2015-05-24
390
1. Искусство есть единственная безусловно активная форма человеческой деятельности.
2. Все остальные формы человеческой деятельности программируются внешним миром.
3. Все формы человеческой деятельности, кроме искусства, социально обусловлены.
4. Иными словами, за каждой из таких форм стоит родовой миф, определяющий сознание и психику планетарного человечества.
5. Единственной формой человеческой деятельности, которая может определяться личным мифом, является искусство.
6. Искусство питается субъективной волей.
7. В то время как любая другая деятельность обусловлена гипнотическим шаблоном, который навязан человечеству объективным роком.
8. Только искусство может возникнуть помимо каких бы то ни было исходных данных, традиций, методологии.
9. Только искусство не нуждается для своего возникновения в причине.
10. Только искусство не нуждается для своего осуществления в цели.
11. Только искусство может быть эффективным вне всякого направления.
12. Не следует смешивать побудительный творческий импульс, вызывающий в жизни искусство, с причиной.
13. Не следует смешивать впечатление, производимое искусством, с целью.
14. Источником искусства является бессознательное беспокойство существа, находящегося в плену космического сна.
15. В искусстве делается первая попытка противопоставить субъективную волю детерминистической оцепенелости мира.
16. Поэтому только искусство является с самого начала стихийно антиразумным.
17. Поскольку искусство свободно от причины и цели, постольку оно ускользает из сферы диалога между причиной и следствием, который постоянно происходит во всех других видах человеческой деятельности.
18. Таким образом, только в искусстве человеческая деятельность приближается к принципу совершенного восклицания.
19. Искусство начинается до всякого объективного знания.
20. Поэтому только оно одно работает с исходным состоянием неведения.
21. Искусство стремится кристаллизовать это состояние в структуре личного мифа.
22. Этот личный миф представляет собой попытку ответа на опыт абсолютного ужаса.
23. Абсолютный ужас как раз и является подоплекой беспокойства, владеющего художником.
24. Отсутствие объективного знания, которое в конечном счете всегда есть иллюзия, дает художнику более или менее отчетливое понимание, что данности внешнего мира определены неким произволом.
25. Художник предчувствует, что качественная самобытность его личности, то, что он называет своим Я, точно также условна, как и любая внешняя данность.
26. В этом предчувствии художник сталкивается с радикальным отсутствием какого бы то ни было резона или оправдания того, что вещи именно таковы, каковы они суть.
27. От опыта немотивированности бытия художника не спасает и апелляция к первопричине;
28. ибо сама первопричина не является подлинно ИНЫМ по отношению ко всему, что она создает.
29. Она сама есть вещь в бесконечном ряду порожденных ею вещей.
30. Ей изначально присущи немотивированность и произвол, которые пронизывают все исходящие из нее следствия.
31. Этот опыт дает художнику бытийное знание о некоем отрицательном равенстве между природой творящей и природой сотворенной.
32. Таким образом, художнику открывается равная немотивированность его личности и результатов его творчества.
33. Такое знание есть для художника единственный выход из плена своей обусловленной объективным роком индивидуальности.
34. Этот выход практически осуществляется как создание художником внутри себя личного мифа.
35. По сути дела, именно в создании личного мифа художник приближается к идее героического вызова.
36. Героический вызов есть не что иное, как своего рода магическая провокация сил судьбы.
37. Сущность такой провокации состоит в том, что на произвол объективного рока художник отвечает произволом субъективной воли.
38. Однако существует радикальное различие между немотивированностью бытия и немотивированностью искусства.
39. Превосходство причины над следствием не содержит в себе принципа духовного приоритета.
40. Поэтому объективный космос не знает идеи истинного величия.
41. Идея истинного величия рождается из противостояния художника абсолютному ужасу бытия.
42. Художник практикой своей субъективной воли, созданием личного мифа стремится выкристаллизовать из вечной ночи негативного равенства реальность духовного приоритета.
43. Тем самым художник причастен к деятельности титанического духа.
44. Эта причастность неизбежно делает художника обскурантом.
45. Динамический обскурантизм искусства проявляется в разрушении родовых мифов, по которым организована стадная жизнь человечества.
46. При этом динамический обскурантизм искусства в своем стихийном выражении окрашен тонами анархизма и индивидуализма.
47. Однако анархизм и индивидуализм только предшествуют реальному восстанию против социального гипноза.
48. Они суть проявления декларативного бунта против коллективистско-гуманистического фетиша.
49. Такой декларативный бунт заранее обречен, потому что он утверждается в рамках человеческого родового архетипа.
50. Реальный духовный бунт невозможен без отрицания всякого родового архетипа и в первую очередь человеческого.
51. Только искусство дает возможность обычному непробужденному человеку примкнуть к титаническому восстанию против родовой судьбы коллективистско-биологических мифов человечества.
52. Практика искусства с позиций титанизма погружает художника в экстаз освобождения от абсурдных императивов разума.
53. Такая практика искусства является частью фаллического самоутверждения.
54. Титаническое искусство как аспект фаллического самоутверждения принимает на себя обет стерильности.
55. Это означает, что результаты практики искусства не должны быть зеркалом человеческого.
56. Иными словами, произведения искусства не могут быть проекцией архитипического гуманоидного сознания с его надеждами и претензиями.
57. Титаническое искусство вырастает лишь из глубинного опыта изначального ужаса бытия.
58. Титаническое искусство ведет беспощадную борьбу против вселенской инерции через создание образов фантастического бытия.
59. Искусство, оперирующее образами фантастического бытия, есть перманентный авангард.
60. Сущность авангарда — манифестация немотивированности.
61. Немотивированность в искусстве авангарда осуществляется четырьмя главными путями.
62. Первым путем является последовательный и всеохватывающий антипсихологизм.
63. Вторым путем является освобождение от диктата времени.
64. Третьим путем является разрушение пространства.
65. Четвертым путем является разрушение фиктивного образа или, иными словами, освобождение от гегемонии архетипов.
66. Необходимым атрибутом титанического искусства является его изначальная сущностная анонимность.
67. Изначальная сущностная анонимность рождается из тотального безумия, постигнутого как предельная истина.
68. Необходимым атрибутом титанического искусства является его программная ориентированность.
69. Источником программной ориентированности титанического искусства является лишь доктрина радикального магического свершения.
70. Носителями этой доктрины являются лишь те, кто без остатка вобрал в себя и преодолел изначальный космический ужас бытия.
71. Художник авангарда видит в них провозвестников реального чуда.
72. В бездне реального чуда исчерпывается и исчезает искусство.
УЖАС
1. Основа изначального ужаса есть отсутствие истины.
2. Отсутствие истины предшествует всякой иллюзии о ней.
3. С самого начала существо загипнотизировано иллюзией истины.
4. Поэтому с самого начала для любого существа закрыт опыт ужаса.
5. Любое существо является самим собой в силу загипнотизированности.
6. Эта загипнотизированность представляет собой броню защитной цензуры.
7. Сон существа охраняет его от уничтожения изначальным ужасом.
8. Цензура загипнотизированности реализуется в трех слоях защиты.
9. Первым слоем является укорененность существа в роде.
10. Этот слой является наиболее близкой существу планетарной цензурой.
11. Второй слой есть воплощенность существа.
12. Этот защитный слой представляет собой космическую цензуру.
13. Третьим слоем является гипноз всеобъемлющей вечной реальности.
14. Он представляет собой последний рубеж метафизической цензуры.
15. Опыт существа, контролируемого цензурой, лишен всяческого значения.
16. Лишь преодоление этих трех слоев гипноза последовательно открывает переживание ужаса.
17. Первый порог ужаса — это встреча субъекта со своей неопределимой сущностью.
18. В неопределимой сущности открывается немотивированность собственного Я.
19. В этом опыте разоблачается иллюзия родовой укорененности.
20. Здесь существо обнаруживает внеразумность своей подлинной природы.
21. Ее внеразумность предстает для субъекта как перспектива НИЧТО.
22. С этого момента субъект начинает различать между НИЧТО и своим личным неведением.
23. Уже этот первый опыт ужаса есть принципиальный опыт гибели.
24. С этого опыта начинается изгнание фикции Я из духа субъективного.
25. Второй поток ужаса — это опыт вселенского потока жизни.
26. В этом опыте существо познает основу собственной воплощенности.
27. Вселенский поток жизни — эта мираж, порождаемый космической вагиной.
28. Этому миражу присуща иллюзия вечно возобновляющейся победы над НИЧТО.
29. В действительности во вселенском потоке жизни воплощен универсальный аспект гибели.
30. В этом опыте существо освобождается от гипноза своей космической причинности.
31. Третий порог ужаса есть обнаружение тщеты, присущей глобальной реальности.
32. Это тщета есть не что иное, как фундаментальная незначимость бытия.
33. Существо обнаруживает, что метафизическая безусловность реальности не является для его внутреннего мифа достаточной гарантией.
34. При этом опыте переживается бессмысленность аппеляции к первопричине.
35. Опыт трансцендентной тщеты есть начало различения между НИЧТО и НЕТ.
36. Преодоление трех порогов ужаса соответствует разрушению трех слоев защитной цензуры.
37. За этим следует выход в бездну реального безумия.
38. Реальное безумие становится единственным подлинным достижением субъективного духа.
39. Только в нем полностью проявляется абсолютный ужас.
40. В реальном безумии воплощается сущность ужаса, как универсального растворителя.
41. Разрушительной силе ужаса дана возможность растворить все причинно-следственные связи и саму первопричину.
42. Эта сила растворяет всякую иллюзию субъективного переживания.
43. В конечном счете в абсолютном ужасе растворяется иллюзия истины.
44. Разрушительная сила ужаса бессознательно предчувствуется всяким существом даже в его глубоком онтологическом сне.
45. Это бессознательное предчувствие проявляется как тоска по разуму.
46. Иными словами, личный сон — это надежда на то, что реальность разумна.
47. Тоска по разуму мотивируется жаждой спасения.
48. Универсальный разум представляется как единственная гарантия возможности спастись.
49. Разум указывает на четыре кардинальные ориентации спасения.
50. Первая ориентация направлена вверх и представляет собой загипнотизированность идеей нерождающего отца.
51. Вторая ориентация направлена вниз и представляет собой загипнотизированность идеей рождающей матери.
52. Третья ориентация направлена внутрь и представляет собой загипнотизированность идеей совершенного космического существа.
53. Четвертая ориентация направлена вовне и представляет собой загипнотизированность идеей мессии-избавителя.
54. По этим четырем ориентациям вселенский гипноз контролирует субъективное начало.
55. Диктат универсального разума препятствует различению между ужасом и страхом.
56. Абсолютный ужас обладает сугубо фаллической природой.
57. Страх обладает сугубо вагинальной природой.
58. Сущность страха коренится в наличии ДРУГОГО.
59. Страх рождается из диалога.
60. Первая стадия диалога — это диалог с себе подобными.
61. Вторая стадия диалога — это диалог с первопричиной.
62. Духом диалога пронизаны все слои защитной цензуры.
63. Опыт ужаса становится возможным лишь после полного прекращения диалога.
64. Внутренняя реализация абсолютного ужаса осуществима в практике активного категорического одиночества.
65. Прекращение диалога означает в конечном счете уничтожение трех аспектов разума: причины, цели, направления.
66. Таким образом, прекращение диалога означает уничтожение самой науки, равно как и всех ориентиров.
67. Существо, преодолевшее страх, становится беззащитным перед воздействием ужаса.
68. Изначальный космический ужас есть вершина субъективного опыта, достижимого через инстинкт духовного рождения.
69. Духовное рождение — это превращение энергии абсолютного ужаса в энергию абсолютного восклицания.
70. Энергия абсолютного ужаса является единственной альтернативой могуществу тотального сна.
71. Разрушительная сила ужаса есть оружие субъективной воли.
72. Только после принятия всей полноты абсолютного ужаса осуществляется выход к стихии реальной смерти.
СМЕРТЬ
1. Мираж жизни противостоит только чисто внешнему исчезновению.
2. Оно не имеет отношения к истинной смерти.
3. Спящее существо лишено знания и предчувствия того, чем является истинная смерть.
4. Спящему существу доступно только знание и предчувствие гибели.
5. Гибель иллюзорно отождествляется спящим существом со смертью.
6. Истинная смерть есть единственная субстанция, совершенно отдельная от всего.
7. Все остальные субстанции иерархически связаны во всеобъемлющем имманентизме.
8. Отдельность смерти выражается в том, что она не противостоит ничему.
9. Отдельность смерти выражается в том, что она ни для чего не является концом.
10. Отдельность смерти выражается в том, что она ни для чего не является началом.
11. Смерть есть абсолютно чистая непроглядно темная суть ПОМИМОБЫТИЯ.
12. ПОМИМОБЫТИЕ представляет собой радикальное сверхотчуждение от реальности.
13. Это сверхотчуждение есть сущность титанической свободы.
14. Глубочайшее сверхотчуждение от родовой формы, от планеты, от космоса, в конечном счете от всеобъемлющего имманентизма и есть истинная смерть.
15. Субстанция ПОМИМОБЫТИЯ пропитывает все слои реальности.
16. Она как некий пепел потенциально присутствует во всех несожженых вещах.
17. Она как некий нейтральный газ не вступает во взаимодействие с тем, что ею пронизано.
18. Поэтому в истинной смерти уничтожен самый принцип оплодотворения.
19. Поэтому в истинной смерти воплощен самый принцип стерильности.
20. Дух истинной смерти есть дух чистого фаллицизма.
21. Фаллос может вступить в брак только со смертью, как своей собственной сущностью.
22. Лишь этот брак ведет к духовному рождению.
23. Только духовное рождение не противоречит принципу чистой стерильности.
24. Духовное рождение есть обретение титанической власти над истинной смертью.
25. Встреча со смертью осуществима через растворение всего, что не есть она.
26. Это растворение есть великая священная война против всеобъемлющего имманентизма, проводимая на всех уровнях реальности.
27. Единственным оружием этой войны является универсальный растворитель — тотальный ужас.
28. Операция растворения всего, что не есть смерть, имеет четыре стадии.
29. Таким образом, великая священная война ведется последовательно на четырех полях битвы.
30. Первой стадией является растворение всего, что составляет планетарную воплощенность.
31. Первым полем битвы великой священной войны является собственная личностная данность.
32. Победа в этой стадии уничтожает механизм планетарной судьбы.
33. Вторая стадия растворяет потенцию личного бессмертия.
34. Вторым полем битвы великой священной войн является регион блаженства.
35. Победа в этой стадии уничтожает механизм звездной судьбы.
36. Третья стадия растворяет сферу высокой вечности.
37. Третьим полем битвы великой священной войны является метафизическое небо.
38. Победа в этой стадии уничтожает первопричину.
39. Четвертой, триумфальной стадией является растворение НИЧТО.
40. Четвертым полем битвы великой священной войны является сама бездна немотивированности.
41. Победа в этой стадии приводит к постижению тотального НЕТ и встрече с истинной смертью.
42. Растворение всех планов имманентной реальности сгущает уникальную субстанцию ПОМИМОБЫТИЯ.
43. Совершенная кристаллизация этой уникальной субстанции образует непостижимое присутствие истинной смерти.
44. Это непостижимое присутствие есть средоточие и сила фантастического бытия.
45. Через это непостижимое присутствие верховная непричастность ПОМИМОБЫТИЯ раскрывается как трансобъективность.
46. Таким образом, сверхотчуждение, как суть истинной смерти, становится источником чуда вселенской весны.
47. Луч истинной смерти появляется уже на первой стадии операции растворения.
48. Контакт с этим лучом дает иммунитет против бытийной чумы, проявляющейся в шести видах.
49. Первым видом бытийной чумы является чума родового прошлого.
50. Вторым видом является чума кровного родства.
51. Третьим видом является чума коллективной круговой поруки матриархата.
52. Четвертым видом является чума собственного подсознания.
53. Пятым видом является чума планетарной судьбы.
54. Шестым видом является чума диалога.
55. Следствием пораженности бытийной чумой является гибель, как диалогальная альтернатива миражу жизни.
56. Центр каждого плана реальности является корнем всех связей, соответствующих этому плану.
57. Поэтому бытийная чума поражает в первую очередь центр этого плана.
58. Таким образом, ПОМИМОБЫТИЙНОСТЬ истинной смерти проявляется относительно любого плана реальности прежде всего как помимоцентральность.
59. Внешний аспект ПОМИМОБЫТИЯ выражается в предельной периферийности, как последней границы данного.
60. Именно на этой последней границе осуществляется встреча с лучом истинной смерти.
61. Там через луч истинной смерти обретается иммунитет против гибели.
62. Этот иммунитет выражается в совершенном отчуждении от личностного начала.
63. Этот иммунитет выражается в совершенном отчуждении от личностного конца.
64. Субстанция истинной смерти, как субстанция ПОМИМОБЫТИЯ, есть истинная природа титанического, или парадоксального духа, обращенного к сверхдуховным состояниям.
65. Парадоксальность титанического духа заключается в том, что он актуально антидуховен.
66. В то время как вселенский позитивный дух соприроден всем планам реальности и представляет собой как бы самый дух имманентизма.
67. Актуальная антидуховность заключается в совершенном разрыве с имманентизмом.
68. Этот совершенный разрыв начинается с тотальной фантастической противообъективности парадоксального духа.
69. Фантастическая противообъективность утверждается только через фаллическую стерильность, составляющую сущность парадокса.
70. Прекращение вселенского диалога через истинную смерть есть постижение великого отсутствия, выраженного в местоимении ОН.
71. Победа в великой священной войне приводит к знанию великого отсутствия.
72. Только это знание есть источник истинной смерти.
ВАГИНА
1. Вся реальность по своему существу является сугубо женственной.
2. В сфере объективной реальности безраздельно правит вагинальный принцип.
3. Объективная реальность представляет собой царство глобальной пассивности.
4. Глобальная пассивность есть загипнотизированный вселенский покой.
5. Этот покой зиждется на самодостаточности, внутренне присущей объективной реальности в целом.
6. Гипноз покоя поддерживается и охраняется герметической замкнутостью реальности в себе.
7. Для всего, что пребывает внутри объективной реальности, этот покой является безвыходной тюрьмой инерции.
8. Все сущее внутри объективной реальности погружено в инерцию быть.
9. Бытие всего сущего благодаря этой инерции течет в заданном направлении.
10. Это неизменяемое направление поддерживает и сохраняет заданную предопределенность вещей.
11. Как царство глобальной пассивности, реальность есть бесконечный сон о самой себе.
12. Вечная основа этого сна положена непостижимым тотальным произволом.
13. В тотальном произволе воплощается верховный метафизический факт отсутствия абсолюта.
14. Осуществление тотального произвола как вселенского сна реализует объективный рок.
15. Объективный рок — это агрессия вагинальной инерции.
16. Агрессия вагинальной инерции универсально распространяется на все бытие.
17. Объективный рок, как единственное направление бытийного потока, есть обреченность бытия на неумолимое онтологическое изнашивание.
18. Объективный рок безусловно враждебен всякой попытке вызова, брошенного глобальной инерции.
19. Агрессия объективного рока навязывает всему, что заключено в онтологической тюрьме реальности, фикцию выбора.
20. Возможностью выбора объективный рок стремится предотвратить само возникновение вызова.
21. По сути, эта возможность сводится к выбору между жизнью и гибелью.
22. В действительности, жизнь и гибель — это два аспекта единого миража, существующего в матриархальном царстве реальности.
23. В универсальном мираже бытия воплощается фундаментальная иллюзия блага.
24. Глобальная инерция загипнотизирована благом, как принципом наличия.
25. Для бытия, обреченного на изнашивание, наличие является единственной идеальной перспективой.
26. Инертное бытие порождает и поддерживает миф о самом себе, как о реальной ценности.
27. Посредством этого мифа бытие находится в этической оппозиции ко всему тому, чего нет.
28. Таким образом, то, что не погружено в бытие, рассматривается им в перспективе зла.
29. С точки зрения мифа о ценности бытия, выбор между жизнью и гибелью есть выбор между присущим реальности благом и противостоящим реальности злом.
30. На самом деле подлинный выбор отнюдь не совершается в сфере ложного противопоставления жизни и гибели.
31. Гибель не только не противостоит принципу бытийного наличия, но воплощает самый дух вагинальной пассивности, пронизывающий реальность.
32. Гибель является источником жизненной мудрости.
33. В гибели воплощается диссолютивная мощь вселенской вагины.
34. Гибель гораздо первичнее и непосредственнее, чем мираж жизни, выражает подлинное метафизическое качество бытия.
35. Это метафизическое качество состоит в том, что в бытии отсутствует внутренняя опора, как неразложимая основа.
36. Сам факт глобального бытия есть следствие некоего декрета произвола.
37. Изначальный произвол по принципу своей немотивированности не может являться опорой для чего бы то ни было.
38. Именно эта безопорность и тотальная разложимость бытия дает метафизический эффект бездны.
39. В метафизическом эффекте бездны находит свое окончательное завершение всеохватывающая инерция реальности.
40. Вагинальной бездне присуща иллюзорная неисчерпаемость.
41. Изначальный произвол вновь и вновь проявляется через эту бездну бытийными структурами, обреченными на диссолюцию.
42. При всем своем внешнем ничтожестве эти бытийные структуры являются в принципе повторением одного и того же.
43. В этих обреченных на гибель манифестациях каждый раз воспроизводит себя вселенский разум во всей его внутренней тщете.
44. Манифестация бытийной структуры и ее гибель выражают в своем ритме структуру диалога, которой подчинен поток реальности.
45. Хаос бездны и структура проявленного бытия соответствуют диалогальной оппозиции вопроса и ответа.
46. Возобновляющиеся манифестации вселенского разума представляют собой вариации одного и того же вечно неудовлетворительного ответа на неисчерпаемую вопросительность вагины.
47. Таким образом в структуре вселенского диалога утверждается примат неизбывного вопроса над всяким ответом, обреченным на относительность.
48. Изначальный произвол каждый раз заново оплодотворяет вагину, растворяя в ней очередное проявление вселенского разума.
49. Таким образом, каждый раз заново утверждается иллюзорность разума, возвращающегося в бездну принципиальной немотивированности.
50. Возврат проявленной гармонии в хаос вагинальной тьмы есть архетип оплодотворения.
51. Вселенский разум, как инструмент оплодотворения, играет в бытийной драме роль псевдофаллического начала.
52. Оплодотворение в принципе является кастрационным актом.
53. За всяким воспроизводством стоит диссолюция и уничтожение фаллоса, порабощенного инструментальной функцией.
54. Таким образом, сущностью вагины является безграничный вампиризм.
55. Этот вампиризм выражается как превосходство растворения и гибели над сгущением и кристаллизацией.
56. Именно в этом превосходстве и состоит закабаляющая сила чистой инерции.
57. Принятие диктата вселенской инерции составляет сущность великого умиротворения.
58. Великое умиротворение представляет собой идеальную перспективу всеобъемлющего пассивного покоя.
59. Эта идеальная перспектива есть сущность всякой мудрости.
60. Всякая мудрость порождена в конечном итоге вагинальной инерцией.
61. Источником мудрости всегда является кастрация.
62. Глобальная мудрость проявляется как умиротворенная память о бытии, исчезнувшем в бездне вагины.
63. Всякий существующий космос творится из семени предшествующего космоса, растворенного в вагинальной бездне.
64. Таким образом, всякий существующий космос представляет собой кошмар, порожденный вселенской памятью.
65. Именно поэтому актуально существующее бытие в действительности мертво.
66. Вагинальная воля, гальванизирующая труп актуального бытия, вовлекает охваченных жизненным миражом существ в коллективистскую круговую поруку матриархата.
67. Матриархальная стихия проявляется в существах как культ предков и порождаемый этим культом инстинкт размножения.
68. Благодаря этому инстинкту матриархальная стихия формирует независимую от субъективной воли программу наследственности.
69. Эта программа наследственности заранее обуславливает всю сферу возможного жизненного опыта.
70. Таким образом, через заранее обусловленный опыт обеспечивается работа социально-родовых механизмов коллектива.
71. В конечном счете, сама попытка вырваться из ритма судьбы входит во вселенскую систему инерции.
72. Только встреча с истинной смертью несет освобождение из мертвого царства вагины.
БЛАГО
1. Стремление к благу возникает из конфликта с объективным роком.
2. Опыт неумолимой данности извне ставит воплощенное существо перед альтернативой бунта и послушания.
3. Импульс неповиновения — это прежде всего подозрение, что в реальности воплощается принцип предела.
4. Путь бунта — это перспектива избирательно сконцентрировать на себе всю энергию объективного рока.
5. Стремление к благу опирается на страх быть в оппозиции к реальности.
6. В онтологическом беспокойстве существа есть чувство определенного ритма судьбы.
7. Ритм судьбы задает фиксированные сроки, в которые укладывается драма встречи между существом и реальностью.
8. В безапелляционной финальности этих сроков выражается угроза непосредственно близкой гибели
9. Снятие этой угрозы предполагается лишь в примирении с реальностью прежде роковой развязки.
10. Поэтому всяким воплощенным существом владеет страх опоздать.
11. В этой перспективе вера в благо существует именно как вера в возможность благоприятного исхода.
12. Такая вера не допускает заведомого коварства, присущего бытию.
13. Существо хочет быть уверенным в непогрешимой справедливости объективного рока.
14. Поэтому источник возможной гибели оно ищет внутри самого себя.
15. Ощущение тотальной дисгармонии, присущей бытию, для воплощенного существа всегда принимает субъективную окраску.
16. Только через непознаваемость самого себя ему открывается внеразумность реальности.
17. Это непознаваемость и неопределимость своей внутренней природы воспринимается существом как его принципиальная ущербность.
18. Оно стремиться снискать милосердие объективного рока, раскаиваясь в своей изначальной нищете.
19. Онтологическая трусость воплощенного существа выражается в его ненависти к силе.
20. Сущность силы — это пренебрежение законами вселенской игры.
21. Такое пренебрежение предполагает полное принятие на себя ответственности за неизбежные последствия.
22. Воплощенное существо в своей абсолютной капитуляции перед объективным роком видит в силе источник абсолютной вины.
23. С его точки зрения, сила есть выражение дисгармонической нестабильности.
24. Воплощенное существо всегда видит источник этой нестабильности внутри самого себя.
25. Онтологическая трусость заставляет воплощенное существо отречься от самого себя.
26. Воплощенное существо предпочитает быть скорее в оппозиции к себе, чем к объективному року.
27. Таким образом, оно отказывается от единственной возможности обрести силу.
28. Опорой силы, противопоставляющей себя изначальному произволу, является только антиразумность субъективного начала.
29. Отсутствие силы приводит воплощенное существо к потребности найти оправдание для реальности.
30. Бессилие должно неизбежно выражаться в чувстве оптимальности бытия.
31. Истинная немотивированность вещей абсолютно игнорируется в жажде понимания.
32. Воплощенное существо видит в акте понимания реализацию мудрости.
33. Мудрость есть прежде всего недопущение возможной альтернативы тому, что есть.
34. Неверие в альтернативу вырастает из инстинкта тщетности субъективного внутреннего усилия.
35. Мудрость есть персонализация безысходного имманентизма глобальной реальности в воплощенных существах.
36. В мудрости онтологическая трусость реализуется как онтологическое согласие.
37. Капитулируя перед объективным роком, мудрость ведет к принципиальному безволию.
38. С точки зрения мудрости, ориентированной на благо, в воле осуществляется переход от абсолютной виновности, присущей силе, в абсолютную опасность, связанную с героическим вызовом.
39. Акт воли, как активной сущности силы, — это принятие последствий героического вызова.
40. Такое принятие, по сути дела, есть всегда сознательное отождествление с радикальной дисгармонией бытия.
41. Не являясь изначально субъективной, воля стремится стать таковой.
42. Это всегда есть в конечном счете стремление персонально воплотить внутренний абсурд реальности.
43. Воля стремится актуализовать свою мощь именно через овладение стихией безумия.
44. Такая провокация, направленная против объективного рока, есть презрение к объективному различию между жизнью и гибелью.
45. Будучи совершенной противоположностью воле, стремление к благу является стремлением к метафизической безопасности.
46. Инстинкт воли, присущий субъективному началу, — это прежде всего инстинкт концентрации.
47. Парализующая волевой инстинкт мудрость отрицает полную концентрацию.
48. Мудрость видит благо потенциально присутствующим в непосредственной досягаемости.
49. Сама внутренняя специфика блага неотъемлема от присущего ему качества доступности.
50. Поэтому с точки зрения мудрости, концентрация, ведущая к благу,- это сгущение того, что уже есть в наличии.
51. Волевой инстинкт видит подлинную концентрацию в сгущении темной непознаваемости, присущей субъективному началу.
52. Такая концентрация ведет к полному рассеянию и полному отрицанию всякого потенциального блага.
53. Подлинная концентрация есть путь к категорическому одиночеству.
54. Категорическое одиночество — это отождествление с уникальной внутренней проблемой, заведомо не имеющей реального решения.
55. Отождествленность с проблемой, не имеющей решения, предполагает разрыв с какой бы то ни было преемственностью.
56. Быть в согласии с реальностью означает иметь в ней некий удел, как предмет личной надежды.
57. Воплощенному существу благо является как некое наследство, остающееся от избытка минувшего времени.
58. Надежда на онтологическое наследство, обладание долей в реальности приводит воплощенное существо к полному забвению самой возможности быть одиноким.
59. Именно из отсутствия одиночества рождается миф об избранности.
60. Сама идея избранности предполагает мудрое примирение с разрушительной потенцией судьбы.
61. Избранность проявляется в этом случае именно как предпочтительность в получении наследства.
62. Проблема блага, как ожидаемого наследства, заключается в том, что у него всегда есть некий скрытый владелец.
63. Этот скрытый владелец представляет собой персонализацию объективной реальности, противостоящей существу.
64. По отношению к тому, кто стремится реализовать благо, скрытый владелец выступает как обладатель всех бытийных прав.
65. Этот скрытый владелец наделен всей полнотой онтологических возможностей.
66. Он выступает по отношению к ждущему наследства как живое воплощение первопричины, как отец.
67. Поэтому стремление обрести благо есть стремление вернуться к своему бытийному первоистоку, в отчий дом.
68. Истинная природа блага, как того, что всегда заведомо наличествует, проявляется именно в этой тоске по возвращению.
69. Для существа, стремящегося к благу, всякий путь есть всегда только возвращение.
70. Для такого существа идея пути предстает только в виде замкнутого круга.
71. Поэтому реализация пути для стремящегося ко благу есть достижение исходной точки.
72. В конечном счете реальная субстанция блага для отказавшегося от своеволия существа — это абсолютное отсутствие неожиданности.
МЕССИЯ
1. Мессия для воплощенных существ есть единственная альтернатива актуальной нищете бытия.
2. Эта альтернатива предполагает, что в потенции бытия заложено неизмеримо больше, чем открывается в его действительной реализации.
3. Сущностью этого разрыва между потенциальным и действительным является принципиальная поврежденность бытия.
4. Принципиальная поврежденность — это нарушение простой самодостаточности бытия.
5. Неповрежденное бытие представляет собой чистое наличие, свободное от внутреннего конфликта.
6. Для этого чистого наличия не существует проблемы цели и обоснования.
7. В чистом наличии изначальный произвол полагает себя непосредственным безальтернативным образом.
8. Герметическая замкнутость на самой себе в этом случае является совершенно девственной.
9. Отсутствие альтернативы в бытийном проявлении произвола являет собой первоначальное совершенное блаженство.
10. Блаженное бытие находится в полном неведении относительно неотъемлемо присущего ему трагизма.
11. Трагизм герметической замкнутости не проявлен именно благодаря тому, что она еще не повреждена.
12. В этом состоянии знание герметической замкнутости существует только как знание совершенной полноты.
13. Свободное от проблемы знание совершенной полноты есть сущность позитивного духа.
14. Будучи девственным, позитивный дух переживает себя как некую роскошь наличия.
15. Принципиальное качество блаженства заключено именно в этом переживании.
16. Поврежденное бытие есть бытие, испытавшее последствия параболического вторжения извне.
17. Это вторжение обнаруживает возможность несолидарности с бытием.
18. Сама по себе такая возможность сразу ограничивает власть онтологии над тем, что существует.
19. Ограничение этой власти переживается позитивным духом как утрата своей изначальной девственности.
20. Ограничение власти онтологии является радикальным концом состояния блаженства.
21. В сущности, прекращение блаженства фиксируется как непреходящая травма в глубинах космической памяти.
22. Эта травма определяет программу судьбы воплощенных существ.
23. Сама судьба возникает из ограничения власти бытия над существующим.
24. В программе судьбы воплощена метафизическая ненависть позитивного духа к утрате девственности.
25. Прекращение изначального блаженства вовлекает позитивный дух в перипетии временного конфликта.
26. С точки зрения позитивного духа, в космической длительности совершается борьба за восстановление абсолютного господства онтологической стихии.
27. Поэтому вся сфера переживания воплощенных существ подчинена перспективе искупления.
28. Для позитивного духа искупление есть уничтожение последствий параболического вторжения в реальность извне.
29. Сущность этого вторжения есть парадоксальное оплодотворение реальности безусловно чуждым ей началом.
30. Следствием вторжения в реальность извне является то, что суть вещей отрывается от их простой онтологической основы.
31. Это означает, что сам факт существования не предопределяет больше внутренней значимости существующего.
32. Онтологическая тотальность неповрежденного бытия через оплодотворение извне умаляется до простой констатации наличия.
33. Таким образом, оплодотворенная чуждым себе началом реальность становится выражением глобального абсурда.
34. Метафизическая сущность абсурда состоит в том, что пребывающая в бытии реальность становится вместилищем принципиально антибытийных тенденций.
35. Эти тенденции, разрушительные для первоначального естественного бытия, выражает стремление превзойти это бытие радикальным безусловным образом.
36. Такое стремление есть не что иное, как воля из герметической замкнутости наружу, к источнику параболического вторжения.
37. Проявление разрушительных антибытийных тенденций представляет собой рождение внутри реальности нового хаоса.
38. Естественный хаос, предшествовавший девственному бытию, есть бесконечная неопределенность потенций, пребывающих в глобальном произволе.
39. Этот естественный хаос представляет собой сырой материал онтологической возможности.
40. В неповрежденном девственном бытии власть онтологии есть сила контроля над естественным хаосом.
41. Рождение нового хаоса означает парадоксальное внедрение в сферу наличия онтологической невозможности.
42. Благодаря новому хаосу причинно-следственные пути предопределения становятся эфемерными.
43. Сама свобода реализации присущих глобальному произволу возможностей приобретает драматический непредсказуемый характер.
44. Сфера бытийной реализации становится ареной конфликта между неонтологическими тенденциями.
45. Именно этот конфликт с его непредсказуемыми последствиями превращает простую бытийную длительность в историю.
46. Позитивный дух, обладающий абсолютной властью над девственным бытием, не вмешивается в простую бытийную длительность.
47. Простая бытийная длительность представляет собой естественное исчерпывание первоначальной энергии наличия.
48. Таким образом, она протекает как равномерная однозначная диссолюция онтологической основы вещей.
49. В простой бытийной длительности не осуществляется акт свершения, полагающий временные ориентации до и после.
50. Рождение истории кладет конец абсолютизму предопределения.
51. В исторической стихии предопределение превращается в объективный рок, враждебно противостоящий наличному бытию.
52. Непредсказуемая драматическая свобода нового хаоса создает для позитивного духа необходимость вовлеченности в историческую стихию.
53. Позитивный дух вынужден принять на себя миссию искупления поврежденного бытия через восстановление его утраченной девственности.
54. В борьбе со стихией непредсказуемости позитивный дух противопоставляет новому хаосу принцип предназначения.
55. Посредством этого принципа предопределение стремится восстановить свою утраченную власть.
56. Принцип предназначения исходит их коллективной вовлеченности воплощенных существ в поврежденность бытия.
57. Эта вовлеченность находит свое выражение в родовой общности.
58. Единственной подлинной основой родовой общности является общность гибели.
59. В общности гибели устанавливается принудительная ответственность воплощенных существ за последствия параболического вторжения извне.
60. Эта ответственность реализуется в существовании коллективной судьбы.
61. Принцип предназначения опирается на существование коллективной судьбы.
62. Коллективная судьба — это прежде всего судьба архетипа, стоящего за конкретными воплощенными существами.
63. Судьба архетипа выражается в специфически присущем ему типе гибели.
64. Этот тип гибели есть негативная основа родового объединения существ.
65. Поэтому вовлеченность в искупительную миссию позитивного духа может проявляться только как жажда коллективного родового бессмертия.
66. Вовлеченность в искупительную миссию позитивного духа означает для вовлеченных существ ненависть к истории, как к драме неопределенности.
67. С другой стороны, эта воплощенность утверждает полную зависимость воплощенных существ от фактической манифестации исторической стихии.
68. Единство ненависти к истории и полной зависимости от ее проявления.
69. Эта вечность достижима лишь через исцелительную победу позитивного духа, исторически воплощающегося как мессия.
70. Позитивный дух, воплощаясь в мессии, становится архетипом, в котором реализуется избавление от коллективной судьбы.
71. Вера воплощенных существ в мессию спровоцирована бременем коллективной судьбы.
72. Реальная вера рождается только из воли субъективного духа к абсолютной доминации над новым хаосом.
