«Все будет не так» — очень мудрое космическое правило. Оно справедливо, потому что теперь космонавт живет в ином мире, главная особенность которого — резкое сужение его границ. И это не зависит от того, что сегодня космонавт может позвонить с орбиты домой или обменяться с друзьями электронными письмами. Физически границы нового мира, космического дома при всех поражающих воображение масштабах Международной космической станции очень малы. И население этого мира очень немногочисленно, причем каждый не только знает каждого, но и каждый день общается с ними. И если кто-то из товарищей по экипажу не зафиксировал маленький винтик, он легко может попасть в дыхательную систему другого, а это очень опасно. Распространенная на Земле эгоцентричная картина мира, когда все вертится вокруг тебя, сменяется многополюсной, даже если ты — командир. Например, желательно отказаться от привычного лосьона, который применяешь после бритья, если у него слишком резкий запах. При скоростях воздушных потоков, которые создает система вентиляторов, запахи распространяются по всему объему станции и долго сохраняются. Космонавт ясно понимает, что, если он заболеет, это все равно что экипаж сократится на одну треть, и его работу придется выполнять товарищам. А значит, следует тщательно следить за своим самочувствием. Не стоит проявлять «трудовой героизм», пренебрегая собственным недомоганием.
|
|
Космонавт начинает понимать, что напрасно он уделял изучению какого-нибудь технического устройства меньше времени, чем важным системам жизнеобеспечения, — выясняется, что отказ этого устройства ставит под угрозу нормальные условия его существования на борту. Теперь-то он начинает осознавать, что на самом деле все системы станции в некотором смысле оказываются системами жизнеобеспечения. И в этом малом мире любые его (и его товарищей) малые действия могут вызвать большие последствия. Он сам в определенной степени становится угрозой своему миру — не меньшей, чем возможные метеориты.
Мировосприятие человека сложено из двух половинок — миропонимания, рациональной (научно-технической, нормативной) модели окружающего мира, и мироощущения — чувственной, эмоциональной его модели. Два полушария человеческого мозга ответственны за рациональное и эмоциональное восприятие действительности. Вся система отбора и подготовки космонавтов изначально ориентирована на технических, рационально мыслящих людей. И хотя среди космонавтов были и художники, и другие тонко чувствующие индивиды, в целом космос осваивали технари.
И вот, когда такой технарь попадает в космос, оказывается, не всё из его рационального земного опыта объясняет некоторые процессы, происходящие с ним в космосе. Он, например, понимает, что с его «оперативной» памятью не все в порядке — наблюдается быстрое забывание (при этом с долговременной памятью подобных сбоев нет), — и выводит для себя новое рациональное правило: получил указание из ЦУПа или от командира — сделай сразу или запиши в блокнот. С другой стороны, резкое сужение границ мира начинает вводить в систему технических связей, которые он изучил на Земле, связи межчеловеческие, духовные, чувственные. Например, если опытный космонавт не учит, а поучает «перворазника», у того неизбежно возникнет негативная реакция, которая долго будет сказываться на совместной работе экипажа. Безусловно, нужен поиск компромисса в решении некоторых профессиональных задач и вопросов быта. За время полета, который уже не тренировка, не «игра», а реально опасное мероприятие, космонавт прочувствует всю сложность, взаимосвязанность и целостность мира, в котором он работает вне Земли. Можно сказать, космический полет заставляет развиваться гуманитарную составляющую человека.
|
|
Космонавт возвращается на Землю не таким, каким он улетал. Его опыт сделал его более «правильным» для земной жизни. Именно это люди чувствуют (но не осознают), когда общаются с людьми, работавшими в космосе. Именно в этом их интерес к космонавтам, а не в желании пожать руку герою — задумайтесь над вопросами, которые они задают. Люди подсознательно ощущают в космонавтах нечто такое, что требуется им самим здесь, на Земле. Космонавты — люди, жившие в «простой» вселенной, взаимосвязи и законы которой полностью постижимы, а потому знают нечто об основных правилах жизни, которые сделают ее безопасной и интересной.
Вторая особенность повседневной жизни на борту космической станции состоит в том, что исчезает привычное не только для обычной жизни, но даже для периода подготовки: разделение на рабочее время суток и период отдыха. Быт на борту космической станции настолько перемешан с работой, что рассказывать о них отдельно было бы невозможно.
Что такое быт в нашем земном понимании? Приготовить пищу, убрать квартиру, починить кран, пообедать, помириться с домочадцами после вчерашнего срыва из-за неприятностей на работе, лечь вовремя спать, чтобы не проспать завтра на работу…
Что такое работа на Земле? Оказаться вовремя на рабочем месте, включить компьютер или необходимые приборы и установки, не попадаться на глаза начальству («всякая кривая короче прямой, которая проходит мимо начальника»), не злоупотреблять перекурами, вместе со звонком отправиться в столовую («война войной, а обед по расписанию…»), в оставшиеся от обеденного перерыва 20 минут сгонять пару блицпартий в шахматы, еще через два часа попить чайку, в конце дня выключить компьютер и все остальное («уходя, гасите свет»), по дороге домой забежать в магазин… Впрочем, здесь опять начинается быт.
В космосе всё по-другому. Там всё выглядит так, будто вы живете в мастерской, в цеху, в лаборатории, в которой работаете и общаетесь с теми, с кем рядом живете. Причем делаете несколько дел одновременно. Космонавт Александр Александрович Серебров рассказывал:
«Как-то пришлось на станции маленький видеоролик делать — приветствие космическому конгрессу в России. Это сейчас из ЦУПа на борт в массовом порядке тексты присылают, которые остается лишь начитать перед камерой, а тогда мы подошли к делу творчески. Требовалось как раз работу космонавта показать. И вот я — в невесомости! — фиксируюсь, цепляясь правой ногой, левой что-то пилю, прикрепив к ноге ножовку, левой рукой держу у глаза какую-то подзорную трубу, одновременно что-то записываю в блокнот правой рукой, а кроме того, элегантными круговыми движениями своей „пятой точки“ с прикрепленной к ней салфеткой делаю влажную уборку — протираю от пыли панели модуля. Шутка, конечно, но точно отражает особенность нашей работы: всё разное, и часто приходится многое делать параллельно».
|
|
Бортовые сутки космонавтов протекают по расписанию. Каждый вечер на борт приходит с Земли радиограмма с суточной программой полета индивидуально для каждого члена экипажа, где не по часам, а по минутам (!) расписано, что когда надо будет сделать ему завтра. Просчитано даже время, за которое они должны выполнить ту или иную задачу. Б о льшая часть дня отводится на обслуживание систем станции, проведение научных экспериментов и спортивные тренировки. Космонавт обязан с вечера внимательно проработать программу, чтобы ясно представлять свои завтрашние действия; приготовить все необходимое; если что непонятно, проконсультироваться со специалистами в ЦУПе во время сеанса связи.
Наступает следующий день, и с чего он начинается? Не с того, чтобы почистить зубы, а с контроля основных параметров, прежде всего давления станции (взгляни на мановакуумметр) — нет ли утечки воздуха, разгерметизации? Это правило, которое неукоснительно выполняется каждым экипажем. Безопасность превыше всего, сначала убедись, что все в порядке, а потом приступай к другим делам. Что это — быт или работа? Это положено делать по инструкции, значит — работа. Но ведь герметичность станции — вопрос не только работоспособности служебных систем, это и вопрос жизни космонавтов. Некоторые системы на станции связаны с открытым космосом. Конечно, через клапаны, которые обычно закрыты. Но случаются и утечки. Тогда их надо найти и устранить неисправность. Следовательно, речь и о быте, причем не в приниженном («быт заедает!..»), а в самом высоком смысле — если жизнью занимаешься как следует, будешь жить.
Конечно, дальше надо будет умыться, побриться (подробнее об этом чуть позже) и, наконец, приступать к выполнению дневного рабочего плана. Строго соблюдать график очень сложно: иногда Земля не совсем точно учитывает фактор невесомости, то есть работы в условиях безопорного пространства; иногда космонавту не хватает опыта, бывает, самочувствие не слишком хорошее или настроение испортилось, что называется, встал не с той ноги. На какие-то операции уходит больше времени, чем предполагалось, а работу надо сделать. Делаешь за счет личного времени, вместо того чтобы отдыхать. А пока работаешь, по ходу дела решаешь бытовые вопросы: то температура в модуле поднялась — выясни, почему, может быть, надо изменить режим работы вентиляторов; то противопожарный датчик сработал — ведь реагирует он не на сам дым, а на изменение прозрачности воздуха, что бывает и из-за пыли; значит, отвинти винты на нужной панели и берись за пылесос… Или, наоборот, обедаешь, и тут подходит сеанс связи. Начинаешь докладывать о работе, отвечать на вопросы специалистов. Пока суть да дело, обеденный перерыв закончился, а ты еще не поел. Заканчивай быстрее и вновь за работу. Между прочим, на Земле твое рабочее время учитывают: сделал быстрее — молодец, перерасход же весь суммируют и по возвращении лишат премии, а то и вычтут из заработанного.
|
|
Всё перемешано в жизни космонавта на борту, а на Земле его к подобному образу жизни не готовили. Для этого понадобилось бы на годы отрывать его от семьи и создавать искусственно усложненные условия подготовки, что увеличило бы продолжительность подготовки и подорвало бы психологическое состояние космонавта.
Один виток вокруг Земли станция делает за полтора часа. 16 раз в сутки космонавты встречают рассветы и столько же раз наблюдают закаты. Немудрено, что суточные ритмы могут легко сбиться. Разумеется, расписание космонавтов четко привязано ко времени определенного часового пояса. На «салютах» и «Мире» они жили по московскому времени, а с появлением Международной космической станции — по гринвичскому. Правда, когда на станцию прилетали «шаттлы», приоритет давали «американскому» времени. За несколько дней до прилета гостей день космонавтов переворачивался — день становился ночью, ночь — днем. У человека существует реакция ожидания на повторение неожиданного внешнего воздействия. Если оно повторяется, организм реагирует достаточно адекватно. Вот почему к тому времени, когда «шаттл» причаливал к стыковочному узлу, они вновь находились в прекрасной физической форме. Но такое приходится выдерживать не так уж часто.
Бывает, время смещают за несколько дней до выхода в открытый космос. И, тем не менее, совершенно необходимо строго соблюдать режим (у космонавтов он называется РТО — режим труда и отдыха), чтобы постараться не сбить внутренние циклы, свойственные человеку на Земле. Иначе возникают функциональные расстройства и даже болезни, могут быть нарушения в работе желудочно-кишечного тракта, приходится принимать слабительное и т. д. Желательно не смещать время более чем на три часа, принимать пищу три раза в день (космонавты устраивают себе также и вечернее чаепитие, что конечно же не возбраняется), перерыв между спортивными занятиями и обедом или наоборот не должен оказаться менее двух часов. Множество таких условий и требований и составляет суть РТО.
А 16 раз в день хорошо встречать Новый год или собственный день рождения. Правда, в реальности никто этого не делает, потому что скоро надоедает.