Зачем заниматься наукой

Харченко В.К.

X 22 Как заниматься наукой. — Белгород: Изд-во Белгородск. гос. пед. ун-та, 1996, — с. 208. (Белгородск. академ. б-ка).

В книге отражены различные этапы научной работы, начиная с выбора темы и кончая совершенствованием стиля. Говорится о проблемах аспирантуры, организации конференций, внедрении результатов, о необходимости беречь здоровье в сложном и всегда драматичном научном пути, наконец о высокой миссии ученого не только в области науки.

Адресуется старшеклассникам, студентам, аспирантам, преподавателям — всем, кто собирается посвятить или уже посвятил себя научному поиску.

1401030000-05

X Без объявл. ББК 72

ЛР № 040327

ПРЕДИСЛОВИЕ

ЭТУ КНИГУ подряд читать не стоит. В нее лучше заглядывать. Время от времени, когда охватит лень, или сомнение, или слабость и всплывет из глубины души вопрос: зачем заниматься наукой?

Один умный человек сказал: «Все читают, все пишут, и ничего не происходит». А ведь хочется, чтобы происходило. Чтобы книги меняли жизнь. Может быть, их следует иначе читать? Может быть, само слово «читать» означает находить в книге знаки, подсказывающие, что изменить тебе в твоей жизни?

На озере плавали утки, и вдруг прилетел лебедь, и утки смотрят на белоснежного гостя и удивляются красоте. Так вот, прилетал на озеро лебедь или не прилетал, был лебедь когда-то гадким утенком или с рождения носил печать одаренности — все это не наши вопросы. Мы будем исходить из того, что если человек хочет заниматься наукой, он будет ею заниматься.

В теории спорта есть понятие пирамиды. Максимальная высота пирамиды зависит от площади ее основания. Чем больше людей занимаются спортом, тем выше результат отдельных выдающихся спортсменов. Но кроме результата отдельных (самое-то главное!) все общество выигрывает, когда многие и многие бегают, плавают, путешествуют, играют в футбол (именно играют, а не болеют).

Метафорический знак пирамиды приложим и к науке. Не случайно в Японии собираются ввести обязательное для всех высшее образование: обществу это выгодно.

Япония далека и издали кажется еще прекраснее. «Хорошо там, где нас нет, но еще лучше там, где мы есть». Это не ирония. Разве в нашей стране мало старшеклассников, стремящихся получить высшее образование? Посмотрите на лица детей, не поступивших в вуз. Способные старшекурсники не отказались бы учиться в аспирантуре. Новоиспеченный кандидат наук уже думает о докторской диссертации. [5]

Честолюбие — характерная черта русского человека, но честолюбие нуждается в понимании и защите. Стремление молодежи к научному поприщу надо беречь и поддерживать. Скажем точнее: надо беречь и поддерживать стремление к научному поприщу и когда человек молод, и когда не очень молод, и если совсем не молод. Мал приток молодых в науку, велик так называемый «брейн-дрейн» (отток мозгов за кордон), но есть еще один тревожный процесс: отток, отход, отказ от науки тех, кто только-только подтвердил право ею заниматься. Одни не знают, с чего начать. Другие, начав, тут же останавливаются. Третьи увлекаются количеством, а не качеством публикаций, перепевают свои же статьи. Четвертые всю жизнь ждут двухмесячной стажировки, чтобы начать или завершить, собрать материал или его оформить. Пятые не хотят брать учеников. Шестые... Я помню себя в этих ситуациях. Они небезнадежны, но надо знать, как выходить из них.

В своей книге мы будем рассказывать об ученых, в том числе и о таких, кто работает в настоящее время отнюдь не в столице, ученых, может быть, не всем известных, но опыт их поисковой деятельности не менее интересен, чем опыт корифеев.

«Беллетристы любят писать о том, как решение задачи приходило к великим ученым в самые неожиданные моменты — во сне или за картами, — свидетельствует профессор Р.М. Фрумкина. — О невеликих не принято писать. А зря. Ведь вопрос не в том, каков масштаб задачи, решение которой является человеку, когда он, например, едет в автобусе. Важно, что для серьезного исследователя жизнь концентрируется вокруг поиска решения» (Знание — сила, 1994, Мб. — С. 103).

«Россия сильна провинцией», — считал Н. М. Карамзин. Масса уникальных фактов, ценных наблюдений, поучительных и даже романтичных биографий таится невдалеке от нас, и этот материал тоже имеет право на обобщение. «Ищи около» — есть и такой девиз, запомним его.

При создании книги мы опирались и на собственные наблюдения, промахи, разочарования и. удачи. «Собственная жизнь — прекрасный учебник. Читать его не хотим. Про других читаем», — писал Д.А. Гранин. «Сами ошибки, глубоко пережитые, удивительно многому могут научить» (Г. Померанц).

Нам хотелось бы, чтобы у преподавателей вуза по- [6]- чаще возникало желание делиться с молодежью уроками своего научного пути, перипетиями научного поприща по меньшей мере по трем причинам. Во-первых, потому, что в таких микровоспоминаниях, устных рассказах слушающий может заметить для себя нечто важное, чего не заметит и сам рассказчик. Теория слабых воздействий, приводящих к сильным последствиям, — великолепная метафора для неисповедимых путей становления личности. Во-вторых, живой рассказ незаменим никакой книгой, да и много ли у нас книг об истории не великих, а обычных открытий? Добавим к прозвучавшему еще два риторических вопроса. Обо всем ли мы напишем в книге? Обо всем ли можно вообще написать? Отсутствие живой связи учителя и ученика принципиально невосполнимо. Наконец, в-третьих, преподаватель вуза должен почаще рассказывать студентам и коллегам о своем научном пути потому, что, по словам В. Царева, у нас исчезла олицетворенная наука. Студенты не соотносят научное достижение, научный успех с конкретной личностью, живым автором этого достижения, тогда как заразительными и зовущими бывают примеры (а не постулаты), образы (а не сентенции), чьи-то попытки, преодоления, фантазии, порывы.

Научное поприще имеет свою специфику.

Научная стезя не для избранных, но это трудная стезя, требующая усилий, определенной организации жизни, определенного поведения. Собственно, данная книга и написана о некоторых перипетиях научного поиска. [7]

Глава I