Научная рациональность и социокультурные параметры

Социокультурный контекст оказывает значительное влияние на форми­рование параметров рациональности научно-познавательного проекта той или иной эпохи. В § 4.7 мы обсуждали сложности, связанные с проблемой рациональности науки. Рассмотрение этой темы в расширенном объёме должно учитывать не только внутренние критерии и параметры научного продвижения, вырабатываемые научным сообществом, но и массу социаль­но-исторических воздействий, которые приходят из охватывающего куль­турного контекста, из общекультурной питательной среды научного про­екта. Изучая, как изменяется вид научного познания в ту или иную эпоху, науковеды говорят о существовании в науке тех или иных исторических периодов конкретных фигур или комплексов устойчивых особенностей, которые придают этим научно-историческим эпохам их своеобразие и в ко­торых ярко видна роль общекультурной среды научного познания.

В процессе анализа социокультурных параметров научной деятель­ности был выработан ряд понятий, призванных описать эти фигуры и отразить тонкую взаимосвязь науки и её общекультурного контекста. Остановимся вкратце на таких понятиях, как стиль мышления, тип рацио­нальности, идеал познания.

Стиль мышления. Понятие «стиль мышления» вошло в оборот, прежде всего под влиянием взглядов известного физика Макса Борна (с 1953 г.). Этим термином М. Борн пытался выразить факт существования общих тенденций мышления того или иного исторического периода, которые из­меняются очень медленно и содержатся во всех культурных областях, в т. ч. и в науке¹. По М. Борну, существует некая тонкая логика эпохи, благодаря которой мы можем ожидать у учёных данного периода эпохи появление определённых идей, в то время как другие идеи оказываются

¹ Борн М. Физика в жизни моего поколения. М.. 1963. С. 227-228.

для них как бы недоступными, заблокированными. Под влиянием М. Борна физики стали широко употреблять понятие «стиль», говоря о классиче­ском и неклассическом стилях физического мышления.

Сегодня это понятие активно используется в социокультурно-ориен­тированных науковедческих исследованиях. Оно имеет многообразное и несколько нечёткое содержание. Это, скорее, термин, с помощью кото­рого выражают совокупность интуитивно воспринимаемых отличитель­ных черт в деятельности познавательного субъекта — в мышлении того или иного учёного, индивидуально ему присущих, или же в совокупном массиве научных знаний той или иной эпохи с её специфическим ментали­тетом. Действительно, ведь существует, например, ни с чем не сравнимый, особый научный почерк И. Кеплера и И. Ньютона, Н. Бора и В.И. Вернад­ского, особый почерк ренессансной или просвещенческой науки. По­скольку познавательный субъект — многоуровневая структура (§ 0.3), то стиль мышления как характеризация его деятельности тоже может быть отнесён к разным уровням — к индивиду, научной группе, совокупности групп, представляющих собой научную традицию, и т.п. Но чаще всего говорят о стиле мышления в связи с большими образованиями — длитель­но существующими парадигмами, историческими периодами, эпохами.

Нет достаточной определённости по вопросу о типологии стилей науч­ного мышления. Так, стили делят по историческим периодам (античный, средневековый, ренессансный и т.п.), по содержанию базисных идей, включённых в тот или иной стиль, например по типу каузального мышле­ния (стиль классической механики, вероятностно-статистический, кибер­нетический и др.¹), по характеру представлений о системности бытия и по другим основаниям. Проблема выделения и описания стилей мышления сложна, т.к. всякий стиль мышления представляет собой многомерную, полипараметрическую, развивающуюся систему. В этой связи удобную обобщающую матрицу для характеризации стилей мышления предлагает Л.А. Микешина. Она указывает, что основания классификаций могут быть представлены в виде нескольких групп:

1) онтологические основания (материя и движения, пространство и вре­мя, причинность);

2) теоретико-познавательные основания (субъектно-объектные отноше­ния, соотношение теории и практики);

3) логико-методологические основания (логическая структура теории в зависимости от типа детерминации, применяемые методы и др.). Использование подобной полипараметрической матрицы позволяет

более полно реконструировать стиль мышления той или иной эпохи,

¹ Это основание типологии разрабатывается, например, в работах Ю.В. Сачкова.

а также стиль, присущий тому или иному учёному как представителю своей эпохи¹.

Стиль научного мышления — это образование, выполняющее множест­во функций. Так, стиль мышления, характерный для некоторого социально-исторического периода, производит координацию познавательного замысла и его социокультурного осмысления, опосредует принятие исход­ных установок и разработку исследовательских стратегий. Подобно сти­лю в искусстве, воплощающему в себе некую художественную идею и це­лостную совокупность выразительных средств, стиль мышления тоже представляет собой устойчивое сочетание социокультурных и собственно когнитивных параметров, отражающее общую схему интеллектуального продвижения, его ценностные ориентиры, существенные языковые особен­ности, базисные онтологические представления и методологические воз­можности. Эти компоненты соединяются в стиле мышления в органичное единство, которое, как правило, выглядит для самого учёного совершенно самоочевидным, и только исследователи, принадлежащие к существенно иной парадигме, могут распознать здесь некие черты, позволяющие гово­рить именно о стилевом своеобразии этого концептуального проекта.

Не следует ожидать, что основные черты и признаки того рациональ­ного замысла, который выразится в определённом стиле мышления, могут быть его носителями эксплицированы и изложены в явном виде и сколько-нибудь чётко. Но, хотя стиль мышления как целостный фено­мен осознается использующими его учёными в большей степени интуи­тивно, существуют ситуации, когда он может проявиться в более отрефлексированном виде. Это происходит в основном тогда, когда стиль мышления находится в стадии своего становления, и поэтому существует необходимость дискурсивно обосновать основные принципы концептуаль­ного проекта. Тогда учёному приходится заниматься защитой, апологией нарождающейся парадигмы. Показательным примером может здесь слу­жить деятельность Н. Бора, неустанно разъяснявшего новую неклассиче­скую картину мира, рисуемую квантовой теорией, и её отличие от традици­онных представлений. Изучая работы того периода, когда специфические установки нового стиля ещё не стали самоочевидными, историк науки может ретроспективно увидеть, как формировался новый стиль, который позже во многих своих чертах обычно погружается в слой молчаливых предпосылок и допущений.

Идеал научного познания. То, что научное познание стремится к не­коему идеалу, означает, что предпринимаемые учёным исследователь­ские действия производятся по некоторому плану. И, как всякий проект,

¹ Микешина Л.А. Детерминация естественно-научного познания. Л., 1977. С. 83-97.

они опираются на идеализированную схему, которой должен подчинять­ся окончательный результат. Или, иными словами, учёный как бы опи­рается в своём концептуальном замысле на какую-то идеальную позна­вательную ситуацию, которая достаточна для удовлетворения его исследовательских амбиций, вполне его устраивает. Примером может служить т.н. лапласовский идеал познания в физике (в явном виде сфор­мулированный французским учёным П.Лапласом) — по имеющимся на данный момент характеристикам изучаемых объектов однозначно пред­сказать их положение в любой последующий момент времени.

Идеал является сложным продуктом взаимодействия как представле­ний, идущих от социокультурных оснований (о порядке, о возможностях познания, о строении мира), так и от собственно внутринаучных методо­логических и теоретических принципов. Влиятельный американский фи­лософ С. Тулмин указывает, что каждая историческая эпоха вырабатыва­ет собственные идеалы естественного порядка (ideals of natural order). Эти идеалы задают наше исходное понимание мира, участвуют в форми­ровании определённого исторически конкретного способа мышления.

Но идеал научного познания не обязательно должен быть реально дости­жим. Поэтому он и называется идеалом. Идеал представляет собой достаточно тонкое, регулятивное образование. Здесь, видимо, следует исходить из понимания идеала чистого разума, данного в своё время И. Кантом. Кантовское понимание можно трактовать следующим обра­зом: идеал — это высшее основоположение разума, далеко выходящее за пределы наличного опыта, но эффективно регулирующее ход познания, способное придать нашим знаниям завершённость и полноту.

Идеалы научного познания меняются, отражая смену стандартов объяс­нения, ценностно-когнитивных ориентиров, онтологических представле­ний. Например, на смену механистическому идеалу познания приходит термодинамический, ориентированный уже не на знание характеристик индивидуальных объектов (материальных точек), а на знание статистиче­ских свойств коллективных объектов (скажем, идеальных газов).

Понятие идеала научного познания чаще всего употребляется в связи с физической наукой, однако познавательный идеал присутствует и в дру­гих науках. Так, в математической логике различные идеалы могут фор­мулироваться явно в зависимости от тех способов доказательства, кото­рые принимаются в той или иной логической системе (различные типы конструктивности). В гуманитарных науках примером идеала может слу­жить одна из версий герменевтического проекта — «понимать текст луч­ше, чем автор». Говорят об идеале познания и применительно к философ­ским системам. Например, Б.Г. Кузнецов характеризует познавательный идеал Б. Спинозы как восхождение от конечных модусов абсолютной суб-

станции к её абсолютному уровню, проводя здесь интересную аналогию с современным неклассическим стилем мышления¹.

Тип рациональности. Осознание того, что сама рациональность может иметь разные формы, возможно только при отказе от универсалистской концепции рациональности. Так, сегодня общепризнанным является по­ложение о том, что существуют и вненаучные типы рациональности, та­кие как политическая деятельность, нравственность, мифология и т.п. Вненаучное знание содержит в себе особые смыслы и концептуальные связи, нормы, мыслительные схемы; некоторые виды вненаучного знания обладают потенциалом для дальнейшего развития и дифференциации (в т. ч. и «онаучивания»). Следует отметить, что вненаучное знание, отра­жая различные важные стороны человеческой жизни, не может быть под­вергнуто однозначно негативной оценке. Подобного рода негативизм яв­ляется крайностью пансциентизма, которую сегодня можно считать преодолённой. Помимо собственной самоценности, вненаучное знание важно и для научного познания, т.к. оно (через картину мира, научно-ис­следовательские программы) проникает и в сугубо научный контекст. Присутствие вненаучного фона в теоретических знаниях придает особую окраску научному мышлению той или иной исторической эпохи.

Представления о рациональности, т. о., оказываются существенно свя­занными с исходным социокультурным контекстом, с запасом знаний и идей, которые подпитывают собой научное познание. Совокупность когнитивно-ценностных критериев, познавательных идеалов, текущих стандартов обоснованности и доказательности формируют определённый тип рациональности, который характерен для того или иного стиля мыш­ления и может быть распознан в нём.

Так, различают следующие большие периоды истории науки, характе­ризующиеся устойчивыми чертами и особенностями рационального про­екта, — это классический и неклассический типы научной рационально­сти. Существуют также соображения в пользу того, что сейчас уже можно говорить о становлении особого новейшего, постнеклассического типа. Какими атрибутами характеризуются указанные типы рациональности?

Классическому типу рациональности присущи:

1) прямой онтологизм — непосредственное отнесение знаний к самой реальности;

2) монотеоретизм — представление о том, что должна существовать единственная теория, истинно описывающая реальность;

3) объективизм — предельная десубъективизированность знаний, устра­нение из теории всякого субъективного вклада.

¹ Кузнецов Б.Г. История философии для физиков и математиков. М., 1974. С. 245.

Неклассическая рациональность, выступившая на сцену в начале XX в., серьёзно усложняет представления о научном познании. Она, в отличие от классического идеала, акцентирует:

1) методологизм — понимание того, что содержание знания может быть во многом коррелятом самого же метода (например, математиче­ская гипотеза вводит сложные конструкции, которые (пока) не могут быть проинтерпретированы онтологически, так что вопрос об их онто­логическом статусе становится отложенным; неклассическая рацио­нальность допускает, что знания и реальность могут соотноситься непрямым, весьма сложным образом);

2) политеоретизм — возможность сосуществования нескольких альтер­нативных описаний реальности;

3) неустранимость субъекта — признание и изучение субъективной со­ставляющей науки (прежде всего в виде методологических средств и возможностей субъекта); кроме того, признание того, что научные знания могут относиться не к самому объекту, а к сложному комплек­су субъектно-объектных взаимодействий.

Черты постнеклассической рациональности заостряют неклассиче­ское мышление в направлении:

1) признания ограниченности научных знаний и сверхсложности реаль­ности; мы обладаем лишь грубыми теоретическими моделями, недо­статочно отражающими высокий уровень спонтанности и самооргани­зации мира;

2) требования учёта ценностных параметров мира, т.к. даже малое вмешательство может приводить к катастрофам и разрушению сложив­шихся в мире состояний и систем.

Как уже говорилось (§ 8.4), приход новых концептуальных ориенти­ров не отменяет действенности старых. Так, в определённых познаватель­ных ситуациях могут по-прежнему доминировать классические установ­ки, что определяется объективными параметрами самих этих ситуаций. Скажем, в ситуации описания механических свойств системы из несколь­ких макрообъектов мы по-прежнему используем механику материальной точки, сохраняя все предпосылки классической науки.

Итак, черты научного проекта той или иной эпохи оказываются слож­ной результирующей многих факторов. Параметры научной рациональ­ности существенно опираются на базисные социокультурные ресурсы. Сегодня такие направления исследований, как, например, когнитивная социология (§ 7.1), отстаивают тезис социальной рациональности. Он означает расширенное понимание рациональности, признание множества и своеобразия возможных её форм, её зависимость от социально-истори­ческого контекста эпохи.

Для того чтобы подчеркнуть сложность переплетения социокультур­ных и внутринаучных факторов, А.П. Огурцовым было предложено поня­тие социокогнитивных феноменов¹. Подобного рода социокогнитивными феноменами мы вполне можем назвать такие рассмотренные выше фор­мы, как картина мира, ядро научно-исследовательской программы, стиль научного мышления, познавательный идеал и т.п.

В философско-методологической литературе активно разрабатывает­ся проблема выявления каналов взаимодействия науки и культуры и ана­лиза их функционирования². В последнее время проводится множество интересных исследований, которые изучают взаимодействие когнитив­ных и социокультурных факторов в научном познании (В.П. Визгин, П.П. Гайденко, Е.А. Мамчур, З.А. Сокулер и многие другие). Безусловно, в этой области и в будущем будут открываться новые перспективы и по­являться новые плодотворные разработки.