Идея единого художественно-научного познания

Сегодня наука и искусство существенно отделены друг от друга. Этот факт сам по себе является важным культурным феноменом. Он отражает сложную динамику современной культуры, заставляет задуматься о её глубинных основаниях. В своё время об этом писал М. Вебер, фиксируя тенденцию расщепления единой европейской культуры на экспертные субкультуры. Что несёт с собой это расщепление? Дифференциация куль­туры, как и всякое сложное социокультурное явление, не может быть оце­нена однозначно. Конечно, взаимная отделённость науки и искусства позволяет каждой из этих областей максимально сосредоточиться на про­фессиональной разработке собственных тем. Однако есть и отрицатель­ные стороны этого явления. Они связаны со своего рода односторонно­стью научной и художественной сфер. Тревога по поводу нарастающей взаимных изоляции была высказана в известной работе английского учё­ного Ч.П. Сноу «Две культуры» (1959).

Но всегда ли наука и искусство были столь автономны? В прежние века связи между ними были гораздо теснее. Это особенно ярко видно на примере эпохи Возрождения. Как указывает Т. Кун, в это время жи­вопись, например, рассматривалась как область, где, как и в науке, происхо­дит кумулятивный рост результатов, где возможно прогрессирующее продвижение и достижение все более совершенных изображений приро­ды; «Леонардо да Винчи был только одним из многих, кто свободно пере­ходил от науки к искусству и наоборот, и только значительно позднее они стали категорически различаться»¹.

В более позднее время образцом сочетания художественного и науч­ного мышления явилось творчество И.В. Гёте (1749-1832). Он был сто­ронником цельного постижения мира. Он полагал, что художник и естество­испытатель реализуют один и тот же проект проникновения в природные тайны, постижения её сути. Свою собственную деятельность И.В. Гёте рас­сматривал именно в таком ракурсе, не признавая отношения к себе как к только поэту. Как известно, оригинальный метод научно-художествен-

¹ Кун Т. Структура научных революций. С. 212.

ного познания привёл И.В. Гёте к его учению о первофеноменах, исследо­ванию цвета, открытиям в биологии.

Для сближения науки и искусства в объединяющий их проект универ­сального познания имеются действительные основания. Ведь и наука, и искусство обитают в общем культурном поле, имеют дело с одной и той же реальностью. В философской литературе даже высказывается точка зрения, что на самом деле не существует двух разных видов познания — художественного и научного, существует единое познание, базирующее­ся на единых фундаментальных законах человеческого разума.

Интересны в этом плане взгляды известного французского поэта и искусствоведа Поля Валери (1871-1945). Он развивает рационалисти­чески ориентированное эстетическое учение, исходящее из присутствия разума в художественном творчестве. В основе и науки, и искусства ле­жат одни и те же законы понимания и образного представления вещей, некая интуиция тонких структур. Валери проводит в этой связи интерес­ную аналогию между воззрениями Леонардо да Винчи, считавшего, что пространство структурировано особыми светящимися линиями, и Майкла Фарадея, тоже наглядно представлявшего системы силовых линий поля (как писал о нем Дж. Максвелл, «Фарадей очами своего разума видел силовые линии, пересекающие все пространство»¹). Валери утверждает, что существуют универсальные схемы разума, общие для любых видов познания, поэтому «между Искусством и Наукой нет разницы по су­ществу»².

Резюме. Итак, в общем жизненном пространстве культуры наука и ис­кусство не только взаимопроникают, но и взаимодополняют друг друга. Ведь научный взгляд в силу своей специфики приводит к некоему утриро­ванно абстрактному, деантропоцентрированному восприятию реально­сти. Художественное отношение к миру в определённой мере может ком­пенсировать эту односторонность. Искусство предоставляет нам средства осмыслить цельное, конкретное, индивидуальное, интуитивно-образное. Вопрос о достижении гётевского идеала, т.е. о возможности воссоедине­ния науки и искусства и о развёртывании единого проекта научно-худо­жественного познания, остаётся спорным. Но несомненно то, что научное познание включает в себя и определённые моменты художественного восприятия. Искусство дарит учёному плодотворные интуиции, обогаща­ет его тонкими смыслами, развивает его чувствительность, способность понимания и умственного созерцания.

¹ Валери П. Об искусстве. М., 1976. С. 64-65.

² Там же. С. 516.

9.4. Наука и религия

Проблема взаимоотношений науки и религии весьма неоднозначна. Прежде всего, она не может быть сведена к какому-то одному плану рас­смотрения. Обсуждение этой темы происходит в обширном и размытом контексте. Ведь при её обсуждении собирательный термин «религия» используется для обозначения широкого спектра явлений — и религиоз­ных убеждений и верований, и религиозных текстов, и религиозных кон­фессий, и религиозных переживаний, присущих тем или иным учёным. Аналогичным образом понятие науки тоже может быть раскрыто с разных сторон. Так что за постановкой вопроса о взаимосвязях науки и религии скрывается целый комплекс различных проблем. Поэтому заметим, исхо­дя из сказанного, что разработка темы «наука и религия» не может иметь какого-то одноплоскостного ракурса.

В настоящем параграфе мы не сможем рассмотреть всю панораму взаи­моотношений религии и науки. Здесь будет кратко рассмотрена лишь проб­лема значимости религиозных представлений для научного познания.

Ещё не так давно в отечественной философской литературе (как, впро­чем, и во многих работах западных авторов в прошлые десятилетия) быто­вали представления о неустранимой конфликтности научного и религиоз­ного сознания в целом. Сегодня ясно, по крайней мере, что эта концепция, берущая начало из идеологии Просвещения, является слишком упрощён­ной и поверхностной. Специальные исторические исследования показыва­ют, что взаимоотношения научного познания и религии на самом деле являются в несравненной степени более сложными.