Объясняя неудачу 55

выводами, а большинство посмеивается над моими шутка­ми. Однако посередине первого ряда сидел устрашающего вида незнакомец. Он не смеялся над моими шутками, а в некоторые ключевые моменты он отрицательно мотал голо­вой. Вид у него был такой, как-будто он вел текущий счет моим ошибкам и оговоркам.

Наконец доклад был окончен. Прозвучали даже апло­дисменты, и я собирался вздохнуть с облегчением, посколь­ку все было уже позади, за исключением, может быть, вежливых банальностей, которые традиционно произносит один из профессоров, которому поручена роль оппонента.. Однако в данном случае оппонентом оказался тот самый человек из первого ряда, который мотал головой. Его звали Джон Тиздейл. Я слышал это имя и раньше, но почти ничего не знал о нем. Известно было, что это новый пре­подаватель психологического факультета, который только что перешел туда из психиатрического отделения лондон­ской больницы Модели.

«Вас не должен вводить в заблуждение этот чарующий рассказ, — заявил он собравшимся. — Теория абсолютно неадекватна. Зелигман завуалировал тот факт, что одна треть людей, участвовавших в эксперименте, так и не стала беспомощной. Спрашивается, почему? А из тех, кто стал, одни быстро вернулись в прежнее состояние, а другие не смогли никогда. Некоторые оставались беспомощными только в той ситуации, когда выработалось это свойство, и они больше не пытались избавиться от шума. Другие же сдава­лись и в абсолютно новых ситуациях. Опять же, почему? Некоторые утратили самоуважение и обвиняли себя за то, что не смогли избавиться от шума; другие же обвиняли экспериментатора в том, что он давал им невыполнимые задания. Почему?»

На лицах многих присутствующих появилось смущен­ное выражение. Убийственная критика Тиздейла поставила

56 ______________ Мартин Э. П. Зелягмав

все под вопрос. Десять лет исследований, результаты кото­рых представлялись мне столь определенными, когда я на­чинал выступление, теперь оказались полными нестыковок.

Я почти лишился дара речи. Мне стало казаться, что Тиздейл прав, мне было стыдно, что я сам не подумал об этих выражениях. Я мямлил что-то насчет путей развития науки и, отвечая вопросом на вопрос, спросил Тиздеила, может ли он сам разрешить парадокс, который только что адресовал мне.

«Думаю, что могу, — сказал он. — Но только не сейчас и не здесь».

Я пока не буду демонстрировать вам объяснение Тиз-дейла. Сначала я хочу попросить вас принять участие в небольшом тесте, который поможет вам выяснить, являе­тесь ли вы оптимистом или пессимистом. Знание ответа Тиздейла на вопрос, почему некоторые люди никогда не становятся беспомощными, могло бы нарушить чистоту нашей с вами проверки.