Социально-психологические особенности личности

При общей неразработанности пробле­мы качеств личности достаточно труд­но обозначить круг ее социально-пси­хологических особенностей. Не случайно в литературе имеются разные суждения по этому вопросу, зависящие от решения более общих методологических проблем. Самыми главными из них являются следующие:

1. Различение трактовок самого понятия “личность” в общей психологии, о чем речь уже шла выше. Если “личность” – синоним термина “человек”, то, естественно, описание ее качеств (свойств, черт) должно включать в себя все характеристики чело­века. Если “личность” сама по себе есть лишь социальное качество человека, то набор ее свойств должен ограничиваться социальны­ми свойствами.

2. Неоднозначность в употреблении понятий “социальные свой­ства личности” и “социально-психологические свойства личнос­ти”. Каждое из этих понятий употребляется в определенной систе­ме отсчета. Когда говорят о “социальных свойствах личности”, то это обычно делается в рамках решения общей проблемы соотно­шения биологичес­кого и социального. Когда употребляют понятие “социально-психологические свойства личности”, то чаще делают это при противопоставлении социально-психологического и об­щепсихологичес­кого подходов (как вариант – различение “вторич­ных” и “базовых” свойств). Но такое употребление понятий не является строгим: иногда они используются как синонимы, что также затрудняет анализ.

3. Наконец, самое главное: различие общих методологических подходов к пониманию структуры личности – рассмотрение ее то ли как набора определенных качеств (свойств, черт), то ли как определенной системы, элементами которой являются не “черты”, а другие единицы проявления (Асмолов, 1984. С. 59-60).

До тех пор, пока не получены однозначные ответы на принципиаль­ные вопросы, нельзя ждать однозначности и в решении бо­лее частных проблем. Поэтому на уровне социально-психологического анализа также имеются противоречивые моменты, напри­мер, по следующим пунктам: а) сам перечень социально- психоло­гических качеств (свойств) личности и критериев для их выделе­ния; б) соотношение качеств (свойств) и способностей личности (причем имеются в виду именно “социально-психологические спо­собности).

Что касается перечня качеств, то зачастую предметом анализа являются все качества, изучаемые при помощи личностных тестов (прежде всего тестов Г. Айзенка и Р. Кеттелла). В других случаях к социально-психологическим качествам личности относятся все индивидуальные психологические особенности человека, фикси­руется специфика протекания отдельных психических процессов (мышления, памяти, воли и т.п.). Во многих зарубежных исследо­ваниях при описании методик для выявления качеств личности употребляется термин “прила­га­тельные” (не наименование качеств, а “прилагательные”, их описы­ваю­щие), где в одном ряду перечис­ляются такие, например, характерис­ти­ки, как “умный”, “трудолю­бивый”, “добрый”, “подозрительный” и т.п.

Лишь иногда выделяется какая-то особая группа качеств. Так, социально-психологические свойства личности рассматриваются как “вторичные” по отношению к “базовым” свойствам, изучае­мым в общей психологии. Эти социально-психологические свой­ства сведены в четыре группы: 1) обеспечивающие развитие и использование социальных способностей (социальной перцепции, воображения, интеллекта, характеристик межличностного оцени­вания); 2) формирующиеся во взаимодействии членов группы и в результате ее социального влияния; 3) более общие, связанные с социальным поведением и позицией личности (активность, ответ­ственность, склонность к помощи, сотрудни­честву); 4) социаль­ные свойства, связанные с общепсихологическими и социально-психологическими свойствами (склонность к авторитарно­му или демократическому способу действия и мышления, к догматичес­кому или открытому отношению к проблемам и т.д.) (Бобнева, 1979. С. 42-43). Очевидно, что при всей продуктивности идеи вычленения социально- психологических свойств личности, реа­лизация этой идеи не является строгой: вряд ли в предложенной классификации выдержан критерий “вторичности” перечисленных свойств, да и основание классификации остается не вполне ясным.

Еще более неразработанным остается понятие социально-психологические способности личности, хотя ему уделяется большое внимание в литературе, и оно активно используется в эксперименталь­ных исследованиях. В целом вся группа этих способностей связывается с проявлениями личности в общении. Интуитивно из всего набора человеческих способностей выделяются те, которые формируются в различных сторонах процесса общения: “перцеп­тивная способность” (В.В. Лабунская), “способность к эмоциональ­ному отклику” (А.А. Бодалев), “общая способность к оценке дру­гого” (Г. Олпорт); “наблюдательность” и “проницательность” (Ю.М. Жуков) и т.п. Для обозначения социально-психологичес­ких способностей (как, впрочем, и социально-психологи­ческих качеств) иногда употребляются вообще различные понятия: “со­циально-психологическая компетентность”, “компетентность в общении”, “межличностная компетентность”, “социально-перцеп­тивный стиль” и др.

Хотя проблема находится на самых начальных этапах ее разработки, однако, как минимум, можно установить согласие в одном пункте: социально-психологические качества личности – это качества, которые формируются в совместной деятельности с други­ми людьми, а также в общении с ними. И тот, и другой ряды качеств формируются в условиях тех реальных социальных групп, в которых функционирует личность.

Качества личности, проявляющиеся в совместной деятельности, в своей совокупности обусловливают эффективность деятельности личности в группе. Категория “эффективность деятельности” обычно используется для характеристики группы. Вместе с тем вклад каждой личности является важной составляющей груп­повой эффективности. Этот вклад определяется тем, насколько личность умеет взаимодейст­вовать с другими, сотрудничать с ними, участвовать в принятии коллективного решения, разрешать кон­фликты, соподчинять другим свой индивидуальный стиль деятель­ности, воспринимать нововведения и т.д. Во всех этих процессах проявляются определенные качества личности, но они не предста­ют здесь как элементы, из которых “складывается” личность, а именно, лишь как проявления ее в конкретных социальных ситуа­циях. Эти проявления определяют как направленность эффектив­ности личности, так и ее уровень. Группа вырабатывает свои соб­ственные критерии эффективности деятельности каждого из сво­их членов и с их помощью либо позитивно принимает эффектив­но действующую личность (и тогда это признак благоприятно раз­вивающихся отношений в группе), либо не принимает ее (и тогда это сигнал о назревании конфликтной ситуации). Та или иная позиция группы в свою очередь влияет на эффективность деятель­ности каждой отдельной личности, и это имеет огромное практическое значение: позволяет увидеть, стимулирует ли группа эффек­тивность деятельности своих членов или, напротив, сдерживает ее.

В теоретическом плане этот подход позволяет более тонко различать эффективность деятельности личности и ее общую активность, которая не обязательно направлена на предмет совместной деятель­ности и не обязательно приводит к продуктивному резуль­тату. Нет сомнения в том, что и общая активная жизненная пози­ция личности весьма важна, но не менее важно и выявление усло­вий, при которых личность оказывается успешной в конкретном виде совместной деятельности: будь то трудовой коллектив или любая другая группа.

Качества личности, проявляющиеся в общении (коммуникативные качества), описаны гораздо полнее, особенно в связи с иссле­дованиями социально-психологического тренинга (Петровская, 1982). Однако и в этой области существуют еще достаточно большие исследовательские резервы. Они, в частности, состоят в том, чтобы перевести на язык социальной психологии некоторые ре­зультаты изучения личности, полученные в обшей психологии, соотнести с ними некоторые специальные механизмы перцептив­ного процесса. В качестве примеров можно привести следующие.

Механизм перцептивной защиты. Будучи разновидностью психологической защиты, перцептивная защита выступает одним из проявлений взаимодействия субъекта с окружением и является способом оградить личность от травмирующих переживаний, за­щитить от восприятия угрожающего стимула. В социальной пси­хологии, в период разработки Дж. Брунером идей “Нового взгля­да”, понятие перцептивной защиты было включено в проблемати­ку социальной перцепции, в частности в проблематику воспри­ятия человека человеком. В социальной психологии перцептивная защита может быть рассмотрена как попытка игно­рировать при восприятии какие-то черты другого человека и тем самым как бы выстроить преграду его воздействию. Такая прегра­да может быть выстроена и в отношении всей группы.

В частнос­ти, механизмом перцептивной защиты может служить и другой феномен, описанный в социальной психологии, – так называемая вера в справедливый мир. Открытый М. Лернером, этот феномен состоит в том, что человеку свойственно верить в наличие соот­ветствия между тем, что он делает, и тем, какие награды или наказания за этим следуют. Это и представляется справедливым. Соответственно человеку трудно верить в несправедливость, т.е. в то, что с ним может случиться что-то неприятное без всякой “вины” с его стороны. Встреча с несправедливостью включает механизм перцептивной защиты: человек отгораживается от информации, разрушающей веру в “справедливый мир”. Восприятие другого человека как бы встраивается в эту веру: всякий, несущий ей угро­зу, или не воспринимается вообще, или воспринимается избира­тельно (субъект восприятия видит в нем лишь черты, подтверж­дающие стабильность и “правильность” окружающего мира и за­крывается от восприятия других черт). Ситуация в группе может складываться либо благоприятно, либо неблагоприятно для веры в “справедливый мир”, и в рамках каждой из этих альтернатив по-разному будут формироваться ожидания от восприятия членов груп­пы. Возникшая таким способом своеобразная форма перцептив­ной защиты также влияет на характер общения и взаимодействия в группе.

К сожалению, вопрос о том, становится ли механизм перцептивной защиты свойством личности в процессе общения, – и если да, то к каким последствиям это приводит, – остается не исследованным. Точно так же остается не выясненным и то, при каких обстоятельствах, в каких условиях групповой деятельности и об­щения этот механизм укрепляется. Данные вопросы должны быть изучены на фундаментальном уровне, поскольку в практической жизни различных групп мера выраженности перцептивной защи­ты отдельных ее членов определяет во многом весь рисунок обще­ния в группе.

Эффект “ожиданий”. Он реализуется в “имплицитных теориях личности”, т.е. обыденных представлениях, более или менее определенно существующих у каждого человека, относительно связей между теми или иными качествами личности, относительно ее структуры, а иногда и относительно мотивов поведения. Хотя в научной психологии, несмотря на обилие выявленных качеств личности, какие-либо жесткие связи между ними не установлены, в обыденном сознании, на уровне здравого смысла, часто неосо­знанно эти связи фиксируются. Рассуждение строится по следующей модели: если оценивающий убежден, что черта Х всегда встре­чается вместе с чертой У, то, наблюдая у отдельного человека черту X, оценивающий автоматически приписывает ему и черту У (хотя в данном конкретном случае она может и отсутствовать). Такое произвольное сцепление черт получило название иллюзорных корреляций. Рождаются ничем не обоснованные представления об обязательном сцеплении тех или иных качеств (“все педантичные люди подозрительны”, “все веселые люди легкомысленны” и т.п.). Хотя совокупность таких представлений об универсальной, стабильной структуре личности лишь в кавычках может быть на­звана “теориями”, их практическое значение от этого не уменьша­ется.

Особую роль это играет в ситуации общения людей в группе. Здесь сталкиваются “имплицитные теории личности”, существующие у разных членов группы, не согласующиеся, а по­рой и противоречащие друг другу, что может оказать значительное влияние на всю систему взаимоотноше­ний и прежде всего на про­цессы общения. Восприятие личностью партнера по общению, основанное на ложном ожидании, может привес­ти к ощущению такого дискомфорта, что за ним последует полный отказ от обще­ния. Многократно повторенная аналогичная ошибка будет фор­мировать устойчивое свойство – закрытость в общении, т.е. воз­никает определенное “коммуникативное качество” личности. Обу­словленность его общей ситуацией в группе должна быть специ­ально исследована.

Феномен когнитивной сложности. Имплицитные теории личности представляют собой своеобразные конструкты или “рамки”, при помощи которых оценивается воспринимаемый человек. В более широком контексте идея конструкта разработана в теории личностных конструктов Дж. Келли. Под конструктом здесь пони­мается свойственный каждой личности способ видения мира, ин­терпретации его элементов как сходных или отличных между со­бой. Предполагается, что люди различаются между собой по та­ким признакам, как количество конструктов, входящих в систему, их характер, тип связи между ними. Совокупность этих признаков составляет определенную степень когнитивной сложности челове­ка. Экспериментально доказано, что существует зависимость меж­ду когнитивной сложностью и способностью человека анализиро­вать окружающий мир: более когнитивно сложные люди легче интегрируют данные восприятия, даже при наличии противоречи­вых свойств у объекта, т.е. совершают меньшее количество оши­бок, чем люди, обладающие меньшей когнитивной сложностью (“когнитивно простые”), при решении такой же задачи.

Понятно, что отмеченное свойство имеет огромное значение в мире межличностных отношений, в общении, когда люди высту­пают одновременно и как субъекты, и как объекты восприятия. Характер процесса общения будет во многом определяться тем, каков разброс обозначенного качества у членов группы: каково соотношение “когнитивно сложных” и “когнитивно простых” чле­нов группы. Если в ходе совместной деятельности и общения стал­киваются люди различной когнитивной сложности, понятно, что их взаимопонимание может быть затруднено: один видит все в черно-белом цвете и судит обо всем категорично, другой тоньше чувствует оттенки, многообразие тонов и может не воспринимать оценок первого.

При более детальном рассмотрении обнаруживается, что сама “сложность” может существовать как бы в двух измерени­ях: человек, с одной стороны, может иметь сложный (или простой) внутренний мир и, с другой стороны, воспринимать внешний мир тоже либо как сложный, либо как простой. Комбинация этих двух оппозиций дает так называемую типологию жизненных миров (Василюк, 1984. С. 88), в которой выделяются четыре типа людей: 1) с внешне легким и внутренне простым жизненным миром; 2) с внешне труд­ным и внутренне простым жизненным миром; 3) с внутренне сложным и внешне легким жизненным миром; 4) с внутренне слож­ным и внешне трудным жизненным миром. Понятно, что в группе могут возникать самые различные сочетания ее членов, относя­щихся к разным типам. Конфигурация общения и взаимодействия будет зависеть от этих сочетаний. Одновременно возникает во­прос о том, как сама группа (условия совместной деятельности и общения в ней) воздействует (и может ли воздействовать) на фор­мирование такого качества, как когнитивная сложность.

Три приведенных примера не исчерпывают всех особенностей проявления личности в общении. Они лишь подтверждают тот факт, что многие из описанных в общей психологии свойств личности имеют исключительное значение для характеристики социально-психологичес­ких ее качеств. Дальнейшие исследования в этой об­ласти позволят получить более полную картину тех специфичес­ких проявлений личности, которые связаны с совместной деятель­ностью и общением в группе.