И, обходя моря и земли

Глаголом жги сердца людей " [132]

С помощью кольцевой науки он изучал народ (историю, политику, будущее) и себя. Пушкинское мировоззрение - это не крайности безбожия и вероучения о Боге.

Вот как «волшебник милый, владетель умственных даров» [133] показал Закон Вселенной, который является «животворящей святыней, основанной от века» [134].

Два чувства дивно близки нам –

В них обретает сердце пищу –

Любовь к родному пепелищу,

Любовь к отеческим гробам.

На них основано от века

По воле Бога самого

(Залог величия его) – (середина, точка отражения зеркала)

Самостоянье человека!

Живо творящая святыня!

Земля была б без них мертва,

Как (без оазиса) пустыня

И как алтарь без божества.

«Залог величия» русских состоит в том, что они почитают заветы предков, о чём замечательно сказал Пушкин в виде противопоставления образов в зеркальном отражении от средоточия соразмерности («с» и «без»):

Пушкин показал, что без божества, без оазиса святыни не прожить, а с чувством и любовью можно жить и созидать. Он также показал в зеркале стихотворения соответствие парных образов: сердца - алтаря, пепелища - пустыни, гроба - мёртвых.

И лишь, придя к центру произведения, возвеличивает человека, говоря о самостоянье человека, живущего по воле Бога.

А.О. Смирнова-Россет записала в книжке: «Говоря о Византии, Пушкин сказал: "Существует три города, принадлежащие всему христианству: Иерусалим, Константинополь и Рим, и они не должны бы принадлежать ни одному государству в отдельности. Для библейских евреев, как для христиан и даже для мусульман, Иерусалим является городом священным перед всеми остальными…"

Затем он говорил о Риме, сперва идолопоклонническом, потом христианском, говорил также об Иерусалиме, причём я заметила, что он был взволнован. Глаза его приняли выражение, которого я не видала ни у кого, кроме него, и то редко. Когда он испытывает внутренний восторг, у него появляется особенное серьезное выражение: он мыслит. Я думаю, что Пушкин готовит для нас ещё много неожиданного. Несмотря на весёлое обращение, иногда почти легкомысленное, несмотря на иронические речи, он умеет глубоко чувствовать. Я думаю, что он серьёзно верующий, но он про это никогда не говорит.

Глинка рассказал мне, что он раз застал его с Евангелием в руках, причем Пушкин сказал ему: "Вот единственная книга в мире; в ней всё есть". Я сказала Пушкину: "Уверяют, что вы неверующий". Он расхохотался и сказал, пожимая плечами: "Значит, они меня считают совершенным кретином"» [135].

Юный стихотворец в пророческой «Гавриилиаде» отвергал Бога как существо, отделённое от Природы и общества, и стоящего над ними. Ибо всё идёт по законам Вечного Движения и не требует вмешательства кого бы то ни было:

Всевышний между тем

На небесах сидел в унынье сладком,

Весь мир забыл, не правил он ничем -

И без него всё шло своим порядком[136].