РАЗРЫВ-ТРАВА — в русских поверьях чудесное средство, разрушающее всевозможные запоры и узы, а также позволяющее овладевать кладами (ср. Плакун-трава). Предания о Р.-т. перекликаются с легендами о цветке папоротника, распускающемся в ночь на Ивана Купалу (см. Иван Купала).
А. Ч.
РАСТЕНИЯ-ОБЕРЕГИ — различные деревья, кустарники, травы, цветы, используемые для защиты от нечистой силы. Магические функции значительная часть этих растений приобретает благодаря своим природным свойствам: сильному запаху (полынь, базилик), вкусу (чеснок), жгучести (крапива), наличию колючек (шиповник, боярышник, терн, ежевика, можжевельник) и др. Р.-о. носят с собой, прикладывают или прикрепляют к охраняемым объектам и людям (колыбель ребенка, загон для скота, одежда человека), окуривают ими людей, скот, постройки и др. Они используются в календарных обрядах, в магии, при гаданиях, в народной медицине и т.п.
Свойства оберега могут быть обусловлены легендарными и мифологическими сюжетами, относящимися к растениям. Осина, например, проклята Богом, горька, ядовита и опасна, потому что на ней повесился Иуда. Круг магического использования осины — преимущественно хозяйственная деятельность; в сфере семейной жизни, особенно чувствительной ко всему «нечистому» и опасному, осина обычно не используется. Боярышник как колючее растение наделяется свойствами оберега еще и потому, что, согласно сербским поверьям, это дерево вилы, а репейник, по русским верованиям,— место обитания черта. Оба эти растения считаются действенным средством в борьбе с нечистой силой. Боярышник, в частности, может спасти человека от вампира: его ветки и шипы помещают в воротах и над окнами домов на ночь, шип из боярышника втыкают в покойника, если подозревают в нем вампира; чтобы умерший некрещеным ребенок не стал вампиром, его хоронят под кустом боярышника. Согласно средневековым источникам, у тиса чрезвычайно ядовитая тень, опасная не только для человека (под тисом нельзя спать), но и для нечистой силы. Поэтому древесина тиса — оберег при встрече человека с дьяволом и бешеными животными, крест из тисового дерева, установленный при въезде в село, ограждает его от эпидемии, и т.п. Терн же, напротив, используется в качестве оберега не только потому, что является колючим кустарником, но и из-за того, что «терновый венец» был надет на Христа во время распятия.
Свойства оберега сообщает многим растениям и церковное освящение их в один из календарных праздников (ср. магическое использование вербовых веток, освященных в Вербное воскресенье, ср. Верба), а также «участие» растения или дерева в том или ином обряде (у южных славян, например, кусочки древесины, оставшиеся от бадняка, используются впоследствии в качестве универсального оберега). Известны и специальные ритуалы, придающие растению статус апотропея (отпугивающего нечистую силу). Сербы в одну из весенних ночей отрубали кусок тисового дерева, в течение всей ночи стерегли его, положив вблизи костра, а наутро объявляли во всеуслышание о том, что тис «готов», его «уберегли». Этим тисом окуривали детей и скот, носили кусочки тиса с собой и т.п.
Апотропеические свойства деревьев и растений зависят от того, как именно используется растение. Ветки многих деревьев втыкают весной по углам поля, «огораживая» его от града и непогоды. Из растений-оберегов часто делают предметы, которые и сами по себе имеют апотропеическое назначение, ср. кол (из осины или боярышника), которым навечно пригвождают к могиле вампира или «ходячего» покойника: кресты, изготавливаемые из остатков бадняка, из осины, тиса и др.
Растения-обереги упоминаются во многих быличках. Рассказывают, например, что русалка при встрече с человеком непременно спрашивает его: «Полынь или петрушка?» Если человек ответит: «Петрушка», то русалка со словами: «Ты ж моя душка», утащит его с собой; если же он скажет: «Полынь», то русалка убежит от него с криком: «А ну, ты, сгинь!», поскольку боится горького запаха полыни. Согласно полесским быличкам, «ходячего» покойника, повадившегося навещать по ночам какую-нибудь девушку, останавливает «рута» и «тоя», ср. заключительную фразу такой бы-лички: «Каб не рута и не тоя, то была бы девка моя».
Т. А. Агапкина
ПАПОРОТНИК — растение, которое, согласно народным представлениям, зацветает раз в году в одну из летних ночей. Цветок П, наделялся чудесными магическими свойствами.
Цветение П. чаще всего происходит в купальскую ночь (см. Иван Купала), в одну из ночей Успенского поста, в канун Ильина или Петрова дня, а также в так называемую воробьиную ночь, когда случаются сильные грозы. Человек, которому удалось раздобыть ярко-красный распускающийся лишь на мгновение цветок П., приобретает магические знания и умения: он будет счастлив всю жизнь, научится понимать язык животных, птиц и растений и из разговоров растений узнает, какое растение от какой болезни помогает; ему откроются спрятанные в земле сокровища и клады, он приобретет способность становиться невидимым, приворожить понравившуюся ему девушку, «отвернуть» от своего поля градовую тучу, над ним не имеет власти нечистая сила; с помощью этого цветка человек может добыть целебное муравьиное масло, которое сбивают муравьи в ночь на Ивана Купалу, и т. п.
Цветок П. не дается в руки человеку: его трудно найти и увидеть, но еще труднее сорвать и удержать у себя, ибо нечистая сила — ведьмы и черти — препятствуют этому.
В восточнославянских быличках описывается немало способов добывания волшебного цветка. Чтобы завладеть им, надо пойти ночью в самую глушь леса, где не слышно пения петухов на заре, начертить на земле около себя круг, зажечь освященную на Сретение или Пасху свечу, взять в руки полынь или какое-нибудь другое растение, которого боится нечистая сила, и читать Псалтырь или Евангелие. Ровно в полночь, когда распустится цветок П., начнется страшная гроза и вокруг человека станут бесноваться злые духи — они будут кидаться на него в облике страшных зверей, подползать к нему змеями, рядом с кругом появится огромная жаба, которая будет швырять в человека зажженной соломой, его станут пугать нечеловеческим визгом, криком и хохотом, ему будет казаться, что на него падают огромные деревья и обрушиваются шквалы воды, начнут мерещиться чудовища и т. п. Молодому человеку, решившему сорвать цветок П., привидится девушка необыкновенной красоты, которая очарует и заговорит его так, что он забудет про цветок и пропустит тот момент, когда его можно было сорвать; старику же нечистая сила подсунет в руку вместо цветкаголовешку, кусок гнилого дерева или сухой гриб. В одной украинской былинке рассказывается о девушке, решившейся добыть цветок П. и забывшей при этом очертить себя магическим кругом; чтобы черти не разорвали ее в купальскую ночь, она заставляет их всю ночь до самых петухов заплетать ей косы «по одному волосу».
Прежде чем сорвать цветок П., надо трижды обойти его, пятясь назад, затем прочесть «Отче наш» следующим образом: «Не отче наш, не иже, не еси...» и только после этого сорвать цветок и как можно быстрее бежать домой. Чтобы сохранить цветок, его клали в шапку, за пазуху, в лапоть или же, надрезав кожу на мизинце левой руки, прятали в ранке. На обратном пути черти и ведьмы вновь преследовали человека, звали его, и, если он откликался, оглядывался или произносил хоть одно слово, цветок бесследно исчезал. Человеку загораживали дорогу мертвецы, тянули к нему костлявые руки и лязгали зубами, а черт, обернувшись барином или купцом, предлагал ему несметные сокровища в обмен на ту вещь, в которой спрятан цветок. Считалось, что в этот момент человек терял память, с радостью продавал свою одежду и лишь позже обнаруживал, что вместо денег держит в руках кости или черепки.
Впрочем, заполучить цветок П. можно было и случайно, не ведая того. Одна быличка рассказывает, как человек отправился в ночь на Ивана Купалу в лес разыскивать пропавших волов, и в полночь ему в лапоть упал цветок П. В этот момент человек сразу же узнал, где находятся его волы, стал понимать язык птиц и животных, увидел таящиеся в земле сокровища. Однако по дороге домой цветок П. стал жечь ему ногу, и человек, вытряхнув лапоть, потерял цветок, а с ним и все свои чудесные знания.
Т. А. Агапкина
ПЛАКУН-ТРАВА — в русских духовных стихах сказочная трава, вы-
росшая из слез Богородицы, пролитых во время крестных мук Иисуса Христа. Согласно Голубиной книге, П.-т.— «всем травам мати». Упоминается в заговорах как чародейское средство, позволяющее повелевать духами, овладевать кладами (ср. Разрыв-трава). Корень П.-т. мог служить материалом для амулетов, в том числе — крестов-тельников. В разных местностях П.-т. отождествляется с различными растениями.
БЕРЁЗА — одно из наиболее почитаемых у славян деревьев. В народной традиции Б. может выступать как «счастливое» дерево, оберегающее от зла, и как вредоносное, связанное с женскими демонами и душами умерших.
Поверья о полезных и вредоносных свойствах Б. сосуществуют у восточных и западных славян в одних и тех же регионах. На Мазурах и в Вармии (Польша) Б. считали вместилищем духов — поэтому в нее так часто бьет молния; в других селах она оценивалась как «счастливое» дерево, приносящее здоровье и добро. В ряде случаев в Полесье запрещалось сажать Б. рядом с домом, чтобы на хозяев не напали болезни, чтобы не вымерла семья (или по другим причинам — Б. часто «плачет»; в нее часто «бьет» гром). Согласно карпатским поверьям, если женатый мужчина посадит Б. во дворе, то кто-нибудь из членов семьи умрет. На Русском Севере место, где когда-то росли Б., признавалось несчастливым, на нем не ставили новый дом. В районе Сольвычегодска избегали пользоваться березовыми дровами и не жгли бересту, считая, что от этого заводятся клопы.
Вместе с тем во многих местах Б. специально сажали рядом с домом для благополучия семьи, по случаю рождения ребенка, для защиты от молнии, для отпугивания зла и т.п. В Люблинском воеводстве Б. считалась деревом, приносящим удачу, по ее веткам, поставленным в воду, девушки гадали о замужестве. Установленная в переднем углу при строительстве дома ветка Б. была символом здоровья хозяина и семьи. Березовые ветки втыкали в поле, чтобы получить богатый урожай злаков, льна. Березовое полено закапывали под порогом новой конюшни, чтобы «велись» кони. После выпечки хлебов в печь бросали березовые поленья, чтобы «ягнята были белыми».
В народных легендах Б.— благословенное дерево, укрывшее Богородицу и Христа от непогоды (польское поверье) или св. Пятницу от преследований черта (русское), или, напротив, проклятое Богом дерево, прутьями которого якобы хлестали Христа (сербское).
Женская символика Б. проявляется в обрядах лечения детских болезней: например, веря в магическое исцеление, носили девочек к Б., а мальчиков — к дубу (украинск.). В обрядовых приговорах при сватовстве Б. и дуб выступали как символы невесты и жениха («у вас есть береза, а у нас дуб...»). В Полесье верили, что посаженная близко к дому Б. вызывает женские болезни у его обитательниц; что наросты на березовых стволах образуются от женских проклятий («бабских проклёнов»). В некоторых полесских селах при похоронах покрывали тело умершей женщины березовыми ветками, а тело мужчины — ветками тополя. В белорусских причитаниях умерших братьев называли «зялеными кусточками», а умерших сестер — «белыми бярезами». В свадебных и лирических песнях Б.— самый популярный символ девушки.
Связь Б. с нечистой силой и душами умерших тоже указывает на женскую символику: о русалках в Полесье говорили, что они «с березы спускаются» или «на березах качаются»; в русальных песнях они сидят «на белой березе», «на кривой» Б. Принадлежащими русалкам считались такие Б., ветки которых свисали до земли; на Троицкой неделе к ним боялись приблизиться, опасаясь русалок. В Польше такие плакучие Б., одиноко растущие в поле, назывались деревьями духов. В них якобы вселялись души умерших девушек, которые по ночам выходили из Б. и «затанцовывали» насмерть случайных прохожих. Согласно польским поверьям, под одиноко растущей Б. покоится душа умершего насильственной смертью и вместо сока в ней струится кровь. Некоторые признаки необычного вида Б. (искривленная или сросшаяся с другим деревом) были для белорусов свидетельством того, что под ней погребена невинно загубленная душа. Во многих восточнославянских балладах, легендах, сказках погибшая девушка превращается в Б. Характерно, что в Костромском крае об умирающем говорили: «В березки собирается».
Б. часто упоминалась как атрибут нечистой силы в демонологических поверьях и быличках: рассказывали, например, что ведьма могла надоить молоко с ветвей Б.; она же летала по ночам не только на помеле или хлебной лопате, но и на березовой палке; белые кони, подаренные человеку чертом, превращались в кривые березы, а поданный чертом хлеб — в березовую кору; женщину, в которую вселился бес, во время приступа «бросало» на Б.
Широко известны у восточных славян троицкие обряды (см. Троица) с растущей или срубленной Б., совершаемые, как правило, девушками и женщинами: они шли в лес, выбирали молоденькую березку, украшали ее, завивали на ее ветвях венки, устраивали под Б. совместное угощение, водили хороводы, гадали. Затем со срубленной Б. (которую называли в разных местах по-разному — «кума», «гостейка», «семик», «куст», «баба», «красота») ходили по селу и при завершении обряда бросали Б. в воду, в овраг, в костер (т.е. «провожали березку» или «хоронили» ее). Девушки «кумились» с Б., просили у нее доли, умывались березовым соком для красоты и здоровья. В Костромском крае верили, что девушка, первой севшая в тени «завитой» Б. (на которой «завили» венок), выйдет замуж в текущем году. Крестьяне Дмитровского края (под Москвой) верили, что в березовые ветки на Троицу вселялись души умерших родственников.
Ветки Б., особенно те, что были использованы в троицких или других календарных обрядах, расценивались в народной магии как
надежный оберег. У всех славян считали, что заткнутые под крышей дома, оставленные на чердаке березовые ветки защищают от молнии, грома, града; воткнутые посреди посевов в поле, они отгоняют грызунов и птиц; брошенные на огородных грядках, предохраняю! капусту от гусениц. С помощью веток Б. и березовых веников пытались уберечься от нечистой силы, болезней, «ходячих» покойников. Накануне дня Ивана Купалы березовые ветки втыкали над дверями хлевов, чтобы не дать ведьмам проникнуть к коровам и навредить им; на рога коровам надевали березовые венки для защиты от ведьм. У западных славян надежным средством защиты от злых сил считалась березовая метла, прислоненная к постели роженицы или к колыбели новорожденного. Во многих местах верили, что при битье березовым прутом заболевшего ребенка болезнь тут же отступит.
Действенным приемом лечебной магии считалось хождение к растущей Б. для «передачи» ей болезни: под Б. выливали воду, оставшуюся после купания больного ребенка. Ср. мотив угрозы по отношению к болезни в тексте русского заговора от грудной жабы: «Брошу жабу под бе-резов куст, чтоб не болело, чтоб не щемило». Русские крестьяне обращались к Б. с просьбой об исцелении и при этом скручивали над больным березовые ветки, угрожая не отпускать их до тех пор, пока болезнь не отступится от человека. В Мазовии страдающий малярией должен был потрясти Б. с приговором: «Тряси меня, как я тебя,а потом перестань».
Лит.: Зеленин Д. К. Тотемы-деревья в сказаниях и обрядах европейских народов. М.—Л., 1937; Соколова В. К. Весенне-летние календарные обряды русских, украинцев и белорусов: XIX — начало XX в. М., 1979; Виноградова Л., Усачева В.
ОСИНА — в народных представлениях проклятое дерево; вместе с тем широко используемое в качестве оберега.
Этиологические мифы связывают «трясение» О. с Божьим проклятием, наложенным на О. за то, что из нее был сделан крест, на котором распяли Христа, гвозди, которыми он был прибит к кресту, а также «спицы», которые мучители Христа загоняли ему под ногти. Согласно другим рассказам, О. была наказана за то, что дрожанием своих ветвей выдала Богородицу, прятавшуюся под ней с младенцем Христом во время бегства в Египет. Наиболее же известно у восточных славян поверье о том, что на О. якобы повесился Иуда (иногда — черт), отчего у О. и дрожат листья.
О. запрещалось сажать около домов (во избежание несчастья, в том числе — болезней); О. не использовали при строительстве, не топили ею печь, избегали сидеть в тени дерева, не вносили в дом осиновых веток и т. п.
Кое-где у восточных славян О. считали также «чертовым» деревом, ср. характерное гуцульское название черта «осинавец». В местах, где растет О., по поверьям, «вьются» черти. Ходить там небезопасно: черти могут так запутать человека, что он заблудится и не найдет дороги назад. Черти, заводящие человека в заросли О., принимают облик его родственников и знакомых, а затем внезапно исчезают; изображают свадьбу, на которой человек веселится, а наутро он обнаруживает себя спящим не в избе, а под О.; колдун, мстящий ребенку, угощает его сладостями, которые оказываются на деле осиновыми листьями, и т. п. О пребывании черта на О. (или вблизи нее) свидетельствует запрет прятаться под О. во время грозы, потому что «осину гром ищет» (гром «бьет» черта в славянских поверьях).
Связью О. с нечистой силой можно объяснить широкое использование ее в магических целях. Согласно белорусским поверьям, на огне из осиновых веток ведьмы готовили вредоносное зелье; чтобы превратиться в волка или стать невидимым, колдун должен был перекувырнуться через пять осиновых колышков, вбитых в землю, или через осиновый пень; бросив ветку О. перед путником, колдун сбивал его с дороги. Желая завести дружбу с лешим, человек призывал его, стоя в лесу на поваленных осинках.
Вместе с тем в некоторых ситуациях О. использовали в магических целях и при гаданиях. Чтобы обнаружить вора, поляки вкладывали в
расщепленную О. вещь, до которой дотрагивался вор; считалось, от этого его начнет трясти лихорадка, и злодей поспешит вернуть украденное.- Белорусы, чтобы вернуть себе подменыша, били его, положив на осиновые ветки. О. использовали и в магических способах распознавания ведьмы: ее можно было увидеть, если в ночь накануне Ивана Купалы спрятаться в хлеву под бороной, специально изготовленной из О. Чтобы узнать, кто из женщин в селе ведьма, белорусы вбивали в землю осиновый кол, состругивали с него щепки, поджигали их и на огне кипятили цедилку (тряпочку, через которую процеживают молоко): считалось, что ведьма непременно придет просить не жечь ее огнем.
Известным магическим приемом было и «заламывание» осины. Человек, поссорившийся с соседом, работник, стремящийся расстаться с хозяином, юноша, желающий навсегда покинуть родные места,— заламывали вблизи дороги ветку О. со словами «пойду и осиною заломлю дорогу», полагая, что никогда уже не вернутся в опостылевшие им места. Мотив заламывания О. как оберега от русалок встречается в песнях, исполнявшихся в Полесье весной при «проводах русалки», ср.: «Проведу русалку, проведу, Да й осинкою заломлю, Штоб русалочка не ходила, Мого житечка не ломила».
В фольклоре, поверьях и обрядах О. выступает действенным средством в борьбе с нечистой силой, ведьмами, колдунами и хтоническими существами. На огне из осиновых дров сжигали после смерти колдунов, чтобы они не вредили людям, а также утопленников, похороненных на общем кладбище, что вызывало сильную засуху (ср. в проклятиях: «Чтоб ты сгорел на осиновом дереве»). В русской сказке богатыри побеждают Бабу Ягу, придавливая ее корнями О.Применялась О. и в народной ветеринарии. При эпидемии чумы (так называемой Коровьей Смерти) размахивали в воздухе осиновыми палками; на осиновом огне готовили лекарственные травы для скота и др.
Т. А. Агапкина