Поэт «бесплодной земли»

В собственном художественном творчестве Элиот стремился устранить расхождение между чувственным и интеллектуальным началом, достигая синтеза с целью вернуть весомость поэтическому слову, обесценившемуся из-за романтической «декламации».

Поиски «точного слова», которым Элиот отдал свои творческие усилия, начиная с первого сборника «Пруфрок и другие наблюдения», направлялись сознанием исчерпанности не только стилистики и поэтики, имеющих романтическое происхождение, но пустоты слов, а тем самым и понятий, выражающих доктрину поступательного хода истории, могущества разума, необратимости прогресса. Верованиям, доминировавшим вплоть до катастрофы Первой мировой войны, Элиот противопоставил идеи, впоследствии ставшие фундаментом философско-эстетической доктрины модернизма.

Все эти идеи творчески с наибольшей полнотой воплощены в поэме «Бесплодная земля» (1922). Воспринятая как манифест «потерянного поколения», поэма, представляющая собой несколько формально несопряженных фрагментов, явилась, однако, не декларацией «бунта», а точным свидетельством о масштабах и значительности исторического перелома, который для Элиота знаменовал собой прежде всего трагическое завершение большой культурной эпохи, длившейся с Ренессанса и оборванной крахом 1914 года. Поэма осталась образцом интеллектуальной поэзии, требующей пространного комментирования, начало которому положил сам автор, написавший примечания.

Вершиной раннего творчества Элиота историки литературы единодушно признают поэму «Бесплодная земля». Это сравнительно небольшое по своему объему произведение создавалось им на протяжении более чем семи лет.

Успех поэмы объясняется тем, что она воспринималась современниками поэта чисто эмоционально, то есть как произведение «злободневное», отразившее актуальные социальные проблемы.

Таким образом, цель «Бесплодной земли» – устранить разрыв между прошлым и настоящим и вернуть языку былую эмоциональную и смысловую насыщенность.

Распад европейской культуры Элиот мыслил не только в историческом, но и в синхроническом срезе. Ее жизненность заключена в единстве всех ее составляющих, т. е. национальных культур. Такое единство, по мнению поэта, со всей очевидностью демонстрировало позднее средневековье. Однако с течением времени произошло обособление национальных культур, поскольку у европейцев исчезло ощущение актуальности для современной жизни основы всей европейской культуры – античности.

Весь этот комплекс идей представлен в поэме двумя центральными темами. Первая из них традиционно обозначается в элиотоведении как «смерть-в-жизни».

Итак, смерть неразрывно связана, согласно Бодлеру (как его понимает Элиот) и Элиоту, с безразличием людей к добру и злу, с неумением отличить добро от зла. Хотя Бодлер этически оправдывает зло в своих стихах, как единственно возможную в современном мире форму жизни, Элиот отвергает в «Бесплодной земле» это оправдание. Для него жизнь-во-зле есть фиктивное, неподлинное существование. Страсть к злу эфемерна. Она опустошает человека, вытесняет божественное начало в его душе и лишает субъекта индивидуальности.

В III главе поэмы («Огненная проповедь») читатель оказывается свидетелем любовного свидания клерка и машинистки. Читатель видит, что любовь превратилась для современных людей в своеобразное телесное упражнение, вошедшее в привычку. Здесь нет ни животной страсти, ни осознанного зла, ни любви и добра. Акт живой природы напоминает нам скорее механический процесс, работу раз и навсегда заведенных автоматов. Итак, согласно Элиоту, неспособность людей различать добро и зло неизбежно связана с формой их существования, смертью-в-жизни.

Вторую важнейшую тему поэмы исследователи определяют как тему метаморфозы, изменения или возрождения. Метаморфоза, что с очевидностью демонстрирует «Беслодная земля», согласно Элиоту, есть сущность бытия и искусства. В материальном мире все изменяется, происходит непрерывная смена одних форм другими. Здесь нет ничего устойчивого, сущностного. Постоянен только сам процесс метаморфоз. Тема представлена в “Бесплодной земле” многочисленными образами, ситуациями, цитатами реминисценциями и имеет в поэме два плана: реальный и идеальный.

Обратимся к IV главе поэмы («Смерть от воды»). Здесь Элиот описывает смерть Флеба-финикийца. Мы узнаем, что метаморфоза затрагивает лишь облик героя: некогда он был красив и юн, теперь от него остались лишь кости. Сущность его экзистенции не изменилась, ибо земная жизнь Флеба, подчиненная эфемерным, корыстным целям, нисколько не отличается от его существования «под водой» в виде разрозненных костей.

«Бесплодная земля» – это набор голосов, порой не имеющих конкретных субъектов, которые переходят друг в друга, сливаются с событиями и предметами. Человек, живущий не подлинной эмоцией, а эмоцией толпы, превращается в функцию и занимает место в мире, равноправное по отношению к бездушным предметам, которые его окружают.

Тиресий в «Бесплодной земле» не лишен способностей прорицателя. Но он тем не менее - обитатель современного мира, вовлеченный в круговорот жизни/смерти и возрождений-в-смерть. Проникнуть в сущность мира, то есть возвыситься над миром, Тиресию не дано. Он, подобно другой прорицательнице, героине «Бесплодной земли», шарлатанке мадам Созострис, видит только внешние формы жизни. Поэтому представляется неправомерным рассматривать его как пророка, которому открыта высшая истина.

Какую же роль отводит греческому провидцу Элиот? Наиболее интересное понимание роли Тиресия демонстрирует в своей книге Эрик Томпсон. Исследователь полагает, что ясновидец «скорее всего выполняет ту роль, которую, согласно Ницше, в греческой трагедии выполняет хор». Известно, что Элиот воспринимал философию Ф. Ницше как крайнее выражение романтического менталитета и потому, соответственно, всегда высказывался о Ницше негативно. Тем не менее автор «Бесплодной земли» хорошо знал эту философию и в 1916 г. опубликовал рецензию на книгу А.Вольфа «Философия Ницше». И все же утверждать, что Элиот использовал образ Тиресия с той же целью, с какой греческие драматурги (согласно Ф.Ницше, разумеется) использовали в своих трагедиях хор, мы не можем.

Образ Тиресия сложен еще и потому, что он выполняет а поэме чисто формальную функцию. С одной стороны, перед нами - как бы карикатура на неискушенного читателя, который теряется в лабиринтах “Бесплодной земли”, с другой - дополнительный уровень текста - конвенция между поэмой и ее читателем.

Внешний план повествования зачастую отражает личный опыт поэта. Толпы людей, переходящих Лондонский мост и изображенные в финале «Погребения мертвого», - одно из самых ярких воспоминаний Элиота о его жизни второй половины 1910-х годов. Будучи клерком банка Ллойда в те годы, он мог ежедневно в девять часов утра наблюдать, как одинаково одетые клерки спешат по Лондонскому мосту в Сити, чтобы занять свои места в конторах.

Наряду с фразами, цитатами, описаниями, функцию лейтмотивов осуществляют в «Бесплодной земле» образы, в частности образы скалы (rock), воды (water), реки (river), тумана (fog), города (city), крысы (rat) и т.д.

«Полые люди» Поэма рассматривается как «придаток», «продолжение» шоковой и новаторски уникальной «Бесплодной земли» (1922)1, в лучшем случае «как бы завершающий аккорд в жестокой симфонии «Бесплодной земли», ее своеобразный эпилог». В «Полых людях» есть особая притягательная «тайна», провоцирующая понять ее (или приблизиться к ее пониманию) через форму. Обращение к форме произведений Элиота не случайно, поскольку «тайна» лирического смысла поэмы и «тайна» формы совмещаются в сложности, которая, как известно, для Элиота нормативна. И единственный раз, когда возникает цвето-световая яркость в образе «солнечного света на разбитой колонне», она поглощается разрушением. Вместе с тем, эпитеты — одна из образных доминант в произведении — не изобразительны, а выразительны. Их ансамбль образует свою микроструктуру, создающую атмосферу сновидческого умирания. Художественная модель «Полых людей» — это, как и «Бесплодной земли», «конструкция руин, обломков, отрывков», которая создает ритм разноструктурных повторений в поэме. Буквально это воплощается в многочисленных образах разрушения.