Chapter 4, part 2

— Это я избил Франческа, — тихо выдохнул я.

Эти слова, это признание далось мне с трудом. Потому что я разрушил всё. Дядя Жорж только смирился, что я — любовник его сына, как выяснилось, что и виновник в избиении тоже я.

В глазах собрались слёзы, однако я не стал сдерживать их. Я не мужик, я ничтожество! Ничтожество, которое избивает тех, кто его любит, которое причиняет любящим боль...

— Силя, я уже простил тебя, — взволнованно пробормотал любимый, присаживаясь на пол рядом со мной.

Дядя Жорж выглядел так, словно сейчас он разнесёт весь дом, при этом крича и брызжа слюной.

— Ты... Как ты мог?!

— Простите... Но сейчас... Сейчас я люблю Франческа!

— Папа, прости его, — умоляюще сказал паренёк.

— Нет! Как я могу его простить-то?!

— Да забей ты на это всё, прости Силю, — вмешался мой папа. — Это как давно было, да и закончилось всё хорошо!

— Он избил моего сына, ты понимаешь? — закричал дядя Жорж.

— Встань с колен, — шепнул мне Франческ.

И я послушно встал, тут же прижимая к себе любимого и целуя его в любик.

— Не плачь, Силя, всё хорошо, — улыбнулся он, вытирая мои мокрые щёки.

— Но ведь я ужасен. Я сначала избил тебя, а только потом полюбил....

— Но у тебя была веская причина, — ответил любимый, крепко обнимая и прижимаясь.

— Мне не нужны ваши гейские сопли! — прорычал папа Франческа и, резко подойдя, отвесил мне звонкую пощёчину.

Повисло молчание. Папа и мой любимый ошалело смотрели на меня, я смотрел в пол, дядя Жорж смотрел на нас всех по очереди. Эту тишину нарушил шорох бумаги и папина реплика:

— Ну, Жорж, сколько?

— Что "сколько"? — удивился мужчина.

— Сумму моральной компенсации назови, — спокойно пояснил отец.

Я, снова приобняв любимого, шепнул ему:

— У меня в комнате на тумбочке лежит конверт. Принеси, пожалуйста.

Франческ с улыбкой помчался в мою комнату, а папа уже выписывал на бумаге сумму с некоторым количеством нулей. Главное, чтоб любимый принёс конверт до того момента, как отец поставит роковую подпись под глупой бумагой. Как я знал, мужчины хотели выполнить слияние их компаний на взаимовыгодных условиях, и не нужно было рушить то, что строилось почти что год, каким-то давно забытым избиением.

— Силя, это не конверт, это конвертище с кирпичами! — пропыхтел Франческ, плюхая здоровый конверт А4 на стол.

— Что это? — в недоумении выдавил дядя Жорж, глядя на эту картину.

Я стал доставать из конверта пачки купюр довольно большого достоинства и все эти деньги придвинул к дяде.

— Возьмите. Эта сумма не так велика, как указанная, но надеюсь, что и этих денег хватит для возмещения моральной компенсации, — пробормотал я.

Дядя сначала окинул кипу денег взглядом, а после... Засмеялся. Я ожидал чего угодно, но не этого. Я думал, что он начнёт считать деньги, устроит бо́льшие разборки, но смех...

— А твой сынок ничего так, Фер, — прохохотал мужчина.

— Пап, что с тобой? — удивился любимый.

— Я просто не думал, что он предложит мне свою зарплату, скопленную почти за год!

* * *

— Ну и откуда у тебя столько денег? — бурчал всё Франческ, пока отцы разбирались с бумагами, а мы в моей комнате играли в карты..

— Так я же около года работа официантом в элитном гей-клубе, что на окраине города. Оказалось, что это один из клубов, которыми владеет твой отец... — вздохнул я, отбивая его пикового короля козырной тройкой.

— Ясно... А чего это ты вдруг на работу пошёл? — поинтересовался любимый, глядя, как я выкладываю ему трёх оставшихся королей.

— Хотел съездить с Эдуардо этим летом или в Париж, или же на море... После встречи с тобой меня, как ни странно, повысили, я стал усерднее работать, занимая должность помощника менеджера. Теперь я уже хотел съездить С ТОБОЙ или в Париж, или же на море. Ну, или в дорогой санаторий, на крайний случай...

— Тут уже что папа с мамой решат, отпустят они меня или нет.

У меня в руках осталась козырная дама, и я уже победно улыбался, как паренёк положил передо мной его единственную карту — туз. Козырной туз.

— Я победил, — хихикнул он. — Теперь поцелуй меня... — Франческ стал подползать ко мне, похотливо стреляя глазами. — А лучше трахни.

Его голос, сломавшийся, вовсе не высокий, но мягкий и бархатистый тенор, эротично виляющие ягодицы... Мелкий дьяволёнок.

— Третий раз за день? — усмехнулся я, водя тыльной стороной ладони по его щеке.

— Ну, вообще-то, второй. Ладно, Силя, я пошутил, — он с улыбкой прижался к моей груди. — Любимый, ещё партийку? Или телевизор посмотрим?

— Ещё партийку, — усмехнулся я, тасуя колоду и наново раздавая нам карты, безуспешно пытаясь подсмотреть, что же выпало Франческу.

— А расскажи мне о своей работе, — потребовал любимый, ходя ко мне бубновой шестёркой.

— Ну, работал я в элитном гей-клубе. Платили там хорошо, клиенты особо не приставали. В основном ходили туда или парами, или за знакомствами на одну ночь, потому работал я спокойно.

— Угу, — кивнул Франческ, думая, чем же отбить мою восьмёрку пикей.

— Только был там один... Всё время за зад лапал. Мелкий такой, явно его просто за клубом присмотреть пускали, а когда он тёрся об меня, то извивался не хуже змеи, — буркнул я. — Чёрненький такой, а глазищи разные. На тебя чем-то похож, да и голос такой же. Своего имени он не называл.

Я отправил стопку карт в отбой, добрал карты до шести и со вздохом пробежался глазами по своему набору из мелких козырей и червового туза. Весело. Или у любимого все крупные карты, или они всё ещё в колоде... Ох, не люблю я трефы козырями...

— Силя, ты дурак, — прошептал Франческ, кладя мне четыре девятки вместе с козырной. — Я ж только перед переводом в школу покрасился.

— Ну и? — не понял я.

— Дурак. Встань-ка, — попросил он, сам поднимаясь с колен.

— Ладно.

Я послушно встал, не понимая, зачем это ему. Франческ задёрнул шторы и убавил свет, чтоб он был мягким и неярким. Он подошёл ко мне и по-хозяйски положил свои руки на мой зад.

— Узнаёшь? — прошептал паренёк. — А так?

Он начал скользить своей грудью по моему животу, поднимался выше, тянулся к моим губам прямо как тот парень из клуба. (1)

— Всё равно не понимаю, — протянул я.

Фран горестно вздохнул, и его руки стали сжимать мою филейную часть, а сам он при этом похабненько постанывал.

— Да отпусти ты мой несчастный зад!

— Нет, Силя, пока не поймёшь, я не прекращу, — хихикнул он, продолжая тереться об меня.

— Не понимаю, — вздохнул я.

— Повернись ко мне спиной.

Я послушно повернулся. Франческ тем временем уже обнимал меня со спины. Его изящные руки скользили по моей груди, залазя под футболку, потом по животу, а после и вовсе забрались в мои штаны.

— Вспоминаешь? — вкрадчиво прошептал паренёк.

— Точно так же ко мне домогался тот парень...

— А ещё он целовал тебя, а ты не возражал, так как сам частенько кончал от его ласк, — засмеялся Фран.

— Как ты...

Его слова шокировали меня. Откуда он всё знает? У него что, брат-близнец есть? С опаской я попытался обернуться, однако услышал тихий и эротичный голос любимого.

— Не помнишь? А я помню те мокрые пятна на форменных брюках, твоя сперма на МОИХ руках, МОИ ласки, от которых ты кончал...

— Только не говори, что... — дошло до меня.

— Я — гей, мой отец — владелец гей-клуба, по-моему, тут всё логично. И, да, я присматривал за всем этим бедламом по просьбе папы. Я выяснил, в какой школе ты учишься, увидел тебя при свете дня и влюбился. Иронией судьбы было то, что ты учился именно в той школе, к которой я приходил, чтоб поглазеть на учеников, — на одном дыхании выпалил парень..

— А в клубе зачем ко мне лез? Там же есть другая обслуга для секса, — не унимался я.

— Сначала делать нефиг было, — в голосе Франческа появилось смущение, — а уже потом я влюбился.

— Эм... Фран?

— Да, Силя?

— А можешь вернуть себе естественный цвет волос?

— Прямо так, чтоб как до покраски?

— Угу, хочу увидеть тебя тёмненького...

— Хех, хорошо! Будет дорого, я найду лучших специалистов, но я обрадую тебя, раз ты так хочешь это видеть.

Я обернулся и сразу же впился поцелуем в губы моего маленького милого чуда.

* * *

— Ты там как? — спросил я Франческа, наблюдая, как над его шевелюрой корпит туева хуча людей.

В естественный цвет его красят, ага. Я ужаснулся тому, сколько банок и склянок выставили эти самые парикмахеры, стали там шаманить... Кошмар.

— Силя, выйди, я стесняюсь, — буркнул он, мила морща носик от запаха витающей в воздухе химии для волос.

— Ладно, — усмехнулся я и направился к выходной двери.

* * *

— Ну, я готов, — раздался голос любимого из-за двери, — можешь заходить, Силь.

Я зашёл, но не увидел того обросшего волосами паренька из клуба с творческим беспорядком на голове. Передо мной был мой Франческ, чёрненький такой, с элегантной причёской, однако пара-тройка вихров на макушке никуда не исчезла, с ними не справились даже лучшие мастера.

Нет, так забавно выглядит... У него теперь чёлка полукругом, и от этого он только ещё милее. Волосы уже не такие длинные, достают до плеч. И предательски торчащие пару завитков на макушке. Милах. Мне теперь придётся без конца откидывать его волосы, чтоб поцеловать, но, думаю, ощущения от этого будут только ярче.

— Тебе нравится? — робко спросил Фран, глядя прямо в мои глаза.

Я обнял его и прошептал на ухо, мимолётно задевая губами серёжки-буквы моего милахи:

— Конечно. Я же так люблю тебя...

— Правда? — прошептал он с надеждой в голосе.

— Конечно, глупый, — улыбнулся я, зарывшись носом в его волосы.

— Я тоже тебя люблю, — засмеялся он, прижимаясь ко мне. — А ты тату когда сделаешь? С моим именем. А я проколю своё ухо, и там будет твоя фамилия...

* * *

В итоге после некоторого количества времени, проведённого в тату-салоне, под левой ключицей у меня красовалась симпатичная витая надпись "Fransesk Asiso". Я же ждал любимого на остановке возле универмага, ибо по иронии судьбы пирсингист и татуировщик находились на разных концах города.

Хоть и из ушей моих торчали "бананы", то бишь наушники, гул улицы всё равно слышался. Но того, как тоненький изящный пальчик обвёл проводок, а после аккуратно вытащил наушник, я как-то не заметил.

— Си-и-иля, пошли мне серёжки покупа-а-ать... — провыл мне на ухо Франческ.

— Ну как ты, солнце? — чмокнул я лобик паренька.

— Вот, — он обошёл мою тушку, повернул голову, убрал непослушные волосы, демонстрируя шесть гвоздиков в ухе.

Гвоздики те были весьма обычные, неприметные, такие пирсингист выдаёт на первый месяц ношения, но и они шли моему Франческу. Безумно его люблю.

— Ты чего стал, Силя? — недовольно воскликнул любимый и мило надул щёчки.

Мило. Это очень мило.

— Пошли, — взяв его за руку, улыбнулся я.

И мы пошли в ювелирный магазин, чтоб купить ему шесть миленьких серёжек. D, a, i, n, e, m.

__________
(1) Прим. автора: рост сто восемьдесят девять см и рост сто шестьдесят три см. Конечно же, Фран Силе даже до груди не достаёт. Для недоумевающих, как так, специально и вписано сравнение габаритов.