Индивидуальная ответственность: умирающие дети

Многие американцы и европейцы, а также жители других регионов очень скоро будут вынуждены принимать решения о жизни и смерти. Возможно, когда Вы читаете эти строки, некоторые уже сталкиваются с этой проблемой.

Давайте сначала представим самый щекотливый и наименее извинительный пример: неминуемая смерть ребенка.

Каждый год в Соединенных Штатах смерть забирает более 150 000 детей в возрасте до девятнадцати лет, часто в результате известного неизлечимого заболевания. Только рак погубил в 1959 году более 10 000 детей. (124)

До настоящего времени родители могли только искать успокоение в религии или пытаться успокоить свой разум другими способами. Сегодня ситуация намного лучше и одновременно хуже. Лучше, потому что есть надежда. Хуже, потому что надежда также означает проблемы, суматоху и возможность неудачи.

Если умирает взрослый человек, можно доказывать, что он должен был сам принять свое решение относительно собственной заморозки; и если он уже не молод, можно оправдать бездействие аргументами вроде «пожил достаточно». Но в случае умирающего ребенка, родители не могут спрятаться от своей ответственности.

Я понимаю, что жестоко добавлять к тяжести горя дополнительную пытку выбора правильного решения и возможное бремя вины. Многие люди четко не представляют себе, что будет правильным. С одной стороны, им кажется, что если они заморозят ребенка, их надежды могут не оправдаться и, в этом случае, их действия будут отвратительным, бесполезным и безрезультатным кощунством. С другой стороны, очень сложно будет простить себя, похоронив ребенка, если программа заморозки завоюет широкое признание. Моя точка зрения, что программа заморозки когда-то станет всеобщей и окажется успешной, и что цена, выраженная в деньгах и временном беспокойстве, не очень велика.

Решения, безусловно, будут приниматься индивидуально. При выборе будут иметь значение такие факторы как оценка шансов, советы врача и священника, статус программы заморозки в обществе и финансовое и эмоциональное состояние семьи.

Если родители будут иметь достаточную волю и ресурсы, чтобы заморозить ребенка, и поместить его в постоянное Хладохранилище, им придется задуматься об очень волнующих вопросах. Увижу ли я моего ребенка снова? Если я умру в старом возрасте, будет ли мое оживление сложнее, чем его, а значит, позднее, а поэтому он будет старше и умнее меня, когда я проснусь? Не изменятся ли полностью отношения родителя и ребенка? Или же я буду заморожен более прогрессивными методами, и поэтому оживлен раньше, в виде физически молодого взрослого, а он позднее, все еще ребенком?

Можно только надеяться, что общество постепенно выработает стандартную процедуру для работы с такими вопросами, которая будет учитывать все пожелания человека и благополучие общества.