Кругом неясность? – Так смелей

В собой искусстве быть вся суть!

Хоть мне вина чужда совсем,

Как некий сказочный герой,

Она стоит порой над всем,

Свергая радость и покой.

Пусть нет в уме во что-то веры,

Его влияние однажды

Своею реальностью сразит

Твоей вселенной атом каждый

И словно алчный паразит

Начнёт терзать тебя без меры.

Так вот, сложив из всех осколков

Прошедших чувств одну картину

(Без искажения их толка),

Клинок я получаю в спину:

Лились за мной те времена,

Как вторит гром за вспышкой,

Меня лишая мёда сна

И делая ледышкой.

Кто остудил былой пожар,

Неспешно в коем мы горели

И знали только чувство?

Постичь ведь мы с тобой сумели

Любовное искусство;

Теперь утрачен этот дар…

Итак, живя с виною не в ладах,

Её гоня промозглой мыслью,

Я у покоя был в гостях,

Но та ко мне примчалась рысью

С обратной света стороны

В потоке ветра старины.

Земельным плитам нужен век,

Чтоб хоть на фунт сместиться,

Бежит же память в русле рек

Сознания водицей.

Никто не исключенье,

Пока придира-совесть

Подшита в жизни повесть,

А прошлое во бденье.

И раз моё былое бдит

Да жизни повесть та же

(Меняется ведь только вид),

То я невольник также,

Как все иные на Земле,

Всего, что некогда стряслось

И повстречалось где-то мне,

Того, где шёл я вкривь и вкось.

Особенно же плен суров

Тех детских разногласий,

Где тухли звёзды слов,

И грелись ипостаси,

При коих мы друг друга

Не видели цветками

Единственного луга,

А лютыми врагами

С двух грядок неродных

Один другого мнили

И в эти миги были

Вне связей коренных.

Но здесь вина иного толка,

Не равного причине взбучки,

Вершимой праведников кучкой

Своею заповедью громкой.

Знакома людям всем она

(От злюки до пророка):

Тропинка каждого трудна

И каждый вкус порока,

Чей б вес был хоть и мал,

За жизнь да испытал.

В делах любовных в большей мере,

Чем в ремесле любом ином,

Мы предаёмся той химере,

Что совершенны мы во всём.

В таком магическом дурмане

Худеет навык удивлять

И нависает мысль над нами,

Что нам меняться не под стать.

Исходят именно отсюда

В дальнейшем угрызенья наши,

Ведь быть могли мы будто краше,

Вдвоём коснуться силясь чуда.

Рефлекс живучий всех деяний

Корить себя за недочёты

И пропуск шансов быть порьяней

Достоин в чём-то и почёта.

По сути ж он отнюдь не друг,

А нас глодающий недуг:

Бывает, благостен каратель,

Но он беда, коль угнетатель...

Как показывает опыт, некоторые орехи бывают со скверной сердцевиной, а некоторые почти лишены её. Но каждый орех хочет казаться полноценным, пока, в некоторых случаях и при определённых усилиях, не будет обнаружено обратное. – Приятная на вкус внутренность, безвкусная, противная ли – придётся уделить внимание и силы, чтобы сделать вывод. Значит, раз пустота, пустышка, не может излучать нечто, воспринимаемое нами, – всякое существо что-то да есть в независимости от того, что выявлено в его недрах путём нашего неизбежно ограниченного наблюдения. Само это выявление подтверждает и оправдывает его смысл, его содержание. – Акт суждения о том или ином человеке суть, по меньшей мере, свидетельство его ценности, – какой бы марки не оказалось суждение. Но это ещё малый повод для всемирной терпимости.