Николай Коперник (1473-1543) обосновывает представления о гелиоцентрической системе мироздания. Историки науки (И. Коэн, Т. Кун и др.) показали, что система Коперника не была по тем временам проще геоцентрической системы Птолемея; масса непроработанных деталей делала её весьма уязвимой для критики, требующей значительных усилий для доработки и исправлений. Однако она несла в себе определённое эстетическое совершенство, которого была лишена громоздкая система Птолемея, она согласовывалась с популярными тогда ренессансными представлениями об исключительной роли Солнца во Вселенной и, кроме того, она не оставляла ничего произвольного в движениях планет, служила образцом исключительно рациональной конструкции.
Дело Н. Коперника продолжил Иоганн Кеплер (1571-1630). Результатом его многолетних усилий стала система математических законов движения планет (законы Кеплера). Произведения И. Кеплера — яркий образец
соединения нового и старого, причудливого соединения теологии и физики, математики и ренессансных учений. Его работы эмоциональны и возвышенны, их пафос порой доходит до религиозной экзальтации. Огромную роль в кеплеровском поиске математической гармонии сыграли ренессансно-натурфилософские представления о Солнце, уходящие корнями в популярные «тайные» учения той эпохи. Кеплер был убеждён также в существовании универсальной силы, скрепляющей мироздание. Он оказался первым, кто пытался найти всеобщий закон математической гармонии мира. Лишь намного позже И. Ньютон смог реализовать эту идею, открыв закон всемирного тяготения.
|
|
Фундамент современной механики заложил Галилео Галилей (1564-1642). Он продемонстрировал эффективность применения в эмпирических исследованиях идеализированных объектов — материальной точки, прямолинейного равномерного движения и т.п. Введение умопостигаемых объектов было, по сути дела, продолжением платоновской традиции. Галилеевский метод экспериментирования позволил добиться математизации изучаемых феноменов и тем самым вообще математизации физики. Г. Галилей сформулировал закон падения тел, исследовал закономерности колебаний маятника. Он явился также первым апологетом нового (экспериментально-математического) естествознания. Он защищал идею автономии науки как особой интеллектуальной деятельности, обосновывал представления о математическом языке, на котором написана книга природы.
Деятельность Ф. Бэкона
Совершенно другую сторону науки представил Френсис Бэкон (1561-1626). В его изображении научная деятельность есть, прежде всего, сбор и анализ фактов. Бэкон был далёк от математики; его проект — это прежде всего описательное, качественно ориентированное естествознание. Обоснование новой науки он видит в очищении разума учёного от всевозможных заблуждений (идолов) и установлении индуктивной методологии, позволяющей извлечь из совокупности фактов общие закономерности. Бэконовские методы сейчас известны как методы элиминативной индукции (см. § 2.8). Ф. Бэкон также разработал учение о различных видах экспериментирования и о выигрышных ситуациях (Ф. Бэкон называет их «примерами»), возникающих в ходе исследований, таких, как аномалия, альтернативность и т.п. Бэконовский подход в целом неплохо отражает действительную стратегию многих естествоиспытателей; так, Чарльз Дарвин утверждает, что опирался в своих изысканиях на идеи Ф. Бэкона. Однако преувеличение эмпирической составляющей и игнорирование математического эксперимента не позволили Ф. Бэкону понять основной смысл происходящей научной революции.
|
|
Ф. Бэкону принадлежит также известный лозунг «знание — сила». Он решительно утверждает идею практической направленности научного
знания. Наука несёт в себе деятельное начало, преобразует жизнь человека. Ф. Бэкона можно назвать провозвестником грядущей научно-технической модернизации. Он высказывает прозорливые мысли о том, что наука — дело общества, а не одиночек, что она должна стать социальным институтом с хорошо оснащённой материальной базой.
Работы Ф. Бэкона — тоже сосуществование нового и старого. Историки отмечают, что представление о науке у Ф. Бэкона ещё во многом ренессансное: он придаёт огромное значение описанию сходств и отличий, разделяет ряд натурфилософских идей. Бэконовская концепция эмпиризма подметила важную составляющую научной деятельности, но осталась несколько в стороне от магистральной линии точного естествознания, ведущей от И. Кеплера к И. Ньютону. Поэтому говорят даже о двух образах науки — галилеевском и бэконовском. Тем не менее, сегодня бэконовский подход несколько реабилитирован. Действительно, бэконовские темы играют важную роль особенно в описательных науках, таких как ботаника, геология, но весьма заметны и в точных науках.