Глава 55

В соседней квартире то и дело работали дрелью. Вика безуспешно пыталась рассказать Алле о том, что ее сильно взволновало. Она слышала психолога через раз, та ее тоже. Наконец, шум за стенкой прекратился.

- Мне так плохо вчера было от этого, - осторожно подбирая слова, снова проговорила пациентка, - я ночью даже проснулась, чтобы записать.

- Страх, что мужчина не захочет тебя обеспечивать, - резюмировала вскоре ее сумбурную речь психолог.

Вика облегченно кивнула, осознав, что собеседница попала в точку. В плане формулировки проблемы ей было до нее далеко. Алла продолжала:

- Хорошо. Давай рассмотрим ситуацию с твоим отцом. Почему тебе так сложно попросить у него деньги? Ты же девочка. Это нормально – помогать своему ребенку, вкладываться. Постарайся вспомнить какую-нибудь очень болезненную для тебя ситуацию. Пусть не первую, но очень болезненную для тебя…

Бархатный голос Аллы зазвучал, расслабляя все члены ее тела, дыхание становилось все более глубоким и одновременно легким… Воспоминания вскоре начали появляться одно за другим…

- Вижу себя дома, в нашей квартире. Я лежу на диване. Раннее утро. Родители собираются на работу.

- Сколько тебе лет?

- Семнадцать. Я только что поступила в институт. Слышу, как родители ругаются, что говорят друг другу, и мне плохо от этого…

- Ты можешь различить слова?

- Да. Сначала мать отцу говорит, что он жмот и из него ничего не вытянешь просто так. Говорит, как устает тащить дом и одновременно работать на трех работах. Что она не мужик и что он ее никогда не жалел. Говорит, что он уже полгода ничего не приносит в дом, ни копейки, хотя деньги у него есть…

- А что отец?

- А отец свою песню поет: что всем на него наплевать, что он столько лет ее кормил, пока она была в декрете. Ее и нас, детей. Что денег нет. Мать просит хотя бы на крупные вещи давать, раз она теперь всех кормит. Говорит, что я в невестах хожу, что меня надо одевать. В институт идти не в чем, а там все модные, все смотрят, кто во что одет. Что институт престижный. Неужели ему наплевать, что я буду плохо выглядеть и чувствовать себя хуже других? Отец отвечает, что нечего было в такой институт даже соваться, надо было выбирать чего попроще и не выпендриваться. Что я неправильно сделала. Что другие поступили на инженеров, а я на какого-то экономиста. Стал приводить какие-то фамилии с работы …

- Тебе обидно?

- Очень. Я набрала большой балл при поступлении, прошла конкурс, попала на бюджет. Всего десять мест бюджетных выделили на весь курс.

- А что мать?

- Мать говорит, что никому инженеры его уже не нужны. Что моя профессия денежная. Говорит, что мне нужно купить плащ кожаный. Она уже присмотрела что-то. Хотела на день рождения подарить. Почему она все делает одна? Что я тоже его дочь, в конце концов…

Услышав слезы в голосе пациентки, психолог молча протянула салфетку и стала записывать дальше. Вика же, всхлипывая, продолжала:

- Отец, как услышал про тот плащ, вспылил. Ответил, что я ему не дочь. Какая я ему дочь? Что я неблагодарная и ничего для него еще не сделала. Что он от меня ничего не видит, и я тяну из него последние жилы. Всем от него чего-то надо, все что-то требуют. Он устал ото всех…

- Твоя реакция? Ты понимала, почему отец так говорит? Оценивала как-то его поведение как мужчины? Как отца?

- Нет. Я просто лежала и плакала. Не понимала, за что он так со мной. Я всегда старалась, чтобы дома всем хорошо было, чтобы все были довольны. Думала о том, что ему было бы намного легче, если бы меня вообще на свете не было. И еще так унизительно было… Очень больно от его слов, словно ядом внутренности мне залили, и жгло очень. Я не разбирала по полочкам тогда, что правильно, а что нет. Понимала только, какая я обуза для него, насколько он ничего для меня делать не хочет. Ничего не надо было от него уже абсолютно… Хотела, чтобы просто он ушел на работу, и все это прекратилось. Он, наконец, ушел. Я еще час, наверное, плакала…

- Какое решение ты тогда для себя приняла? Как жить дальше будешь?

- В жизни больше ничего не попрошу ни у кого! Ничего мне ни от кого не нужно! Не хочу больше свои проблемы ни на кого вешать и чувствовать себя никем. Чтоб через такое каждый раз проходить…

- Такая ситуация, как я понимаю, повторялась?

- Каждая покупка так…

- Ясно… Мне все понятно… А тебе? – уточнила Алла.

- И мне...

Женщина одобрительно кивнула и вновь заставила пациентку расслабиться. Затем, как обычно, попросила девушку мысленно отправить негативное чувство в область сердца, так красиво называемого «бутоном розы». Каждая проблема вновь мыльным пузырьком улетала туда и растворялась…

И тут с Викой стало происходить что-то настолько странное, что она испугалась и замерла. Она расслабленно сидела в кресле и слушала уверенный голос Аллы - и тут неожиданно поняла, что ее руки стянуты путами, впрочем, как и ноги. Она до уровня груди сидит не в кресле, а в тугом каменном мешке. Колесникова в панике попыталась пошевелить руками. Нет, это был не камень, а кокон. Она сидит в темном коконе, довольно плотно облегающем тело, и не знает, как из него выбраться. Вика постаралась успокоиться и мысленно освободила одну руку, вторую; кокон поддавался. В несколько мгновений она разодрала почти физически ощутимую пелену в клочья и... О, боже! Какое облегчение! Она была свободна!

Радостный смех ознаменовал окончательный и бесповоротный конец кокону и старой жизни.

- Ты чего?

- Вылезала из какого-то мешка! Чувствую себя бабочкой!

- Не ты первая! Почему бы нам не отметить твой прорыв блокады шоколадным тортом к чаю?

- С удовольствием…