Нечто среднее между избеганием и осуждением

Если внешние раздражители угрожают жизни организма, он пытается избежать их. Взрослый человек посредством осознанного суждения способен защититься от инстинктивных желаний, которые окружающие осуждают или карают. Ребенок порой этого сделать не может. Его душевные функции еще не справляются со столь тяжелой работой, а способность сознательно управлять своим поведением почти не развита. В раннем детстве решающую роль в защите неокрепшего Я человека (то есть системы контроля за поведением) должна взять на себя первичная группа, прежде всего родители. Если ребенок замечает при этом, что какие-то его инстинктивные желания, - скажем сексуального характера, - кто-то из воспитателей первичной группы отвергает, то сам он еще не в силах сознательно осудить эти желания, ибо границы его Я пока нечеткие, проницаемые. Он научится делать это лишь когда его Я обретет стойкость и он будет уверен, что другие не заметят происходящего в глубине его души.
В этой ситуации, то есть когда слабое Я готово вот-вот уступить предосудительным желаниям, человек прибегает к вытеснению, которое представляет собой, как выразился Фрейд "нечто среднее между избеганием и осуждением" (X, 248). Разумеется, его замечание, что до эпохи психоаналитических исследований вытеснения никто не замечал, верно лишь отчасти. В действительности уже педагог Иоганн Гербарт (1776-1841) употреблял слова "вытеснить" и "вытеснение". Он писал о борьбе представлений, в которой сильнейшее вытесняет слабейшее, но, понятно, не уточнил, каковы побудительные причины (мотивы) этих процессов. По-видимому, Фридрих Ницше ("По ту сторону добра и зла". - Ред.) первым показал, как происходит вытеснение, не употребляя, правда, этого термина: ""Я это сделал", - говорит моя память. "Ты не мог этого сделать", - говорит моя гордость и остается непреклонной. В конце концов память уступает" (VIII, 95). Тут источником мотивации для вытеснения служит Я-идеал (см. статью Д. Айке о Сверх-Я в этом томе).
Процесс вытеснения впервые тщательно изучил и описал Фрейд. В работе "Об истории психоаналитического движения" он назвал учение о вытеснении "краеугольным камнем, на коем покоится здание психоанализа" (X, 54). Говоря о вытеснении в узком смысле, имеют в виду душевный процесс, посредством которого человек пытается представления (мысли, образы, воспоминания), связанные с влечением, сделать бессознательными или же воздержаться от их осознания. Эти дериваты влечений вытесняются, когда человек не может осудить их - либо оттого, что его Я слишком слабо (в детском возрасте), либо оттого, что цензура, действуя через Сверх-Я или Я-идеал, не позволяет сознанию переработать соответствующие представления.

ПЕРВИЧНОЕ ВЫТЕСНЕНИЕ, ФИКСАЦИЯ И "ПОСЛЕВЫТЕСНЕНИЕ"

Суть вытеснения в том, что душевные процессы никуда не исчезают, хотя и не становятся достоянием сознания. Поскольку само влечение, строго говоря, вытеснить нельзя, ибо оно выражает потребности, внутренне присущие организму, и вытесняются только его "репрезентанты", то есть связанные с ним представления и фантазии, то это "первичное вытеснение" касается лишь такого рода "репрезентантов". Оно продолжает действовать в бессознательном и постоянно выявляет новые связи, которые постигает та же участь. Поскольку в бессознательном вытесненные репрезентанты влечений могут развиваться беспрепятственно, их выражение приобретает порой крайние формы, свидетельствующие об исключительной силе влечений.
В процессе психоаналитического лечения благодаря методу свободных ассоциаций пациент постоянно продуцирует "дериваты вытесненного" (X, 252), которые пропускаются цензурой в сознание из-за их несходства с вызывающими защиту репрезентантами влечений или вследствие их искажения. Невротические симптомы Фрейд также считает дериватами вытесненного, которое, стремясь выйти наружу, использует и такой путь.
Следствием первичного вытеснения является фиксация. Влечение и его исходные детские репрезентанты сохраняют между собой связь и пребывают в бессознательном, пока не прекратится вытеснение. В качестве примеров того, как Фрейд понимал вытеснение, покажем его связь с тремя основными психоневрозами.
1. При истерии страха, например зоофобии, вытесняется либидинозная фиксация по отношению к отцу. Отец исчез в сознании как объект либидо, и его место заняло животное, перед которым больная испытывала инстинктивный страх. Этот страх - как бы сигнал тревоги для Я, чтобы Я могло защититься от репрезентантов соответствующего влечения и связанных с ним представлений. Животное представляет собой приемлемый для цензуры искаженный образ отца. Важно то, что вытеснение осуществляет здесь свое биологическое назначение весьма несовершенным образом. Вытеснение не может устранить неудовольствие, оно лишь подменяет первичные репрезентанты влечения другими представлениями.
2. При конверсионной истерии (см. статью А. Грина) вытесняется аффект. Репрезентанты влечения полностью выводятся из сознания, а формой их замещения является конверсионный симптом, например паралич. Конверсионная истерия, как отмечал еще Шарко, может протекать при "belle indifference" [полное безразличие (фр.). - Ред.], то есть без страха. Здесь, в отличие от истерии страха, процесс вытеснения заключается прежде всего в образовании симптома. Для его поддержания постоянное "дальнейшее вытеснение" не требуется.
3. Наконец, неврозы навязчивых состояний (см. статью П. Куттера) чаще всего связаны с подавленной враждебностью к лицу, ухаживающему за ребенком, - матери, отцу и т.д. Здесь симптомом служит изменение Я, выражающееся в повышенной добросовестности, обусловленной, вероятно, двойственным характером вытесненных импульсов, которые требуют пристального наблюдения за деятельностью Я. При этом первичная амбивалентность переносится на незначительные мелочи, которым теперь уделяется чрезмерное внимание. Здесь изменению Я сопутствует порой формирование определенной реакции на бессознательный импульс (например, вытеснив стремление зарезать собственную мать, человек начинает избегать острых предметов).