Проблемы культуры в трудах Цицерона

Из всех работ Цицерона особый интерес для культурологов представляют его «Тускуланские беседы», посвященные Марку Юнию Бруту, вошедшему в историю как глава заговора против Юлия Цезаря, где Цицерон наиболее обстоятельно высказывается относительно того, что есть культура.

«Тускуланские беседы» были написаны Цицероном осенью 45 г. до н.э. Это был год последнего творческого подъема, который испытал Цицерон на закате жизни (он был убит два года спустя как враг Марка Антония, открыто выступивший против его стремления стать принцепсом. Цицерон в Сенате произнес несколько разоблачительных речей, которые назвал «филиппиками», по образцу речей Демосфена против Филиппа Македонского).

«Тускуланские беседы» существенно отличаются от других работ Цицерона как по содержанию, так и по форме. Они состоят из пяти книг, представляющих конспект лекций, будто бы прочитанных перед обширной аудиторией. Как бы отвечая на вопросы слушателей, Цицерон излагает свою точку зрения по ряду важнейших вопросов, которые волновали не только его, но и многих образованных людей того времени.

Основная проблема, которая обсуждается в «Тускуланских беседах», это проблема эвдемонии, т.е. счастливой жизни и способов ее достижения. В той или иной степени Цицерон обращался к ее рассмотрению и в более ранних работах, но тогда она не казалась ему главной. На закате жизни она представляется ему в качестве центральной проблемы философского знания.

В первой книге Цицерон ставит вопрос о том, можно ли считать смерть злом. Взвешивая все аргументы «за» и «против», он приходит к выводу о том, что смерть является злом отчасти, ибо душа бессмертна и неуничтожима. Аргументацию в подтверждение данной точки зрения он черпает у Платона, который, по мнению Цицерона, наиболее обстоятельно из всех философов разработал вопрос о соотношении бытия и небытия.

Во второй книге Цицероном исследуется проблема отношения к душевным и телесным мучениям. Он обосновывает идею о том, что у человека, склонного к рефлексии, всегда есть выход из тупика, ибо он всегда может прекратить свои страдания, добровольно уйдя из жизни.

В третьей и четвертой книгах Цицерон анализирует способы подавления аффектов, обретения спокойствия духа, внутренней сосредоточенности, душевного равновесия.

В заключительной книге обсуждается вопрос — можно ли стать нравственным, стремясь к счастью и полноте телесных удовольствий.

Вывод, к которому приходит Цицерон, таков: самое надежное убежище от жизненных бурь — это философия. Тот, кто занимается ею, вполне способен прожить счастливую жизнь и достичь заветной гармонии телесного и духовного, обрести внутренний покой и умиротворенность не зависимо от того, как сложится его судьба, будет он богачом или нищим, свободным или рабом.

Понимание философии как единственного пути, ведущего к эвдемонии, как незаменимого средства преобразования человека в духовно богатую личность позволяет Цицерону установить ее связь с культурой. Отвечая на вопрос вымышленного собеседника: «Является ли недостойное поведение некоторых философов доказательством бесполезности философии как таковой?», — он пишет:

Это ничего не доказывает, ведь и поля не всегда плодоносны, хотя и возделываются... Так же не плодоносны и души. А чтобы продолжить сравнение, добавлю: как плодородное поле без возделывания не даст урожая, так и душа. А возделывание души — это и есть философия (culture animi auten philosophic est) (выделено мною — А.Ш.): она выпалывает в душе пороки, подготавливает душу к принятию посева и вверяет ей — сеет, так сказать, — только те семена, которые, вызрев, приносят обильный урожай9.

Не трудно заметить, что ход размышлений Цицерона в значительной степени напоминает ход размышлений софистов, однако (это следует подчеркнуть особо) он говорит не столько о результате «обработки человека вообще» и формировании всего комплекса физических и духовных качеств, а только о «культуре души», которая возникает как логическое следствие овладения конкретным индивидом комплексом философского знания, позволяющего видеть подлинную цену всему, отличать истинные цели от ложных.

Культура души трактуется Цицероном как личностное качество, говорящее о духовной развитости человека, о его способности к рефлексии, логическому, трезвому мышлению. Свидетельством овладения культурой Цицерон считал умение четко излагать мысли, аргументирование отстаивать свою позицию в споре, убеждать слушателей в истинности высказываемых оратором тезисов.

Смысл и историческое оправдание культуры Цицерон видел в выработке из индивида, жаждущего только «хлеба и зрелищ», сознательного гражданина, способного отстаивать интересы Римской республики как на форуме, так и на полях сражений, готового, не колеблясь, пожертвовать своим благополучием, имуществом и даже жизнью, если этого потребуют интересы государства. Главной проблемой культуры Цицерон считал достижение органического единства личности и общества, гражданина и полиса. Цель культурного процесса он видел в создании идеала человека, который по своим личностным характеристикам был бы тождественен идеалу гражданина. Цицерон, по сути, ставил знак равенства между «окультуренностью человека» и «civilis», обозначавшем степень включенности индивида в общественную жизнь, тесноту связи между ним и римской общиной.

Подобная трактовка культуры была далеко не случайной. Цицерон жил и творил на переломе эпох, когда стала ясна исчерпанность потенциала, что несла полисная демократия, и начали явственно проступать контуры императорского Рима. Время Цицерона — это время перехода от республиканской формы правления к принципату. Самоуправляемые общины-республики, являвшиеся основой политической системы Древней Греции и первоначально Древнего Рима, постепенно уходили в прошлое. Им на смену шла жесткая централизация власти, единая система административных установлений, единовластие в виде личной диктатуры.

Кризис античного полиса выступал прежде всего в виде кризиса норм морали, республиканской формы правления. Он воспринимался Цицероном (и не только им) как всеобщее падение нравов, как исчезновение духа свободы, как формирование у свободно рожденных граждан рабской психологии. В утрате гражданских добродетелей, в нежелании следовать своему долгу, в стремлении огромного числа не только плебеев, но и всадников быть клиентами, а не свободными гражданами видел Цицерон главную опасность для Рима. Именно отсюда проистекало то подчеркнуто уважительное отношение к воспитанию, которое демонстрирует Цицерон практически во всех своих работах.

Представление о взаимосвязи культуры и философии сформировалось у Цицерона, вероятно, еще в процессе обучения. Среди его учителей было немало греков, которые не могли не познакомить любознательного подростка с основными философскими школами и течениями. Именно тогда у него, возможно, и сложилось представление о философии как культуре души. Данное восприятие философии было закреплено во время двухгодичного путешествия Цицерона по Греции и Малой Азии, когда он вместе со своим братом Квинтом и близким другом Титом Помпонием Аттиком прослушал цикл лекций философа Антиоха Аскалонского, широко известного не только в Афинах, но и во всей Греции. Сыграло свою роль, вероятно, и знакомство со знаменитым в античном мире философом Посидонием, учение которого, по признанию самого Цицерона, оказало на него огромное влияние. Благодаря им, думается, и выработалось у будущего римского консула восприятие философии как «водительницы душ, изыскательницы добродетелей, гонительницы пороков».

Идея же о том, что показателем культуры является степень овладения ораторским искусством, была рождена реальной практикой той исторической эпохи. В условиях республиканской формы правления, когда принятие важнейших решений зависело от того, на чьей стороне большинство свободных граждан, имеющих право голоса, умение с помощью слова привлечь как можно больше сторонников, показать несостоятельность позиции политического противника, способность возбудить эмоции и тут же погасить их ценилось чрезвычайно высоко. Цицерон с детских лет знал, какой огромной силой обладает звучащее слово. Он прекрасно представлял, что значит владеть искусством риторики. На его глазах не раз совершались крутые повороты во внешней и внутренней политике Рима благодаря тому, что вовремя была произнесена умная речь.

Овладение высотами ораторского искусства было невозможно без знания философии, литературы, права, законов актерского мастерства. Все это приобреталось на протяжении длительных лет учебы, в результате неустанного труда. Поэтому римские граждане вполне обоснованно считали знаменитых ораторов наиболее образованными людьми своего времени, доверяли их суждениям, прислушивались к их мнению. В известном смысле их рассматривали как культуртрегеров, несущих знание в массы, способствующих облагораживанию нравов, воспитанию добродетелей и развитию всевозможных искусств. Точно так же считал и Цицерон, который в полном смысле воспел гимн античному оратору в своих многочисленных работах.

Существовало еще одно обстоятельство, заставлявшее Цицерона настаивать на том, что самым эффективным путем «окультуривания» является овладение ораторским искусством. Дело в том, что культуре античности, как отмечают многие исследователи, в частности А. Боннар, А.Ф. Лосев, П. Гиро, Ф.Ф. Зелинский и другие, в максимальной степени была присуща так называемая «оро-акустическая направленность» или, говоря другими словами, ярко выраженная ориентация на звучащее слово как наиболее совершенный и значимый в практическом плане результат духовной деятельности человека. Хорошо известно, что драматическое искусство древних греков и римлян было, по сути, искусством мелодекламации. В пьесах, которые ставились практически без применения каких-либо декораций, основной упор делался на слуховое восприятие, а не на зрительный ряд. Непосредственно со звучащим словом было связано и существование античной поэзии, которая всегда исполнялась под аккомпанемент музыкального инструмента (отсюда слово «мелос», т.е. «мелодическая поэзия», сохраняющееся и сегодня в нашем обиходе). Даже научные, политические и исторические трактаты, которые писались в то время, были прежде всего рассчитаны на громкое чтение. В силу этих обстоятельств, владение словом, понимание его красоты и смысла, различение текста и подтекста представлялось чрезвычайно важным для античного человека.

Цицерон не создал какой-либо концепции культуры. Более того, его представления были менее глубоки, чем представления софистов. Но тем не менее именно им была заложена традиция рассмотрения культуры как личностного качества, и эта традиция дожила до наших дней (в обыденном сознании и сегодня понятия «культурный человек» и «человек воспитанный» слиты), именно благодаря ему термин «культура» вошел в обиход в качестве понятия обыденного языка, обозначающего процесс совершенствования души. Он сформулировал идею об исторических и культурных циклах, развив и конкретизировав мысль, содержащуюся у Полибия, который считал, что история развивается по определенным законам, а не есть случайный набор фактов и событий. Ему принадлежит мысль о возможности построения «государства культуры», базирующегося на органическом единстве частных и общественных интересов, состоящего из индивидов, являющихся гражданами в полном смысле этого слова.

Цицерон оказал огромное влияние на римских мыслителей, творивших после него. В их числе прежде всего следует назвать Вергилия, Луция Аннея Сенеку и Корнелия Тацита, которых, без сомнения, следует также отнести к числу тех, кто стоял у самых истоков европейской культурологической мысли.