Образ Бога и образ человека

Атрибуты Бога, которого израильтяне называли Яхве (сущий, существующий) были таковы:

1. ЕДИНСТВЕННОСТЬ. Многоликому пантеону языческих божеств они противопоставили Единственного Бога. Но что означает этот атрибут? Он предполагает неограниченную силу всех мыслимых свойств Бога: абсолютную мудрость, абсолютное могущество, абсолютное бессмертие.

2. ТРАНСЦЕНДЕНТНОСТЬ, т.е. внеположность материальному миру. Если языческие божества суть не что иное, как олицетворение природных стихий, то Яхве, могущий ими управлять, к ним не принадлежит: между Ним и миром ¾ непроходимая пропасть. Единый Бог непостижим в своём естестве. Это, в частности, означает, что Бог не может иметь никакого видимого облика, и что любая попытка Его «изобразить» должна быть расценена как кощунство, как профанация Чистого Духа ограниченностью видимой формы.

3. БОГ ¾ ТВОРЕЦ ВСЕГО СУЩЕГО. Абсолютное большинство языческих богов, как известно, родились во Вселенной, но не создавали её. Те немногие, кто создавал Землю, небо и светила (например, месопотамский Мардук) творили из хаоса, ¾ готового «строительного материала». Что касается Яхве ¾ он абсолютен, и в силу этого до акта творения в мире не могло быть ничего иного, кроме Его присутствия; следовательно, Он сотворил мир «из ничего», из пустоты! Этот тезис имеет принципиальное значение для разрыва с язычеством: ничему сотворённому нельзя поклоняться как Богу; оно «прах есть и возвратится во прах».

4. БОГ ЕСТЬ ЖИВАЯ ЛИЧНОСТЬ. Вспомним, что многие языческие боги были безличными символами космических принципов (подобно шумерскому Ану, олицетворявшему Небесный Закон). Яхве, несмотря на свой трансцендентный статус, является живой личностью для каждого верующего, ¾ именно это открывает возможность духовного диалога с Создателем и придаёт особый смысл молитве.

5. Бог является не только Абсолютом по могуществу, всеведению и бессмертию, ¾ Он есть также и нравственный Абсолют, средоточие любви и милосердия. Ни об одном из известных в истории религий языческих божеств мы этого сказать не можем. Напротив, многие из них (например, божества греческого Олимпа) обнаруживают вполне человеческие пороки и слабости: ревность, жестокость, зависть, сластолюбие и т.д. Яхве не только Сам непорочен, но, руководя избранным народом, строго следит за соблюдением моральных предписаний. Само содержание заповедей, полученных пророком Моисеем от Бога, («не убивай», «не прелюбодействуй», «не произноси ложной клятвы», «почитай отца и мать»…) свидетельствует о том, что новая религия, в отличие от язычества, изначально имела ярко выраженную этическую направленность.

Особое значение в религии израильтян имеет статус человека перед лицом ветхозаветного Бога. С первых же страниц Библии мы узнаём, что появление человека получило важнейший смысл во всей истории миротворения. Человек ¾ единственное существо, относительно которого Бог не ограничился тем, что создал его «из праха земного», но ¾ «вдунул в лице его дыхание жизни» [Быт. II: 7], т.е. частицу Себя Самого. Смысл человеческого существования в ветхозаветном монотеизме претерпел, стало быть, кардинальную метаморфозу: новое знание о Боге привело человека к новому знанию о себе самом. Он больше не «глиняный раб», как в Шумере, не «бунтующее тесто», замешанное на крови титанов, как в Древней Греции, не иллюзия очередного перевоплощения, форма которой задаётся законом кармы, как в Индии, не рабочий муравей, как в Китае, и не винтик в грандиозной машине мифа, как в Древнем Египте.

Человек ¾ венец творения, образ и подобие Божье. Персона, а не пыль времён. Субъект, обладающий достоинством своей неповторимой сущности, ибо имеет душу, которую «вдунул» в него Господь. Человек подобен Богу именно потому, что, подобно Ему, он есть личность и он есть существо, обладающее разумом.

ТАКОЕ осознание человеком своего Я неизмеримо выше, чем у язычников. В то же время оно не предполагает гордыню, ¾ скорее, отрицает её. Творение остаётся творением: оно не может заменить Творца или возвыситься до Него.

В связи с этим и отношение человека к Богу не может быть чем-то иным, кроме как личностным отношением, и притом основанным не на рабской покорности, а на сознании постоянной ответственности перед Господом, всевидящее око Которого верующий должен чувствовать во всякую минуту своей жизни… Так религия становится фундаментом этики. Здесь проявляется особое самоощущение, свойственное человеку только перед лицом Того, Чьё присутствие он осознаёт как Высочайшую Личность: ощущение греха. Это ощущение не подчинено логике: грех ни в коем случае не равнозначен индийскому понятию «кармы». Грех ¾ это не вообще «сумма проступков». Это ¾ вина перед Богом. Раскаяние ¾ не искупительные хлопоты, а стыд прежде всего. Ощущение стыда ¾ сугубо личностное чувство. Оно возможно только в отношении с другой личностью. Прощение здесь тоже личностный акт (совершенно, опять-таки, неравнозначный «сжиганию кармы»).

Поскольку ветхозаветный Бог есть нравственный Абсолют, средоточие любви и милосердия, ¾ это придаёт особый смысл идее спасения: спасение становится таинством. Оно невозможно иначе, чем через Божью милость. Подлинное искупление, в рамках личностной религии, достигается не страданием как наказанием за грехи (хотя и оно имеет смысл), ¾ но искренним раскаянием, изменяющим человека тем же непостижимым образом, как это происходит и в случае любого другого таинства. Всемогущество Бога, таким образом, тесно связано с чудом милосердия (как это не похоже на своенравную свирепость языческих богов!).