Линейный подход к историческому типу культуры - 30. Циклические теории развития культуры

Интерес к двум основополагающим моделям развития культуры – инейной и циклически-волновой – варьируется, в зависимости от чередования периодов стабильности в обществе и периодов острых социокультурных, экономических и политических кризисов. Доминирующая еще в недавнем прошлом модель линейного, точнее прогрессивного развития оказалась несостоятельной в объяснении нынешней ситуации. Метафоры циклов, ритмов и волн в истории имели место в глубокой древности, и более всего на Востоке – в Индии, Египте. Однако, по мере продвижения гуманитарного мышления от мифа к логосу, происходила трансформация образов и метафор в когнитивные системы, понятия и аналитические категории. Этому способствовали не только усиливающаяся тенденция к рационализации знания, но и определенный исторический опыт, учитывающий и обобщающий процессы, происходящие в культуре. Что касается европейской культуры, то в учениях Платона и Аристотеля можно найти лишь темные следы идей циклизма. В период средних веков утвердилась концепция линейного развития, причем имеющая эсхатологическое обоснование. Лишь в эпоху Возрождения вновь появилась возможность в осмыслении циклических процессов в истории и культуре. Наиболее отчетливо теория циклизма была изложена в трудах итальянского мыслителя рубежа XVII-XVIII веков Джамбаттиста Вико, однако у него были ближайшие предшественники. Один из них – Николо Макиавелли, который идею циклизма взял непосредственно у античного историка Полибия, но не повторил ее, а разработал по-своему. В отличие от античных мыслителей, Макиавелли располагал возможностью обобщения опыта развития трех цивилизаций: греческой, римской и средневековой, и, кроме того, непосредственного осмысления современной ему Италии. Италия XV рассматривалась им как страна, расцвет которой оказался в прошлом. В своем сочинении «Рассуждения о первой декаде Тита Ливия» он пишет о возможности разделения истории на две эпохи: 1) возрастания доблести и 2) падения или испорченности, которые чередуется, сменяя друг друга. Причины циклических процессов Макиавелли усматривал в расположении звезд, тем самым его учение связывалось с повторением неких космических ритмов, с чем уже вначале XVII века обнаруживается большое сходство у Кампанеллы. Для нас важным является то, что теория Макиавелли была учением не о «повторяющейся цикличности», не идеей замкнутого круга, а напротив – идеей о неизбежном движении. Именно эта идея нашла свое дальнейшее продолжение в учении Вико, который писал, что циклы повторяются, но в «новом качестве». Именно Вико внес значительный вклад в становление теории циклов, изложив ее в книге «Новая наука или об общей теории наций», вышедшей несколькими изданиями в первой половине XVIII века на родине автора.

Вико настойчиво проводит мысль о неутомимом ходе истории, согласно которому все нации проходят определенные этапы развития, составляющие вместе некий цикл, после чего впадают в период варварства, по окончании которого опять начинается очередной цикл, аналогичный предыдущему. Варварство рассматривается им как неотъемлемый период в поступательном развитии человеческого общества. Итальянский мыслитель различает в истории человечества два варварства: первое, с которого она начинается, названо им «естественное», и его он характеризует как «варварство чувств»; второе, считает он хуже первого и именует он его «варварством рефлексии». За долгие века варварства люди так «глупеют и тупеют, что не чувствуют больше удобств изысканности, наслаждений и роскоши, но лишь одну необходимую жизненную полезность» [1,c.469]. Второе варварство расценивается им как еще более жестокое, ибо в этот период, последовавший после достигнутого людьми высокого уровня культуры, жестокость отличается более искусными и тайными средствами. В этот период процветает утонченный эгоизм, возникает более отчаянная и непримиримая борьба, чем это было в начале человеческой истории. Но и этот период заканчивается, и на смену ему, согласно Вико, приходит новый цикл, который повторяет этапы предшествующего, но уже в «новой окраске». Вико был очевидцем формирования второго витка или цикла истории, начавшегося согласно его теории, после заката Античности и формирующегося в русле новой религиозной культуры. Живя в отсталой по тем временам Италии, в которой свирепствовала инквизиция, он, судя по всему, надеялся на ее возрождение, аргументацией чему служит его теория о неутомимом ходе истории.

С наступлением Нового времени оказалась востребованной теория линейного развития культуры, более всего обоснованная в учениях французских философов-просветителей. Пожалуй, наиболее наглядно она сформулирована в теории Кондорсе, который различал 10 исторических эпох линейного развития и был убежден в прогрессивном его характере. Идея прогрессивного развития получила дальнейшее развитие у Гегеля, затем воплотилась в марксовой теории общественно-экономических формаций – соединив в себе особым образом и идею циклизма, и идею прогресса.

Лишь в период рубежа XIX-ХХ веков сформировалось отчетливое неприятие идеи прогресса и вновь возник интерес к идеям повторения, ритмов, циклизма. По своему эти идеи разделял Ф.Ницше в рамках недостаточно освещенной им темы «вечного возвращения». К этим идеям склонялись многие мыслители, прежде всего те, кто анализировал причины наступления периодов кризиса в культуре, не смотря на то, что понятия «цикл» ими не использовались. Среди них Г. Зиммель, который видел трагедию современной культуры в том, что жизнь уже не может выступать в прежних своих формах, что она «взрывает их и стремится к новым: они остаются пока лишь догадками или расплывчатой фактичностью, возвещаемой потребностью или поисками наугад своего таинственного настоящего». Чувство близящегося кризиса нашей культуры возникает еще и потому, писал немецкий мыслитель, что слишком велика несоразмерность бесчисленных культурных объектов (произведений искусства, социальных норм, институтов и пр.) и возможностей индивида, который чаще всего не знает, что с ними делать, и часто воспринимает их как бремя и как противостоящие ему силы. Отсюда агрессия, неприятие устоявшихся культурных форм, разрушение культуры в периоды, достигшие известного максимума и как следствие – великие изменения.

Наш соотечественник П.А. Сорокин продолжал развивать идеи социокультурных циклов. Он отдавал им бесспорный приоритет, полагая, что «теории приверженцев циклического развития прошлого, таких как Конфуций, Платон, Фукидид, Аристотель, Полибий, Флор, Цицерон, Сенека, Макиавелли, Вико, были более научными и схватывали действительность гораздо лучше, чем многие спекулятивные теории современных “тенденциозных законодателей”». Создавая свою концепцию, он опирался на воззрения многих предшественников, о чем он сообщает в предисловии к своей работе «Социальная и культурная динамика». В его концепции можно увидеть множество аналогий с теорией Вико. Он отмечает ряд достоинств теории великого итальянца, в числе которых идея поступательного движения истории, которую Сорокин расценивает как первое, среди ряда других, открытие Вико. И в этой связи понятно, почему Сорокин негативно относился к учению Шпенглера и его последователям, которые провозглашали предсмертную агонию западного общества и его культуры. Вопреки диагнозу шпенглерианцев, утверждает Сорокин, «их мнимая смертная агония была не чем иным, как острой болью рождения новой формы культуры, родовыми муками, сопутствующими высвобождению новых созидательных сил». Сам он не только обосновал непрерывную эволюцию культуры через процессы флуктуации, но и прогнозировал процессы конвергенции, к которым придет человечество в ходе своего социокультурного развития.

Циклический подход оказался привлекательным не только для анализа исторической динамики культуры в целом, но к нему обратились специалисты, исследующие отдельные, конкретные сферы в культуре. Длинные волны в экономике или «большие циклы конъюнктуры» начали анализироваться экономистами в середине XIX века. Среди них английские ученые Х. Кларк, В. Джевонс. В 60-х годах того же века была разработана теория циклических кризисов К. Марксом, на основании которой последовало изучение длинных волн учеными марксистского толка: русского А.И. Гельфанда, голландцев Ван Гельдерена и Де Вольфа.

Активно применяется концепция циклически-волнового подхода к анализу политического развития. Стабильный интерес к циклам и волнам политического развития характерен главным образом для представителей миросистемного подхода и близких к нему направлений, которые рассматривают эволюцию социально-политических систем в более широком контексте мирового развития и на длительных временных этапах: Ф. Бродель, И. Валлерстайн, Дж. Модельски и др. Анализируется в рамках циклически-волнового подхода история России, проводятся в этом ракурсе аналогии ее развития с развитием других стран.

Циклически-волновой подход допускает значительно больше вариантов социокультурного развития, нежели линейно-поступательный. Нормативные схемы линейного прогресса были успешно разрушены компаративистскими исследованиями, обнаружившими многообразие культурных форм. Этот факт убедительно свидетельствует, что траектория развития культуры не предопределена, а потому концепция циклического развития утверждает свободу и разнообразие путей развития культуры. Циклически-волновой подход обладает несомненным прогностическим потенциалом. Он может дать новый импульс к осмыслению механизмов динамики культуры.

1. Теория локальных типов культуры Н.Я. Данилевского.

Рассмотрение генезиса теории культурно-исторических типов предусматривает анализ порядка формирования и выдвижения основных предпосылок теории. Каким образом могут быть реконструированы предпосылки теории типов?

В первую очередь необходимо установить основные содержательные составляющие данной теории. Под содержательными составляющими здесь понимаются не любые принципиально значимые для теории смысловые компоненты, но только те из них, которые не являются дедуктивными следствиями общих положений, т.е. своеобразный первичный содержательный каркас теории. Эти первичные содержательные компоненты теории – основные её посылки, в свою очередь, опираются на предпосылки. Такова одна линия реконструкции предпосылок теории культурно-исторических типов. Эта линия исследовательской работы может быть названа в соответствии с особенностями основной методической процедуры – регрессивно-логическим анализом. Другая процедура, заключается в выделении предпосылок в рамках анализа идейной эволюции Н.Я. Данилевского. Взаимная проверка и объединение результатов двух указанных линий анализа позволяет реконструировать предпосылки теории культурно-исторических типов.

При изучении генезиса теории особое значение имеет также рассмотрение формирования исходной проблематики (или исходного вопроса) данной теории. Исследование исходного вопроса теории типов и различных групп предпосылок предваряют замечания, касающиеся идейной эволюции Н.Я. Данилевского. Следует обратить внимание на возникновение у Н.Я. Данилевского после его отхода от фурьеризма на рубеже 50-х и 60-х гг. ХIХ века интереса к славянофильству. К сожалению, в настоящее время в распоряжении исследователей нет материалов, которые бы позволили реконструировать детали этой идейной эволюции. Аналогичным образом обстоит дело и с изображением концептуального содержания кризиса социалистической ориентации Н.Я. Данилевского. Для понимания существа произошедших изменений в первую очередь необходимо учесть специфику истолкования Данилевским учения Шарля Фурье. Эта специфика выражалась в консервативной интерпретации учения французского социалиста. В отличие от революционно ориентированных последователей утопического социализма, которые рассматривали чинимые царским правительством препятствия на пути реализации социалистического проекта в России как проявление реакционной политической воли, консервативно настроенный Данилевский мог иным образом истолковать невозможность реализации социалистического проекта (по крайней мере, в ближайшей перспективе). Враждебность государства и большей части общества к социалистическим идеям могла истолковываться как результат осознания неприменимости их к своеобразным российским условиям. Не исключено, что в главе УI книги «Россия и Европа», где речь идёт о кризисе веры в то, что «французский социализм нашёл трансцендентальную формулу, разрешающую общечеловеческую задачу», а социалистический проект интерпретируется как попытка «найти общие формы общественного быта, в своём роде тоже абсолютные, могущие осчастливить всё человечество, без различия времени, места или племени», высказываются идеи, сформировавшиеся в пору духовного разрыва с утопическим социализмом Фурье. В свете сказанного правдоподобно выглядит предположение о том, что основным мотивом разрыва Н.Я. Данилевского с фурьеризмом было осознание неприменимости универсальных социалистических рецептов к самобытным российским общественным условиям.

Попытка установления соответствия между специфическими характеристиками социально-исторической ситуации в России середины и второй половины ХIХ века и структурой социально-исторического мышления Данилевского в первую очередь предусматривает указание на то, что ХIХ век русской истории – это период, в течение которого общество переживает очередную фазу модернизации как перехода от традиционного общества к капиталистическому (индустриальному). Такого рода исторические трансформации сопровождаются разного рода кризисными явлениями. Процесс смены докапиталистических общественно-экономических структур протекал неравномерно в различных сферах жизни общества. Здесь следует указать не только на факт сосуществования в одном обществе традиционного и модернизированного секторов, но и на возникновение в силовом поле этого разделения парадоксальных с точки зрения логики чистых системных типов социокультурных образований, совмещавших традиционные и модернизированные черты. В частности, такой своеобразной структурой характеризуется и социально-историческое творчество Данилевского, включавшее в себя наряду с принципиальной ориентацией на стандарты научно-философской рациональности, приверженность ряду архетипов традиционного мышления. В основе концепции Данилевского – православное мировоззрение ученого. Отсюда такие аспекты теории типов, как вера в Божественное начало бытия, в действие Промысла в истории, в борьбу града земного и небесного, православная оценка католицизма.

Для понимания генезиса социально-исторических воззрений Данилевского второго периода его деятельности необходимо отметить, что с отходом от «западнических» позиций он начал мыслить социально-историческую реальность в терминах, акцентировавших особенности европейской культуры и славяно-русской. В рамках такого подхода доминирующее значение уделяется выделению особенностей, а не общих черт в культурном и историческом развитии народов, осмыслению особенных, а не общих исторических перспектив.

Важной теоретической предпосылкой теории культурно-исторических типов был метод типологии или принцип естественной классификации объектов науки. Данилевский полагал, что универсальное теоретико-методологическое членение научного знания заключается в искусственной или естественной классификации объектов науки. В свете этой схемы Данилевский разрабатывает концепцию эволюции научного знания, включающую стадии господства в конкретной научной дисциплине искусственной или естественной классификации. Рассмотрим концепцию эволюции научного знания Данилевского более подробно, имея в виду не только заявленный тезис о том, что эта концепция была одной из теоретических предпосылок теории типов, но и то немаловажное обстоятельство, что сам автор «России и Европы» изображал генезис теории культурно-исторических типов в форме эволюции исторического знания в направлении перехода от стадии господства искусственной системы классификации объектов науки к фазе преобладания естественной системы.

Накопление массы фактов приводит к невозможности полного обозрения, возникает необходимость свести их в систему. Решающим моментом здесь по Данилевскому является выбор принципа систематизации, причём маловероятно, чтобы избранный принцип «прямо сразу соответствовал сам самой природе приводимых в порядок фактов, обнимая собою все представляемые им данные». Следовательно, как правило, первый опыт систематизации приводит к возникновению искусственной системы.

Каким же критериям должна соответствовать система классификации научного знания, для того чтобы соответствовать требованиям естественной системы классификации? Основываясь на требованиях «здравой логики» Данилевский выделяет три таких критерия: 1) положенный в основу классификации принцип деления должен обнимать собой всю сферу делимого, входя в неё как наисущественнейший признак; 2) явления внутри одной группы должны иметь между собой больше сходства, чем с явлениями другой группы; 3) требование однородности групп – степень сходства, соединяющая их членов должна быть одинаковой в одноимённых группах.

Несложно увидеть соответствие выделенных предпосылок и основных положений теории культурно-исторических типов: 1) взгляд на культурно-исторический тип как состоящий из идеального начала и органической материи и изменяющийся по фазам жизненного цикла от рождения к смерти; 2) признание различных внешних взаимодействий между типами при утверждении невозможности передачи внутренних начал; 3) выделение, кроме типов, таких форм исторической жизни как «отрицательные деятели в истории человечества» и «этнографический материал»; 4) утверждение принципов языкового родства, политической независимости и политической федерации как условия исторического развития типа; 5) тезис о продолжительности периода роста типа и кратковременности его культурного «плодоношения»; 6) классификация преемственных связей между типами («колонизация, прививка, удобрение»); 7) различие типов по составу на одно- и многосоставные; 8) взгляд на человечество в прошлом и настоящем как на совокупность культурно-исторических типов; 9) выделение десяти «полноценных» культурно-исторических типов и двух «погибших насильственной смертью»; 10) подробный анализ структуры, взаимоотношений и перспектив развития двух культурно-исторических типов германо-романского и славянско-русского; 11) утверждение религиозно-метафизического плана истории – борьбы града земного и града небесного, воплощающейся в противостоянии германо-романского и славянско-русского культурно-исторических типов.

1. Культура и цивилизация, концепция локальных культур О.Шпенглера и А. Тойнби.

В 1918 году вышла в свет работа Шпенглера «Закат Европы» и сразу же стала знаменитой. В истории культуры найдется не так много случаев, когда научный труд вызывает не только реакцию научного сообщества, но и широчайший отклик в умах людей, далеких от сферы научного исследования культуры. Но, впрочем, книга Шпенглера была не только исследованием. Это была книга-диагноз, книга-пророчество. Автор не только изучает историю культуры (мало кто из современных ему философов мог сравниться с ним в эрудиции и широте охвата исторического материала), но и ставит вопрос о будущем европейской культуры, — вопрос, на который сам автор дает неутешительный и горький ответ. И в этом своем качестве книга Шпенглера — это предостережение. Идеи Шпенглера были тут же подхвачены и развиты самыми выдающимися умами XX века. В коротком обзоре просто невозможно охватить всю тематику шпенглеровской работы, поэтому мы остановимся на главной ее теме — природе и исторических судьбах культуры.

Первое, что сразу же бросается в глаза: Шпенглер отказывается от гегелевского логицизма, от стремления свести весь культурно-исторический процесс к одной стержневой логике, пронизывающей всю историю и находящей свое завершение в некоей высшей точке. Для Шпенглера нет единой мировой культуры (как аналога гегелевской абсолютной идеи). Есть лишь различные культуры, каждая из которых имеет собственную судьбу. Но и собственная «идея» каждой культуры, о которой говорит Шпенглер, вовсе не аналогична идее в гегелевском ее понимании. Если у Гегеля первичной была логика, то у Шпенглера первичной является внерациональная и не сводимая ни к какой логике душа культуры. Логика же, как, впрочем, и искусство, наука, политика всегда вторичны по отношению к этой душе. Культура в шпенглеровском понимании — это символически выраженная смысловая целостность (система), в которой естественно (и многообразными способами) реализует себя соответствующая душа.

Шпенглер выделяет несколько («аполлонический», «магический», «фаустовский») типов души, лежащих соответственно в основе греческой, средневековой арабской и европейской культуры. И здесь сразу же выясняется эвристическое значение этих понятий, соединяющих рациональную мысль с выражением внерациональной «душевности».

Во-первых, Шпенглер сумел уловить тот факт, который часто ускользает от исследователя-рационалиста, склонного видеть в своей собственной культуре вершину мысли и нравственного чувства и воспринимающего все иные формы познания, искусства, веры как нечто ложное или недоразвитое, «недотянувшееся» до его уровня. Для Шпенглера все культуры равноправны в том смысле, что каждая из них уникальна и не может быть осуждена с внешней позиции, с позиции другой культуры. По Шпенглеру, каждая культура имеет не только свое искусство (к этой мысли все уже привыкли), но свое собственное естествознание и даже свою уникальную природу, ибо природа воспринимается человеком через культуру. Итак, в основе каждой культуры лежит душа, а культура — это символическое тело, жизненное воплощение этой души. Но ведь все живое смертно. Живое существо рождается, чтобы реализовать свои душевные силы, которые затем угасают со старостью и уходят в небытие вместе со смертью. Такова судьба всех культур, которые рождаются в этот мир из таинственного хаоса душевной жизни. Шпенглер по-настоящему не объясняет истоки и причины этого рождения, но зато дальнейшая судьба культуры нарисована им со всей возможной выразительностью. Если культура перестает притягивать и вдохновлять человеческие души, она обречена. С этих позиций Шпенглер видит опасность, которую несет с собой цивилизация.

Арнольд Тойнби (1889—1975) был по специальности историком, и его многочисленные труды посвящены развитию мировой культуры. Однако заслуга Тойнби как культуролога состоит не только в подробном описании различных культур (в терминологии Тойнби — «цивилизаций»), но и в создании общей концепции развития культуры.

Как и Шпенглер, Тойнби исходит из существования многих различных культур, каждая из которых обладает своей собственной истиной. Однако, в отличие от Шпенглера, Тойнби не рассматривает каждую культуру как обособленный и замкнутый в себе организм. Наоборот, каждая локальная культура выступает у него как одна из множества ступеней на пути реализации человеком своего божественного предназначения. Но исторический путь человека не есть нечто изначально предначертанное ему извне, и Тойнби стремится раскрыть возможность альтернатив в развитии культуры.

Существует много концепций, рассматривающих развитие культуры и истории под углом зрения одного фундаментального фактора, с позиции единого субстанциального основания. При знакомстве с идеями Тойнби читателя, привыкшего к строгости научных терминов, может смутить образный стиль изложения. Тойнби начинает с того, что отказывается рассматривать историю как реализацию одного детерминирующего фактора. Тойнби видит в истории реализацию божественного начала, стремящегося к совершенству своего культурно-исторического воплощения, но сталкивающегося при этом с внешними препятствиями, с противостоящей внешней необходимостью. Однако эти препятствия превращаются для творца в условие прогресса. Тойнби не дает этому творческому началу «научного» имени, но фактически речь идет о свободном духе, осуществляющем себя в истории. Способ этого осуществления излагается Тойнби в терминах притчи о борьбе Бога и Дьявола. Дьявол бросает Богу «Вызов», но своими подрывными действиями он лишь обнаруживает слабые стороны божественного творения, тем самым побуждая Бога к «Ответу», т. е. к новому творчеству. Однако какова же роль самого человека, являющегося предметом спора Бога и Дьявола? Отвечая на этот вопрос, Тойнби склоняется к тому, что человек и есть то самое существо, которое несет в себе и «божественное» творческое начало, и «дьявольское» стремление к разрушению. Развитие культуры осуществляется как серия Ответов, даваемых творческим человеческим духом на те Вызовы, которые бросает ему природа, общество и внутренняя бесконечность самого человека. При этом всегда возможны различные варианты развития, ибо возможны разные Ответы на один и тот же Вызов. В осознании этого фундаментального обстоятельства и состоит непреходящее значение концепции Тойнби.

1. Культура первобытности.

Первобытная культура - самая большая и длительная историческая форма культуры. На протяжении всей этой эпохи формировался биологический род человека. Родина человека - Восточная Африка, долина Олдувей, от гоминидов 3 млн - 2,5 млн лет назад. 2,5 млн лет назад появились каменные орудия. И с этого времени начинается культурогинез (процесс формирования и дальнейшего развития культуры), антропосоциогинез (процесс формирования и развития человека в общественной среде). Homo Sapiens появились 180-150 тыс лет назад и закончили формирование 45-40 тыс лет назад.

Самые древние орудия дотируются около 2.5 лет назад. По материалам, из которых люди изготавливали орудия, археологи делят историю первобытного мира на каменный, медный, бронзовый и железные века.

Каменный век делится на древний (палеолит), средний (мезолит) и новый (неолит). Границы каменного века 2 млн. - 6 тыс. лет назад. Палеолит в свою очередь подразделяют на 3 перода: нижний, средний и верхний (или поздний). Каменный век сменил медный (неолит), длившийся 4-3 тыс лет до нашей эры. Затем наступил бронзовый век (4 - началао 1 тыс. до н. э.). В начале 1 тыс. до н. э. его сменил железный век.

Первобытный человек овладевал навыками земледелия и скотоводства менее 10-ка тысяч лет. До этого на протяжении сотен тысячелетий люди добывали себе пропитание 3-мя способами: собирательством, охотой и рыбной ловлей. Даже на ранних этапах развития складывался разум наших далеких предков. Палеолитические стоянки, как правило, расположены на мысах при выходе оврагов в ту или иную широкую долину. Пересеченная местность была удобна для загонной охоты на табуны крупных животных. Успех ее обеспечивало не совершенство орудия (в палеолите это были дротики и рогатины), а сложная тактика загонщиков, преследовавших мамонтов или бизонов. Позднее, к началу мезолита, появились лук и стрелы. К тому времени вымерли мамонты и носороги, и охотиться приходилось на мелких и настадных млекопитающих. Определяющими стали не величина и слаженность действий коллектива загонщиков, а ловкость и меткость отдельного охотника. В мезолите получило развитие и рыболовство, были изобретены сети и крючки.

Эти технические достижения результат длительных поисков наиболее надежных, наиболее целесообразных орудий производства - не меняли существа дела. Человечество по прежнему присваивало продукты природы.

Открытие земледелия бало сделано независимо в нескольких районах мира. Признаки земледелия уже прослеживаются в памятниках натуфийской культуры в Палестине, относящейся к эпохе мезолита. Это серпы, состоящие из кремнеевых вкладышей, вставленных в костяные рукояти и зернотерки. В неолитических слоях Черихона обнаружены отпечатки зерен ячменя и пшеницы - элмера.

О происхождении другого вида производящего хозяйства - животноводства существовали различные гипотезы и предложения. Однако большинство ученых считают, что животноводство развилось у оседлых земледельцев. Первое из прирученных животных - собака, была одомашнена еще в палеолите, около 15-10 тыс. лет назад. Ее диким предком был волк. Земледелие и животноводство сделали возможным существование на земле непрерывно возрастающего человеческого рода. Палеолит - так как элементарными орудиями труда были грубейшие и простейшие каменные орудия изготовленные из гальки - палеолит называется древним каменным веком. Кроме каменных были деревянные и костяные. Древний человек не знал одежды, обуви, не было никаких жилищных построек. При похолодании осваивают пещеры. Истребили целый вид животных из пещер (например, медведей). Не умели пользоваться огнем, в эпоху палеолита не было огня, посуды. Питались сырой свежеубитой дичью, кореньями, грибами, ягодами. Первобытные люди начинают накапливать знания о лечебных наркотических веществах. Не существовало семьи и не было родовой общины и, как следствие, не было чувств. Мезолит - совершенствуются каменные орудия, расширяется номенклатура изделий: каменные топоры, рубила, зубила, скрепки, проколки, наконечники, каменные наконечники стрел. Улучшается качество и технология. Появляется большой ассортимент костяных и деревянных вещей (косятная игла, одежда, обувь, лук, стрелы, копье). Появляется огонь. Люди активно расселяются на больших территориях. Появляется община, коллективная ответственность, происходит прирост населения и расселение. Монголоидная разновидность переходит через Берингов пролив. Неолит - свершилась великая неолитическая революция. Характеристика: тончайшее разнообразие орудий, земледелие, скотоводство, переход к оседлости, возникают деревни и города.

1. Культура Древних цивилизаций (их общая характеристика).

Жизнь первобытных народов эпохи Архаики подчинена традициям, пронизана ритуальностью и была мало пригодной к изменениям. Вековое постоянство жизненного уклада первобытных племен вполне соответствовало относительному постоянству природно-климатических условий на освоенных ими территориях. Когда же условия существования ухудшались – по причине исчерпанности пищевых ресурсов или изменений климата, – то первобытные коллективы отвечали на этот вызов природы переселением в районы с более благоприятными условиями существования.

Мы не знаем, сколько первобытных племен погибли, не выдержав тягот миграции (migro – лат. переходить, переселяться) или, наоборот, в столкновениях с гонимыми голодом пришельцами, и сколько таких племен, достигнув новых краев, рассеялись среди местного населения. Но мы знаем по крайней мере две местности на Земле – в долине реки Нил и в нижнем течении рек Тигр и Евфрат, – где на вызов судьбы впервые был дан более сильный ответ: к концу IV тысячелетия до нашей эры здесь стал складываться новый тип человеческой коллективности, с культурой и цивилизацией, которые принято обозначать теперь как "эпоха Древности".

Основным признаком наступления Древности является возникновение государств. Сравним. В эпоху Архаики любая общность основывалась на кровнородственных связях (семья, род, племя и т. п.), то есть на признаке безусловно биологическом, хотя и осмысленном по-человечески посредством мифа. В эпоху Древности начали утверждаться внебиологические основания человеческих союзов – соседство, совместное владение, сотрудничество. Эти новые принципы позволяли интегрировать гораздо более обширные и разнообразные общности, способные к решению небывало трудоемких хозяйственных задач.

Первые государственные образования возникли на берегах Нила и в долинах Двуречья в процессе строительства оросительных систем. Сооружение дамб и водораспределительных каналов было новым видом деятельности, которая требовала небывалой ранее организованности всех участников работ -- фактически, всего населения. Строительству должно было предшествовать проектирование, и ход его мог протекать лишь под управлением лиц, облеченных властью принуждения и контроля. Так что, в процессе самого ирригационного строительства почти одновременно и независимо друг от друга формировались модели отношений, свойственных ранней шумерийской и египетской государственности.

В целом этот новый тип общности был сориентирован на производство, причем, впервые организация производства основывалась на отношениях власти и подчинения. Принуждение к труду, учет затрат и произведенной продукции, ее хранение и распределение, создание резерва, до известной степени и обмен -- все это стало особой сферой деятельности, требовавшей специальной подготовки, знаний и особого, властного, статуса людей ее исполняющих. Государственная организация позволила также резко увеличить масштаб военной деятельности и строительства. Дальние военные походы, так же как и возведение впервые огромных сооружений -- пирамид, дворцов, храмов и городов, требовали все тех же планирования, учета, контроля и принуждения со стороны части общества, в лице которой государство концентрировало знание и власть. Таким образом, древнее государство впервые закрепляет иерархическую структуру общества: коллективный интерес и коллективная воля осознается и оформляется усилиями сравнительно небольшой его части ("верх" общества), тогда как их практическое осуществление остается за другой, значительно большей его частью ("низ").

Переход от кровнородственных союзов к государственным формам коллективности вызвал к жизни еще одно принципиальное новшество -- законодательство. Провозглашаемые и осуществляемые от имени главы государства, царя законы ставили всех членов гражданского коллектива в отношения, зависевшие от места индивида в общественной структуре, и никак -- от его родоплеменной принадлежности.

Революционный смысл этого преобразования сейчас нелегко оценить: новый подход преодолевал в принципе межплеменные различия внутри государства и в то же время формулировал новое "представление о мире и месте человека в этом мире" (2.3). Фактически, поэтому, речь идет о культурной революции при переходе от Архаики к Древности, которую переживали народы, вступавшие в государственность, каждый в свое время, на протяжении отрезка истории в 2-3 тысячелетия (считается, что эпоха Древности закончилась приблизительно в V веке нашей эры вместе с падением Римской империи).

Выражения типа "перейти (или вступить) в новую культурную эпоху" не вполне точно выражают суть дела, ибо "вступать" на первых порах было еще некуда. Народы Древности, создатели цивилизации первых государств и городов творили свою культуру, переосмысливая при этом унаследованные представления о времени и пространстве, приспосабливая к новым нуждам устоявшийся мифоритуальный канон.

В культуре Древности, как, впрочем, и в любой иной культуре, ВРЕМЯ – это характеристика последовательности значимых для данной культуры событий. У древних сохраняется широко распространенным архаическое представление о времени, отождествляющее значимые моменты настоящего с соответствующими им первособытиями-прецедентами, в результате чего "прошлое" и "настоящее" оказываются ритуально совмещенными. Но, как будет показано ниже, у древних складывается содержательно новая мифология, которая посвящена другим героям и иным прецедентам, существенно важным для новой культуры и новой цивилизации.

Новым в цивилизациях Древности является также и то, что в них важное место занимают временно значимые события, учет которых требует иного, чем ритуально-мифологический, способа соотносить последовательно чередующиеся события. Например, для самосознания государства оказывается важным учет последовательности царств и династий; для упорядочивания частных сделок (обмен, ссуда, отработка долга и т. п.) требуется соотнесение начального и заключительного актов одной операции, между которыми могут пролегать месяцы и годы. Это обстоятельство вводит в обиход иной, чем мифо-ритуальный – астрономический счет времени, обычно по годам, считая от начала царствования действующего монарха.

Письменность начиналась в Древности в формах рисуночных значков, способных удержать лишь то, что в малой степени отличается от общеизвестного. Продолжим "футбольный" пример. Допустим, требуется фиксация результатов футбольных матчей. Поскольку в этих случаях все, кто заинтересован в этих сообщениях, знают, о чем идет речь, достаточно построить довольно простую картинку, так называемую "пиктограмму", состоящую, например, из символов игравших команд, размещенных один над другим, считая, что вверху помещен символ команды-победительницы (повторенный по числу забитых голов), а внизу – проигравшей команды. В этом случае запись в форме «ДД/С» может обозначать победу команды «Динамо» над командой «Спартак» со счетом 2:1.

Начатая в Древности история систем письменности отражает исторически меняющееся соотношение традиционных (повторяющихся) и уникальных (конкретных) явлений цивилизации – в пользу последних.

Новые отношения коллективности, воплощение которых мы находим в государствах Древнего мира, складывались на базе новых мифологий эпохи Древности – новых коллективных "представлений о мире и месте человека в этом мире". Мифы Древнего мира прямо наследовали архаическим мифам, но их образно-символическая система стала несравненно более развитой; она и сегодня поражает щедрым разнообразием событий, сюжетов и персонажей.

Преобразование архаической мифологии в древнюю выразилось в смене значимых первособытий-прецедентов. Если в архаических мифах к числу первособытий относились преимущественно те, которые приводили к созданию Вселенной, людей и животных, то новые (нередко, обновленные) мифы Древности центр внимания переносят на первособытия, смысл которых в дарении людям основных навыков и ценностей Древней цивилизации. Согласно мифам Древности, ГЕРОИ КУЛЬТУРЫ, принесли людям огонь, технику обработки земли и изготовления продуктов, владение ремеслами, принципы государственной жизни (законы) и т.п. Например, у древних греков Триптолем, разъезжая по всему свету, засеял землю и обучил этому людей, а Прометей похитил символ цивилизации огонь у бога ремесла Гефеста. Шумерский бог Энки, почитавшийся также хеттами и хурритами как создатель людей, скота и зерна, создал, согласно мифам, плуг, мотыгу, форму для кирпича, кроме того он считался изобретателем садоводства, огородничества, льноводства, траволечения. В древнекитайской мифологии целый ряд персонажей-первопредков, представленных в мифах в качестве древних правителей, упоминаются в связи с добыванием огня (Суй-жень), изобретением рыболовной сети (Фу-си), средств передвижения – лодки и колесницы (Хуан-ди). Заслуги других мифических персонажей Древнего Китая заключались в обучении людей земледелию, рытью первых колодцев, в введении в китайскую цивилизацию глиняных сосудов и музыкальных инструментов, письменности и других нововведений, включая введение меновой торговли.

В движении народов от культуры Архаики к культуре Древности мифические представления о первопредках также подверглись существенному переосмыслению. В общем виде его суть в том, что на место первопредков-создателей мира приходят первопредки-властители, боги. Процесс этого перехода отражен в мифологиях как эпоха борьбы новых поколений богов со старшими божествами. В древнегреческой мифологии боги из младшего поколения олимпийцев во главе со своим родоначальником и главой Зевсом, сыном Кроноса, принадлежавшего к старшему поколению богов-титанов, рожденных землей Геей и небом Ураном, в гигантском сражении побеждают предков-титанов, олицетворявших стихии природы со всеми ее катастрофами, и устанавливают разумный и упорядоченный мир. В древнекитайской мифологии многорукий и многоногий Чий-ю (образ множественности и неупорядоченности природных сил) побежден в сражении государем Хуан-ди, установившем гармонию и порядок. В хурритской мифологии есть эпос "О царствовании на небесах", повествующий о борьбе и насильственной смене трех поколений богов. В шумеро-аккадских мифологии сюжеты "теомахии" (борьбы богов) отчасти заменены добровольным избранием всеми богами на роль своего вождя главного бога города Вавилона Мардука, победившего в космической битве создательницу первых богов богиню Тиамат.

Преображенные таким образом мифы больше соответствовали реалиям эпохи Древности. Боги – властители мира, установители и гаранты порядка в природе и среди людей, часто отождествлялись через миф с земными владыками – правителями, царями. У древних евреев до первого царя Саула бог Яхве обладал царскими титулами. Египетские фараоны считались божествами, прямыми потомками верховного божества египтян. Обожествлялись, т. е. почитались как божества, и древние шумерские цари. В других случаях владыки древних государств считались божественно назначенными на царство. В Нововавилонском царстве в начале первого тысячелетия до н. э. сложился ритуал ежегодных "выборов" царя во время празднования Нового года (март-апрель григорианского календаря). "В Новый год, – описывает эту церемонию современный исследователь, – из Барсиппы в Вавилон по каналу Нар-Барсиппа доставляли истукан бога Набу, главного бога Барсиппы. У вавилонских ворот бога Ураша истукан выгружали на сушу и в торжественной процессии через эти ворота по улице бога Набу переносили в храм Эсагилу, жилище бога Бэла, сыном которого считался бог Набу. Царь являлся в Эсагилу, слагал с себя царские инсигнии и, выполнив ряд церемоний, "брал руку бога Бэла" в присутствии бога Набу. После этого он считался избранным снова и получал назад знаки царского достоинства. Этот ритуал повторялся ежегодно, но обязательно при наличии истукана бога Бэла, истукана бога Набу и при участии царя. Без этих трех персонажей праздник Нового года не мог состояться".

Итак. Культура эпохи Древности является мифоорганизованной культурой. Мифы и ритуалы служат и здесь языком-интегратором, средоточием основных образов и представлений, организующих жизнь людей и народов, объединенных теперь в крупные – государственные – общности с соответствующими, государственными, мифами и ритуалами. Героем этой культуры становится владыка – царь или божество (царь богов или земное божество, "владыка четырех сторон света"), в котором сочетаются признаки первотворца-дарителя (Хаммурапи "дарит" свои законы) и управителя мира и страны. В пространстве мифов Древности начинает преобладать вертикальный образ расстановки мировых сил, а во временных представлениях начинает складываться образ вечности как свойства, обладание которым отличает властителей мира (например, фараонов).

Сложная и длительная история Древнего мира завершается существованием Римской империи (до V века н. э.), в которой основные свойства культуры Древности достигли предельного развития. Римляне сознавали это, и это сознание питало их гордость и их традиционализм. В культуре "Римского мира" ("Pax Romana") мы найдем и сложную мифологию Римского государства, и его пантеон, воплощенный даже в реальном сооружении с тем же названием, и обожествленного после смерти императора, и представление о Риме как "Вечном городе". Вместе с тем, в римской жизни шире, чем где-либо в Древности, развернулось внемифо-ритуальное, практическое, регулируемое правом, пространство частной жизни. В сравнении с другими культурами эпохи Древности, римский практицизм составляет одну из самых заметных для нас особенностей этой культуры, особенностей "римского духа".

В пору, когда Рим был сильнейшей державой известного тогда мира, сочетание этих двух разнородных культурных пространств в жизни одного общества составляло его преимущество перед другими народами. Однако, впоследствии сильное развитие обоих обнаружило их противоречивость: рост имперской идеологии подавлял правовое сознание, практицизм ослаблял религиозность римлян. И этот конфликт был в числе тех, которые привели к гибели римской государственности. После падения Рима и завершения эпохи Древности сложился и стал господствующим средневековый тип культуры.

1. Культура древнего Египта.

Систематическое изучение Египта начинается с 19 века. До этого пользовались отрывочными библейскими данными и произведениями греческих и латинских авторов. В известной ”Истории” Геродота прошлое Египта описано достаточно подробно, хотя некоторые сведения, полученные им от самих египтян, были недостоверны. Несмотря на то, что в Египте сохранилось много памятников, лишь в 1822 году, благодаря усилиям французского ученого Франсуа Шамполь - она, удалось найти ключ к расшифровке египетских иероглифов. В распоряжении ученых оказались надписи на стенах пирамид и храмов, папирусы самого различного содержания - произведения религиозной литературы, летописи, поучения, сказки и повести. Сами египтяне называли свою страну “Черная земля”, подчеркивая плодородие ее почвы, в противоположность “Красной земле”, т.е. пустыне. Слово “Египет” (“Айгюптос”) - греческого происхождения, представляло из себя искаженное поэтическое обозначение древней столице Мемфиса - Хет-ка-Птах (Крепость бога Птаха).

Огромное место в жизни египетского государства играла религия. И здесь особенно важны два момента: сложение египетского пантеона и заупокойный культ. Из различных вариантов солнечного божества раньше всего выделяется бог солнца Ра.

Повелителем загробного мира был Осирис - один из самых почитаемых в Египте богов.

Изобразительное искусство Древнего Египта, представленное архитектурой, скульптурой, рельефами и росписями, теснейшим образом связано с заупокойным культом. При этом ведущим видом была архитектура. Первым значительным сооружением в ряду грандиозных царских усыпальниц была т.н. ступенчатая пирамида фараона Джоссера в Саккара (28 в. до н.э.). С детищем зодчего Имхотепа связаны два важных момента: первый - создание целого ансамбля, вобравшего в себя комплекс заупокойных храмов, молелен и дворов, окружающих 60 – метровую усыпальницу. Ансамблевое начало подчеркивалось стеной отгораживающей прямоугольную территорию заупокойного комплекса; второй - воплощение идеи увеличения гробницы по вертикали. Выделение гробниц фараона за счет резкого увеличения масштабов отражало растущую власть “сынов бога”. Классическим образцом такого рода сооружений являются пирамиды фараонов Хеопса, Хефрена и Микерина. Их отточенная форма, основанная на пропорциях “золотого сечения”, была предельно лаконична и бесконечно выразительна. Два элемента определяли закономерности формы: основание, квадратное в плане, и схождение сторон в одной точке, подобно тому, как вся египетская жизнь сходилась, сфокусировалась в обожествленном фараоне. Гениальная в своей простоте пирамидальная конструкция несла художественное обобщение самой сути египетского общества, подчиненного безграничной власти фараона.

В эпоху среднего царства (21-18 вв. до н.э.) появляется новый тип заупокойного храма. Ярчайший образец-храм Ментухотепа I долине Деир-эль-Бахари (западный берег Нила). Первое, бросающееся в глаза новшество, изменение местности: не в пустыне, а у скал Ливийского нагорья. Второе - усложнение композиции заупокойного храма, состоящего из двух террас, расположенных одна над другой и завершаемых небольшой пирамидой. Горизонтальная распластанность террас, подчеркнутая пологим пандусом, как бы притормаживается вертикальными портиками, идущими по фасаду и по бокам храма. За основным ядром комплекса шел небольшой открытый двор, окруженный колоннадой. Дополнительными элементами этого архитектурного комплекса были каменные раскрашенные статуи царя, стоявшие на дороге, и сад с двумя бассейнами перед первым гипостильным залом. От заупокойного комплекса Менхотепа I тянется ниточка к храмовой архитектуре Нового царства, одним из наиболее ранних образцов которой был заупокойный храм царицы Хатшепсут (нач. 15 в.до н.э.).

Отличительная черта египетского изобразительного искусства его каноничность. Оформившиеся характерные особенности изобразительной форм, композиционного решения становятся обязательными для всех последующих произведений определенного жанра, будто портретная скульптура, рельеф, роспись. В Древнем царстве вырабатываются строго определенные типы статуй: стоящая с выдви нутой левой ногой и опущенными руками, прижатыми к телу (статуя Микерина с богинями, статуя Ранофера); сидящая, с руками, положенными на колени (статуя Рахотепа и его жены Нофрет, статуя царского писца Каи). Для всех характерны следующие художественные приемы: фигуры построены со строгим соблюдением фронтальности и симметричности; голова поставлена прямо и взгляд устремлен вперед; фигуры неразрывно связаны с блоком, из которого высечены, что подчеркивается сохранением части этого блока в виде фона; статуи раскрашивались: тело мужских фигур - красновато-коричневого цвета, женских - желтого, волосы - черного, одежды – белого цвета.

Интереснейшим периодом в искусстве Нового царства стало время правления Аменхотепа IV-Эхнатона в первой половине 14 в. До н.э. Его новая столица - Ахетатон строилась по единому плану и включала в себя несколько крупных частей: центральная была застроена дворцом и главным храмом Атона, включавшим административно-хозяйственные здания, домами - усадьбами вельмож. Окраину занимало жилье ремесленников и бедняков.

Наиболее значительные изменения произошли в изобразительном искусстве. Разрыв с древней религиозной традицией ознаменовал отход от героизации царского образа. Акцент теперь был сделан на требовании простоты и естественности, которые должны были проявиться не только в чертах лица, но и передаче душевного состояния. Сохранилось несколько скульптурных портретов и статуй Эхнатона, поражающих реалистичностью трактовки. При этом в первые годы правления реализм приобрел характер утрирования индивидуальных черт облика фараона, доходящий иногда до гротеска: статуя Аменхотепа IV в Карнаке; рельеф “Семья Эхнатона” на пограничной стеле. Это исчезает в более поздних произведениях - гипсовая голова Эхнатона и портретная голова Эхнатона, незаконченная. Здесь уже нет гротесковых преувеличений губ и носа, моделировка лица отличается мягкостью.

Наиболее распространенной темой рельефов и росписей была тема пира, обычно связанного с заупокойным культом. Роспись из гробницы в фиванском акрополе относится к периоду Нового царства. Именно здесь с наибольшей отчетливостью проступают характерные черты египетского искусства, поскольку любая сюжетная композиция использует много различных “элементов”-человеческие фигуры, предметы обихода(столы, кресла, посуда), деревья, птицы, животные и т.п. И все это множество изображений размещается на плоскости, разделенной на горизонтальные пояса так, чтобы каждая из фигур и предметов ясно “читалась” глазами, не заслоняя друг друга. Расположенные через одинаковые интервалы, с повторяющимися жестами, они как будто застывают: вся “картинка” какой бы ни была ее тема воспринимается как торжественное ритуальное действо, воспарившее над обыкновенным миром реального бытия. Все конкретные и заимствованные из жизни сюжеты, воссозданные в египетских рельефах и росписях, благодаря композиционному решению, приобретали характер священнодействия, ибо они воспроизводили жизнь после смерти.

1. Культура Месопотамии.

В IV – III тыс. до н.э. на территории Двуречья – долине рек Тигр и Евфрат – возникла и утвердилась высокая культура. Это был один из древнейших очагов человеческой цивилизации. В Двуречье стремительно (по историческим меркам) сменяли друг друга различные государственные образования, в том числе Шумер, Аккад, Вавилония, Ассирия, перемешивались, торговали и воевали друг с другом разные народы, быстро воздвигались и до основания разрушались храмы, крепости, города.

Основателями всей вавилонской культуры были шумеры. Множество источников свидетельствуют о высоких астрономических и математических достижениях шумеров, их строительном искусстве (именно шумеры построили первую в мире ступенчатую пирамиду). 0ни авторы древнейшего календаря, рецептурного справочника, библиотечного каталога. Однако, пожалуй, самым весомым вкладом древнего Шумера в мировую культуру является "Сказание о Гильгамеше" ("все видевшем") — древнейшая на земле эпическая поэма.

Записанная клинописью, которая была общей системой письменности для говоривших на разных языках народов Месопотамии, поэма о Гильгамеше является великим памятником и культуры Древнего Вавилона. Вавилонское (собственно, Древневавилонское) царство объединило север и юг — области Шумера и Аккада, став наследником культуры древних шумеров. Город Вавилон достиг вершины величия, когда царь Хаммурапи сделал его столицей своего царства. Хаммурапи прославился как автор первого в мире свода законов (откуда до нас дошли, например, выражение "око за око, зуб за зуб").

Культура Древнего Вавилона связана с земной сферой существования человека, его мирскими заботами. Это легко объяснить бурным течением потока истории в междуречье Тигра и Евфрата. Культура Ассирии отличается поразительной даже для того времени жестокостью, милитаризованным характером. Даже царь здесь — не столько сакральная фигура, сколько военачальник. Основная тема ассирийского искусства — охота, сражения, расправа над пленными. Вместе с тем это жестко натуралистическое искусство отличается поражающей воображение выразительностью. Говоря об ассирийской культуре, нельзя не упомянуть знаменитую библиотеку царя Ашшурбанипала (VII век до н.э.). В своем дворце в Ниневии, столице Ассирийского царства, Ашшурбанипал собрал грандиозную (особенно если учесть, что клинописные тексты писались на глиняных табличках) библиотеку.

Древнейшая культура Двуречья – шумеро-аккадская. По мнению большинства востоковедов, шумеры – родоначальники всей вавилонской культуры. Их культурные достижения велики и бесспорны: шумеры создали первые в человеческой истории поэмы – о «Золотом веке»; написали первые элегии, составили первый в мире библиотечный каталог. Шумеры – авторы первых и древнейших в мире медицинских книг – сборников рецептов. Они разработали и записали первый календарь для двух сезонов (зимы и лета), делившийся на 12 месяцев по 29 и 30 дней каждый. Каждый новый месяц начинался вечером при исчезновении лунного серпа. Составили первые сведения о защитных насаждениях. Даже идею создания первого в истории людей рыбного заповедника впервые письменно зафиксировали тоже шумеры. Им принадлежит первая глиняная карта. Первые струнные музыкальные инструменты – лира и арфа – появились также у шумеров.

Древнейшая на Земле письменность принадлежит этому же народу – это шумерская клинопись. Она очень декоративна и, как полагают исследователи, берет начало от рисунков. Впрочем, старые предания говорят о том, что и до возникновения рисуночного письма здесь существовал еще белее древний способ фиксации мыслей – завязывание узелков на веревке. Со временем рисуночное письмо совершенствовалось и видоизменялось: от полного, достаточно подробного и тщательного изображения предметов шумеры постепенно переходят к его неполному или символическому изображению. Древнейшие в мире письменные памятники – шумерские клинописные таблички – относятся к середине IV тыс. до н.э. Клинопись – это письменность, знаки которой состоят из групп клинообразных черточек, они выдавливались на сырой глине. Клинопись возникла как идеографическо-ребусное письмо, впоследствии превратившееся в словесно-слоговое. Долгое время ученые считали, что язык шумеров не похож ни на один из известных человечеству живых или мертвых языков, и вопрос о происхождении этого народа оставался загадкой. Однако сейчас можно считать установленным, что язык шумеров так же, как язык древних египтян, относился к семито-хамитской языковой семье.

Важнейший памятник шумерской литературы – цикл сказаний о Гильгамеше, царе города Урука, сыне смертного и богини Нинсун. Герой поэмы, получеловек-полубог, борясь с многочисленными опасностями и врагами, побеждая их, познает смысл жизни и радость бытия, узнает (впервые в мире!) горечь потери друга и бесповоротность смерти. Предания о Гильгамеше оказали очень сильное слияние на культуру соседних народов, которые приняли и адаптировали их к национальной жизни.

Исключительно сильное воздействие на всемирную литературу оказали легенды о всемирном потопе. В них рассказывается, что потоп был устроен богами, которые замыслили погубить все живое на Земле. Только один человек смог избежать гибели – благочестивый Зиусудра, который по совету богов построил заранее корабль.

Наследницей шумеро-аккадской цивилизации была Вавилония. В середине II тыс. до н.э. при царе Хаммурапи город Вавилон объединил под своим главенством все области Шумера и Аккада. При Хаммурапи появился знаменитый Свод законов, записанный клинописью на двухметровом каменном столбе. В этих законах отразились хозяйственная жизнь, быт, нравы и мировоззрение древних обитателей Двуречья. Мировоззрение их определялось необходимостью постоянной борьбы с окружающими племенами. Огромную роль в верованиях древних обитателей Двуречья играл культ воды. Отношение к воде не было однозначным. Вода считалась источником доброй воли, приносящей урожай и жизнь, вода – это культ плодородия. Вода – это также мощная и недобрая стихия, причина разрушений и бед.

Другим очень важным культом был культ небесных светил. В их неизменности и чудесном движении по раз и навсегда заданном пути жители Вавилона видели проявление божественной воли. Внимание к звездам и планетам способствовало быстрому развитию математики и астрономии. Так была создана шестидесятеричная система, которая и по сей день существует в исчислении времени – минутах, секундах. Вавилонские астрономы впервые в истории человечества высчитали законы обращения Солнца, Луны и повторяемость затмений. Однако все научные знания и исследования ученых Вавилонии были связаны с магией и гаданием; как научное знание, так и магические формулы и заклинания были привилегией мудрецов, звездочетов и жрецов.

Религиозные верования древних обитателей Двуречья отразились в их монументальном искусстве. В городах строили храмы, посвященные богам; возле храма главного местного божества обычно находился зиккурат – высокая башня из кирпича, опоясанная выступающими террасами и создающая впечатление нескольких башен, которые уменьшались в объеме уступ за уступом. Заккураты были раскрашены, причем нижние уступы более темные чем верхние; террасы были, как правило озеленены. Верхняя башня заккурата нередко была увенчана золотым куполом. В ней находилось святилище бога, его «жилище», где бог гостил по ночам. Внутри этой башни не было ничего, кроме ложа и золоченного стола. Впрочем, эту башню использовали и для более конкретных и земных нужд: жрецы вели от туда астрономические наблюдения.

Вавилон был огромным и шумным восточным городом. Его окружила мощная и толстая стена, на которой могли свободно разъехаться две колесницы, запряженные четверкой лошадей. В городе имелось 24 больших проспекта, достопримечательностью был семиярусный зиккурат бога Этеменанки высотой 90 м. – Вавилонская башня – одно из семи чудес света. Озелененные террасы Вавилонской башни, известные как висячие сады Семирамиды – ассирийской царицы, жившей в IX в. до н.э., - также одно из семи чудес света. О Вавилоне сложено много легенд. И ученым предстоит еще много сделать, чтобы отличить правду от вымысла.

Культуру, религию и искусство Вавилонии заимствовали и развили ассирийцы. В развалинах ассирийского царя Ашшурбанипала (VII в. до н.э.) в Ниневии ученые обнаружили громадную для того времени библиотеку, которая насчитывала десятки тысяч клинописных текстов. Предпологается, что эта библиотека хранила все важнейшие произведения вавилонской литературы. Царь Ашшурбанипал – образованный и начитанный человек – вошел в историю как собиратель древних письменных памятников: по его словам, записанным и оставленным для потомков, для него было большой радостью разбирать красивые и непонятные тексты, написанные на языке древних шумеров.

Более 2 тыс. лет отделяло царя Ашшурбанипала от древнейшей культуры Двуречья, но, понимая ценность старых глиняных табличек, он собирал их и сохранял. Образованность, однако, была присуща не всем правителям Ассирии. Более обычной и постоянной чертой ассирийских владык было стремление к могуществу, господству над соседними народами, желание утвердить и продемонстрировать свою власть.

Ассирийское искусство I тыс. до н.э. исполнено пафосом силы, оно прославляло мощь и победы завоевателей. Характерны изображения грандиозных и высокомерных крылатых быков, с надменными человеческими лицами и сверкающими глазами. Каждый бык имел пять копыт. Таковы, например, изображения из дворца Саргона II. Но и другие знаменитые рельефы их ассирийских дворцов – это всегда прославления царя – могущественного, грозного и беспощадного. Такими были ассирийские владыки в жизни. Такой была и ассирийская действительность. Не случайно поэтому особенность ассирийского искусства – беспримерные для мирового искусства изображения царской жестокости. Жестокость нравов ассирийского общества сочеталась, по-видимому, с его невысокой религиозностью.

Мифология Двуречья дошла до нас в разных формах – шумерской, вавилонской и ассирийской. Хотя между вариантами любого конкретного мифа существует очень небольшая разница, тем не менее между шумерским и ассирийско-вавилонским вариантами мифа о творении разница очень существенна, более того, некоторые шумерские мифы не имеют семитских аналогов. Так как шумеры являются родоначальниками всей вавилонской культуры, следует начать рассказ о месопотамской мифологии именно с мифологии шумеров.

1. Культура древней Индии.

В Древней Индии очень высокого развития достигла философия. Индийская философия - это истинно "живые плоды", продолжающие питать своими соками мировую человеческую мысль. Индийская философия сохранила полную преемственность. И ни одна философия не оказала такого сильного воздействия на Запад, как индийская. Поиск "света, который идет с Востока", "истины о происхождении рода человеческого", которым были заняты многие философы, теософы, и, наконец, хиппи в 60-70 годах уже нашего века - очевидное свидетельство той живой связи, которая соединяет западную культуру с Индией. Индийская философия - это не только экзотика, а именно та притягательность целительных рецептов, которые помогают человеку выжить. Человек может не знать тонкостей теории, но заниматься дыхательной гимнастикой йога в целях чисто медико-физиологических. Главная ценность древнеиндийской философии состоит в ее обращении к внутреннему миру человека, она открывает мир возможностей нравственной личности, в этом-то, вероятно, и кроется тайна ее притягательности и живучести.

Для древнеиндийской философии характерно развитие в рамках определенных систем, или школ, и деление их на две большие группы: первая группа - это ортодоксальные философские школы Древней Индии, признающие авторитет Вед (Веданта (IV-II в.в. до н.э.), Миманса (VI в. до н.э.), Санкхья (VI в. до н.э.), Ньяя (III в. до н.э.), Йога (II в. до н.э.), Вайшешика (VI-V в. до н.э.)). Вторая группа - неортодоксальные школы, не признающие авторитет Вед (Джайнизм (IV в. до н.э.), Буддизм (VII-VI в. до н.э.), Чарвака-Локаята).

Наиболее известная школа древнеиндийских материалистов была Локаята. Локаятники выступали против основных положений религиозно-философских школ, против религиозного “освобождения” и всесилия богов. Основным источником познания они считали чувственное восприятие. Большим достижением древнеиндийской философии было атомистическое учение школы Вайнишика. Школа Санкхья отразила многие достижения в науке. Одним из крупнейших древнеиндийских философов был Начартжуна, выступивший с концепцией всеобщей относительности или “всеобщей пустоты”, а также заложивший основы школы логики в Индии. К концу древности наибольшим влиянием пользовалась идеалистическая школа веданта, но не малую роль играли рационалистические концепции.

Джайнистская школа возникла в VI веке до нашей эры на основе развития учений (мудрецов). Она является одной из неортодоксальных философских школ Древней Индии. Джайнизм возник в одно время с буддизмом и также в Северной Индии. Он вобрал в себя учение индуизма о перерождении душ и воздаяния за поступки. Наряду с этим он проповедует еще более строгие правила не причинения вреда любым живым существам. Цель учения джайнизма - достижение такого образа жизни, при котором возможно освобождение человека от страстей. Главным признаком души у человека джайнизм считает развитие сознания.

Йога опирается на Веды и является одной из ведических философских школ. Йога означает "сосредоточение", ее основателем считается мудрец Патанджали (II в. до н.э.). Йога - это философия и практика. Йога - есть индивидуальный путь спасения и предназначена для достижения контроля над чувствами и мыслями, в первую очередь, при помощи медитации. В системе йоги вера в бога рассматривается как элемент теоретического мировоззрения и как условие практической деятельности, направленной на освобождение от страданий. Соединение с Единым необходимо для осознания собственного единства. При успешном овладении медитацией, человек приходит к состоянию самадхи (т.е. состоянию полной интраверсии, достигаемой после це