая особенность – считать российский народ настолько не просвещенным, что он не способен сам решать, что ему нужно и его обязательно надо направлять в сторону более просвещенных государств. Хотя мы напомним, что лежащая в основе либерализма идея общественного договора, то есть правления с согласия народа как-то отходит на второй план. Или, подменяется идеей, что любое правительство избранное народом, либо избрано не правильно, либо после избрания превращается в антинародное.
В последние десятилетия, еще до выборов правительство, которое не устраивает либеральный лагерь, объявляется не правильным. Поражает та легкость, с которой большинство граждан, проголосовавших за «не правильное» правительство, объявляют не просвещенными. Это еще, очень мягкий термин. Данная технология работает очень просто, но к сожалению эффективно. Еще до начала голосования всеразличные «независимые» социологические опросы показывают слабую поддержку обществом «неправильного» кандидата. И, наоборот, предпочтения избирателя получает ангажированный кандидат. Выборы, заранее объявляются сфальсифицированными, если победит кандидат с «низкой» поддержкой избирателя. В этой не сложной схеме есть тонкие механизмы. Например, группы людей на улицах, доносят до не сведущих мысль, что выборы могут сфальсифицировать. Другие группы людей уже заранее вышли на митинг и не намерены расходиться, если их кандидат «не справедливо» проиграет. «Не зависимые» медиа ресурсы показывают «сотни тысяч» своих активных сторонников, готовых, в случае чего, отстаивать демократический выбор. И у нас встает вопрос: «А зачем вообще выборы, победителя же определили». А как же в демократическом обществе без выборов. Красивая картинка, соблюдения всех демократических ценностей и свобод, должна присутствовать. В итоге, государство становиться слабее, потому что большинство людей чувствует себя обманутыми. А не выбранный, но утвержденный руководитель представляет интересы своих заказчиков.
Интересно, что, по мнению современных либералов, далекое от христьянства общество ни в коем случае не должно отказываться от ценностей потребительского общества и изо всех сил защищать институт частной собственности. Либеральное восприятие государства как «необходимого зла» и «постоянного угнетателя личных прав и свобод человека» существует уже около трех веков. Но до сих пор мы не увидели примеров, когда отсутствие государственности привело бы всеобщему благоденствию. Когда приверженцев веры называют фальшивыми, темными, не прогрессивными, противопоставляя им атеизм, нигилизм, просвещенный реализм, то мир не становиться лучше, не увеличивается объем человеколюбия. Кроме того, сам культ потребления никак не сочетается с христьянской моралью. Этот культ, скажем более, разрушает в человеке именно духовную основу. Желание иметь материальные блага здесь и сейчас отдаляет людей от мысли, что главное это душа. Что все материальное великолепие жестко ограничено летами земной жизни. А далее вечность, но задуматься об этом дано не всем.
Трагедия современной либеральной интеллигенции в непонимании своей судьбы, в случае, когда свершиться все, к чему они призывают. Нет в нашем прошлом не одного случая, когда ослабление государства благоприятно сказалось бы на самой интеллигенции.
Еще в середине прошлого века американский социолог Чарльз Миллс указывал, что либерализм превращается в социологическое описание существования общества и оно не способно оценить суть самих свобод. К сожалению, в нашей стране мы сейчас наблюдаем то, что сами же американские ученые еще пол века назад критиковали в западном обществе. Миллс пишет: «Крупные корпорации, играющие ведущую роль в экономической жизни и функционирующие в соответствии с принципами инструментально-технической рациональности, создают бюрократизированные иерархические структуры управления людьми и вещами, порождая среду труда, характеризующуюся стандартизацией, обезличенностью и отчуждением. Конкретные позиции в таких организациях занимают представители нового среднего класса – офисные служащие, менеджры разных уровней, работающие за зарплату и не являющиеся независимыми собственниками своего дела. Возникает типичный образ жизнерадостного робота», человека, озабоченного карьерным ростом и деловым успехом, престижным потреблением как демонстрацией своего статуса, «конформиста на работе» и «гедониста после работы» – пассивного в своём мышлении и поведении, «извне ориентированного» продукта урбанистического массового общества и массовой культуры.
На вершине общественной пирамиды в США располагается властвующая элита – немногочисленная олигархическая группа, состоящая из представителей крупного бизнеса, политической и военной сфер. Сосредоточив в своих руках основные властные и экономические ресурсы, средства массовой информации и инструменты социального контроля, она осуществляет централизованное, авторитарно-директивное управление в различных областях социальной жизни.» Написано 70 лет назад, применительно к сегодняшнему обществу полностью. Если православие должно скреплять страну, то либерализм её разрушает, в этом заключается непримиримый антагонизм. Цель либерализма – ограничить любую власть, так как эта власть мешает индивиду реализовывать свои способности, и конечно представляет угрозу частной собственности. Она – частная собственность - может великолепно развиваться в условиях саморегулирующегося рынка. Где он – саморегулирующийся рынок? Чем конкретно государство мешает индивиду реализовывать свои способности? То есть, постоянно идет перемешивание нравственного и экономического моментов.
Православная социальная концепция говорит о другом: «В современном мире государство обычно является светским и не связывает себя какими-либо религиозными обязательствами. Его сотрудничество с Церковью ограничено рядом областей и основано на взаимном невмешательстве в дела друг друга. Однако, как правило, государство сознает, что земное благоденствие немыслимо без соблюдения определенных нравственных норм – тех самых, которые необходимы и для вечного спасения человека. Поэтому задачи и деятельность Церкви и государства могут совпадать не только в достижении чисто земной пользы, но и в осуществлении спасительной миссии Церкви.
Нельзя понимать принцип светскости государства как означающий радикальное вытеснение религии из всех сфер жизни народа, отстранение религиозных объединений от участия в решении общественно значимых задач, лишение их права давать оценку действиям властей. Этот принцип предполагает лишь известное разделение сфер компетенции Церкви и власти, невмешательство их во внутренние дела друг друга.
Церковь не должна брать на себя функции, принадлежащие государству: противостояние греху путем насилия, использование мирских властных полномочий, принятие на себя функций государственной власти, предполагающих принуждение или ограничение. В то же время Церковь может обращаться к государственной власти с просьбой или призывом употребить власть в тех или иных случаях, однако право решения этого вопроса остается за государством.
Государство не должно вмешиваться в жизнь Церкви, в ее управление, вероучение, литургическую жизнь, духовническую практику и так далее, равно как и вообще в деятельность канонических церковных учреждений, за исключением тех сторон, которые предполагают деятельность в качестве юридического лица, неизбежно вступающего в соответствующие отношения с государством, его законодательством и властными органами. Церковь ожидает от государства уважения к ее каноническим нормам и иным внутренним установлениям20.» По сути нет непреодолимых противоречий между церковью и государством. Напротив, должно быть взаимоуважение и взаимная помощь, при условии поддержки государством высоких морально-нравственных православных идеалов. Причем, современные либералы, пытаются на российскую почву переложить, именно западные черты этого учения. В начале работы мы уже высказывали предположение ошибочности полного копирования чего либо. Нам более интересен взгляд российских либералов позапрошлого века. Кавелин К.Д., Чичерин Б.Н., считали, что государство необходимо для возникновения гражданского общества. Поэтому, медленно, но верно государство формирует правовые гарантии и свободы граждан. А все социальные потрясения и революции ввергают страну в хаос. Более того, при формировании свобод индивида, государство становиться на их защиту.
А разобраться в причинах постоянных нападок представителей либерального лагеря на верующих людей можно с помощью изречения Г. Дарендорфа, «нет такого состояния, в котором либерализм был бы реализован полностью. Либерализм всегда есть процесс… посредством которого исследуются новые возможности для большего числа людей. Каждый раз этот процесс требует новых импульсов для придания ему энергии». Появления значительного числа верующих, дает всего лишь очередной импульс для существования самого либерализма. И опять мы ставим вопрос: «Как можно определить неискренность современных верующих? Как можно рассмотреть мировоззренческие убеждения?». Не будем забывать, что мода – вещь переменчивая, тогда почему на протяжении всего постсоветского периода идет увеличение количества верующих в наших странах. Однозначно прирост идет за счет молодого населения и, изначально, неверующих людей.
Отдельного изучения требует вопрос- что считать религиозностью. Многие социологи разграничивают такие понятия как религиозность, вера, воцерковленность. Человек ходит в храм, молиться, верит в существование Бога, значит он верующий. В США в середине прошлого века, по разным источникам, было боле 90 % верующих. Специально не привожу ссылок, потому что данные во всех источниках почти одинаковые (для примера институт Гэллапа). Для новейшего времени, кажется не реальные цифры. Начали разбираться, кого американские исследователи у себя в Америке считают верующими. И это очень занимательно, верующий уже тот, кто верит во что-то существующее на уровне духа. То есть не надо молиться, ходить в храм, совершать таинства и так далее. Надо просто на вопрос: «Верите ли Вы в Бога?», ответить: «Наверное, есть какая-то высшая воля, или разум, или дух». Все адепты различных сект, также считают себя верующими. И устраивают между собой настоящую конкуренцию за не определившихся и колеблющихся. На наш взгляд, огромное количество религиозных направлений в США, не достижение демократии и плюрализма мнений, как нам преподносится, а следствие отсутствия своих культурно-религиозных традиций и многовековых национальных устоев. Пытаясь защищать свою независимость, американцы всеми силами отрываются даже от своих английских корней.
Но, снова вспоминаем Римскую империю, объединяющая, если хотите государственная религия, необходима. И политическая элита, безусловно, это понимает. За основу берется протестантизм. Но дальше усиливать центростремительное религиозное движение они не могут. Так как всё те же центробежные силы – свобода волеизъявления, плюрализм мнений, демократический выбор - являются, объявленными ценностями американского общества. И, наверное, можно предположить, что это их, американцев, дело. Но удивляет, когда разные фонды «за всеобщую победу демократии», исследуют «чистоту» православной веры, то тратят огромные средства, чтобы всех убедить в слабости православия. В православии, по крайней мере, нет разночтений в определении – кто наш Бог и почему мы в него верим.
Проблема определения религиозности или не религиозности человека и общества, разделила ученых на две группы. К одной из них относятся сторонники точки зрения, что религиозность человека обязательно должна проявляться во внешних признаках. Социологи Воронцова Л.М., Филатова С.Б., Митрохина Н.А. считают обязательными атрибутами религиозности посещение церкви, молитвы, совершение таинств. Причем, не важна самоидентификация человека по отношению к вере.
Другая группа ученых Синелина З.И., Чеснокова В.Ф.полагают, что именно внутреннее самоопределение индивида и является основным критерием. Если человек называет себя православным, то вероятно он понимает, что несет в себе это определение. Тогда можно ставить вопрос: «А почему вы считаете себя православным?». И вот ответ на этот вопрос должен показать степень религиозной грамотности верующего. Придерживается ли он догматов, посещает ли церковь, соблюдает ли посты.
На наш взгляд, критерий определения, если так можно выразиться, верующего неверующего – его повседневная жизнь, его мировосприятие, воплощающееся в его поведении и отношении к окружающим и самому себе. Следует ли он в своей обычной бытовой жизни, тем христианским заповедям, которые на себя примеряет. И даже этот критерий весьма спорный. Часто мы видим не все стороны жизни даже своих соседей. А если респондент обозначает свою религиозную принадлежность, то как можно ему не доверять. Знание, и главное, соблюдение церковных догматов приближает человека к святости. Но следует ли считать недостаточно верующим того, кто не живет по каноническим правилам. В конце концов, святыми становятся не многие, но требует уважения хотя бы сама попытка следовать по этому пути. И, другое, если некоторые поступки верующего не соответствуют христьянскому образцу, значит ли это, что перед нами неверующий человек. Все люди грешные и регулярно совершают поступки недостойные православного христианина. Но мы вполне можем допустить, что значительная часть верующих, раскаивается в этих поступках и старается их не повторять. В этом и есть принципиальное отличие православного от не верующего. В неверующем нет Божьего страха и Божьей любви, он просто это все отрицает. Однако называть себя христианином и не ходить в церковь, не читать молитву – это тоже не правильно. Коллективный разум наших предков пронес через себя и выстроил, ту необходимую систему ценностей, которую нельзя игнорировать или забывать. Мы уверены, что люди приходя в Божий храм, хотят стать лучше и точно понимают для чего они здесь. И одно это желание, или точнее православный посыл, нивелирует рассуждения всех скептиков.
Мы изучили точку зрения многих авторов по проблеме истинности веры сербского и российского народа и чем больше углубляемся в это изучение, тем больше задаемся вопросом: «Откуда такое внимание к данной проблематике?». Особенно откуда такое внимание к этому вопросу, скажем так, на перепутье дальнейшего развития самой Сербии. Надеемся, что Россия со своим путем определилась. С одной стороны хорошо, что ученые задумываются над явлением «религиозной принадлежности без веры». С другой стороны прослеживается некая тенденциозность в этих самоизысканиях. Понятно, что вера у наших народов была всегда, более того, сейчас она жизненно необходима. Это самый сильный консолидирующий принцип.
На разных исторических этапах вопрос взаимодействия церкви и государства в регулировании общественных отношений складывался по-разному. Особенности этого взаимодействия зависели от силы влияния церкви на политику государства, от степени воцерковленности населения, от авторитета руководителя страны и многого другого. Тем не менее, законотворческая инициатива государства всегда опиралась на религиозно-нравственные традиции и особенности национальной культуры.
Также необходимо признать, что в разные времена религия использовалась государственными лидерами для достижения политических целей. Правящие элиты, в зависимости от степени влияния церкви на политический электорат, старались опираться на религиозные институты для усиления своей власти. Во многих странах законодательство пронизано религиозные нормами, которые имеют серьёзное регулятивное значение.
Конституция Российской Федерации законодательно закрепляет светскую систему властвования, и государство не вмешивается в дела церкви, а церковь не вмешивается в дела государства. Но мы понимаем, что механизмы государственного регулирования могут прямо и косвенно влиять на религиозные организации. Вопросы государственной регистрации религиозной организации, налогообложение её как юридического лица, использование святынь, имеющих статус памятников архитектуры и многое другое – это всё рычаги влияния на религиозную организацию. Такое влияние необходимо использовать очень осторожно и ответственно.
Многие страны определяют место своей религии, не много не мало, как национальной и господствующей. Все привыкли к сильной роли духовенства в мусульманских странах. А.Л. Панищев, описывая культуру исламских стран, пишет: «Юридический закон имеет действительную силу лишь при условии его соответствия религиозной догматике» [11, 77]. В ряде стран Востока и Северной Африки исламские нормы закреплены в конституции, а уголовный кодекс составлен на основе шариата. К таким государствам уместно отнести Саудовскую Аравию, Пакистан, Египет, Катар, даже вполне демократический Иран. В этих странах Сунна и Коран являются главными книгами, закладывающими основы мусульманского права. А политические руководители зачастую являются и духовными лидерами, и гарантами соблюдения мусульманского права.
Законодательство многих стран-представителей европейской цивилизации изобилует вполне конкретной религиозной ориентацией. Так, в части 1 статьи 3 Конституции Греции провозглашается, что господствующей в Греции является религия восточно-православной Церкви Христовой [6, 646]. Согласно пункту 4 части I Конституции Дании евангелическая лютеранская церковь является официальной церковью Дании и как таковая пользуется поддержкой государства [6, 761]. Указанное вероисповедание признается государственной религией и в Норвегии – так гласит § 2 раздела «А» Конституции Норвежского Королевства [7, 658]. Римско-католическая церковь имеет статус государственной в Княжестве Лихтенштейн (ст. 37 Конституции Княжества Лихтенштейн) [7, 379]. В ряде западноевропейских стран преподавание религиозных дисциплин в школах гарантировано Конституцией (например, в Бельгии, Испании, Швеции) [7, 426-427]. Нельзя не упомянуть Израиль, где официальная религия – иудаизм сохраняет не только самобытность и идентичность еврейского народа, но и без преувеличения, само государство.
В Сербии государственная религия - православие, которое население приняло еще в седьмом веке. Сербская Православная Церковь (СПЦ) имеет существенный вес в политической жизни страны. Свобода вероисповедания, также как и в нашей стране закреплена в Конституции, но есть существенная разница. Государство отделено от церкви, однако различные церковные православные символы, присутствуют во всех властных административных учреждениях. Сербия пошла дальше России и в 2006 году приняла новый закон о религии, в котором статья 12 закрепляет за Сербской православной церковью «исключительную историческую, государствообразующую роль в формировании, сохранении и развитии идентичности сербского народа". Прежний закон «О религии» просуществовал тринадцать лет и во многом был схож с законом принятым у нас в 1997 году. И еще раз обращаем внимание на провидение сербских законотворцев, которые понимали необходимость изменений в религиозном законодательстве. После принятия данного закона получился некий десонанс. Дело в том, что статья одиннадцатая конституции Сербии говорит о равенстве всех религий перед государством25. И это послужило поводом для очередных нападок на Православную церковь. Союз баптистких общин заявил о надвигающемся расколе в обществе из-за принятия нового закона. О расколе, вероятно говорить преждевременно, учитывая, что в сам союз баптистких общин входят всего четыре тысячи членов. Не понятно, почему необходимо смешивать исторически сложившиеся религиозные традиции и привнесенные современные направления.
В рамках нового закона проведена строгая градация религиозных организаций по группам. Эти группы наделяются совершенно разными правами. К первой группе относится Православная церковь с наибольшими полномочиями. Ко второй - традиционные религиозные организации, такие как католическая, лютеранская, евангелическая, реформатская, а также еврейские и мусульманские общины. К ним применителен термин – традиционные, так как они были законодательно признаны до Второй мировой войны. В третью группу входят религиозные общины небольшой численности, но получившие свое признание еще в социалистический югославский период. Четвертая и пятая категории разделяются только по признаку зарегистрированности, и не являются традиционными для сербского народа. И, самое важное, новые объединения не могут проповедовать свое религиозное направление в системе образования. О регуляторной функции законодательства в системе религиозного образования мы еще поговорим. Но само разделение религиозных организации, по принципу, если хотите, свой – чужой, очень примечательно. Власти отдают себе отчет в том, что через систему образования возможно менять религиозную ориентированность молодого поколения. И поэтому выстраивают заградительные барьеры для не традиционных конфессий. Кроме того, закрепляется та фактическая роль православия, которая является, по настоящему, защитой страны от совершенно не дружественного глобального мира. На наш взгляд это то, чему России необходимо поучиться у Сербов. Они преодолели давление со стороны Европы и показали всем свою приверженность православной вере.
Россия является многоэтническим и многоконфессиональным государством. При законотворчестве нельзя не учитывать всю многогранность и сложность идеологических и мировоззренческих особенностей каждого народа России. Но, в любом случае, законы должны соответствовать нашему мировосприятию, иначе, общество может их отвергнуть. Еще в начале двадцатого века российский юрист Гессен В.М. писал: «могущество права – в его нравственном авторитете. Этим авторитетом, и только им, право господствует над миром социальных противоречий, над дикими страстями, расчетливыми и лукавыми интересами, неустрашимыми убеждениями человека».
Закон о свободе совести и вероисповедания является объективной необходимостью, одной из основ целостности страны и поддержания гражданского мира. Этот закон заполнил собой тот правовой вакуум, который образовался после распада Советского Союза. Роль церкви в Советском государстве, точнее в общественно-политической его жизни была неоднозначна. Но в законодательстве того периода все прописано предельно ясно. Из толкования религии в советской энциклопедии: «Религией признавалась одна из форм общественного сознания, мировоззрение, не совместимое с научным миропониманием, основанное на вере в существование сверхъестественные силы, извращенное, фантастическое отражение в сознании людей господствующих над ними природных и общественных сил» [1, 335]. Такое отношение к религии у части общества может вызывать чувство протеста, однако в данной формулировке выражалось конкретное понимание религии со стороны государственной власти.
В начале 1990-х годов мы пережили так называемый «парад суверенитетов», это не могло не отразиться на законотворческих инициативах разных субъектов федерации в области религии. Либерализация в государственной жизни нации оказалась неоднозначной. «От отдельных демократических реформ, по большому счёту, получили выгоду отколовшиеся от господствующей церкви сектантские общины и сатанисты, в сущности поставленные в одно правовое поле с РПЦ» [10, 124]. Такое положение дел актуализировало вопрос о правовом регулировании религиозных процессов, происходящих в стране. После принятия 26.09.1997 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» (далее № 125 ФЗ), распространенная в 1994-1997 гг. практика принятия законодательных актов субъектов РФ, направленных на установление особых правил для ведения миссионерской деятельности, в особенности осуществляемой иностранными религиозными организациями на территории того или иного региона, оказалась в целом неплодотворной.
После появления 125 федерального закона законодательные акты субъектов федерации не могли принципиально от него отличаться. Тем не менее, сам закон не смог в полной мере регламентировать взаимоотношения государства и религиозных организаций. Так в ст.24.2 п.3 сказано, что «Иностранные граждане и лица без гражданства, законно находящиеся на территории Российской Федерации, вправе осуществлять миссионерскую деятельность», п.4 «Иностранные граждане, въехавшие на территорию Российской Федерации по приглашению религиозной организации в соответствии со статьей 20 настоящего Федерального закона, вправе осуществлять миссионерскую деятельность». Из закона видно, что упор был сделан на всестороннюю инкорпарированность России в мировое сообщество, но при этом не уделялось должного внимания духовной безопасности её нации. Такое обстоятельство порождает угрозу государственному суверенитету России. Ряд российских исследователей выражает беспокойство из-за столь масштабного притока иностранных проповедников в Россию. «Экономически развитые страны вообще не принимают зарубежных миссий, в них государство стоит на защите национальной культуры и духовности, и при этом никто не говорит о нарушении прав человека на свободу совести» [4, 46].
При политической и административной слабости всех государственных механизмов в 1990-е годы, а также отсутствии государственной идеологии, в России наблюдался значительный приток проповедников и миссионеров со всего мира. Зачастую даже миссионерами назвать можно было не всех. Совершенно не нормально и не безопасно для существования независимого Российского государства наличие нетрадиционных религий, некоторые из которых эксперты не могут классифицировать. Эти религиозные движения имеют чуждое нашей стране инокультурное происхождение. Примерами таковых могут послужить надконфессиональные религиозные движения вера Бахай, Нового века, сайентология, международное общество сознания Кришны, церковь объединения Муна, НРД отечественного происхождения, близкие к религиям Нового века, церковь Последнего Завета - виссарионовцы, бажовское движение, последователи Порфирия Иванова, белое братство – Юсмалос, движение Анастасия и другие.
Совершенно неправильно думать, что это только наше дело и все происходящее в этой сфере череда случайностей и стихийного засилья нашей страны разными инокультурными религиозными движениями. Обобщённые материалы о состоянии религиозных прав и свобод в РФ помещаются в ежегодных докладах Комиссии по международной религиозной свободе. Этот доклад изучается в Госдепартаменте США и нередко на его основе правительством США делается вывод о необходимости введения экономических санкций против стран, где нарушаются религиозные свободы [3, 7]. Россия также включена в список таких стран.
Авторы докладов считают, что в регионах, где большинство населения являются православными христианами, испытывают трудности даже такие «традиционные» для России религиозные общины, как католические, мусульманские, пятидесятнические, баптистские, иудейские и буддийские. Член Европарламента Д. Аткинсон, в частности, отметил: «Мы видим, что ситуация со свободой совести в России неприемлема, и наши коллеги в Совете Европы, разумеется, этого не потерпят» [3, 8]. Эту тенденциозную точку зрения поддерживают и представители либерально-демократической прессы в России. «В 24 регионах страны уже вступили в силу законы, запрещающие деятельность не православных миссионеров и всячески затрудняющие жизнь иноверцев. В таком многонациональном государстве выстраивание церквей по ранжиру, а хуже всего – возвышение одной из них над остальными могут иметь огромные разрушительные последствия. Православие получило теперь полную свободу, и больше того – широкую государственную поддержку. РПЦ пользуется ныне не только неограниченной свободой, но и благоволением со стороны новой правящей элиты» [8, 236].
Под выстраиванием «по ранжиру», вероятно, понимается фраза из закона «признавая особую роль православия в истории России, в становлении и развитии ее духовности и культуры». Полагаем, что роль православия в становлении, сохранении и развитии культурного и духовного кода России просто недооценена. Именно Православная Церковь в сложные исторические периоды, например в годы Смутного времени в начале XVII века, брала на себя роль координатора общественных процессов.
Также ошибочно считать, что Православная Церковь как-то подстраивалась под государственные регуляторные механизмы. Из истории мы видим множественные притеснения и гонения церкви государством. Нравственные заповеди, которые несёт православие, проистекают от Бога, стало быть, их нельзя изменить в угоду политической коньюктуре, не проповедовать их тоже нельзя, так как это противоречит основной задачи Церкви – несение людям учения Христа. Свое отношение к государственным институтам Церковь обозначила в «Основах социальной концепции русской православной церкви». Эта концепция весьма смелая и подчёркивает независимость Церкви от институтов государственной власти. В данном документе прописано: «Церковь сохраняет лояльность государству, но выше требования лояльности стоит Божественная заповедь: совершать дело спасения людей в любых условиях и при любых обстоятельствах. Если власть принуждает православных верующих к отступлению от Христа и Его Церкви, а также к греховным, душевредным деяниям, Церковь должна отказать государству в повиновении. Христианин, следуя велению совести, может не исполнить повеления власти, понуждающего к тяжкому греху. Священноначалие по должном рассмотрении вопроса может обратиться к своим чадам с призывом к мирному гражданскому неповиновению» [9].
Неправильно думать, что степень влияния религии на людей и на общество незначительна. В свою очередь и сам социальный организм влияет на государство, активируя законотворческие процессы, заставляя последнее создавать, применять и настраивать регуляторный механизм. Уместно говорить о том, что государство должно обеспечить свободу вероисповедания, но вряд ли свобода сама себя сумеет регулировать и не скатиться к вседозволенности. Запретительные барьеры тоже малоэффективны. Религия же несёт справедливость, добро, высочайшую мораль, общечеловеческие ценности, объясняя их антропологический смысл. Именно в религиозном сознании общества обосновываются те нормы, которые со временем принимают силу юридического закона. «В принудительную форму права, облечённого защитой организованного принуждения, может быть закономерно включено не всякое содержание, а лишь принимаемое… фактическим правосознанием» [2, 606]. По сути, само правосознание есть производная религиозной жизни общества.
Тот, кто пытается оспорить особую роль православия в жизни нашей страны, не может не замечать огромного общественного значения Русской Православной церкви. Это значение, не идет не в какое сравнение со значением новых, зачастую единичных религиозных организаций. Часть из них перечислена выше, но почти все они хлынули в нашу страну с распадом Советского союза. Получается парадоксальная вещь: при своём воинствующем атеизме, СССР допускал наличие на своей территории традиционных религий и пресекал появление новых иностранных религиозных объединений. Руководство страны понимало, что религиозная экспансия, как и любая другая, не может преследовать мирные цели.
Культура России, как и культура Сербии сформировались под существенным влиянием православия. Интересно, но даже процент людей, исповедующих православную веру, одинаковый, примерно 85%.
Религиозные экспансии всегда прикрываются такими понятиями как: свобода слова, свобода совести, забота о правах человека. Тут же это увязывается с необходимостью снять все ограничения по иностранной миссионерской деятельности. Конечно, новые религиозные группы начинают влиять на чувства верующих людей, но духовности в этом влиянии нет. Наоборот, через различные группы, организации, фонды, институты, центры и так далее, при активном зарубежном финансировании и коммуникативной поддержке, формируется общественное сознание, которое, в сою очередь, подвергает сомнению сложившиеся моральные принципы и устои. Такая работа проводится регулярно и основательно, имея единственную цель – ослабление геополитического противника. Упомянутая выше, Комиссии по международной религиозной свободе, созданная в США в 1998 году, имеет право сбора информации с помощью государственных и общественных организаций. Также она наделена полномочием рекомендовать Конгрессу США вводить ограничительные меры (санкции), против тех стран, где религиозные свободы не соответствуют стандартам. Но позвольте, а где же санкции против Пакистана или Саудовской Аравии? Или там с религиозными свободами всё в порядке? И кто устанавливает такие стандарты? Значит дело, все-таки, в геополитике. Религия здесь выступает в качестве политического фактора. Через религиозную экспансию можно проникать в общественную и политическую жизнь любой страны.
При этом важно понимать, что сосуществование значительного количества конфессий, делает регуляторный законодательный механизм очень тонким и тщательно проработанным. Этот механизм, с одной стороны, должен сохранить духовное наследие, а, с другой, оставить широкий путь для развития духовности как основы государства.
Необходимость консолидации сербского общества продиктована еще и тем, что пересечение интересов ведущих геополитических игроков сделала из Сербии объект мировой политики, а не активного ее участника. Процесс подавления сербской национальной идентичности активно финансируется западными странами. Православие именно та скрижаль, которая поможет сохраниться нации и государству. Россия важный военный и стратегический партнер, но если внутри самого сербского народа исчезнет ген самоидентичности, то страны не будет. Наверное, это применительно и к самой России. Примечательно, что оказывая всестороннюю помощь сербскому народу, наша страна уважает суверенитет и территориальную целостность Сербии.
Развитие российско-сербских отношений в новейшей истории происходило не всегда в поступательном направлении. После распада социалистического лагеря Россия едва не утратила свою государственность. Отсюда происходит невнятность внешней политики России того периода. В значительной мере это привело к изоляции Сербии на международной арене. Балканы начали дрейфовать в русле западной политики. И в начале 90-х видели в евроинтеграции возможность стать частью «цивилизованного мира». Но «цивилизованный мир» не собирался рассматривать ни Россию, ни Сербию как равноправных участников мировых геополитических процессов. Наши наивные представления, о том, что нас примут в европейскую семью, разрушились. Проигравшие в холодной войне, не могли претендовать на равноправное партнерство. Сейчас, с высоты времени мы понимаем, что тогда запад упустил свой исторический шанс. Желание западных стран доминировать и колонизировать превалировало над выстраиванием добрососедских отношений. Бомбардировки Белграда развеяли остатки нашей наивности. На наш взгляд, именно безвольная позиция России привела к самой возможности этих бомбардировок. Мечты о европейских ценностях в этот период исчезли окончательно. Да и ценности ли это? Под видом привнесения этих ценностей и демократических свобод уничтожаются целые страны. «Сопутствующие жертвы»-термин введенный американцами, никого не интересуют. В сухом остатке: государство уничтожено, на разрушенных территориях политический и гуманитарный кризис, демократии нет, свобод тоже нет, зато есть беженцы и полное отсутствие договороспособных представителей на данной территории. Иногда кажется, что в этом и есть конечная цель привносителей демократии, потому что других примеров в новейшей истории мы не видим.
Заключение
Для наших стран выход один - укреплять религиозные и межгосударственные связи. Не только военные и политические, но и культурные, образовательные, гуманитарные процессы должны усиливать наши общие позиции. В Сербии действует значительное количество российских институтов и фондов, но если провести сравнительный количественный анализ, то мы увидим, что европейских фондов и организаций больше. Нам не просто развивать духовно-культурный славянский союз, но делать это жизненно необходимо. Относительно недавно, в 2014 году появился новый субъект международного права – Евразийский экономический союз. ЕАЭС явился альтернативой Европейскому союзу, и даже не столько альтернативой, сколько новой возможностью для стран, не вовлеченных в ЕС, встроиться в систему динамично развивающихся, международных отношений. В Сербии стала продвигаться концепция неоевразийства. Суть ее во вступлении стран Восточной Европы в Евразийский союз, с возможностью выступить мостом между Европой и Азией. Мы не будем рассматривать сильные и слабые стороны этой концепции. Но хотим поставить вопрос иначе: «А есть ли у Сербии другой, более лучший путь, путь без православного союзника?». Вероятно, нет. Иначе, большинство граждан этой страны должно перестать быть православными христьянами. Тогда поставим вопрос по другому: «Готовы ли сербские граждане принять западные ценности? Не возникает ли десонанс между такими ценностями и системой ценностей православного человека?». Думаем, это взаимоисключающие парадигмы. И, наконец: «Нужна ли западу независимая, самостоятельная Сербия, не желающая принимать их ценностное мировосприятие, а напротив, отстаивающая свое духовно-цивилизационное наследие?».
Почему сейчас эти вопросы остры как никогда? Потому что сейчас вектор развития сербского народа раздвоился. Ранее мы уже говорили о большом количестве прозападных фондов, которые ведут свою деятельность в самом Белграде. Получается желание сербского руководства «усидеть на двух стульях» не приведет к устойчивому развитию страны. Мы уже видели у наших соседей такие примеры. Такая политика не может принести результатов в долгосрочной перспективе. Да и возможность преследовать краткосрочные цели не продуктивна из-за необходимости постоянного лавирования. Как бы жестко это не звучало, но это может позволить себе активный и мощный геополитический игрок, а Сербия, все таки, является объектом для геополитической игры. А самое главное, какое может быть заигрывание с геополитическим соперником России у нее за спиной? За примерами другого, не братского и не православного выбора, далеко ходить не надо. И что интересно, не надо ждать какой-то отдаленной исторической перспективы, чтобы осязать неправильность своего решения. Все, как говориться, происходит здесь и сейчас. Такая особенность нашего современного глобального мира.
Желая этого или нет, но своей двухвекторной политикой Сербия ослабляет позицию своего исторического союзника в регионе. Россия терпеливо ведет серьезную работу по усилению взаимосвязей с братским православным славянским народом. Проводя совместные военные учения и поставляя современное вооружение, значительно усиливает обороноспособность и национальную безопасность балканского государства. Россия поддерживает Сербию в вопросах сохранения территориальной целостности государства и регулярно блокирует в Совете Безопасности ООН инициативу независимости Косово. Равно как привлекает внимание мирового сообщества к положению сербов в южной (Санджак) и северной (Воеводина) частях Сербии. А главное, что исторически, культурно и духовно мы настолько близки, что, по сути, любой другой вектор развития, априори будет не правильным для обеих сторон.
Литература
1. Болотов В.в. История раннего христьянстваГуськова Е.Ю. Агрессия НАТО 1999 г. против Югославии и процесс мирного урегулирования. М.: Индрик, 2013. 304 с.
2. Воронцов Б. Возрождение религиозности или дехристианизация // Новая газета. 2008. 17 апреляГуськова Е.Ю. Балканы как основа нового миропорядка // Русский дом. 2009. № 3. С. 20–22;
3. Вук Павичевич «Социология религии»
4. Гессен, В.М. Исключительное положение / В.М. Гессен. – С-Пб.: Юрид. кн. скл. «Право», 1908. – 410 с.
5. Гуськова Е.Ю. Есть ли Балканы среди приоритетов внешней политики России? // Фонд стратегической культуры. 2009.
6. Гуськова Е.Ю. Уроки балканского кризиса для России // Звенья: материалы Круглого стола Россия вновь на Балканах» Фонда исторической перспективы. М., 2006. № 1. С. 15-25
7. Гуськова Е.Ю. Геополитические аспекты современного балканского кризиса // Славянский мир в третьем тысячелетии. Славянская идентичность – новые факторы консолидации. М., 2008. С. 44–50;
8. Дан Дингачиу, Разочарање социологије? Постмодерност,социологија религије и криза заснивања раздвајања цркве и државе. Шабац, бр.2, 2003. стр.176.
9. Джура Шушнич «Религия» 2 тома
10. Закон о религии в Сербии от 18.04.2006 ст. 12
11. Конституция Сербии ст. 13
12. Мирко Благоевич «Возрождение православия в Сербии: действительность или миф?»
13. Пономарева Е.Г. Энергетическая составляющая Балканского кризиса // Международная жизнь (Нефть России в XXI веке: спецвыпуск). URL: http://interaffairs.ru/lukoil.php
14. Пономарева Е.Г. Балканы как точка бифуркации системы международных отношений // Вестник МГИМО-Университета. 2008. № 1. С. 14–24;
15. Пономарева Е.Г. (в соавт.) Края дуги нестабильности: Балканы – Центральная Азия. М.: Восток–Запад, 2010. 240 с
16. Пономарева Е.Г. Новые государства на Балканах. М.: МГИМОУниверситет, 2010. 254 с.
17. Пономарева Е.Г. Политическое развитие постъюгославского пространства (внутренние и внешние факторы). М.: МГИМО-Университет, 2007. 236 с.;
18. Чарльз Миллс «Властвующая элита» – «The power elite
