Ирина Петровская и 9 других журналистов, которые говорят и пишут правду, несмотря ни на что

Обозреватель газеты «Известия» и радио «Эхо Москвы», телекритик, член Академии российского телевидения Ирина Петровская - из тех, кого уважают даже те, кто ненавидит журналистов как класс. Благодаря исключительной профессиональной и человеческой порядочности ей удается совмещать несовместимое: критиковать телевидение и самой на нем работать. Некоторые из коллег считают, что невозможно столько лет специализироваться на одной теме — в последнее время колонки Петровской стали предсказуемыми. Но вместе с тем все согласны в одном: Ирина — это классика жанра, и представить без нее российскую журналистику уже нельзя.

Вам не кажется, что журналистское слово у нас обесценилось так, что дальше некуда?

Во многом это произошло из-за самих журналистов. Потому что действительно много было подлого: безответственности, вранья, «заказухи». В свое время и меня подозревали. Особенно телевизионные люди. Они думали, если я кого-то критикую, то исполняю заказ его конкурента. Но затем я писала что-то нелицеприятное про этого самого конкурента. И люди оказывались в ступоре. Потому что предположить, что журналист может что-то написать искренне, многие уже тогда были не в состоянии.

Когда вы пишете свою колонку для газеты или выступаете по радио, вы держите в уме, как сказанное и написанное вами отразится на том, что о вас думают слушатели, читатели?

Главное не в том, что о тебе думают другие, а что ты думаешь о себе сам. Ты-то ведь знаешь, что за деньги никогда ни на чью сторону не становился и ничей интерес не удовлетворял.

Главным инструментом госпропаганды сегодня стал телевизор. В этом смысле какой вам видится судьба общественно-политических печатных СМИ?

Отчасти это хорошо. Власти полагают телевидение основным электоральным ресурсом. А печатные СМИ для них вроде собаки, которая лает на караван. И это оставляет нам какие-то возможности для маневра. Почему я остаюсь в газете, на радио? Потому что там легче дышится.

Что вы имеете в виду?

Свободу обходиться без эвфемизмов, зон умолчания, когда не думаешь, какой текст пройдет, а какой нет. Помню, как я начала в 1992 году работать в «Независимой газете». Тогдашний главный редактор Виталий Третьяков меня толком и не знал. И вот он мне дает полосу: «Делай». Я делаю, приношу ему материалы на подпись. Он говорит: «Все прочитаю в газете».

По-моему, это путь к той же самой безответственности.

Но, с другой стороны, чтобы сформироваться как журналисту, почувствовать свою профессиональную силу, необходимо хотя бы раз окунуться в такую среду.