Введение. Если взять практически любую работу, созданную до второй трети XX в

Если взять практически любую работу, созданную до второй трети XX в. (да и очень многие труды, появившиеся гораздо позже), где затрагивается историко‑лингвистическая проблематика, то скорее всего там можно будет прочесть, что наука о языке возникла в первой трети XIX в., а точнее – в 1816 г., когда вышла в свет работа Ф. Боппа «О системе спряжения санскритского языка в сравнении с таковым греческого, латинского, персидского и германского языков», заложившая основы сравнительно‑исторического языкознания. Весь же предшествующий период (охватывающий два с половиной тысячелетия!) разработки проблем, связанных с изучением языка, объединялся под общим названием «донаучного» (хотя отдельные эпизоды последнего – например, древнеиндийская традиция – оценивались достаточно высоко).

Основанием для подобного деления служили, как правило, следующие соображения:

1. До начала XIX в. языкознание было не самостоятельной научной дисциплиной, а развивалось в недрах других наук – прежде всего филологии (изучения письменных памятников для разных целей), философии, занимающейся наиболее общими законами функционирования и развития природы, общества и сознания, и логики, изучающей законы мышления и формы мысли. Появление же сравнительно‑исторического языкознания знаменовало «самоопределение» нашей науки.

2. Именно с начала XIX в. в языкознании утверждается принцип историзма – рассмотрения отдельных явлений в эволюционной перспективе, без чего, согласно традиционной точке зрения, не может быть подлинно научного изучения.

3. Благодаря работам Ф. Боппа и его коллег появился особый метод, без которого никакая самостоятельная научная дисциплина существовать на может.

Однако против этих, казалось бы, убедительных постулатов в XX в. были выдвинуты не менее серьезные возражения. Указывалось, в частности, что нельзя отождествлять науку в целом с каким‑либо одним (пусть даже очень важным) ее направлением, тем более что ряд важнейших проблем нашей науки был поставлен задолго до Ф. Боппа. С другой стороны, подвергся сомнению и тезис о том, что исторический подход к языку является единственно возможным (и даже ведущим). Наконец, и многие классики сравнительно‑исторического языкознания для обоснования своих общетеоретических воззрений стремились опереться на другие науки: биологию (А. Шлейхер), психологию (Г. Пауль), социологию (А. Мейе). В дальнейшем также предпринимались попытки (хотя и в меньших масштабах) увязать обретение языкознанием «научности» с той или иной конкретной лингвистической теорией или направлением (концепция Ф. де Соссюра, структурная лингвистика, порождающая грамматика…), однако особого успеха они не принесли, хотя бы потому, что выглядевшее в глазах одних подлинной «научностью», по мнению других, представляло собой явную ошибку. Поэтому целесообразнее представляется не противопоставить друг другу «научный» и «донаучный» периоды, а рассматривать развитие языкознания как единый, хотя и противоречивый процесс, выделяя в нем отдельные этапы развития, традиции, направления, школы и т. д. При этом авторы старались соблюдать принцип объективного изложения и по возможности избегать субъективных оценок, хотя, как уже отмечалось выше, полностью исключить указанный момент вряд ли возможно.

Что касается проблемы периодизации истории языкознания, то авторы в основном придерживались традиционной точки зрения, выделяя разделы о лингвистической мысли Древнего мира, Средневековья, Возрождения, Нового времени, XIX и XX вв., разумеется, обращая особое внимание на тот факт, что в каждую эпоху существуют, а часто и ведут острую полемику друг с другом различные концепции, воплощающие те или иные тенденции развития языковедческой мысли.

Поскольку предлагаемая работа предназначена в первую очередь для будущих специалистов в области западноевропейских языков, преимущественное внимание в ней уделяется тем лингвистическим традициям, которые связаны с европейским языкознанием (включая, естественно, славянские страны) или оказали на него определенное воздействие (например, древнеиндийская и средневековая арабская лингвистическая мысль). Этим же объясняется тот факт, что в книге почти не представлена такая оригинальная и своеобразная линия развития языковедческих штудий, как китайская и связанные с нею научные традиции.