Все права защищены, любое копирование преследуется по закону

Светлой памяти моего отца...

Все персонажи являются вымышленными, и любое совпадение с реально живущими или жившими людьми случайно

Все права защищены, любое копирование преследуется по закону

1.

В прошлом году как-то вдруг всё изменилось. Вите и Вики исполнилось тринадцать. Мальчик и девочка на удивления не были похожи, хотя и были близнецами. Витя высокий, сухопарый мальчуган, с длинными руками, кудрявыми русыми волосами и тонкими чертами лица. Вика невысокая, с крупной попой и круглыми бёдрами, но не полная девчушка, с озорным курносым носиком на пухленьком личике, и черными чуть вьющимися волосами; грудь уже необходимо прикрывать от посторонних глаз, как говорила мама. Витя не знал, чувствует ли Вика — это: как мир вокруг стал иным. Всё стало таким, что порою без причины хотелось заплакать. Или когда проходила мимо женщина и чувствовался тонкий запах пота, начиналась эрекция, неведомо почему. До этого писун подымался просто так. С ним было весело и интересно играть, когда никто не видит. Потом вытекала абсолютно бесцветная жидкость. Но эти игры никак не были связаны с другими. Он не фантазировал о других — о женщинах или девочках. Сейчас же… его охватывал мир грёз — случайно увидеть, как какая-нибудь женщина переодевается, или потрогать только что постиранные и развешанные сушиться лифчики и трусики, или представить, как раздевается… И еще — появился стыд перед сестрой. Раньше они часто бегали голышом вместе или купались в ванне. Сейчас Витя отводил глаза. Тем более у Вики появился пушок на лобке. Да и сама Вика смущалась от прямого взгляда. Мальчик пугался в себе этого нового, удивлялся, возбуждался и, возбуждаясь, еще больше пугался.

Мама, Софья Петровна, поняла это почти сразу. Она попросила папу, Вадима Петровича, поставить в детскую ещё одну кровать с ширмой. До этого дети спали вместе. А поняла она, что дети повзрослели, потому, что зайдя как-то вечером пожелать спокойной ночи и поцеловать, обнаружила нечто, что её вначале встревожило. Дети уже лежали в кровати, укрывшись лишь простынёй. Витя был по-странному нервный, он чуть дрожал и на лбу была испарена.

- Сынок, ты хорошо себя чувствуешь? - потрогала мама лоб сына. Он был холодным.

- Да, мам.

- А почему дрожишь, ведь тепло?

- Я не знаю, - честно ответил мальчик. - Мне как-то неудобно с Викой…

- Тебе тесно? - спросила мама, хотя кровать была широкой.

- Нет, просто неудобно, - не знал, как объяснить что же с ним происходит, Витя.

- Ты весь наряжен, - рассуждала мама и задумчиво посмотрела на Вику, которая молча ковыряла в носу. Девочка лежала в одних трусиках. Мама стала догадываться. Она не заметно для дочери провела ладонью под простыней и проскользнула в трусики Вити. Женская рука потрогала небольшой, но очень жесткий писун. - Я понимаю, милый, - улыбнулась мама и убрала руку. - Так, Вика, хочешь сегодня спать с нами, папой и мамой?

- Вне всякого непростительного сомнения! - восторженно воскликнула девочка. Он любила так вычурно выражаться, начитается книжек и давай «Не соблаговолите ли изъяснятся старательно...» или «Запредельно феерично»… Было весело и мило слушать девчушку.

На следующий день и поставили вторую кровать.

У Софьи Петровны была сестра, с которой они не виделись четырнадцать лет. Так вышло, что их родители развелись. Отец забрал младшую дочь Ингу и уехал в неизвестном направлении. Четырнадцать лет Софья не знала, где они. Оказалось, отец увёз Ингу на Черное море, они поселились в небольшом селении. Работал там в рыбхозе, построил большой дом кирпичный, в котором аж пять комнат и кухня. Жили вдвоем с дочерью. Жениться категорически не хотел. А два года назад погиб, сорвалась лебёдка, когда тянули сеть с рыбой, и стальным тросом хлестанула его по спине. Скончался в больнице. Сейчас Инге двадцать пять, и она живет одна. Есть правда жених, ходит за ней один парень, но пока только целовались — так написала сама Инга в соцсетях Одноклассники, где её и нашла случайно Софья.

Приехать не получиться всей семьей в этом году, жаловалась Софья, отпуска и она и муж брали зимой. Вот только если Витю и Вику отправить на лето? Как раз, знаешь, писала женщина сестре, в вашу сторону отдыхать едет коллега. Он будет проезжать вашу станцию. Он мог бы высадить детей и поехать дальше. Встретишь? Ну разумеется…

2.

Стоянка поезда здесь была всего пять минут. Павел Вадимыч, коллега мамы, вышел на перрон вместе с детьми. Не было ни души. Инга встречать не пришла… а, может быть, просто задержалась. Мужчина нервно закурил. Как же быть? Взять их с собой в Анапу, а затем с кем-нибудь послать домой. Рискнуть оставить, всё равно придёт… «эта», он мысленно выматерился. Проводница крикнула, что оправляемся.

- Ну, ребята, - решил всё же рискнуть, - вы дождитесь тёти, а я дальше. Давайте лапки, - пожал руки мальчику и девочке и запрыгнул на ступеньку отходящего поезда.

Степь. Детей сразу поразил простор, хотя они и не сказали друг другу ни слова. Полустанок посреди огромного пространства желто-голубого: желтая равнина и огромнейшее голубое небо. Горячий ветерок был полон запаха травы и пения цикад. Они стояли на горячем бетоне перрона, метрах в стах было деревянное, выкрашенное в белый, одноэтажное здание. Видимо, вокзал. Посредине перрона скамейка с двумя урнами по бокам, в которых, наверное, и никогда не бывало мусора. А вдалеке в дымке горы. Вот и всё. И… никого.

- Сэр, вам не кажется, мы попали в непонятную ситуацию в этой богом забытой вселенной? - важничала Вика, присев на скамейку.

Первое, что захотелось Вити, заплакать, но он усилием воли отогнал от себя это желание. Перед Викой было бы стыдно. Ничего не оставалось, как сесть и ждать. Прошел товарняк, и как только отгромыхали по рельсам колёса, дети, как в старых фильмах, увидели мужчину на противоположной стороне железного полотна. Мужчина был очень странно одет. Можно было подумать, что проходящий товарный разрезал в пространстве вход во временной туннель. И открылся портал в какой-нибудь тридцатый или двадцатый год прошлого века. В кирзовых сапогах, в галифе, в гимнастерке и буденновке с синей звездой. Подпоясан был кожаным широким ремнем и помочами крест-накрест. На одном боку весела шашка, на другом кобура от маузера. Огненно рыжий с веснушками. Возраст было не угадать из-за маленькой бороды.

Дети глазели, открыв рты. Красноармеец, перешагивая рельсы, поднялся на перрон и подошел к ребятам. Он встал возле урны. Отдал честь и скороговоркой произнес:

- Здравия желаю.

- Зарасти, - растерянно ответил Витя, а Вика фыркнула и скрестила руки, еще бы говорить тут со всякими…

Мужчина улыбнулся, подмигнул и… стал делать то, что совсем не ожидали дети. Это было совсем необычно. Расстегнул галифе и вынул большой член. Впервые дети смотрели на взрослый член. Витя потупился, а Вика во все глаза уставилась и даже стала как-то не так дышать, как заметил брат. Красноармеец чуть оголил головку, оттянув крайнюю плоть, и из устья уретры вырвалась мощная лимонадная струя. Он мочился прямо в урну. Зрелище было настолько завораживающие, что Витя немножко возбудился, да и наверное, Вика тоже, как потом понял мальчик. Высокий, красивый военный; над головой белое солнце пустыни; ноги широко расставлены; член крепкий, упругий… Журчание — словно ручейка между камушками в горах… Чуть ощутимый мускусный с сладковатой примесью поллюций запах … Струя долго била в середину урны, но вот стала истощаться. Немного пролилось на ржавого цвета галифе, которые вблизи оказались очень и очень старыми, все в заплатах и неумелых швах… Затем мужчина потряс им, посбивал пальцем последние капли, помассировал, то открывая, то закрывая капюшон, и… убрал. Застегнул ширинку….

- Витя, Вика! - услышали дети за спиной приятный женский голос. Обернулись и увидели Ингу — мама показывала им фото в Одноклассниках. - Напугались, наверное? Вы простите. Автобус сломался. Мне бы сразу на попутках, а я ждала… - тараторила девушка. - А ты какого здесь? - вдруг зло обратилась она к мужчине. - А-ну пшёл!

Тот покорно повернулся и зашагал прочь.

- А кто это? - робко спросила Вика, провожая незнакомца взглядом.

- Дурачок местный. Все Додиком кличут. Он вас не обидел, нет? (Ребята замотали головами). Аккуратнее с ним. Он глупенький…

3.

Когда ехали на автобусе в поселок, где жила Инга, Вика всю дорогу расспрашивала о Додике. Девушка рассказывала: этот мужчина жил в поселке с мамой. Маме было лет сорок пять, одинокая и еще красивая женщина. Её не любили жители поселка, называли потаскушкой. В километрах пятнадцати стоял военный гарнизон. Солдаты и офицеры часто навещали эту особу. Иногда она и сама к ним ездила. Нигде не работала, получала пенсию за сына и, видимо, военные платили ей. Мужа никогда не было. Поговаривали сын у нее от брата, который погиб давно. Самому Додику сейчас лет тридцать. Он дебил, нигде не учился. Вроде бы, безобидный, но все побаиваются. Странный очень, всё время ходит…

- Куда ходит? - попыталась перекричать двигатель старенького Пазика Вика. Солнце палило нещадно, что даже дерматин сиденья больно обжигал ладонь, если прикоснуться. Было душно, густо пахло людским потом.

- Да так, никуда. Выйдет из дому ни свет ни заря и идет. Обойдет все улицы поселка, сходит аж до станции, вернётся, сходит к горам. К ночи только возвращается. Глупенький… Или собирает поди чего всюду и куда-то тащит.

- Зачем?

- А я знаю? Спросить-то его нельзя. Он-то что-то говорит, но понять его никто не может. Как тарабарщина какая-то…

- Он нам сказал «здравия желаю»…

- Ну это вам просто показалось. Он даже и «зарасти» сказать не сможет. Мать говорят с ним как-то общается, хотя я мало ими интересуюсь. Неприятные они…

- Почему?

- Ну, не знаю… Неправильные какие-то. И мать всё с солдатами каждый день… Да и дурачок. Поди пойми, что у него на уме.

4.

В доме Инги было просторно, светло, но всё ужасно примитивно. Стены — побелка. Вся мебель самодельная, покрашенная серой краской. В одной из комнат был телевизор. Межкомнатные двери коричневые, пол синий. Мальчику и девочке Инга отвела большую, наполненную весь день ярким солнечным светом, комнату. Она была угловая. Одно окно выходило на восток, другое — на запад. В приморском поселочке не было комаров, так что всю ночь качался легкий, серебряный от лунного света тюль. Дети так устали с дороги, что уснули сразу и проспали до обеда.

Планшеты здесь оказались ненужной пластинкой. В поселке были две вышки мобильной связи, но на них до сих пор не установили оборудование для «скоростного интернета», как говорила Инга, только всё обещали. Да и к чему они здесь, негодовала девушка, здесь много интересного. Три километра до Черного моря. Горы рядом. Есть даже старинный греческий город с каменоломней. И… конечно, по слухам, где-то здесь подземный город, который построили в советское время…

- А зачем? - с набитым ртом, в котором уместился большой кусок арбуза, спросил Витя. Инга пришла на обед. Она работала медсестрой в местном фельдшерско-акушерском пункте.

- Я не знаю. Но говорят, тут какие-то научные секретные эксперименты делали. Кто говорил, что знает, где вход туда. Другие говорят, что бункер под нынешним гарнизоном. Смешно, но говорят там собирали тарелки…

- Какие тарелки? - переспросила Вика.

- Космические. Будто инопланетные тарелки сбитые изучали…

- Сдаётся мне, дамы и господа, сия тайна покрыта мхом запрета и погребена под семью печатями, - опять важничала Вика.

- Ну, хорошо, - поднялась девушка. - Сегодня я до четырёх, приду на море сходим. Погуляйте пока по улице, далеко только не ходите, окей? - она поцеловала в щеку Вику и хотела Витю, но мальчик засмущался и отвернулся.

Июньское солнце Крыма разливало по улицам зной. Было пыльно.

- Как ты думаешь, Вить, - спросила Вика, когда они шли по Пионерской улице с белыми домишками по обе стороны дороги, - а правда, что тут по землей городок?

- Фиг знает, - по пути срубая прутиком цветы, которые выглядывали сквозь прорези штакетника забора, ответил Витя. - Было бы прикольно. - Мальчик всегда был немногословен

- Слушай, а давай найдем вход? - задорно поглядела на него Вика. На ней был летний сарафан. И Витя немного сердился, потому что она опять не надела лифчик. По пути он снова видел горошинку соска.

- На кой? - буркнул он.

- Как вы, молодой человек, не понимаете. Это тайна. А разгадать тайну — самая большая радость в жизни!

- Не хрена! Самая большая радость — это потрахаться, - хрюкнул мальчик, довольный своей шуткой.

- Ой, не пошлите, милорд, вашим невинным устам это не идет…

- Вик, кончай по-книжному базарить… Ха, зырь, Додик! - увидел он в конце улице того странного мужчину, который подмышкой что-то нёс, завернутое в мешковину.

- Ага! Тот местный дурачок. Давай последим за ним…

- На кой?

- Вот заладил «на кой?». Всё равно делать нефиг.

Дети стали шпионами. Они шли по пятам. Крались вдоль заборов. Но боятся, что мужчина в буденновке обернется, не стоило — тот шел быстро, наклонив голову, точно опасался оступиться, и ни разу не взглянул по сторонам.

-А ты видела, - через одышку говорил Витя, потому что идти приходилось быстро, - видела вчера… какой у него… большой?

Мальчик это спросил, чтобы немного ощутить волнение. Он еще ни разу не обсуждал с сестрой такое, но знал, что и её это возбудит. Сейчас на бегу Витя осмелел. Ему всегда хотелось такого волнения, но до этого он боялся.

- Ага. Ни то, что у тебя… даже когда стоит…

- А… а ты видела, - мальчик немного отставал и сейчас даже остановился ошеломленный.

- Конечно, видела, - обернулась Вика, но ненадолго, чтобы не упустить Додика из вида. - И еще кое-чё видела. Мама только сказала, тебе не говорить…

- Что… что не говорить? - бежал за девочкой мальчик, хотя ноги от волнения подкашивались. Он чувствовал возбуждения от неожиданно откровенного разговора…

- Блин! Где он? - оглядываясь, разочарованно проговорила Вика. Они уже давно выбежали за окраину поселка, бежали по какому-то полю с сухой травой. Впереди была спина Красноармейца. И вдруг… и вдруг он исчез. Растворился в воздухе. - Мистика какая-то!

Она села на огромный валун отдышаться.

- Что не говорить? - мальчик нервно дрожал, ему было совсем не до дурачка. Вика сдула со лба чёлку и лукаво поглядела на него:

- Маме на сболтнёшь? (Витя помотал головой). Короче, я маме рассказала, она мне сказала, тебе ничегошеньки не болтать. Помнишь, мама сказала, я всё поняла, а потом я к ним пошла спать? (Витя кивнул). Когда мы до этого ночью спали, ты думал, я спала, а я не спала. Ты сначала сам претворился, как будто спишь, потом я притворилась, как будто я сплю… (Вика тянула, а бедный Витя переминался, покрывался холодным потом и чувствовал, что в шортиках уже жестко). Короче, лежу я такая на боку, делаю вид, что сплю… А ты… - девочка засмеялась так, что наклонилась, и сквозь смех проговорила: - а ты дрочишь…

Витя залился краской. Отвернулся, чтобы убежать прочь долой от сестры и стыда. Но ноги подкосились от усталости и шока и он сел рядом на валун, только спиной к ней.

- Вот родители нас и расселили по разным кроваткам, чтобы ваше высочество беспрепятственно играло со своим царственным писюном.

- Я… я не играю, - сдерживая уже слёзы, выдавил из себя мальчик.

- Ой, как будто я не видела. Много раз через щель ширмы…

Для Вити это было первым серьезным ударом в жизни. Он был настолько ошеломлен, что не знал, что и делать. Такое чувство, точно враг вторгся в границы твоего государства и крушит всё, что тебе было важным.

- Ты… ты всё видела? Я не дрочил… то есть я больше не буду… никогда, - всхлипывая зачем-то оправдывался мальчик.

- Мне всё равно. Хочешь, не дрочи, - пожала плечами девочка. - Было прикольно смотреть…

- Разве это смешно?!

- А че, разве печально? - опять захихикала девочка.

- Я… я… я утоплюсь, Вика, - уже ревел мальчик.

- С какого перепугу? - перестав хихикать, вздрогнула и обернулась она. - Ты чё, предурак?

- А чё ты говоришь… - глотая слёзы бубнил он, - и смеёшься?

- Ну… просто так, - не зная как сказать, сказала Вика. Она смеялась, чтобы скрыть возбуждение. - Я просто сегодня такая… Кстати, - осенила Вику мысль сказать нечто, что вмиг вышибет «предурашные» мысли, - кстати, папа тоже иногда дрочит.

Витя вздрогнул всем телом и обернулся. Глаза моментом высохли и стали огромные.

- Папа? - прошептал он и оглянулся, будто кто-то посредине пустыря их мог услышит. Девочка с хитрым личиком кивнула. - А… а ты откуда знаешь?

- Я один раз, когда с ними спала… Он думал, мы с мамой спим, а я не спала, я притворялась…

- И?.. И он?

- Ага! - хихикнула девочка.

- А как? - очень возбудился и подался вперед мальчик, желая узнать подробности. Но, видимо, Вика не поняла его, потому что ответила:

- Самозабвенно…

- А мама?… - Витя хотел спросить «а как мама относиться к этому?», но Вика опять не поняла:

- Мама тоже иногда дрочит…

- Как?! - совсем поразился Витя и даже, забывшись стал мять в шортах…

- Я тайком видела… Лежит такая. Халат распахнут. Без трусов. Бедра в стороны…

- А там… там… волосы… - быстрее и быстрее мял, а сестра делала вид, что не замечает.

- Не-а, мама там бреет…

Витя почувствовал, как в трусах стал очень мокро.

- А ты?

- А что я?

- А ты… тоже дрочишь?

- Фу, дурачок! - толкнула она братишку так, что он еле удержался на камне, вскочила и понеслась в поселок, крикнув: - Догоняйте, господин дрочер!

Мальчик поглядел себе вниз. На светлых шортах красовалось большое пятно, словно он описался. И побежал вдогонку...

5.

- Всё-таки, как он исчез посреди поля? - рассуждала Вика, когда они пришли назад к дому Инги. Витя хоть и был благодарен сестре за поддержку, но всё равно ему было до сих пор стыдно и он старался на неё не смотреть. Мальчик только пожал плечами. - Слушай, давай завтра опять последим… Моя интуиция говорит мне, что этот тип загадочный, и не такой, как о нем думают…

- А какой?

- Я не знаю… но мне хочется узнать…

- Вик, а мож… это… Ну, Инга говорила, чё у него на уме…

- Ссышь? Не бздите, милый сударь, война уже прошла, - пропела она словно песенку. - Ну и что он нам может сделать? Он же дурачок…

- Ага, зато высокий и сильный…

- Чё, боишься изнасилует? А чё, возьмёт и тебя изнасилует…

- Почему это меня?

- Ну не меня же, - засмеялась веселая девочка.

...море было невероятно ласковым, как мама. Дети с Ингой резвились в нежных, пенных волнах. Инга учила плавать Витю, держала его за живот, пока он барахтал руками и ногами. Бретелька лифчика купальника в какой-то миг слетела и левая чашечка соскользнула с груди. Мальчик увидел бледно-розовый сосок, окруженный мелкими пупырышками… Витя вырвался из рук девушки и встал на ноги.

- Ты что? - не понимая, почему так он безумно смотрит, и не замечая, что у неё открыта левая грудь, спросила Инга. Потом: - Ой, прости! - натянула бретельку на плечо, увидев наконец-то свой стриптиз.

«Ой, прости...». А как быть ему со стояком, как выходить на сушу…

...назад шли разомлевшие. Вечернее солнце не пекло, а касалось словно щекой любимый человек...

- Инга, мы сегодня шли за Додиком, - по дороги рассказывала Вика. - а он… бац и исчез…

- А зачем вы за ним шли? Не нужно за ним ходить. Не дай бог что. А исчез… Я тоже как-то с ФАПа иду, смотрю он впереди. Ну я как-то к нему не очень. Прибавила шаг. Думаю, пройду быстренько мимо. Только догнала, гляжу… а его и нет. Странно как-то. Так что, ребята, не нужно за ним ходить…

...было всего девять вечера. Но день был такой насыщенный, что решили раньше лечь спать. Тем более, есть идея, таинственно сказала Вика, когда пожелали Инги спокойной ночи и пошли к себе.

- Надо рано завтра встать, - загадочным голосом проговорила она. Дети уже лежали в кроватях друг напротив друга, укрытые только простынями. Ветерок наполнял парус тюля чуть заметной прохладой и мелодией цикад.

- Зачем? - зевнул Витя.

- Встанем в шесть утра. Инга сказала, Додик примерно в это время выходит из дома и куда-то идёт… Узнаем, куда…

- Но… Инга сказала, не ходить за ним…

- Опять вы бздите, сэр. Просто больше не будем Инге говорить. Ну чё, завожу будильник на пять тридцать?… Завела…. Вить, а, Вить…

- Чё?

- А ты сегодня видел сиську Инги?… Чё, молчишь?

- Ну, видел… - сна как не было. Мальчик опять возбудился.

- У тебя встал?

- Не… - если бы не сумерки, в которых хорошо было видно все предметы, особенно их яркие белые простыни, то девочка увидела бы, как он густо покраснел.

- Ну, скажи, Вить, мы ж днем договорились говорить, - на ходу придумала она договор, которого в помине не было.

- Ну… чуть-чуть, - буркнул Витя.

- А… у тебя рука сейчас… в трусах? - немного с придыханием спросила шалунья.

- Н-нет, - отдернул он руку, хотя Вика и не могла видит, где была его рука. - Д-давай спать…

- Да, давай. Завтра рань вставать…

Тишина… Через примерно полчасика Вика начала слышать поскрипывание деревянной кровати под братом. Она улыбнулась и запустила ладошку в свои трусики…

6.

- Вик, я устал… Я больше не могу, - закапризничал Витя… Они шли уже за Додиком три часа. Вышли из дома без пяти шесть утра. Как раз он проходил мимо. Дети «сели на хвост» и стали следить. Прошли за ним всю Коммунистическую, свернули на Октябрьскую и шли до самой окраины. Мужчина в буденновке и с шашкой на боку так и не оглянулся. Когда поселок кончился и стали виднеться горы, он повернул налево и… и так шел до сих пор, огибая селение. Они делали вокруг поселка третий круг.

Витя сел на поваленное дерево. Девочка до этого храбрилась, думала, что не остановиться, пока не выяснит, зачем он петляет вокруг. Но сил больше не было. Вика тоже села.

- Пипец, зачем он ходит вокруг поселка? - ударила она кулачком себе по коленке. - Ноги не мои. Так и не встать будет, чтобы домой пойти. Сударь, вы не знаете, какова цель этого проходимца?

- Хрен знает… Он просто дегенаратор…

- Дегенерат, - поправила брата девочка.

- Ага, дегенератор. И мы два придурка. На кой потащились за этим идиотом. У меня ноги аж горят.

- Ну, надо же, - всплеснула руками Вика. - Вокруг идет и идет. Три часа десять минут шли, - поглядела она на мобильник. - Точно шиза. Я читала шизики так делают. Им скажи, иди туда. Пока не дойдут, не успокоятся. И пофиг на заборы…

- Мож, и этому, кто сказал?

- Не знай. Пошли-ка домой. Фиг с ним… Ой-ё-ёй, - с искаженным лицом от боли, заскулила она, снова садясь. Встать не получилось.

- Да-да, такая же хрень, - посочувствовал Витя…

Пока они говорили, снова показался Додик. Он ушел от поваленного дерева влево, теперь шел к нему справа. Не обращая внимание на детей, прошел мимо.

- Вот даёт! Ещё круг! - с нескрываемым восхищением поразилась Вика.

- По-моему, он еще быстрее шагает…

- По-моему, тоже, - согласилась девочка. - И откуда только силы? Офигеть….

...злые и очень уставшие дети кое-как добрели до дома Инги. Было уже полодиннадцатого. Девушка была на работе. Держась за стеночки, из последних сил добрели до комнаты и рухнули оба на Витину кровать. Витя поперёк (так получилось, на что хватило сил), Вика — головой на подушку, а ногами на братишку. Голени сложила ему на бедра.

- Чертов урод! Даун! Фрик! - разразилась проклятием она, тяжело дыша. - Милорд, вы просто-таки обязаны потребовать у него сатисфакции…

- Чего-чего? - не поняв, поднял голову Витя и увидел, что юбочка у сестры подолом лежит на животе и видны белые трусики с рисунком клубники на бугорках внизу лобка.

- Вызвать его на дуэль, - перевела Вика.

- И … и на чём мы будем драться? Где взять шпаги? - разглядывал он клубнику.

- А у него есть сабля… А вот интересно, Вить, это же холодное оружие. Как разрешают ходить дурачку с саблей?

- Не знаю… - Витя об этом не думал, и вообще он редко подмечал такие тонкости. Это Вика была начитанной всезнайкой.

- А… а я вот придумала на чём вы будете драться… - захихикала шалунья, отрывая голову от подушки и обнаружив, что братишка таращиться на её письку. - На …. возбужденных членах…

- Это как? - прихрюкнув спросил Витя.

- О!… Это я так представляю… Вы снимаете оба трусы и подходите друг к другу… А потом шпагуетесь. Блям, блям, член об член…

Вика залилась звонким смехом. Витя подхихикнул, но почувствовал, что чуточку возбудился: стал ощущать тяжесть икр Вики на паху.

- А потом ты заколешь противника, - продолжала смеяться Вика.

- Это как? Член то не острый, - подыгрывал Витя, чувствуя, что от смеха Вика елозит ногами и голень трется о стоячий писун.

- А у мужчин есть дырка… сзади. Когда враг побежит. Обернется спиной, ты воткнёшь в неё свою шпагу…

- Фу! Так педики делают… - изобразил Витя рвоту.

- А тебе не нравятся гомосексуалисты? Молодой человек, да вы гомофоб…

- Кто-кто? - не понял мальчик. - Никакой я не гомик-жлоб.

- Гомофоб это тот, кто ненавидит гомосексуалистов.

- А за что их любить-то? - фыркнул Витя. - Как бабы.

- Ну почему же. Они такие милашки… - хихикала Вика, ощущая под икрой жесткий бугорок. Озорница стала чуть тереть этот бугорок и поглядывать на лицо братишки. Тот пытался шутить и смеяться, но всё равно читалось напряжение…. - Вот, прикинь, вы встретились с Додиком и… начали целоваться…

- Фу-фу-фу! Сейчас блевану. Да этот даун зубы никогда не чистит, и борода у него… Якх! Сама целуйся!

- А что? Я могу… Я безумно смелый человек, ни то что некоторые…

- И что? Будешь целоваться?

- И не только, - важно говорила баловница.

- А что еще?

- Вот представь… Мы с ним одни… (она дальше стала почти шептать)… с ним одни голые. Сначала целуемся… Потом я ласкаю его… всего… (мальчик слушая сам стал тереться об ногу сестры)… Мои руки скользят по груди… потом по животу… потом…

- Ах! Вот вы где, сони! - услышали они веселый голос над собой Инги. - А я на целых три дня свободна. И мы…. Кричите «ура». Сейчас едем в горы с группой альпинистов…

Дети закричали «ура!» и повскакивали — усталости как ни бывало!

7.

Инга встречалась с парнем Сашей, который работал в спортивной лагере инструктором по альпинизму. База лагеря находилась в горах. Инга уже ни раз там бывала, конечно не подымалась высоко в горы, так как была трусихой. Но на самой базе было здорово: было много палаток всегда, горели костры, пели по вечерам песни, а днем кипела подготовительная работа. Здесь была полевая кухня и её аппетитный дым окутывал весь лагерь. Еда была настолько вкусной, что нигде, ни в каком элитном ресторане такое не попробуешь. Обычная гречка с мясом превращалась в сумасшедший шедевр. Саша был очень красивый. Высокий, смуглый, с тонкими чертами лица. Был молчалив, но глаза всегда улыбались, и поэтому казалось от него исходит аура мужской надежности. Ни поэтому ли все новички рвались к нему в группу? Говорил только по делу, но каждое слово было очень ценным. С Ингой они встречались два года и уже обсуждали будущую свадьбу.

Из поселка, из каждого дома видны были горы, и казались очень близкими. Но на автобусе они проехали аж сорок минут. Ехали весело. Спортсмены пели под гитару песни то Высоцкого, то Визбора, то Цоя... Инга подпевала, не сводила влюбленных глаз с Саши. В лагере детям он поначалу показался строгим, потому что говорил со спортсменами жестко…

- Не бойтесь, - скачала Инга, видя настороженные глаза детей, провожающих группу на пункт подъема, когда они сели за стол возле полевой кухни. - Саша очень мягкий человек и деликатный, но на работе твердый как его любимые скалы. Иначе нельзя, он отвечает за жизни каждого…

- Ты его любишь? - спросила Вика, проглотив очередную ложку каши. Витю это немного смутило, вообще когда говорили о любви он смущался, всегда почему-то представляя, как ей занимаются.

- Да, очень, - улыбнулась Инга.

- А почему тогда вы не поженитесь?

- Мы планируем на следующий год…

- У! Это так долго ждать, - печально выдохнула Вика, будто это её свадьба отсрочена на целый год.

- Ну, Саша хочет накопить побольше денег, чтобы сразу и дом отремонтировать и свадьбу сыграть хорошую…

- А почему он не приходил к нам эти дни?

- Он был на дальнем пункте восхождения, в Орлином Гнезде. Эта самый сложный здесь пик.

- Саша очень красивый, - сказала Вика, чтобы Инге было приятно. У него сильные мускулы.

- Да, он очень сильный, - мечтательно улыбнулась девушка.

Спортсмены вернулись в лагерь с восторженными криками, кто-то выполнил норматив, кто-то покорил недоступную до этого высоту, кто-то самого себя и свои страхи. Под вечер устроили вечеринку… но по всем законом лагеря — ни у кого не было ни капли спиртного. Но и без него было очень весело. Зажгли большой костер. Водили хоровод, играли в «ручеек» и в жмурки. Пели у костра…

- Офигенно! Да, Вик? -от восторга ходил ходуном мальчик, когда уже в палатке они собирались ложиться спать. Инга пошла в палатку к Саши, а дети в другую. В палатке был двуспальный спальник, аккумуляторный фонарь. - Всё по-настоящему — лагерь, палатка…

- Ага, и спальник один, - хихикнула девочка, стягивая спортивные штанишки, чтобы надеть пижаму. - Как вы, месье, будете терпеть моё присутствие? (мальчишка недоумевая посмотрел на сестру) Вы же привыкли рукоблудеть по ночам….

- Чего? - услышал незнакомое слово Витя.

- То бишь дрочить…

- Я этим больше не занимаюсь, Вика, я себе дал слово, - гордо заявил он.

- Ну-ну, - хмыкнула Вика и стянула футболку. Витя резко отвернулся, увидев грудь с острыми сосками. - Ладно раздевайся и залазь в спальник.

Мальчик разделся до трусиков. Дети влезли в ночной кокон. Вика погасила фонарь. Витя сразу повернулся спиной, буркнул «спокойной ночи».

- Нет, чё-то спать не охота, - сказала она. - А вот интересно, Инга с Сашей уже занимаются этим?…

- Чем «этим»? - не поворачиваясь спросил Витя.

- Ну, этим… Они же уже два года встречаются.

- Наверное, занимаются, - Витя уже мысленно ругал себя за то, что имеет очень живое воображение.

- Представь, сейчас в палатки… Ах, ох… дышат так, что брезент шевелится… Как думаешь, как они это делают?

- Не знаю, - старался ровнее ответить он сестре. А сам запустил руку себе в трусики, чтобы… ну, хоть немного, но так, чтобы себя не выдать…

- А ты нафантазируй, - напевно произнесла шалунья.

- Не хочу. Сама фантазируй…

- Ну вот… Саша на спине. Совсем голый. Член торчит. А Инга сидит рядом и… Слушай, а давай подкрадемся и подглядим, а?

- Не, не хочу… - Кажется, он выдал себя голосом, потому что баловница шустро запустила свою ручку в то место, где происходило интимное действие, со словами:

- Ага, попался!

Мальчик вздрогнул, и быстро сел. Ему хотелось зареветь. Вика включила свет.

- Ладно, кончай дрочить. Погнали подглядывать…

Ну, что можно было ответить. Пришлось одеваться… В палатки Инги и Саши горел фонарь. Вика долго искала, в какую же дырочку можно подглядеть. И наконец нашла.

- Ну, что там? - шептал мальчик. А можно было и не спрашивать, было хорошо слышно, молодые люди разговаривали.

-...так не хочется связываться с кредитом, - говорил Саша, - это же тюрьма на долгие годы, причем добровольная. Знаешь, я думаю, мне всё же нужно уходить из спорта. Поеду в Анапу или Сочи, найду работу…

- Ты же очень любишь альпинизм. Как ты без него?

- Надо думать о будущем. Спорт это красивая сказка. А сказки кончаются…

- Как-то ты грустно представляешь нашу совместную жизнь. Я не хочу, чтобы ты чем-то жертвовал, даже ради меня…

- Ради нас… Это когда-нибудь должно всё равно случиться. Альпинизм спорт молодых, долго здесь быть нельзя, опасно…

- Тебе всего двадцать пять…

- Вик, а когда секс будет? - нетерпеливо шептал Витя.

- Ладно, давай баиньки. Утро вечера, как там говориться…

Свет погас.

- Ничего не видно, - прошептала Вика.

- Тогда, мож, к себе обратно? - не решительно прошептал Витя, разочарованный, что ничего и не было.

Дети уже собирались назад, как вдруг они услышали то, что заставило их приковаться к месту возле палатки влюбленных и слушать во все уши:

- Ты сейчас без трусиков? - проговорил Саша.

Слышно было, как глубоко и учащенно дышали. Как причмокивали, наверное, целуясь. Как шелестела ткать одеяла или спальника. Мальчик и девочка сидели на коленях друг напротив друга. Витя смотрел не отрываясь на сестру, а она на палатку. Вика неровно дышала, обратившись в слух и приоткрыв рот. Часто высовывала кончик языка и водила им по губам, когда слышалось чавканье. Точно она представляла, что сама целуется с Сашей. А когда стали слышны слабые стоны, девочка так забылась, что рядом братишка… Витя был ошеломлен. Вика, не отрывая глаз от брезента, запустила ладошку себе в спортивные штанишки, и синяя ткань над пахом стала биться, то обозначая костяшки пальцев, от оседая...

...вдруг она опомнилась. Отдернула руку. Испуганно посмотрела на братишку. Вскочила и побежала в палатку. Когда Витя вошел, Вика лежала уже в спальники на боку к брезентовой стенке лицом. Мальчик, не зная, как и быть, молча лег не переодеваясь, и повернулся на другой бок… Когда позже он сам играл с писюном, Вика слышала, но не обернулась и промолчала. У неё текли слёзы, ей было стыдно.

8.

- Проснитесь, принц, нас ждут великие дела! - увидел Витя в соломе солнечных лучей лицо сестры. Она давно проснулась, и уже успела позавтракать, два раза попить кофе, и теперь заглядывала в палатку на соню. От вчерашних эмоция не осталось и следа. Девочка улыбалась.

- Какие дела? - потягивался зевая Витя.

- Саша берет нас на точку восхождения, мы с земли будем наблюдать. Инга идет и мы. Так что, милый граф, вам необходимо совершить утренний туалет, и обязательно почистите зубки. Гигиена любимая дочь Эскулапа…

- Кого-кого? - не соображал, что тараторит девочка, сонный мальчик.

- Это греческий бог медицины…

- А, - без интереса потянул Витя и стал вылезать из спальника. Вика заметила мокрое пятно на трусиках; раньше бы она превратила это в шутку, теперь же просто отвела глаза.

...спортсмены собирались «взять» абсолютно отвесную скалу. Подготовка у подножья длилась очень долго, но ребятам было интересно. Саша разбивал участников восхождения на связки, проводил инструктаж, проверял снаряжения. В лицах этих красивых молодых людей было много героического: решимость и терпение. Каждый был сосредоточен. Особенно девочке нравилось смотреть на их ботинки с шипами — в этом было столько мужского. Крюки, тросы, петли и ботинки с шипами.. Разинув рот, она не сводила взора с мужчин, без конца оправляя свою одежду, то ей казалось, что штанишки слишком высоко и она их чуть приспускала, то наоборот подтягивала… Витя тоже был возбужден от запаха адреналина, исходящих от спортсменов, его сердце учащенно билось, а писун пульсировал от напряжения. Вот оно — мужское, настоящее. Игра мужиков!

Инга не скрывала волнения. Ей было страшно за любимого, но ей нравилось это чувство. Ей нравилось, когда Саша брал её на восхождение. Здесь мужчины пахли тем, что способно взволновать любую женщину. И она знала, сегодня ночью в палатке будут великолепные оргазмы. Инга одновременно всей душой тревожилось за любимого, балансирующего над пропастью в прямом и переносном смысле, который любую секунду мог сорваться, и в то же время не на миг не хотела представить вульгарную жизнь без этого риска. Искушение — оно такое, стоит ему раз поддаться и без него уже не мыслишь своё существо. Глядя на восхождение, охватывает такой порыв страсти, что становятся влажными трусики, а волны мышечного напряжения прокатываются от бедер к груди, от груди к паху...

Витя потом будет иногда думать, почему он возбудился, глядя на мужчин. Сначала даже испугается, но благо мальчик был не склонен к самоанализу, и дальнейший вихрь приключений захлестнет настолько, что эти мысли идут куда-то далеко. А пока он стоял, смотрел на «человеко-пауков», сетью опутывающих скалу, и беззастенчиво мял дружка. Они втроём остались у подножья, Инга, Вика и он, поэтому полагал, никто и не заметит. Все глаза устремляли взор на высоту. Инга же заметила, как мальчик онанирует, но только добродушно улыбнусь…

- Кончай дрочить, - толкнула в плечо Вика, когда первая струйка проливалась в трусики мальчика. - Гляди, кто здесь…

Недалеко от того места, где стояли дети с девушкой, возвышался на валуне… «знакомый» Красноармеец. Как он здесь оказался, можно было только гадать. Они сюда ехали на автобусе чуть ли не час, да еще от лагеря шли не меньше получаса. Он отдал честь и повернулся спиной, собираясь уходить. Время на обдумывания не было, чтобы сказать Инге, которая поглощена была видом любимого на верхотуре. Вика тихо скомандовала Вити «за мной» и помчалась вдогонку. И как бы мальчик ни был против этого безумия — догонять самого выносливого в мире человека, - подчинился сестренке.

На этот раз Додик шел медленно, под его кирзовыми сапожищами хрустели и осыпались камешки. Ножны шашки постукивали. Несомненно, он должен был хорошо слышать крадущихся за ним детей, расстояние было между ними не больше тридцати метров. Но он не оборачивался. Солнце играло на скалах в свою любимую игру: свет-тень. Мужчина в буденновке шел по руслу высохшей горной речушки. Останавливался, вынимал из галифе тетрадь, что-то писал в ней…

- Зырь, - шептал Витя, - пишет, не такой поди и дегенератор…

- Ага, можно подумать, что что-то важное записывать. Смотри, лицо какое делает…

- Умный дурачок, - хихикнул мальчик, и тут же пожалел, потому что эхо подхватило смешок. Красноармеец впервые поглядел на детей, но затем продолжил записи. Вика стукнула брата в бок.

Потом Додик убрал тетрадь, картинно прищурившись поглядел на солнце. Расстегнул штаны и приспустил до колен. Он снова без стеснения мочился…

- У него попа красивая, - не зная, как скрыть волнения, сказала девочка, глядя как вздрагивают мускулы на ягодицах.

- Угу, - промычал мальчик.

...вновь началась погоня. Мужчина дошел до большого куста горного боярышника и, раздвинув ветви, скрылся под ним.

- Зырь, Вить, здесь пещера, - сказала смелая Вика, первой последовал за загадочным дурачком. - Полезли?

- Чё-то очково, - честно признался Витя.

- Не ссы. Давай за мной!

Девочка и мальчик включили карманные фонарики. Пещера была странная. Стены отесанные и ровные, и уходила под углом вниз. Метров через десять начиналась ступени. Дети спустились, и оказались в каком-то длинном коридоре.

- Вик, давай лучше вернемся, - тревожно прошептал Витя оглядывая абсолютно гладкие стены.

- Месье, вам разве совсем не интересно, что это за место? Витя, это настолько загадочно и невероятно найти в горах… это… (она и не знала, как назвать это место, похожие на какой-то бункер)!

- А что это за место? - растерянно брел за сестрой он.

- Инга говорила же, здесь где-то заброшенная секретная лаборатория, где изучали инопланетян.

- Думаешь, это не шизда?

- Ну, ты сам идешь под землей сейчас…

Дети отпрыгнули, что-то мимо них пронеслось с огромной скоростью. В скудных пятнах фонариков они заметили только, что это какое-то гигантское животное с длинной толстой шерстью на четырех длинных лапах.

- Мне страшно, - не выдержав расплакался Витя.

- Мне тоже, - храбро произнесла Вика. - Не плачь, пойдем назад…

- Но там сейчас это… - показал рукой в сторону, откуда они пришли, и не зная, как назвать то страшное живое существо, произнес Витя. - Мы… мы умрём…

Витя снова заплакал. Девочка тревожно посмотрела на брата, если он сейчас запаникует, дело плохо, тогда они точно не выберутся. В свете фонарика она увидела деревянный ящик у стены. Взяла за руку братишку и они сели.

- Вить, надо успокоиться и подумать, что делать…

- Я не хочу успокаиваться, - ревел Витя. - Мы умрём…

Это животное вернулось… и наверное, стояло очень близко. Вика не решалась посвятить фонариком. Слышно было тяжелое дыхание. Девочка твердила сама себе, только бы не запаниковать, иначе действительно ОНО убьет их, испугавшись этой паники. Толчки дыхания стали чаще, ощущался какой-то сладковатый запах. Животное явно изучало их…

- Мы никогда не умрем, - решила успокоить брата храбрая девчушка. - И… знаешь, ни у тебя, ни у меня еще не было секса. Так что умирать смысла нет. (Услышав слово «секс», мальчик перестал плакать). Я вот даже не целовалась…

- Я тоже… - грустно произнес Витя. Зверь тем временем сел, так подумала она, услышав звук.

- Тем более, не стоит умирать, - как можно веселее сказала Вика. - Я хочу в жизни всё попробовать. И целоваться, и секс. И всякие там… извращения, - она хихикнула. - Хочешь расскажу, как я хочу…. Вот представь, я и два мужчины…

- Ого! Аж два! - подхватил мальчик, забывая о черных мыслях.

-… да, два. И хочу, чтобы сначала они между собой играли…

- А как? - удивлялся и одновременно возбуждался от фантазии сестры он.

- Целовались голые. Потом чтобы целовали друг другу тело…

Раздался свист. Животное сорвалось и помчалось в сторону, откуда прибежало.

- Вить, скорее! Помчали к выходу….

Дети понеслись. Пятна лучей запрыгали впереди них….

- Вот они где! - сдерживая злость, сказала Инга. Дети оглянусь, они лежали в своей палатки. - Где вы были? Вас два дня искали….

9.

Инга долго выговаривала, что была против, чтобы они ходили за дурачком, когда Вика рассказала историю. Она сильно перенервничала, когда вдруг пропали. И впредь она запрещает им бродить по его пятам. Он хоть и безобидный, а может завести так, что сгинут, и никто никогда не найдет. А Саша сказал, да пещер здесь много, и насколько он знает, когда-то были и штольни добытчиков серебряной руды в старину. Возможно они забрели в такую. И под землей иногда скапливается газ, так что огромное чудовище это галлюцинация. Тем более, ребята и не помнят, как выбрались. Одно только осталось не понятным, как они очутились в лагере. Один из спортсменов сказал, что видел, как детей принес высокий мужчина. Как он выглядел? Был туман в четыре часа утра, и фигура была очень расплывчата.

Когда вернулись домой, Инга перестала смотреть строго. Двадцатипятилетняя девушка сама была в душе озорной девчушкой, и не против была бы сама окунуться в переключения. Но ей стало страшно, когда дети пропали. Дома, во дворе устроили пикник. Саша пожарил шашлык. Весело рассказывали друг другу небылицы.

- Вик, а ты тоже думаешь, мы из-за газа эту штуку видели? - уже лежа в постели спрашивал мальчик. День быстро пролетел, и в окно светила луна.

- Не знай. Я не почуяла никакого запаха… Правда я читала, что в пропан, например, добавляют для запаха смеси, а сам он не пахнет…

- А зачем добавляют?

- Ну, чтобы при утечки не отравиться, сразу перекрыть, учуяв… Кстати, а ты не разглядывал «это»?

- Не-а, я его не видел, - понизил голос Витя, а у самого побежали мурашки.

- Я один раз фонариком посветила. Оно такое странное, у него глаза ниже пасти. Я такого даже в фильмах не встречала…

- А вдруг… оно настоящее? - спросил Витя, чувствуя, как ноги от страха напрягаются… Когда он спрашивал, на миг окно что-то перекрыло и стало очень темно, точно нечто огромное скользнуло перед домом. - Вик… - прошептал он, - мне чё-то страшно. Мож, к Инге с Сашей пойдем?

- Ну, знаешь… (Вновь что-то скользнуло за окном, и вновь на мгновение стало темно)… Мне тоже страшно… Но Инга с Сашей… ну сам догадываешься…

- Мож, вместе ляжем? - робко спросил мальчик, думая, стоит ли нарушать родительский запрет или нет…

- Давай, - сказала Вика и в одних трусиках и маячке перебежала на кровать Вити. - Давай не будем боятся, тогда оно уйдет.

- Ты… ты думаешь, там… оно? - вовсе от страха стал заикаться Витя и прижался к сестре всем телом, обняв.

- Слушай, мы будем думать, что там никого… Ведь там действительно никого….

На это раз тень задержалась. И Вики показалось, что она чувствует на себе взгляд. Повернуть голову и посмотреть она не решалась…

- Нас… нас оно убьёт? - прошептал мальчик, касаясь губ сестренки.

- Конечно, нет. Зачем нас убивать. Блин, Вить, кончай дрейфить, ты дрожишь как не знаю что, - говорила Вика, а сама дрожала не слабее брата, и старалась крепче прижаться к нему.

- Нас не убьют, потому что мы не целовались, - вспомнил разговор в пещере мальчик. Их губы были так близко, что можно было сказать, что они целуются.

- Да, - прошептала она, и горячий воздух её дыхание влетел в рот мальчику. - У нас впереди и поцелуи, и секс…

Мальчик смутился, она, конечно, имела ввиду совсем другое, но получилась так, будто между ними это всё будет Фантазия разыгралась снова (этот возраст живого творчества, неудержимого и чистого), писун сразу ответил вздрагиванием. Вика почувствовал, как о её письку дотрагивается этот пульсар. Страх перед чудовищем стал отступать. Да, оно сейчас стоит и наблюдает за ними, но новое непонятное чувство было сильнее. Хотелось скорее отодвинуться, было очень стыдно, и хотелось плотнее прижаться. В том, что мальчик возбужден сейчас, и не стремиться убежать, было какое-то чувство абсолютного доверия. Точно он впускал в свои границы безопасности. Прекратив дышать, девочка на свой страх, стала чуть тереться бугорками своих половых губ о писун. «Оно» отошло от окна, и девочка в свете луну увидела безумные глаза брата.

- Оно ушло, - прошептала девочка, отодвигая таз от брата. Вити хотелось что-то сказать о том, что сейчас между ними происходило, но по глазам Вики понял, говорить ничего не нужно. Оба молча договариваясь, что больше не будут так никогда делать.

Утром к своему ужасу, они обнаружили под окном вытоптанную траву и следы от лап такие большие, как две детских ступни.

- Скажем Инге? - посмотрел задумчиво мальчик на сестру.

- Нет. Инга будет опять ворчать. Скажет, что отправит нас домой. И мы никогда не разгадаем эту тайну… Думаю, боятся нам не стоит, - опередила она ответом вопрос, который хотел задать Витя. - Если бы чудовище хотела бы нас убить, то бы сразу убило. Оно просто следит...

- Зачем?

- Я не знаю…. Но вот, что думаю. Единственный способ узнать, зачем следит кто-то, это самому за ним следить. Вы согласны, мой милый инфант?

- Стрёмно, - пожаловался милый инфант. - Да и как следить-то. Поди знай, где оно…

- Надо книжки вам, милорд, читать. Всё возвращается на круги своя. Я думаю, оно опять придёт к окну ночью, а нас… в комнате не будет… - хитро подмигнула она.

- А где мы будем? - не понял он.

- Во дворе спрячемся… А сейчас давай пойдем поищем Додика. Моя беззастенчивая интуиция говорит мне, что чудовище и дурачок связаны как-то…

Они долго бродили по поселку, дурачка нигде не было. И уже отчаялись отыскать, как вдруг он сам прошел мимо. Вот так, Луговая, самая крайняя улица поселка, то была совершенно пуста, то вдруг как из-под земли...(вполне вероятно)… появился он. Он шел опять к тому пустырю, где ребята впервые стали откровенно говорить о сексе. Он остановился возле того большого валуна. Вновь достал тетрадь и начал писать. Ребята осмелились подойти метров на двадцать.

- Мож, подойдем и всё спросим? - поглядела на Витю Вика.

- Ну, он же говорить не умеет, - не сводя глаз с мужчины проговорил мальчик.

Мужчина закончил писать и снова зашагал теперь очень быстро.

- Вик, Вик, - подожди, отстал Витя. Девочка обернулась.

- Ну, что? - недовольно сказала она, понимая, опять брат сорвал погоню.

- Зырь чё, - у валуна лежал листок из тетради, Додик обронил его. - Блин, Вик, а он опять исчез.

И действительно, на пустыре, кроме них, никого не было. Дети подняли лист…

Мальчик и девочка — два лепестка,

Лютик с ромашкой — нежность и дрожь…

Что ж вы торопитесь — еще не пора

Падать, как падает зрелая рожь.

Сжата покосом в стремленьи любить,

Рожь набирает силу свою…

Мальчик и девочка могут родить,

Если торопятся со словом «люблю».

- Это стихи! - поразилась Вика. - Что ж получается… Дурачок пишет стихи?

- Да ну, не может быть, - не верил Витя. - Он же даун. Как может даун что-то сочинить?

10.

Днём Вика решила, что хорошо бы устроить пункт наблюдения, откуда было бы видно окно. Напротив дома был старый гараж. Вот если бы на крыше гаража сделать что-то типа домика, рассуждала девочка, было бы замечательно. Три или четыре часа они строили домик. Таскали ящики и коробки, пустые бочки — в общем всё, что попалась по руку. Крышу домика закрыли листами фанеры и обломками шифера. На пол — то есть конечно крышу самого гаража — постели матрас и одеяло. Пункт был готов. Из него видны были и окна комнаты Инги и их спальни.

Вечером пришел Саша. Он поиграл с детьми в бадминтон, и они с Ингой пошли гулять в поселок. Вика сказала, что нужно взять термос с чаем и бутерброды — ночь длинная. Главное, не уснуть. И вот ребята поднялись в свой наблюдательный пункт и легли на животы, подперев нижние челюсти ладошками. Дом и двор был как на ладони. Если кто придет, он не останется незамеченным. Вика была в сарафане, а поверх джемпер — мало ли какая ночь предстоит. Витя надел спортивные брюки и курточку. Всё — надо ждать…

- А что мы будем делать, когда оно придёт?

Вопрос Вити Вику поставил в тупик. Великолепный стратег Вика и не подумала об этом. Действительно, а что?

- Там поглядим, - только и сказала она, ведь уже было поздно размышлять над этим…

Чудовища не было. Вернулись Инга с Сашей. Они зажгли свет, и вся комната Инги была как на витрине. Занавески девушка и не думала закрывать, кто же мог подумать, что за ними следят. Дети увидели, как молодые люди присели на диван и стали целоваться. Сердца юных шпионов начали биться с такой силой, что казалось, Витя слышит сердце Вики, а Вика Витино. Инга сняла кофточку и осталась в лифчике. Саша — футболку. Молодёжь продолжила целоваться. Витя посмотрел на сестру, она снова причмокивала и водила языком. Ему сейчас самому очень хотелось запустить руку в штанишки, там уже было все жестким. Но он дал себе слово не делать это при сестре. И чтобы не возбуждаться решил отвернуться. Стал смотреть на сестру. Было почти смешно, как она имитирует поцелуи. Чтобы не рассмеяться, перевел взгляд на спину, затем на попу… Есть такое странное свойство у человеческой натуры: вот сбредёт какое-нибудь желание, и ты знаешь, оно сумасшедшее и дурацкое вконец (к примеру, взять и поставить пластмассовую чашку на газ, и поглядеть, что произойдет), и никак не отвяжется. Ты гонишь это желание прочь, думаешь, какое же оно нелепое, а оно всё толкает и толкает тебя, не дает думать ни о чем другом… Вот такое же желание вдруг появилось у Вити — положить ладошку на попу сестры… Он опять повернулся к окнам. Инга уже была голая, а Саша в плавках. Парень целовал грудь…

Вика подумала, сейчас Витя поглощен полностью зрелищем и можно… немножко… совсем немножечко поиграть. Так, чтобы брат не заметил. Она правой рукой (а Витя лежал слева) приподняла край подола и … и приспустила трусики. Так легче было быстро добраться до писи…. Девочка сейчас и не знала, что братишка как раз смотрит на попу. И видит… и видит. Сначала подол слезает с попы на спину, а потом и трусы — с попы… Вдруг…

Вдруг девочка вздрогнула всем телом.

- Витя, смотри! - прошептала она.

Витя обернулся. По двору шло НЕЧТО…

11.

Живу в горах я словно гном,

И у меня подземный дом.

Он полон сказочных чудес,

В нём много странных, жутких мест.

Но также в нём и красота

Живёт, как на листе роса,

Что вот к полудню уж совсем

Вся испариться, став ничем… -

Нашли ребята утром под окном тетрадный лист.

- Выходит, и чудовище стихи пишет? - не понимая ничего, глядел на лист Витя.

- Не думаю… Давай включим логику, индуктивный метод…

- Какой-какой?Хватит важничать, Вика, - надулся братишка, злясь на нее за то, что всегда говорит непонятно.

- Это когда от сложного к простому. Ну вот смотри. Мы встретили чудовище в пещере, куда зашел дурачок. Потом он обронил стихи. И теперь стихи… Мне кажется, это чудовище типа его домашний питомец…

- Хрена се, собачка! Вик, всё это фигня, как у дегенератора может быть эта штучка?

- Ой, Вить, думаю, этот мужик всем голову морочить. Косит под придурка, а сам…

- А что сам?

- Вот мне непростительно до жутких спазмов интеллекта хочется это узнать. Так что, любимый мой братец, перед нами архиважная задача…

- А мож, ну их в жопу, Вик? Еще схавают…

- Захотели бы, давно схавали… или бы изнасиловали… Ведь не…

- А мож, пока еще не хотят просто, - перебил Витя.

- Сэр, я гляжу у вас трясутся поджилки, джентльмена не красят дрожащие коленки.

- Ага. Я погляжу на тебя, когда доедать будут… ну или насиловать, - передразнил сестру мальчик.

- Ну, во первых, я не вкусная. А во вторых, это будет всего лишь первый мой секс, - засмеялась она. - Кстати… (Вика воскликнула, точно вдруг сделала открытие). Мне сейчас гениальная мысль пришла. Зверя надо ловить у его логова.

- Эт ты про что?

- Надо пробраться в дом, где они живут с мамой, и всё разнюхать…

- Не-а, это очково…- начал капризничать мальчик.

- Не ссы в трусы. После обеда разведаем, где их дом...

...А как найти дом, где жил Додик с мамой? У Инги не спросишь, сразу поймёт, зачем спрашивают. Нужно походить поспрашивать у жителей. Наверняка каждый знает, где живет такой тип. Но… Большое «но» в том, если тот, у кого они узнают, знакомый Инги... Дети шли по пыльной песчаной дороги и размышляли. В поселке только на главных улицах был асфальт. У какого-то брошенного дома росло абрикосовое дерево. Плоды уже созрели. Нарвали и сели на скамейку у покосившегося забора.

- Как тебе вчерашний секс Инги? - девочке надоело думать, как найти «логово зверя», и она сменила тему.

- Класс! - с восторгом подхватил Витя.

- Хотел бы так?

- Спрашиваешь? Конечно, хотел бы.

- Эх, скорее бы стать взрослыми, - вздохнула Вика. - Я всё хочу попробовать… особенно минет.

- Минет? А это что?

- Ну, ты чё, не видел, как Инга сосала член Саши?.. (Витя помотал головой, в это время он разглядывал голую попу сестры). Я хочу пососать член. Попробовать. Такой как у Саши… Вот гляди… - она выплюнула косточку абрикоса, и засунула в рот большой палец. Стала имитировать минет. Витя начал снова возбуждаться. Девочка захихикала.

- Блин, наверное, классно, - мечтательно сказал Витя. - Вот бы и мне пососали. Мож, ты?… - тоже рассмеялся он.

- Фу, дурачок! - ударила не больно в плечо кулачком братишку. - А ты что хочешь в сексе?

- Всё! - воодушевленно сказал мальчик.

- Всё? - сделала вид, что не верит девочка. - И даже…. Тоже сосать?

- Не! Якх! - скривился он.

- А вот, если тебя поймают и скажут, мы тебя сейчас убьем или ты будешь сосать. Что бы ты выбрал?

- Ну… наверное, сосать… Я не хочу умирать. Я знаешь хочу жить двести пятьдесят лет!

- Столько не живут, - скептически заметила девочка.

- А вот живут, - по-детски спорил мальчик. - Я в статье читал, что…

- Что? - перебила она хохоча. - Ты читал?… Ты ж никогда ничего не читал!

- Ну… я нечаянно, - покраснел он, как будто читать позорнее, чем онанировать. - Там про одного китайца, который травами торговал. Он прожил двести пятьдесят три года… И у него было девяносто детей!

- Ого! Сколько секса было! Вот бы нам столько, ага, Вить? А ты хочешь, чтобы было много женщин сразу?

- Спрашиваешь? - чувствуя себя сексуальным гигантом, задрал нос мальчуган.

- А ты сколько можешь в день дрочить?

- Много, я не считал… - было чувство удивительной свободы в этом разговоре, так просто говорить и не смущаться об этом. Он ощущал, как они с сестрой становятся очень близки, как стираются границы их безопасности, но крепнет другая граница, вокруг них. Это лето подарило им тайну, которая магически сплотила их, делала сильнее, смелее и любимей друг другом. Дети не говорили про любовь, это было лишним. Они говорили о том, что волновало. Но чувствовали, как любят друг друга.

- Слушай, вот что я думаю, - сказала девочка. - Пока за нами охотиться чудовище, надо спать вместе…

- Но мама и папа… - хотел сказать мальчик про запрет.

- Папа и мама далеко, а чудовище рядом, - резонно ответила девочка. - Будем спать вместе. А если… ну… это... в общем, захочется… то будем отворачиваться друг от друга. Окей?

- Ага, - обалдел от такой откровенности Витя, и набравшись смелости добавил: - А я видел, ты тоже… (он хотел сказать «дрочишь», но запнулся).

- Ай-я-яй, принц, вы оказались вуайерист. Это который любит подглядывать, - заранее пояснила она, зная, он всё равно переспросит. - И что вы еще видели?

- Вашу голую попу, мадам, - скопировал манеру сестры Витя.

- Ну, попы у всех одинаковые, - вдруг она вскочила, резко спустила трусики и повернувшись подняла подол. И так же резко надела, и помчалась по пустынной улице, крикнув: - Догоняйте, милый мой дрочер!

Дети бегали по улицам толкались, не обидно обзывались и смеялись. В одном из переулков Вика не глядя налетела на мужчину в военной форме. Тот шел с двумя такими же офицерами. Витя не разбирался в знаках отличия, Вика сказала, что один капитан, и два лейтенанта.

- Давай за ними последим, - предложила девочка.

- На кой? - пожимал плечами мальчик, смотря им в спины.

- Моя интуиция задиньгала. Вот чувствую, что эти военные здесь не спроста. И тем более, Инга говорила, что мать Додика шалава и к ней ходят солдатня.

Офицеры шли без опаски. А что собственно им опасаться? Какие-то дети идут во след, и что с того? Они подошли к какому-то дому. Вика прочитала «Первомайский переулок. 13». Номер моментально запомнился. Дети спрятались за кустом сирени у забора. Капитан ногой постучал в дверь. Вышла красивая женщина в халате, держа полы, точно опасаясь, что он распахнется.

- Петр Николаевич, зачем вы днём-то? - оглядываясь по сторонам сказала женщина. - Соседи же видят…

- Кончай гнать лошадей, твои соседи давно знают. Вот привел стажеров, - указал он рукой на товарищей.

- Петр Николаевич, я говорила, я так не хочу…

Вместо ответа он слегка толкнул женщину в дом и вошел сам. Двое других последовали за ним. Дверь закрылась.

- Фи, как грубо! - прокомментировала Вика. - Давай в окно подглядим…

- Да ну, - снова закапризничал Витя. - Вдруг заметит, пизды дадут.

- Не бзди, мы пошухерному…

В окна ничего не было видно, как бы не старались дети, заглядывая в каждое. Обошли кругом весь дом. Увы.

- Ты что, с ума сошла?! - чуть ли не закричал от отчаяния Витя, когда Вика на цыпочках поднялась на крыльцо и взялась за ручку. Но разве эту смелую девчонку можно было остановить? Она только скомандовала:

- Вить, за мной!

Они крались как тати по коридору. Доски предательски скрипели. В доме, кажется, было три комнаты, разделённые коридором. У одной они остановились и встали на колени, чтобы быть меньше заметными. Дверь в комнату была приоткрыта, виделся капитан сидящий на диване со спинкой. Он курил, на нем были сапоги, хоть в комнате на полу был ковер. Двоих других не было видно.

- Ларис, а где сейчас твой Додик? - спросил капитан.

«Вот видишь, они про Додика говорят. Значит, нашли» - прошептала в ухо братишке Вика.

- Андрей? - слышался голос женщины. - Андрея вечно дома не бывает. Зачем он вам?

- Да вон, лейтенант Первухин не прочь бы поиграться с твоим дурачком…

- Петр Николаевич, он не такой. Он не дастся…

- Не даст, отнимем… Ладно, давай поработай…

Дети увидели, как женщина подошла и встала на колени перед сидящем капитаном. Она расстегнула ширинку и достала член… Витя впервые видел, как делают минет. Капитан закрыл глаза и блаженно запрокинул голову. Лейтенант встал на колени сзади женщины. Другой лейтенант встал сбоку. Тот, который на коленях, задрал юбку и спустил с женщины трусы. Мужчина резко вошел. Он бился быстро о её зад. Тот, который стоял сбоку, достал свой член и…. детям это показалось очень странным… всё пытался попасть им в рот первого лейтенанта. Тот же увлечен был своими движениями и игнорировал член товарища, тыкающийся в лицо. Вдруг…

Вдруг за спиной скрипнуло. Открывалась входная дверь…

12.

Дети быстренько поползли на коленях в соседнюю комнату. Здесь из мебели был лишь стол, сколоченный из не тесанных досок, табурет и кровать. Они шмыгнули под неё и затаились. В коридоре загромыхали шаги. Из комнаты, где происходила оргия донеслись голоса офицеров и женщины.

- Давай к нам! - хохоча сказал капитан.

- Снимай портки! - сказал… быть может, один из лейтенантов.

- Нимива ладжджас падам! - услышали вдруг громкий незнакомый бас дети. Затем хлопнула дверь.

В комнату кто-то вошел в грязных сапогах. Потом этот кто-то сел на табурет и повторил «Нимива ладжджас падам». На свой страх и риск Вика выглянула, но быстро снова прижалась к брату у стены. «Это Додик» - прошептала она.

- Идамасти щирнам! - голос Додика был глубокий и грубый, точно у священника, и по тону чувствовалось, что он злился. И Инга была права, он говорил сейчас непонятно, словно это был другой язык. - Ахам щротум наива щакноми. Нимива ладжджас падам!

-Что он говорит? - прошептал Витя.

- Не знаю, - шепотом ответила сестра.

- А что делает?

- Сейчас попробую поглядеть… Прикинь, - вдруг горячо зашептала девочка. - Он сидит, а стакан возле него… висит в воздухе….

...когда дети шли по Первомайскому переулку обратно, после того, как Додик выгнал солдатню (они догадались по грохоту) и Витя с Викой убежали, мальчик горячился:

- Да не может такого быть! Тебе просто показалось!

- Не-а, я четко видела, как стакан со стола поднялся в воздухе, - не сдавалась девочка.

- Фигня! От страха показалось! А говорил он странно…

- Мож, это какие-то заклинания? - гадала Вика.

- Бред придурка. А этим он круто навалял. Я слышал, одни, короче, кричит, отпусти мой хуй, оторвёшь!

Ребята засмеялись на ходу и от смеха даже чуть не упали.

- А стакан всё-таки висел в воздухе, - сказала девочка.

13.

 

Эта ночь прошла без приведений. Чудовище не появлялось. И дети спокойно проспали до утра, обнявшись как малыши. Солнце уже грело половые доски, когда Вика отрыла глаза. Брат спал, открыл рот. Было смешно на него смотреть, и она стала вспоминать вчерашний день. Сегодня всё казалось не таким страшным, а даже веселым. Припомнилось, как Витя гордо считал, сколько он раз может онанировать в день — лицо, конечно, делал уморительное… Конечно же, архиглупая идея сейчас пришла (так подумала Вика), но она давно не видела его член, как он изменился. Ведь они за это время оба выросли. У нее за год грудь стала, как у юной девушки. Значит, и у него… Она убедилась, что Витя крепко спит и отогнула покрывало. Удача! - во сне у Вити была эрекция… Впрочем, у мальчиков его возраста утром во сне всегда эрекция. Отогнула и трусики. Очень красиво, девочка залюбовалась. Видеть совсем близко стоячий член — это волшебно,