2015-05-22
379
- Генри, а где все остальные? – опекун с порога оглядел комнату.
- На улице.
- Какие-то занятия? Но сегодня же суббота, - Том в панике пытался вспомнить, что же было запланировано на этот день. Неужели он забыл что-то важное?
- А, да нет. У нас так бывает. Что-то вроде трудовой терапии. Зимой, если выпадает много снега, мы помогаем расчищать дорожки, а осенью вот…листья. Они у главного входа.
- Но разве там дождь не идёт?
- Именно поэтому я и сижу здесь. Болею часто. Стоит чуть простыть и всё, с температурой и кашлем минимум неделю.
- Вот как. А другие, значит, ничего, пусть болеют, да? – скорее сам себе задал вопрос парень и посмотрел на мальчишку, который в ответ просто пожал плечами.
- Ладно, отдыхай, только не шуми сильно, - хотя, конечно, эти предупреждения были лишними. Генри был самым спокойным и рассудительным подростком из всех, которых он когда-либо знал.
- Мистер Каулитц, подождите! – выкрикнул мальчик вслед закрывающему дверь опекуну.
- Что такое, Генри? – Том видел, что он чем-то взволнован. Мечущийся взгляд был тому подтверждением.
- Как там Билл?
- Ну, ты можешь сам спросить, когда он вернётся, - опекун снисходительно улыбнулся, он давно заметил, что мальчишка проявляет трепетную заботу о брюнете.
- Да нет, я… Понимаете… - Генри замялся и подошёл ближе. - Хочу спросить, не замечали ли вы в нём какие-нибудь изменения?
- Ты про тот случай с Майки? Не беспокойся, это была случайность.
- Я не об этом, - мальчик посмотрел парню в глаза и зачем-то перешёл на шёпот. - Знаете, ему иногда, очень редко, снились нехорошие сны. Бывало, даже кричал, звал на помощь. Так громко и так…страшно.
- С каждым из нас случается такое хотя бы раз. Наши сны – это совокупность впечатлений, полученных за день, наши переживания, мысли.
- А теперь, с недавнего времени, с месяц, может чуть больше, это стало происходить чаще. - Мальчишка будто не слушал, продолжая говорить. - Намного чаще. Почти каждую ночь.
- И что ему снится, ты спрашивал? – Том в нетерпении дёргал дверную ручку. На самом деле, он очень спешил к Биллу. Хотел поделиться своими ночными открытиями и выводами, к которым он пришёл.
- Не, он не рассказывает, вы что. Из него и клещами не вытянешь. Бужу его, а он весь в поту, кричит, а когда понимает, что произошло, начинает плакать.
- Он что-нибудь говорит во сне? Слова, фразы, может, имена? – Том напрягся. Ночные кошмары – это дело серьёзное и довольно опасное.
- Не знаю, но… - Генри наморщил лоб, пытаясь сосредоточиться и вспомнить. - Он всё время что-то отрицает, очень часто слышу слово «нет»…«не хочу», «не надо», «не буду»… А ещё постоянно будто сопротивляется чему-то, просит, чтобы его отпустили, не трогали и оставили в покое.
- Надо же… Надеюсь, во сне-то он хотя бы не ходит? – невесело пошутил Том. Все эти новые сведения заставили его задуматься.
- Ага! – с энтузиазмом воскликнул мальчик. - Поднимается так на кровати и сидит, смотрит в одну точку. Вообще ни на что не реагирует.
Богатое воображение опекуна тут же нарисовало ему эту страшную картину. Том не мог не отметить, что смотрится это, должно быть, довольно жутко.
«Похоже, дела обстоят намного хуже, чем я предполагал. Билла не оставляют в покое даже во сне. Какой нормальный человек может выдержать такое?»
- Генри, скажи, а Каю снятся такие сны?
- Ой, а я и не уверен, что они именно Биллу снятся. Просто… Не бывает так, чтобы Кай уснул и он же и проснулся наутро. Нет. А вот если Билл лёг, то он и встанет. То есть…
- Я понял, - опекун жестом прервал мальчишку. - Хочешь сказать, что утром всегда, каждый день, без исключений, вы видите Билла, а не Кая?
- Да, да, всегда он. Это единственный промежуток времени, когда мы можем быть спокойны, и не беспокоиться за него…и за себя тоже.
У Тома разболелась голова. Только он подумал, что нашёл решение одной проблемы, как тут же следом навалилась новая.
- Ладно, Генри, спасибо, что рассказал мне. Это действительно важно. Я что-нибудь придумаю, - опекун натянуто улыбнулся быстро кивающему мальчишке и поспешил закрыть дверь.
***
Свой класс он обнаружил у центральных ворот. Моросил мелкий дождик, поэтому все мальчики были одеты в светло-жёлтые непромокаемые плащи. Они собирали опавшие листья: некоторые граблями, а кто и руками, на которые предусмотрительно были надеты перчатки. Несмотря на наряды и капюшоны, скрывающие лица, вычислить Билла не составило труда. Влагозащитное «платьице» явно было ему велико размера на три-четыре и смотрелось довольно комично. Парень поморщился от упавшей на щеку крупной капли, и, выйдя из-под крыши, приблизился к брюнету.
- Говорят, труд сделал из обезьяны человека, - Том не смог удержать смешок, глядя на то, как Билл слегка подпрыгнул от испуга и тут же недовольно нахмурился. Видимо настроение у него было под стать погоде.
- А я вот думаю, что нашему директору просто не захотелось доплачивать дворнику за дополнительную работу, - мальчишка раздражённо шмыгнул носом и нагнулся за новой порцией мокрых листьев.
- Ну, тоже вариант… Кстати, тебе очень идёт жёлтый цвет, - Том с плохо скрываемым блеском в глазах рассматривал брюнета. Чёлка и некоторые прядки волос намокли, рукава сильно свисали, мешая работать, но вот длина плаща из-за немалого роста оказалось чуть выше колен. Трудно было не заметить, что это одеяние смотрелось на нём очень мило.
Билл бросил в мешок горсть мусора, поправил норовящий спасть капюшон, и, тяжело вздохнув, повернулся к опекуну, глядя на него молящими глазами.
- Забери меня отсюда, а, - капризно выдал брюнет и надул губы. Он знал, что на парня это всегда действует нужным образом. - Я, конечно, люблю дождь, но не когда он льёт мне на голову. И вообще, у меня спина уже отваливается.
- Что я слышу, молодой человек. Тебе четырнадцать или сорок один? Рановато жаловаться-то.
- Ну, Тоом, - в открытую захныкал мальчишка. - Ну, уведи меня.
- По-моему, ты сейчас пользуешься своим особым положением, нет?
- Ага, и даже этого не скрываю, - заискивающе улыбнулся брюнет.
- Ладно. На самом деле, я не просто так пришёл. У меня для тебя есть новости.
- Новости? Что за новости? Хорошие, надеюсь? – Билл с подозрением посмотрел на воодушевлённое лицо опекуна. Тот подошёл ближе.
- Если я прав, если мои выводы верны, то… Думаю, есть шанс сделать так, чтобы Кай больше не появлялся.
- Как?! – от такого заявления мальчишка непроизвольно сделал шаг вперёд, хватая парня за свитер.
- У меня есть некоторые предположения, но я не уверен. Можно попытаться… В общем, для того, чтобы проверить всё ещё раз, мне нужен Кай. Ты можешь как-то…
- Что значит, тебе нужен Кай? От кого ты хочешь избавиться? От меня или от него, я не понял?
- Билл, не кипятись. Чтобы подтвердить гипотезу, нужно провести эксперимент, понимаешь? Если и в этот раз сработает, значит, я не ошибся.
- Не понимаю… - мальчишка сразу поник и загрустил. Что бы там не задумал Том, ему это определённое не понравилось.
- Идём, я всё тебе объясню. Только сначала отпросись у мистера Ричардсона.
***
Опекун хотел поговорить в комнате, но Билл убедил, что миссис Степплз будет ругаться, если увидит, что тот отлынивает от работы, поэтому было решено пойти в другое место.
- Ну, и куда ты меня привёл? – они остановились перед входом в какой-то небольшой амбар. Том никогда раньше не бывал здесь. Вокруг было много деревьев разных видов, брёвна, два полуразобранных домика и много строительного мусора.
- Это задний двор школы. Здесь никогда никого не бывает, потому что ходить ученикам сюда запрещено. Раньше, прямо на этом месте, был чудесный сад, всякие клумбы с очень красивыми цветами, а в центре стояла большая клетка с экзотическими птицами. Нам рассказывали учителя. Это было очень давно, я здесь ещё даже не учился. Пойдём, - брюнет потянул за руку парня, не без усилий открывая тяжёлую скрипучую дверь.
- А это… - парень обвёл взглядом комнату, которая оказалась совершенно пустой, если не считать старого потрёпанного матраца на полу и запылившегося пледа неподалеку. Рядом стояла керосиновая лампа.
- Не знаю, что здесь раньше было, но я очень люблю это место. Так тихо. Тут можно отдохнуть от всех и подумать… Побыть наедине с собой. Раньше это было только моим секретным убежищем, но однажды меня сильно напугал чёрный кот, который каким-то образом свалился вон с тех перил крыши, - Билл задрал голову вверх, пальцем указывая направление. - Это, наверно, может показаться смешным, но… - смущённая полуулыбка появилась на лице мальчишки. - В общем, Кай тоже узнал об этом месте. Я знаю, он бывает здесь иногда.
- И тебе вправду нравится? – парень ещё раз посмотрел на обветшалые стены.
- Я никому не показывал раньше. Только тебе, - Билл подошёл вплотную, застенчиво теребя ткань на свитере опекуна.
- Спасибо. Теперь буду знать, где тебя искать в случае чего, - лёгкий поцелуй, заставивший губы брюнета растянуться в более широкой улыбке.
- Точно. Теперь мне совсем от тебя не скрыться, - мальчишка показал язычок, дразнясь. - Так о чём ты хотел поговорить? – опустившись на матрац, поманил опекуна за собой.
- Вообще-то, конечно, мне хотелось бы проверить ещё раз. А для этого, как я уже говорил, мне нужен Кай.
- Всё не так легко и просто. Он не может появиться просто так, по одному твоему желанию, - грубо перебил Билл, повышая голос. Том давно понял, что любое упоминание о Кае мгновенно выводило его из себя. Однако, в данный момент это было именно то, чего он добивался. - И добровольно исчезнуть я тоже не могу. Единственный способ обидеть или ударить. Какой из этих вариантов ты хочешь сейчас использовать? – Билл сосредоточенно вглядывался в лицо опекуна, держа на себе его взгляд. Было видно, что уступать мальчишка не намерен.
- Что ты такое говоришь… Я просто хочу…
- Что бы ты сейчас не сделал или не сказал, я не поведусь на твои уловки. Так что, либо говори, если есть что сказать, либо я уйду, а ты жди дальше своего ненаглядного Кая, - брюнет отклонился назад, опираясь спиной о стену, и скрестил руки на груди.
Глядя на всё него, Том не без улыбки отметил, что ещё никогда не видел мальчишку таким серьёзным и взрослым. И это ему определённо понравилось.
- Я не хочу, чтобы ты уходил, - шёпотом отозвался опекун и ласково коснулся щеки брюнета, отчего тот заметно расслабился, но продолжал упрямо отводить обиженный взгляд в сторону, - Ладно, я скажу тебе. Только постарайся не воспринимать всё близко к сердцу. Я могу ошибаться.
- Хорошо, - Билл тут же оживился и уже заинтересовано смотрел на парня, подавшись чуть вперёд.
- Начну с того, что ты и так знаешь. Появления Кая не случайны, но и не систематичны. То есть, возникает он только при определённых обстоятельствах: стрессе, испуге, обиде и тому подобном. Но вот с его исчезновением не всё так ясно и просто. Почему сегодня он может появиться всего лишь на несколько минут, а в другой раз - на день-два?
- Может, всё зависит от того, насколько сильно я перенервничал? – нахмурившись, озвучил свою версию Билл.
- Возможно. Но я думаю, что это не единственное объяснение. Что, если количество времени его нахождения здесь определяется его собственным внутренним состоянием, настроением? – Том и сам не заметил, как начал активно жестикулировать, увлечённо рассказывая о своих предположениях. - Когда он чем-то недоволен или чересчур возбуждён, то время его нахождения здесь значительно увеличивается. Он находится в постоянном движении. Всё время с кем-то спорит, ругается, дерётся. Он активен… - опекун взял ничего не понимающего мальчишку за плечи, слегка встряхнув, и пристально заглянул в глаза. - Ты никогда не задумывался, почему, если ночью засыпает Кай, то на следующее утро просыпается не он, а ты?
- Ну, даже не знаю… Может, просто потому, что так происходит и всё?
- Нет, Билл. В жизни ничего просто так не происходит, пойми.
- Но тогда…я не знаю, - растерянно прошептал брюнет. - И почему же?
Том улыбнулся мальчишке. Его глаза искрились каким-то загадочным азартным огоньком.
- Потому что он успокаивается. Так просто, понимаешь? Его стихия – эмоции. Переживания, адреналин, постоянные склоки, ругань, драки. Все это помогает ему оставаться самим собой. Но если у него отобрать возможность делать всё это, если затушить пламя, если успокоить, привести в равновесие, то он становится тобой, тем, в чью стихию попадает. Понимаешь? Он не может жить в твоих условиях точно так же, как ты не можешь жить в его. Этот процесс можно контролировать!
- Я об этом никогда не задумывался даже, - шокировано выдохнул Билл. Он только сейчас понял, что не дышал всё это время. - Но… Как ты это понял? Ты ведь построил эту теорию на каком-то основании, верно? Я ничего не понимаю…
- Мне нужно тебе кое в чём признаться, - Том понял, что скрыть это уже не удастся. Выбора не было. - Только очень прошу, сначала выслушай меня. И не нервничай, хорошо?
- Ладно. Только ты так говоришь, что мне уже не по себе.
- Помнишь, вчера днём ты очнулся в моей комнате? Я тогда сказал, что ты потерял сознание на перемене, и мне пришлось забрать тебя.
- Конечно, помню. Ты ещё сказал, что это, наверное, из-за ослабленного иммунитета и потому, что я мало ем. Только… Странно, что меня не отнесли в медпункт, я подумал, может, ты просто решил…
- Я солгал. Ты не падал в обморок, - опекун взял ладонь брюнета и сжал её, будто это могло как-то помочь. Билл проследил за этим движением и напрягся.
- Что? Но тогда… О, нет… - брюнет отдернул руку и огромными глазами уставился на парня. Он не хотел верить собственным догадкам, но, глядя на виноватое выражение лица Тома, сомнений не оставалось.
- Ты был с ним, - мальчишка нечитаемым взглядом смотрел в одну точку и медленно кивал, молчаливо делая для себя выводы. - Когда я «проснулся», мы лежали в обнимку, ты гладил меня по спине и шептал что-то успокаивающее. Я ещё подумал, почему так хорошо и легко на душе, как никогда после «сна». А оказывается, всё это было не моё и не для меня.
- Послушай, это не то, о чём ты подумал. То есть….сейчас дело не в этом. Я рассказал тебе правду, потому что нашёл решение.
- А если бы не нашел? – сощурился Билл. - И дальше скрывал бы, да?
- Билл, повторяю, это сейчас не имеет значения. Я пытаюсь…
- Что у вас с ним было? Вы целовались или что-то ещё…больше, - брюнет прерывисто вздохнул, не в силах совладать с нахлынувшими эмоциями, и прикрыл рот рукой.
Том обессилено застонал. Мальчишка зациклился на этом и не желал выслушать самое главное.
- Ничего не было.
- Врёшь! Ты опять мне врёшь, - Билл постоянно кривил губы. Каждое слово давалось ему с трудом. Перехватывало дыхание. - Я почувствовал его состояние. Только не придал этому значения, но и подумать не мог… Знаешь, он был счастлив как никогда, и всё из-за тебя! Что вы там с ним делали?!
Опекун внимательно посмотрел на обиженного мальчишку и только сейчас понял одну очень важную вещь.
- Что ты вообще знаешь о нём?
- Что? – Билл, на секунду замерев, непонимающе моргнул.
- Скажи, какой он?.. Я понимаю, тебе тяжело, но ведь, по сути, он не виноват. Какое право ты имеешь обвинять его в чём-то и так ненавидеть? Почему думаешь, что он не достоин быть счастливым?
- Пусть он будет счастлив без тебя! Том, ты что такое говоришь вообще?! Я же болен. Кай, он всего лишь…
- Кай рассказал о вашей с ним теории. Про две души и так далее. И ты веришь в это, я же вижу.
- Но… - мальчишка заёрзал на матраце, растерянно глядя по сторонам. - Он идиот! Дурак! Зачем он рассказал тебе! Только испортил всё.
- Вся разница в том, что ему было необходимо хоть с кем-то поделиться этим, чтобы его воспринимали, как отдельную личность, самостоятельную и независимую. Чтобы за человека считали, понимаешь? А тебе наоборот, было невыгодно, чтобы я узнал об этом, ведь это всё меняет. Ты автоматически перестаёшь быть жертвой, с Кая снимаются все обвинения, и вы вдруг становитесь равны. Страшно, больно и непривычно. Знаешь, спасибо тебе, я только сейчас всё это окончательно осознал, - парень невесело улыбнулся и обхватил голову руками. Рядом послышались тихие всхлипы и тонкое поскуливание. Мальчишка беззвучно плакал, поджав колени к груди. - Билл, ты понимаешь, что если это правда, если такое вообще возможно, нам придётся с ним считаться.
- Что ты такое говоришь? Как ты можешь? Что, поверил ему? Он же лжец! Всем и всегда врёт. Это бред, слышишь, бред! Я не верю в это, и ты не верь, Том!
- Билл…
- Он понравился тебе, да? Ты любишь его? Он лучше меня? Опять? Я… Теперь ты захочешь, чтобы исчез я, а не он, так? Я тебе больше не нужен? Не хочу тебя ни с кем делить! Ты же…ты не можешь быть с ним. Он не любит тебя так, как люблю я! – выкрикнув последние слова из последних сил, брюнет с надрывом зарыдал, спрятав голову между колен, приглушая звук, и закрылся руками. В нём будто потушили и без того затухающий огонёк внутри, дающий ощущение тепла и защищённости. Просо стало пусто. Никак.
- Вы же пишете друг другу, это я тоже знаю. Только вот наверняка исключительно всякие гадости, да? А ведь могли бы узнать друг друга лучше, понять, может даже поладить, - Том предусмотрительно решил проигнорировать начинающуюся истерику Билла, иначе было бы только хуже.
- Он уже давно мне ничего не писал!
- Знаешь, он не такой плохой, каким кажется на первый взгляд. Всего лишь ребёнок, которого за всю его жизнь даже никто не обнял по доброй воле. Никогда не задумывался об этом? Твой эгоизм не даёт тебе это сделать. Да, мне жаль его, правда жаль, и я только сейчас понял, насколько. Ты бы слышал его, он… Вы такие разные, но почему-то мне хочется понимать и чувствовать вас обоих… Я не обвиняю тебя, ни в коем случае! Это трагедия, на самом деле, всё то, что произошло с тобой, и происходит, по сей день. Даже не представляю, как это тяжело. Я понимаю, твоя реакция – это всего лишь способ самозащиты. И это правильно. Иначе можно просто свихнуться. Билл… - опекун подсел ближе и прижал к себе слегка подрагивающего мальчишку. К его удивлению, он не сопротивлялся, позволяя обнять себя. Прикоснувшись губами к виску брюнета, Том перешёл на еле слышный шёпот. Пальцы зарылись в чёрные волосы, массируя шею, успокаивая. - Я и сам не в восторге от того, что говорю сейчас, но Каю действительно удалось расположить меня к себе. Все это время, поддавшись общему настрою против него, я вёл себя как все, игнорируя, обижая, постоянно за всё ругая его, за любую провинность. Мне казалось это правильным и единственно верным. Но с нашей последней встречи всё изменилось. Его искренность покорила меня. Он показал свою слабость, просил помощи…Кай просил помощи. Ты можешь себе это представить? Просто несчастный мальчик, которому хочется только одного: чтобы хоть одному человеку было не наплевать на него, чтобы хоть кто-то по-настоящему, без одолжений любил его… Вчера я поцеловал Кая. Просто так, без причин, потому что вдруг очень захотелось.
Том уже подумал, что мальчишка и вовсе не слышит его, как вдруг раздался ещё более отчаянный громкий стон, за которым последовала новая волна рыданий. Опекун ненавидел себя сейчас. Глядя на свернувшийся в его руках комочек, он понимал, чувствовал каждой клеточкой тела всю ту боль, что причинял ему, ударяя своими словами, словно плетью.
- Послушай, послушай… - быстро зашептал парень, пытаясь отодвинуть напряжённое лицо брюнета от себя. Но тот лишь сильнее вжимался в него, не желая показываться. - Я сказал это тебе не за тем, чтобы ранить, хотя и понимаю, что это неизбежно. Билл, ты очень дорог мне, слышишь? Просто хочу быть честным с тобой, чтобы между нами не было никаких секретов, чтобы мы вместе попытались разрешить эту непростую ситуацию. Как бы там ни было, я прекрасно понимаю и осознаю, что мне придётся делать выбор между вами. Как бы не желал вам обоим добра, но для меня должен остаться лишь один, другой же автоматически станет врагом… Тише, Билли, не плачь. Пожалуйста, услышь меня… Свой выбор я сделал ещё в самом начале, как только увидел твои замечательные заспанные глазки и мягкую, невероятно красивую и добрую улыбку, услышал твой необыкновенно нежный и мелодичный голос. Я уже тогда понял, что не смогу отказаться от тебя. Мне было настолько плевать, что подумают другие. Боялся лишь за тебя, думал, что испугаю своими действиями, напором, сломаю тебе и без того не слишком радужную жизнь… Билл, я тебя очень люблю. Верь мне и никого не слушай. Вместе мы справимся. Но без твоей помощи я могу просто не выдержать… Знаю, я многого требую, ведь тебе всего четырнадцать, но… Мне правда страшно. Будь рядом, иначе я просто сойду с ума.
- Это правда? – опираясь о колени парня, брюнет, наконец, поднял голову. Всё его лицо было мокрым, он часто моргал от слёз, которые лились уже сами собой, независимо.
- Что? Что, Билли? – Том облегчённо выдохнул и даже смог слегка улыбнуться. Он был так рад, что мальчишка всё-таки смог принять его «исповедь».
- Любишь меня? – брюнет замер в ожидании ответа, доверчиво глядя в глаза опекуна и нервно сжимая в пальцах ворот его толстовки.
- Люблю. Сильно люблю, Билл, - Том стёр несколько слезинок, но на их месте тут же появились новые. - А теперь… Я ведь не сказал самого главного. Есть способ заставить Кая исчезать, когда мы этого захотим.
- Как это? – шмыгнул носом мальчишка, вытираясь рукавом.
- Было всего два случая, но и этого достаточно, чтобы сделать выводы. Помнишь тот день, на лавочке? Ты очнулся так же, сидя рядом, обнимая меня? Я сказал, что в этот раз всё произошло как-то необычно, уж слишком неожиданно исчез Кай.
- Помню. Я тогда тоже подумал, что что-то не так. То же чувство расслабленности и покоя.
- Именно! И второй раз, вчера днём. Аналогичная ситуация. Оба раза мы чуть не поругались, но мне удалось успокоить его. Понимаешь? Успокоить! Каждый раз, когда он теряет бдительность, поддаётся моим просьбам вести себя тише или помолчать, происходит то, что происходит. Кай исчезает, потому что попадает в непривычную для себя обстановку покоя.
- Здорово, только вот мне так кажется, что он может впасть в это состояние исключительно рядом с тобой. Вряд ли это под силу кому-то ещё. Кай больше никому так не доверяет, - Билл с сомнением покачал головой.
- Правильно мыслишь. Но ведь это уже что-то! Стоит только захотеть, и я смогу сделать так, чтобы он «засыпал» как можно быстрее. Это сократит его время, но продлит твоё. Разве ты не рад? – нахмурился опекун. Он и сам ещё не понял, какие чувства возникают у него по поводу своего открытия, но то, что он не испытал облегчения, было очевидно.
- Нет, это классно. Я, правда, плохо себе представляю, как это будет происходить, но если всё получится… А не боишься, что он может обо всём догадаться? Даже страшно представить, что тогда будет, - Билл поёжился, только подумав об этом.
- Именно поэтому нам так важно сейчас научить тебя контролировать свои эмоции.
- Тоом, ты опять за своё? Знаешь же, что это невозможно, - мальчишка сокрушённо взмахнул руками и закатил глаза. Ведь он уже столько раз пробовал. - У меня никогда не получится.
- Никогда не говори «никогда». Нужно ведь хотя бы попытаться. Или ты уже передумал?
- Да нет, конечно, я просто…слишком привык к опеке Кая и его защите. Даже не знаю, как смогу постоять за себя. Я отвык, да и вряд ли когда-то умел это делать.
- Ошибаешься. Вспомни вашу недавнюю драку с Майки. Да все были в шоке, и я в том числе, когда поняли, что Кай не появился в тот момент. Майки больше тебя в два раза, а ты уделал его одной левой, - Том беззвучно рассмеялся, подбадривая мальчишку. - В нас столько скрытых возможностей, мы просто их не замечаем или не хотим замечать, развивать.
- Если ты мне поможешь, думаю, стоит рискнуть, - Билл доверчиво обнял парня за шею, губами сразу слегка засасывая чувствительную кожу на ней, заставив опекуна негромко охнуть от неожиданности. Тело тут же среагировало на приятную ласку.
- А ты поможешь мне не сойти с ума. Договорились? – в ответ опекун так же прижал к себе мальчишку, проворно забираясь руками под плащ.
- Окей, - улыбнувшись сквозь поцелуй, брюнет смущённо отвёл взгляд, не решаясь озвучить свои мысли.
- А давай, ну…это, - брюнет решил, что действия сейчас скажут куда больше, чем слова, поэтому, надавив на плечи парня, уложил его на матрац.
- Оу… - Том расплылся в широкой улыбке. - Намёк понят. Билл, это всё ещё ты?
- Эй, это я, дурак! - обиженно воскликнул мальчишка, но всё же смеха сдержать не смог.
- Не думаю, что здесь подходящее место для этого…эээ…занятия.
- Да ладно. Мы чуть-чуть, м? Самую капельку, - Билл состроил своё самое жалобное выражение лица, и, сев сверху, ощутимо поёрзал. Но и этого вполне хватило.
- Здесь грязно и негигиенично, - Том якобы засопротивлялся, но на самом деле, ему было любопытно, станет ли Билл настаивать, добьётся он своего или отступит.
- Так и скажи, что не хочешь! – мальчишка отстранился.
- Я всегда хочу, малыш, - низким тембром сказал опекун, так, что брюнет с силой сжал пальцы на ногах от предвкушения. - Но посмотри, пылища-то какая.
Билл хитро прищурил глаза, долго вглядываясь в ухмыляющееся лицо парня, а затем резко припал к его губам, проникая в рот языком, и плавно опустился на него всем телом. Дух захватило от собственной смелости, но останавливаться он не собирался, тем более никакого сопротивления не последовало.
- Билл, что ты делаешь? Слезь с меня. Здесь же грязно. Я не хочу тут, - Том чуть не рассмеялся в голос от собственных слов.
«Будто поменялись ролями. Но ничего, иногда это полезно и одному и другому».
- Не ври. Я же чувствую, как ты хочешь. У тебя глаза горят. А так бывает только когда ты сильно возбуждён, - интимно прошептал на ухо Билл и тихо захихикал.
- Нет, неправда. Отстань, - опекун слегка ущипнул мальчишку за худое бедро. Дёрнувшись в сторону, брюнет снова лёг, забираясь тёплыми ладошками под свитер парня, водя ими везде, куда мог достать, и с упоением одновременно целовал всё его лицо. Ему нравилось ощущать, как подрагивал от прикосновений живот Тома, нравилось слушать сбившееся дыхание и чуть слышные резкие вдохи и выдохи. Он дарил ему своими ласками ни с чем не сравнимое удовольствие, и растворялся в нём сам, трепетно прислушиваясь к каждому удару его сердца.
Том закатил глаза от наслаждения, чуть выгибаясь в спине для большего доступа к своему телу, и подумал, что наверняка сделал правильный выбор. Он просто не мог ошибиться.
***
Удивительно, но убеждения Тома не прошли даром. Вот уже четыре дня Билл под пристальным вниманием опекуна, при помощи его советов, держал «оборону». Вёл себя ещё тише обычного, почти ни с кем не разговаривал и старался не нарываться на неприятности. В целом, выходило неплохо. Опекун решил, что не стоит с самого начала помогать мальчишке и лезть защищать от любой опасности, ведь тот должен сам научиться себя контролировать. Это требовало постоянной концентрации, поэтому брюнет стал быстрее утомляться. Как бы это абсурдно ни звучало, но для того, чтобы сохранить спокойствие, приходилось напрягаться. Билл хорошо справлялся, и как только чувствовал, что начинает терять самообладание, использовал метод абстрагирования, который подсказал ему Том. Просто закрывал глаза и про себя считал до десяти, а затем делал два глубоких вдоха и выдоха, стараясь выровнять дыхание и успокоить бешено стучащее сердце.
Полностью расслабиться они могли лишь поздней ночью, когда Билл тайком уходил из своей комнаты, пробираясь к опекуну. Опасности ждать было неоткуда. Только рядом с ним он мог быть собой, говорить и делать что угодно, не боясь за последствия. Оба были настолько измотаны, что сил хватало лишь на объятия, ленивые неторопливые поцелуи и ободряющие слова, которые они говорили друг другу каждый день, как и обещали. Но, несмотря на всё это, оба тихонько, каждый в себе, радовался их общей, пусть хоть и маленькой, победе. А ещё Том очень плохо спал. Не из-за ночных кошмаров, а из-за собственных мыслей. Они кружили роем, не давая и минуты на покой. И все эти мысли были только об одном. Парень явно ощущал, что не имеет права делать то, что делает. Из-за этого в душу липкими лапами прокрадывался страх, который окутывал всё внутри, распространяясь там с каждым днём всё больше и больше. Но пути назад не было. Он должен был сделать выбор, и он его сделал.
Но никто, даже Том не мог защитить Билла от простой случайности, после которой и произошёл сбой. Решив подшутить, старшеклассники, затаившись за углом, неожиданно выпрыгнули навстречу идущему мимо брюнету. Испугав и сбив того с ног, они, смеясь, бросились наутёк. Медленно поднявшись с пола, мальчишка медленно обвел толпу тяжелым взглядом и подошёл к первому попавшемуся мальчику. Ему очень хотелось знать, какое сегодня число.
Глава 11
Я - твоё зеркало. А ты - мое.
Мы - отражения друг друга.
Так что спорить мы будем бесконечно долго,
И слышать только эхо самих себя. (с)
Среда была самой загруженной. Семь уроков выматывали так, что к вечеру некоторые только и успевали добраться до своих постелей и забыться глубоким сном. Последним занятием в этот день была физкультура на воздухе. Том вместе со своими подопечными спешил в душ, потому что вот-вот должен был подойти следующий класс.
- Поторапливайтесь, иначе успеете только раздеться, как пора будет выходить, - опекун снял верхнюю рубашку, оставаясь в одной майке. В помещении было очень душно.
Брюнет весь день внимательно следил за парнем, никак не выдавая себя, стараясь подражать поведению Билла, и вообще всячески избегал прямого контакта. Чувство необъяснимого беспокойства преследовало его весь день. Но что именно было не так, он сказать не мог. Конечно, его удивило отсутствие на целых четыре дня, ведь такое случалось только на каникулах, когда Билл был защищён от внешних угроз. Так и наблюдая исподтишка за Томом, Кай торопливо разделся, кутаясь в длинное полотенце, и молча, под его пристальным взглядом, прошёл в свою кабинку.
- Заходим, заходим. Все заходим и очень быстро моемся. Времени в обрез. Не спим на ходу, - парень убедился, что все разошлись по секциям, и устало вытер проступившую испарину со лба. Майка прилипла к телу, поэтому он сам мечтал побыстрее оказаться в отдельном душе для персонала.
Неожиданно из дальней кабинки раздался короткий пронзительный крик и жалобный голос «Билла»:
- Мистер Каулитц, у меня кипяток идёт! Сделайте что-нибудь, я руку обжог!
Ни о чём не подозревая, Том подбежал к месту. Дверь предусмотрительно была открыта. Зайдя внутрь, стараясь не намокнуть и не ошпариться, он закрутил кран с горячей водой, но несколько обжигающих капель всё-таки попали на ладонь.
- Чёрт, Билл, ты что, не можешь отличить значки горячей и холодной воды? - искренне возмутился парень, быстро тряся рукой, пытаясь унять боль.
- А может, я специально, - послышался сзади ехидный голосок. Том только заметил, что мальчишка всё ещё был в полотенце и сейчас стоял, облокачиваясь о дверь, перегораживая доступ к выходу.
- Слушай, сейчас не самое подходящее время, - опекун тут же смягчился и с улыбкой смотрел на мальчишку. - К тому же, здесь ужасно душно, а я в одежде.
- Так сними её, кто тебе мешает.
- Билл… - парень в долю секунды оказался прижатым к боковой стенке кабинки. Такого он не ожидал.
- Я скучал. Четыре дня – это срок, - Кай прижался к нему всем телом, держа руки по сторонам и губами водил по всему лицу и шее, пытаясь насладиться уже таким знакомым любимым мужским запахом.
- Кай??.. Но… Когда ты успел?
- Плохо же ты нас знаешь, раз не можешь до сих пор отличать. Должно быть стыдно. Плохой Томми, - брюнет уже во всю орудовал руками под тонкой майкой опекуна, которую предварительно вытащил из брюк, и буквально вис на нём.
- Отпусти, это не шутки. Нас могут увидеть или услышать, - раздражённо прошипел Том, стараясь отодрать от себя словно прилипшего намертво мальчишку. Но тот грубо пресекал всяческие попытки высвободиться, и снова, толкая его к стене, возобновлял свои незамысловатые действия.
- Не волнуйся, я всё запер. А если ты будешь паинькой, никто ничего не услышит, - пропел Кай, посасывая мочку уха. У Тома подкашивались колени от наслаждения, хотя и признаться в этом было нелегко. Уж что-что, а туманить мозги Кай умел очень хорошо.
- Ты заигрался. Пусти! – опекун понял, что сейчас самое время валить, иначе можно наделать кучу глупостей, за которые уже через час будет очень стыдно.
- Уйдёшь – я закричу, - мальчишка с силой надавил на пах парня, отчего тот сдавленно охнул, запрокидывая голову назад. От этого движения возбуждение лишь возросло и уже перестало быть незаметным.
- Оу, Томми. А я знал, знал, что тебе нравится, ты только выпендриваешься вместо того, чтобы расслабиться и получать удовольствие, - руки поползли вниз по спине и сжали вмиг напрягшиеся ягодицы парня.
- Охренел?! – Тому даже пришлось подняться на носочки. - Ты что задумал? - Он очень порадовался, что из-за шума воды их никто не слышит. Хотя, особой уверенности в этом всё же не было.
- Скажи, а ты уже видел Билла голым?
- Убери свои руки от…шшш… - Том захлебнулся воздухом от прикосновений брюнета, ладонь которого сначала прошлась по внутренней стороне бедра, а затем с силой сжала промежность.
- Тише, тише. То ли ещё будет… - Кай и сам уже возбудился не на шутку. Реакция Тома его более чем устраивала и распаляла ещё сильнее. - Ну так что? Видел или нет?
- Не твое… дело, - сдавленно прохрипел опекун и снова попытался дотянуться до дверной ручки.
- Куда?! Я же сказал…закричу, - тёплый влажный язычок прошёлся по контурам губ парня, оставляя за собой мокрые следы. - А хочешь посмотреть? – не дождавшись ответа, Кай сдёрнул со своих худых бёдер полотенце и медленно отошёл назад. Разведя руки в стороны, а губы в едкой ухмылке, он без стеснения демонстрировал себя. Чтобы не искушать своё и без того ослабленное чувство воли, Том отвернулся в сторону. Дыхание было сбивчивым и тяжёлым.
- Посмотри на меня. Тебе понравится, я уверен, - угрожающим тоном сказал брюнет, и опекун с мученическим выражением развернулся обратно. Тело мальчишки было до того хрупким и стройным, что не восхититься этим было невозможно. Ярко горящие от желания и чувства полного контроля над своей жертвой глаза, влажные, прилипшие к щекам отдельными прядями чёрные волосы, аппетитно выступающие ключицы. Том скользнул мутным взглядом к впалому животу и сильно выпирающим бедренным косточкам, до которых хотелось дотронуться сильнее всего. А в довершении всей этой сумасводящей картины – длинные ровные ноги и гордо вздёрнутый небольшой член, вид которого стал для парня последней каплей его самообладания. Он крепко зажмурился, испустив протяжный стон, отчаянно и безуспешно пытаясь выкинуть из головы только что увиденное. Одному только Богу известно, какими силами он сдерживался, чтобы не сделать что-нибудь прямо здесь и сейчас. Сотворить хоть что-то либо с Каем, либо с собой. Боль внизу стала нестерпимой.
- Я знал… Знал… - снова подойдя к опекуну, брюнет встал вплотную, дыханием опаляя его губы и щёку. Он дразнился, то высовывая проворный язычок, чуть касаясь чувствительной поверхности, то засовывая обратно, издевательски улыбаясь. Том понимал, что выглядит как марионетка, попавшая в умелые руки мастера, но в какой раз ничего не мог поделать.
- Кай…Я прошу тебя, отпусти, - вопреки собственным словам, губы сами тянулись за поцелуем, так сильно желая соприкоснуться с горячей плотью мальчишки.
- Хочешь меня… Так сильно хочешь, - это был даже не вопрос, а утверждение. От понимания своей власти у брюнета буквально захватывало дух. - Прикоснись ко мне. Почувствуй, как я дрожу от желания почувствовать тебя. Я весь твой, - и снова не дожидаясь, Кай сам взял руки парня и положил их себе на бёдра, одновременно ещё сильнее вжимаясь в него, делая раскачивающиеся движения взад-вперёд, глубоко целуя, теряя последние остатки разума. Это был предел, черта, а дальше всепоглощающая пропасть. Том, словно по команде, сжал худые бёдра мальчишки, сдавливая их, приближая к себе. Руки не слушались и будто жили отдельной жизнью. Пока опекун всецело отдавался чуть спешному, но страстному поцелую, они уже блуждали по спине брюнета, снова спускаясь к пояснице и дальше вниз, обхватывая две упругие маленькие половинки. Кай начал задыхаться от ощущений и эмоций, в висках кровь отстукивала какой-то непонятный ритм, и все силы в один момент сосредоточились в самом низу. Тяжесть в паху вводила в экстаз, заставляя напрячься от предвкушения приближающегося оргазма.
Том почувствовал, как мальчишка, натянувшись чувствительной струной и толкнувшись вперёд особо сильно, в последний раз судорожно и рвано выдохнул, обессилено повиснув у него на руках. Простояв так без движения несколько секунд, опекун высвободился из объятий уже не сопротивляющегося Кая и вышел из кабинки.
- Том, ты куда? Я ведь могу...
- Кричи, сколько влезет! – хлопнув дверью, распаленный и раздраженный парень быстро направился на выход, попутно захватив оставленную в раздевалке рубашку. В голове стояла звенящая пустота, а пугающее чувство страха заставляло измученное сердце угрожающе пропускать удары.
***
Сходив в душ, Том переодевался в своей комнате. Все движения были быстрыми и дёрганными. Он перерыл весь шкаф в поисках нужной рубашки, несмотря на то, что вокруг уже валялось несколько штук почти идентичных ей, но ему очень была нужна именно эта. Пытаясь отвлечь себя и успокоиться, опекун злился и ругался про себя, яростно перебирая вещи. На нём до сих пор были одни только спортивные штаны. Пока он был в душе, пытаясь в первую очередь не помыться, а снять напряжение, перед глазами всё ещё стоял обнажённый Кай, его пошлый взгляд, а на руках до сих осталось ощущение от прикосновений к его бархатной коже. Том поймал себя на одной интересной мысли. И, несмотря на то, что он действительно так думал, ему эти мысли совсем не понравились. Главная проблема заключалась в том, что он не чувствовал себя предателем. Не чувствовал никаких уколов совести или хотя бы намёка на них. Будто всё было в порядке вещей, будто так и должно быть. Чтобы оправдать себя, он решил, что все так происходит исключительно из-за того, что у Кая и Билла одно тело, одно лицо. То есть, по сути, в такие моменты для него стирались все грани, отделявшие непокорного Кая от его мягкого Билла, ведь в возбуждённом состоянии их практически невозможно отличить. Ощущения одинаково потрясающие, разве что в Кае больше страсти и желания доминировать, управлять ситуацией, нежели у Билла, который предпочитал нежность и неторопливость. Том и сам знал, что это пустые отговорки. Пугало лишь одно - если Билл об этом узнает, то шансы всё исправить будут равны нулю. И что самое страшное, опекун начал понимать, что все четыре дня неосознанно ждал встречи с Каем, но списал всё это на привычку видеть его каждый день.
Стук в дверь напугал парня, заставив поскользнуться на собственных шортах и потерять равновесие.
- Одну минуту, я не одет, - опекун в спешке запихивал вещи обратно в шкаф, буксируя на носках. Но сработал закон подлости: если в сложенном виде всё это свободно помещалось на полках, то сейчас, когда все вещи были в виде большого кома, затолкать их не представлялось возможным.
- О, Томми, не стоит беспокоиться об этом, - послышался снаружи знакомый голос.
- Чёрт, - выругался себе под нос парень и поднялся с пола. - Проваливай отсюда. Я всё равно тебя не пущу.
- Не пустишь – зайду сам. У меня есть ключ, - в замочной скважине тут же началось громыхание. Опекун с недовольным рыком распахнул дверь.
- Откуда у тебя ключи? – в то время, как глаза Тома чуть ли не молнии метали, Кай скромно стоял перед ним с самым невинным выражением лица.
- Какой ключ? – и тут же, нагнувшись, прошмыгнул внутрь комнаты.
- Ах ты гад такой! - Возмущению Тома не было предела. Мальчишка снова виртуозно обвёл его вокруг пальца. - Уходи, я сказал, - парень решил, что показывать свою злость и негодование не резонно, потому что это могло лишь ещё больше спровоцировать брюнета на действия, хоть и сдерживать её было очень сложно.
- Огооо, вот это дааа… - пропустил Кай мимо ушей всю его пламенную речь, и с открытым ртом уставился на полуголого парня. - На твоём месте я бы поскорее запер дверь, иначе я за себя не отвечаю.
- Ты не на моём месте.
- Ну, тогда… - Кай неожиданно подскочил к опекуну, обнимая за талию. Том тут же захлопнул несчастную дверь и защёлкнул замок. Почувствовав, как сотрясается от немого победоносного смеха тело мальчишки, он решил плюнуть на свою сдержанность и отодрал от себя Кая, швырнув его на кровать, после чего тот рассмеялся уже в голос.
- Слушай, то, что сейчас было в душе…
- Ооо, это было охренительно! - брюнет раскинул ноги и руки в стороны, блаженно закатив глаза.
- Где только слов таких понабрался, - опекун встряхнул головой. - Но я не об этом. Я хочу, чтобы Билл не узнал об этом инциденте. Ты можешь пообещать мне?
- А что взамен?
- В смысле?
- В обыкновенном. Что я получу, если ничего не расскажу Биллу?
- Эм… - Том был в замешательстве. Подошёл ближе и облокотился о спинку кровати, встав прямо напротив мальчишки. - Ну, например, «спасибо». - Кай снова захохотал. - Короче, говори, что тебе надо! – тут же вспылил Том. Ему порядком надоели эти насмешки. Ответом послужила уже хорошо знакомая пошлая улыбочка, смотрящие с издёвкой глаза и разведённые в стороны согнутые колени. - Ты самый развратный подросток во всей Великобритании, – недовольно пробурчал парень, с трудом оторвав взгляд.
- Заметь, я ничего не сказал, ты сам об этом подумал. Весь, как на ладони, Том. Я вижу тебя насквозь, - улыбка стала ещё шире, а опекуну в голову снова пришло сравнение с чеширским котом из небезызвестной книжки. - Твои мысли ничуть не уступают по «благородности» моим.
- Я смотрю, у тебя настроение больно хорошее.
- А как иначе может быть после того, как мы…
- Хватит, а! – Том оттолкнулся от кровати и зашагал по комнате, снова слушая этот ехидный заливистый смех.
- Том, ну почему ты такой упрямый! Признайся. Признайся, как тебе было хорошо со мной. Я же чувствовал твой…
- Это просто реакция организма на…на…
- С каких это пор у тебя заикание открылось? – Кай вовсю веселился, повиснув на спинке кровати.
- Уходи, - а что ещё он мог сказать? Оправдываться было глупо.
- Том, кого ты обманываешь, а? Я нравлюсь тебе, свожу с ума, заставляю забыть обо всём и наслаждаться моментом. А ещё тебе нравится целовать меня, трогать везде, просто смотреть или слушать. И как это называется?
- Шизофрения.
- А может, любовь? – Кай изогнул одну бровь, вмиг сделавшись серьёзным. - Может, ты любишь нас обоих.
- Это чистая физиология. У вас одно тело и лицо, и естественно я…
- А что было бы, если бы ты сначала увидел не милашку Билли, а меня, такого, какой я есть? Что, если бы это Билл появился тогда, в детстве, и считался бы захватчиком чужой территории, каким сейчас считают меня? Кого бы ты тогда любил? Кого защищал? Неужели при выборе ты руководствовался только этими незначительными фактами? Неужели, ты как все?
- Я… Это всё…сложно, - Том опешил. Раньше он никогда не задумывался о том, почему остановился именно на Билле. Да, он был ему ближе по характеру, более мягкий и спокойный. Но ведь по сути, это единственные качества, которые их разделяют. Кай конфликтный, дерзкий, умный и проницательный. Но и у Билла есть все эти качества, возможно, в меньших количествах, но есть. Может, ему просто не давали проявить их. Может, вечная непроизвольная опека Кая ослабила их и не дала раскрыться его возможностям.
- А кто говорил, что будет просто, Том? Ты знал, на что шёл, когда положил глаз на нас. Да, да, я говорю именно «нас», потому что мы единое целое. Что бы я там не говорил тебе, но…я понимаю, что это так. Но не хочу мириться с этим точно так же, как и ты. Но может…уже пора? – мальчишка усадил шокированного его речью парня на кровать и привстал на коленях, заглядывая в глаза. - Том…ты мог бы любить нас обоих.
- Что? О чём ты? Это невозможно. Я не могу так… - Том в панике пытался собрать мысли в кучу и преобразовать их в слова, но получалось откровенно плохо. А признаваться себе, что слова Кая заставили его в некотором смысле порадоваться, он и вовсе не желал. Слишком уж эта идея была дикой.
- А ты попробуй.
- Билл не согласится, - опекун тут же отругал себя за эти слова. Кай мягко улыбнулся, почувствовав вкус победы.
- Согласится, если согласишься ты. У него просто не будет другого выбора, - брюнет ласково провёл ладонью по щеке парня и приблизил своё лицо к нему, неотрывно глядя в глаза с доверием и надеждой.
- Что мне делать? - обессилено выдохнул Том, снова растворяясь в его прикосновениях, с мучением глядя в глаза напротив.
- Просто…люби нас.
***
Три недели пролетели незаметно. До Рождества оставалось всего четыре дня. На улице пушистым слоем лежал снег, еле прикрывающий поверхность земли, и переливался на солнце, словно тоже стараясь выглядеть празднично. Ученики стали более оживленными, несмотря на конец семестра, предвкушая веселье и подарки, то и дело обсуждая между собой планы на каникулы.
Кай больше не появлялся с тех пор. Ни разу. Промучившись всю ночь и утро после их последнего разговора, Том принял окончательное решение. Как бы убедительно и местами даже логично ни звучали слова брюнета, как бы он сам, если уж быть честным до конца, ни хотел мира между двумя половинками целого, он понимал, что даже если Билл согласится пойти на это, даже если Кай перестанет делать ему гадости, это не сможет продлиться вечно. Рано или поздно один из них обязательно снова начнёт ревновать, и тогда всё пойдёт по кругу. Сумасшедшая карусель, водоворот, попав в который, уже не выбраться. Том молчал и ничего не говорил Биллу: ни о разговоре с Каем, ни о своих чувствах к нему. Уже глупо было отнекиваться, он действительно привязался к нему ничуть не меньше, чем к Биллу, чувствовал что-то к этому несносному мальчишке, и за эти три дня…очень соскучился.
Иногда, лёжа ночью в постели, мучаясь бессонницей, он вспоминал его звонкий голос, заливистый смех. У Билла он был более тихий и сдержанный. Вспоминал всегда светящиеся от большой радости или гнева глаза. У Билла хоть и были точно такие же, как бы это глупо не звучало, но свет от них исходил совсем другой, но не уступающий по своей яркости. Кай будоражил сознание своими словами и поступками. Билл же дарил чувство покоя и сладкой неги. И всё это рвало душу на части. Боль ощущалась почти физически. Несмотря на то, что Том собственноручно затормаживал появление Кая, чтобы продержать Билла в этом мире как можно дольше, на самом деле он не так уж этого и хотел. А если уж выложить все карты на стол, то и вовсе желал вернуть всё на место, чтобы было как раньше, по очереди, чтобы не приходилось, как все эти дни, смотреть на одного, а думать о втором. Да, он не хотел, но так было надо. И не раз ещё вспоминал вопрос Кая о том, что было бы, если… Но сил задумывать об этом не было. Нужно принять такой вариант судьбы как данность и отталкиваться уже от этого, устраняя проблемы, принимая сложные решения.
Приходилось быть начеку круглосуточно, день и ночь, отслеживать местонахождение Билла, прислушиваться ко всем разговорам, следить за каждым его шагом, действиями рядом находящихся учеников, чтобы не упустить момент конфликта или ссоры. Собрав весь класс, он предупредил, что за каждую провинность, связанную с Биллом, они будут жестоко наказаны. Никто и никогда не видел Тома таким сосредоточенным и напряжённым. Желания поспорить или ослушаться ни у кого не возникало. Он понимал, что если хоть кто-нибудь из учителей узнает об этом, то его выкинут из школы в ту же минуту. Но в данной ситуации компромиссов быть не могло, приходилось идти на риск.
Билл радовался, как маленький ребёнок, зачёркивая в календаре день за днём. Он приложил ничуть не меньше усилий, чтобы достичь такого результата. Постоянная концентрация, внимательность и занятия со школьным психологом по просьбе опекуна привели к тому, что он стал более спокойно реагировать на окружающую действительность. Брюнет гордился собой, не забывая благодарить и Тома по десять раз на дню, зацеловывая «до смерти», таким образом выражая свою любовь. И именно в такие моменты, прижимая к себе тонкое тело мальчишки, парень понимал, что просто не мог поступить иначе. Он ждал Рождества как никто другой, ведь на каникулах все учащиеся разъезжались по домам, а это значило, что можно было полноценно отдохнуть, выспаться и просто расслабиться. Ехать в Лондон, в свою квартиру, не было никакого желания. Том собирался попросить миссис Степплз разрешить ему остаться на праздники здесь, в школе.
И всё было хорошо, вплоть до утра двадцать третьего декабря. Класс Билла вышел на прогулку, решив покататься на коньках по замёрзшему озеру. Том, естественно, находился рядом, внимательно наблюдая за резвящимися мальчишками, чтобы никто не разгонялся слишком сильно и не поранил друг друга коньком. Билл довольно твёрдо стоял на льду, даже скользить у него получалось очень умело, однако, езда спиной никак не удавалась. Генри, взяв его за обе руки, пытался научить этому нехитрому приёму. Примерно через полчаса, накинув на себя лёгкое длинное пальто, вышла миссис Степплз. Срочно были необходимы какие-то документы для оформления новой медицинской страховки, и она попросила Тома как можно быстрее принести их ей в кабинет, оставив с детьми мистера Торренса, местного смотрителя. Опекун очень не хотел оставлять Билла одного, он даже попросил подождать хотя бы полчаса, но директор была неприступна. Документы был нужны немедленно. Взглянув ещё раз на веселящихся мальчиков и хохочущего от неудачных попыток Билла, парень подумал, что за десять минут ничего страшного не случится. А как известно, с нами чаще всего случается именно то, чего мы так сильно не хотим.
Перерыв вверх дном все ящики в поисках нужных бумаг, Том, наконец, обнаружил их в самом последнем, и пытался теперь собрать все в кучу, выровнять загнувшиеся края. Он уже поднимался с колен, как сзади послышался тихий, но быстрый топот. Кто-то практически бежал по коридору. Опекун так и застыл перед дверью с документами в руках, слушая приближающиеся шаги. Сердце, словно предчувствуя беду, начало замедлять свой ход.
Через секунду дверь распахнулась от мощного удара ногой, и с грохотом ударилась о стену. Перед ним стоял растрёпанный, с красными от мороза щеками брюнет и тяжело дышал. Пройдя внутрь, он с размаху захлопнул дверь обратно так, что сверху посыпалась штукатурка, заставив и без того напуганного парня вздрогнуть. Глаза мальчишки были широко распахнуты, а чёрные зрачки так увеличился в размерах, что заполнили оболочку глаз почти наполовину. В них, словно в открытой книге, легко можно было прочитать, КАК он был зол. Во взгляде сквозила неприкрытая ярость.
Том стоял, боясь пошевелиться, и даже не пытался скрыть страха. Тому, кто сейчас предстал перед ним, было на это абсолютно всё равно.
Брюнет дрожал от переполнявших его эмоций, сжав пальцы в кулаки, борясь с желанием разнести, разметать всё вокруг в пух и прах. Но вместо этого, сквозь зубы, с неимоверным трудом и даже почти спокойно, он выдавил всего два слова:
- Три. Недели.
Глава 12
(часть первая)
Стоя под пристальным взглядом мальчишки, хотелось провалиться сквозь землю. Том застыл скорее не от страха, а от удивления. Что такого могло произойти за каких-то десять минут его отсутствия?
- Кай? – чисто машинально вырвалось у опекуна, хотя этот вопрос явно был лишним.
- Три недели! Меня не было три недели! – брюнет начал кричать и с размаху стукнул кулаком по двери, тут же поморщившись от боли. - Ты что задумал, а? Избавиться от меня решил, да? Как у тебя это всё получилось? КАК? Говори!
- Так вышло, - опекун медленно отложил бумаги на край стола, боясь сделать хоть какое-то резкое движение.
- Вот только не надо сейчас вешать мне лапшу на уши и сваливать всё на стечение обстоятельств!
- Но это действительно так. Сам подумай, что я мог сделать?
- О, Том, ты далеко не глупый парень. Я знаю, ты давно планировал убрать меня с дороги. Вот только я не думал, что получится! Через два дня уже Рождество, а на улице холодно и снег лежит! Я всё пропустил!
- Я ни при чём.
- Значит так, - Кай прикрыл глаза, заговорив тише, и, если бы не сталь в голосе, можно было бы подумать, что он вполне спокоен. - Либо ты сейчас же признаешься, как тебе удалось отправить меня в отставку на целых три недели, либо я прямо сейчас иду к директору. Прикидываюсь малышом Билли и со слезами в глазах рассказываю ей, как мой любимый опекун, которому я доверял, как родному, приставал ко мне, лапал и предлагал разные непристойности.
- Ты этого не сделаешь, - с сомнением произнёс парень. На самом деле, он вовсе не был в этом так уверен. - Если уволят…ты больше никогда меня не увидишь.
- А какая разница? Что так не увижу, что так. Я жить хочу!
- А говорил, что любишь, - Том ухмыльнулся, с насмешкой глядя на разъярённого мальчишку. С огнём игры плохи, но раз уж начал, то отступать поздно. Брюнету такой тон не понравился.
- Что толку любить человека, который хочет от тебя избавиться?!
- Я так и знал, что у тебя это было не по-настоящему, - как бы небрежно обмолвился Том, наливая себе в стакан воды.
- Не смей так говорить! – стеклянная тара тут же полетела на пол, разбившись и разлетевшись осколками в разные стороны. - Не надо на меня давить! Говори, что ты сделал со мной?
- Ничего.
- Хорошо… - Кай прищурился и отступил назад. - Надеюсь, миссис Степплз сейчас на месте. Ей будет очень интересно узнать, чем на самом деле занимается её опекун в школе.
- Стой! - Том остановил его уже на выходе, развернув к себе за плечо.
- Убери руки! И не прикасайся ко мне! Иначе закричу, и тогда сюда сбежится весь корпус! Ты этого хочешь?!
- Ладно, ладно… - парень примиряюще поднял руки на уровне груди, ладонями вперёд. Как бы ни хотелось, но перехитрить брюнета не удалось. - Я скажу. – Присев в кресло, снова налил воды. - Тебя достаточно успокоить, ясно? Чтобы ты исчез. А Биллу наоборот – нельзя волноваться и нервничать, чтобы не уступить тебе место. Я понял это, когда ты находился рядом со мной, когда обнимал, сидя смирно, не произнося ни слова. Твоя нервная система нормализовывалась, и ты исчезал. Нам с Биллом достаточно было лишь сделать так, чтобы исключить любую возможность рецидива. Всё было хорошо, действительно получилось, подействовало… Вплоть до сегодняшнего утра. Столько усилий и всё напрасно, - Том невесело хмыкнул и залпом выпил стакан воды.
- Не может быть… - Кай растерянно моргал, переваривая информацию. Он не мог поверить, что всё оказалось настолько просто, без хитроумных схем и прочего. - Как же сильно ты хотел убить меня…
- У меня не было другого выбора. Кай, пойми, я…
- Выбор есть всегда!
- Только не в этом случае, - опекун заглянул в глаза мальчишке, пытаясь сказать тем самым, что он не врёт, но тот, поджав губу от горькой обиды, лишь быстро мотал головой.
- Ты врёшь. Всегда мне врал. Теперь я это знаю. Я старался… Я правда старался. Так хотел, чтобы ты… - Кай зажал рот ладонью и зажмурился. Чувство безграничного отчаяния стремительно заполняло его душу. - …Но мне не удалось сделать так, чтобы ты любил меня. Даже элементарного уважения и того не добился.
- Это не так.
- А как? КАК? – уже не сдерживая слёзы, которых их сам стыдился, Кай сорвался на крик. - Знаешь, как это выглядит? «Кай, ты мне нравишься, но ты должен сдохнуть, понимаешь!» Так, что ли?!
- Я должен был что-то сделать. Нужно было выбирать между вами, я…
- А кто дал тебе такое право?! Кто разрешил вмешиваться в нашу с Биллом жизнь? Кто? Кто ты такой, чтобы менять всё, переворачивать вверх дном? Да лучше бы ты вообще не появлялся! Лучше бы мы не знали тебя, и нашли того, кто полюбил бы нас обоих!
- Да что ты такое говоришь?! – Том резко вскочил с кровати, отчего та недовольно заскрипела, и подошел вплотную к трясущемуся от избытка эмоций мальчишке. Эти слова его задели.
- Потому что это правда! – прямо в лицо выкрикнул брюнет.
- Никто, слышишь, никто и никогда не сможет любить вас обоих и воспринимать одинаково! Это лишь миф в твоей голове, который нужно развеять как можно быстрее, чтобы ты не строил воздушных замков, не витал в облаках, а посмотрел на всё трезво. Дела обстоят именно так, с этим ничего не поделаешь, пойми! Не в моей власти сделать из вас двух разных людей. Вы всегда будете вместе. И твоё появление сейчас это лишний раз доказывает. Билл уже не может обходиться без тебя, а я не в состоянии следить за каждым его шагом и контролировать всю жизнь… Но я попытался…
- А ты надеялся, что я благословлю вас и смиренно свалю?
- Нет, я лишь пытаюсь сказать, что сделал свой выбор. И что бы ты не предпринимал, я всегда буду на стороне Билла, - Том устало посмотрел мальчишке в глаза. Он решил умолчать о такой маленькой «незначительной» детали, что это решение и этот выбор дались ему нелегко. Но брюнет был сейчас настолько взвинчен, что всё равно бы не поверил в правдивость этих слов.
- Что ж… - Кай приблизил лицо к опекуну. Взгляд надменный, полный решимости и опасного блеска. Том заворожено смотрел в карие глаза напротив, а всё тело покрывалось мурашками. - Значит, ты сделал неверный выбор, - шёпот на ухо.
- Послушай…
- Итак, мне нельзя успокаиваться, да? – Кай отстранился, медленно отходя спиной к двери. - В таком случае, мне придётся немного пошалить, дабы держать себя в тонусе. Я сделаю так, чтобы эти дни, которые я смогу продержаться, стали для тебя настоящим кошмаром… Счёт один-ноль, одну победу тебе удалось одержать, но войну ты проиграешь, Том. Это я тебе обещаю. Не захотел по-хорошему, будет по-плохому. Ты всё испортил! Теперь пеняй на себя.
***
Угрозы не оказались пустыми. В их силе Тому пришлось убедиться уже через час, когда на кружке по литературе Кай при всех поставил его в неловкое положение, мягко говоря.
- Да эта Джульетта и целоваться-то, наверняка, толком не умела. Вот Ромео и решил от неё избавиться, а заодно и сам отравился. Правильно, как можно жить с такой дурой.
- Я бы попросила тебя не выкрикивать с места и не выражаться! – повысила голос учительница, стукнув указкой по столу.
- А хотите, мы с мистером Каулитцем покажем, как на самом деле нужно целоваться? Он в этом настоящий мастер, уж я то знаю.
- Кай!!!..
По классу прошёлся шёпот с еле слышными смешками. Все взгляды тут же устремились на шокированного такой выходкой опекуна. Он молча встал и вывел довольного собой мальчишку за дверь. Не оправдываться же было перед всем классом.
Но это было только начало. Парень обязан был присутствовать не только на каждом уроке, но и следить за своими подопечными на переменах и в свободное время. Так что беда могла прийти откуда угодно и когда угодно. Кай постоянно кидал на него неоднозначные взгляды, причём именно в те моменты, когда вокруг было наибольшее скопление учеников. Медленно облизывал губы. Заигрывающе улыбался и всячески пытался прикоснуться к нему. Опекун ничего не мог поделать. Крик или наказание означало бы поражение, признание себя виновным. А этого нельзя было допустить ни в коем случае.
Кай отрывался по полной. Отпускал в адрес Тома пошлые шуточки, намёки. Дошло до того, что остальные ученики начали тактично отворачиваться и отводить взгляды. Парню безумно хотелось схватить брюнета и сжать его плечи до боли, чтобы он почувствовал, как сильно он зол на него.
К вечеру мальчишка разошёлся не на шутку, явно перегнув палку. Сидя в столовой, он засунул в рот чуть ли не половину банана, и под ошалевшие взгляды одноклассников начал облизывать его, играясь с верхушкой, пристально наблюдая за белым, как полотно, парнем, слегка постанывая при этом. Весь преподавательский состав, сидевший за соседним столом, был свидетелем. Стоит ли говорить, что сразу после ужина директор в срочном порядке вызвала Тома к себе в кабинет. Разговор был недолгим, но весьма ёмким. Сделав скидку на то, что это был не Билл, а Кай, она сказала, что это последнее замечание в его адрес, и что за следующим подобным выговором последует немедленное увольнение.
На следующее утро Том вообще боялся даже выйти из комнаты, поскольку дело набирало серьёзные обороты. Ситуация не изменилась. Майки и Генри рассказали, что Кай не ложился, более того, они и вовсе не видели его с вечера. Безусловно, на мальчишке сказалась бессонная ночь, было видно, как он утомлён, но всё равно упрямо каждый раз старался поддеть своего опекуна. Благо было воскресенье, день, когда нет никаких уроков и кружков. Дети сидели по своим комнатам и лишь некоторые выходили на улицу. У Тома был законный выходной, хотя в его обязанности входило сопровождение своих подопечных в столовую и обратно. За обедом он заметил, что Кай уже еле держится, изо всех сил стараясь не заснуть, но всё ещё иногда успевал делать гадости: ставил своим одноклассникам подножки, кидался скомканными листами бумаги, чтобы взбодриться и не потерять контроль.
Глядя на это, Том чувствовал, как жалость на мягких лапах бесшумно прокрадывается в его сердце. Хоть он и был все еще зол на неугомонного брюнета.
***
После обеда Том решил закрыться в своей комнате и не выходить оттуда как минимум до вечера. Он надел наушники и включил плеер. Как же давно он просто так не лежал с закрытыми глазами и не слушал музыку… Звуки знакомых, дорогих уху мелодий расслабляли, а сильные, но мелодичные голоса заставляли погружаться в совершенно другие миры. Нужно было всего лишь пережить этот день, ведь уже завтра утром все дети разъедутся по домам, а это значит, что можно будет, наконец, пожить для себя и только.
Не нащупав кнопки переключения, Том, недовольно промычав, открыл глаза и чуть не подавился собственным дыханием, втянув в себя воздух слишком сильно. Прямо над кроватью стоял Кай и пристально разглядывал его.
- На этот раз у меня действительно есть ключ.
- Что тебе надо? – Том рефлекторно отодвинулся назад и зачем-то поджал колени к груди. Если бы кто-то не знал всей ситуации и видел эту картину, то со стороны наверняка подумал бы, что взрослый парень просто до ужаса боится мальчишку, который на порядок младше его и весит почти в два раза меньше.
Кай ничего не ответил. Он спокойно стоял и медленно моргал. В его взгляде невозможно было прочесть совершенно никаких эмоций, скорее всего потому, что их просто не было. Синяки под глазами, потухший взгляд и безвольно опущенные руки говорили о том, что он безумно истощён. Как морально, так и физически.
- Я так хочу спать… - выдохнул брюнет и начал укладываться рядом под непонимающий взгляд опекуна, который боялся даже пошевелиться или что-нибудь сказать. Заметив его замешательство, Кай совершенно по-доброму улыбнулся. - Не бойся, я тебе ничего не сделаю. У меня нет на это сил. Я просто…пришёл, чтобы заснуть рядом с тобой, - брюнет улёгся на правый бок, спустившись ниже на подушке. - Полежи со мной.
Том, всё ещё не сводя настороженного взгляда, послушно опустился рядом на спину.
- Повернись ко мне… Ниже, - когда их глаза встретились на одном уровне, Кай снова улыбнулся. Его ладонь легла на щёку парня. Почему-то она была очень холодной - Я всё ещё тебя ненавижу, Том. И то, что сейчас происходит, ничего не меняет, но… Всё, что я делал вчера, это как раз не из-за злости, а от обиды. А когда сила обиды смешивается с силой любви, происходит нечто страшное. Жуткая смесь…
- Я не…
- Да молчи ты, - брюнет прикрыл ему рот рукой, хмурясь. - Я слишком устал, не могу сейчас с тобой спорить или ругаться. А ведь ты наверняка ляпнешь
