Критика пассионарной концепции этногенеза

Этногенез

Начальные условия

Началом этногенеза является формирование на определённой территории устойчивой и способной к расширению популяции с отличным от окружающих стереотипом поведения. Для такого события необходимо совпадение следующих условий:

1. нахождение территории на линии пассионарного толчка или мощный генетический дрейф пассионарности в место начала этногенеза,
2. сочетание двух или более ландшафтов на территории,
3. присутствие двух или более этносов на территории.

 

Срок	Название	Примечания
0 лет (начало отсчёта)	Толчок или дрейф	Как правило, не отражён в истории.
0—150 лет	Инкубационный период	Рост пассионарности. Отражён только в мифах
150—450 лет	Подъём	Быстрый рост пассионарности. Сопровождается тяжёлой борьбой и медленным расширением территории.
450—600 лет	Акматическая фаза, или перегрев	Колебания пассионарности около максимума, превосходящего оптимальный уровень. Быстрое увеличение могущества.
600—750 лет	Надлом	Резкий спад пассионарности. Гражданские войны, раскол этнической единицы.
750—1000 лет	Инерционная фаза	Медленный спад пассионарности на уровне около оптимального. Общее процветание.
1000—1150 лет	Обскурация	Спад пассионарности ниже нормального уровня. Упадок и деградация.
1150—1500 лет	Мемориальная	Сохранение только памяти о жизни этноса.
1150 лет—неопределённо долго	Гомеостаз	Существование в равновесии со средой.

 

Гумилёв разработал особые графики — циклы этногенеза для 40 различных этносов и начал располагать их пространственно — на карте мира.

 «Глядя на глобус, — рассказывал Л. Н., — я вижу, как космос сечёт своей плетью нашу планету… Другое дело — содержательная сторона этой „экзекуции“ в географических координатах. Тут предстоят ещё многие… раздумья и поиски».

В результате Лев Николаевич разместил на карте Евразии и Северной Африки 9 осей пассионарных толчков, датированных им XVIII в. до н. э.- XIII в. н. э.

С его точки зрения, это полосы шириной около 300 км, которые могут тянуться и в широтном, и в меридиональном направлении, иногда на 0,5 окружности планеты. Он сравнивал их с геодезическими линиями.

«Один и тот же толчок может создать несколько очагов повышенной пассионарности (и как следствие — несколько суперэтносов). Так, толчок VI задел Аравию, долину Инда, Южный Тибет, Северный Китай и Среднюю Японию. И во всех этих странах возникли этносы-ровесники, причём каждый из них имел оригинальные стереотипы и культуры»

— Гумилёв Л. Н. Тысячелетие вокруг Каспия. Баку, 1991. С. 14—17.

 

 

Критика пассионарной концепции этногенеза

Пассионарная концепция этногенеза Гумилёва не получила признания среди историков и этнологов, многие из которых подвергли жёсткой критике как теоретические её положения, так и весьма вольное обращение автора с эмпирическим историческим материалом. Некоторые авторы причисляют теорию Гумилёва к псевдоисториографическому жанру фолк-хистори.

 Как писал исследователь древнерусской литературы Яков Лурье, проверка историографического построения Гумилёва на материале источников по истории Древней Руси «обнаруживает, что перед нами — не попытка обобщить реальный эмпирический материал, а плод предвзятых идей и авторской фантазии».

Историк-византинист д.и.н. Сергей Иванов в статье «Лев Гумилёв как феномен пассионарности», опубликованной в журнале «Неприкосновенный запас», отмечая, что работы Гумилёва «охватывают громадный географический и временной ареал, затрагивают десятки проблем, далеко выходящих за рамки истории средневековых кочевников». Тем не менее, автор оценивает научный вклад «как близкий к нулю», хотя и отмечает, что «это не вина, а беда Гумилёва: он не смог получить систематического образования и не знал языков», и ставит его в один ряд с создателем Новой хронологии математиком Анатолием Фоменко. «Гумилёв идеально подходил на роль кудесника: его сопровождал ореол узника лагерей и сына двух великих поэтов. Пусть на самом деле он почти не знал отца и ненавидел мать, в глазах публики он шагнул к нам как бы прямо из Серебряного века, „спасённый“ ГУЛАГом от советизации, и в этом — главное преимущество Гумилёва перед А. Фоменко, создателем другой гуманитарной сверхтеории. Будь у Фоменко подходящая биография, его теория тоже оказалась бы куда успешнее».

Советский и американский исследователь Александр Янов в статье «Учение Льва Гумилёва», опубликованной в журнале «Свободная мысль» в 1992 году. Называя Гумилёва «одним из самых талантливых и, без сомнения, самым эрудированным представителем молчаливого большинства советской интеллигенции». В то же время высказал мнение о том, что отсутствие объективного и верифицируемого критерия этноса не только делает гипотезу Гумилёва несовместимой с требованиями естествознания, но и вообще выводит её за пределы науки.

На схожей точке зрения стоял известный историк и археолог Лев Клейн, который в статье «Горькие мысли „привередливого рецензента“ об учении Л. Н. Гумилёва», опубликованной в журнале «Нева», дал работам Гумилёва такую оценку:

«Горы фактов, факты самые разнообразные, это изумляет и подавляет, но… не убеждает (или убеждает лишь легковерного). Потому что факты нагромождены именно горами, навалом, беспорядочно. Нет, это не методика естествознания. Л. Н. Гумилёв не естествоиспытатель. Он мифотворец. Причем лукавый мифотворец — рядящийся в халат естествоиспытателя».