И не заметил высокий, но тонкий в плечах батько, что Макар его давно перерос: и ростом не уступит, и в плечах шире, и рука, как лопата, крепкая

Когда Тарас замахнулся ухватом на старшего сына, который на шум вошёл в хату, ухват в одно мгновение полетел из рук батька к печи.

− Ефим, а ну-ка подсоби мне трошке, − сказал Макар и, схватив батька за руки, легко положил того на лавку. − Подай верёвку, прикручу его. Хватит, тато, выкамариваться перед семьёй. Мать не смейте трогать, да и Ульяну тоже. Не трогайте и Ивана с Андреем, бо они ещё дети. И мы старшие, вам подставлять свои бока не будем. У меня самого лежит в колыске дитё…

Макар говорил не зло, добродушно, по-хозяйски прикручивая батька к лавке. Мол, хватит нас позорить перед богом и соседями.

− Ой як встану, бисова твоя кровь, то повыкручиваю тебе руки. Сказал – отвяжи! − кричал Тарас. Он долго барахтался, проклиная детей и жену, хорохорился, потом взмолился:

− Ой, Макарушка, ой родненький, − отвяжи… Не буду больше…

Но сыновья вышли из хаты. Макар направился в клуню, где он жил с молодой женой Ольгой и дитём, так как дом стал тесноват для большой семьи. Тогда Тарас стал упрашивать младшего сына, Тихона:

− Тиша, голубчик, отвяжи… Руки затекли, больше не буду… Крестом-богом клянусь…

Но тот, зная каверзный характер отца и его отношение к богу, отступив к двери, вышел.

В таком виде Тараса и застали представители Советской власти.

− Гарно тебя хлопци учат Тарасэ. И тут же ошпарили, как кипятком:

− Здорово обворовываешь людей? Сейчас НЭП. Работай, трудись, но смотри и наперёд. Советская власть только нащупывает, как жить дальше. Ищет пути прогресса… Колхозы создавать, наверное, будем… Земли-то у тебя вон сколько, а людям хлеб негде сеять… − и ушли…