2015-06-05
299
Надзвездной. [122]
Перед нами — художественный топос, в котором небо — твердь! Потому не только раненый орёл, но и поэт в своём раздумии может уходить в небо как домой, обретая там покой и отдохновение...
Стихотворение А.С. Хомякова «К детям», написанное по поводу смерти его старших сыновей — Степана и Фёдора, глубинно выражает эту поэтическую метафизику (10). Очевидно, что оно могло быть написано только с опорой на топику «твёрдого неба», делающей уместным само молитвенное общение с теми, кто уже «переселились на небеса» (кавычки при этом фразеологизме можно снять) — в горние обители святых, равно как и позволяющей верить в существование тонкого ангельского мира... Перед нами — послание, особенно близкий романтику Хомякову жанр. Однако в данном случае мы имеем дело с поэтическим обращением совершенно особого рода, а именно — с молитвенным обращением. Возможность и необходимое условие его протекания — не просто наличие субъекта, к которому послание может быть обращено, но — персонифицированное пространство, отнюдь не гомогенное и не однородное, а существенно анизотропное, ибо в нём оказываются возможными преодоление трагедии и неабсолютность индивидуальной смерти. Стихотворение Хомякова — горестный плач, переходящий в молитву и торжественный гимн. Формально в стихотворении молитвенное обращение вырастает из контекста повествования, завершая его, но, по существу, само повествование-воспоминание развёртывается изнутри молитвенного обращения к умершим детям:
|
|
|
О, дети, в глубокий полуночный час
Молитесь о том, кто молился о Вас… [115]
Автор изначально стоит «пред иконою», замечая с болью, сжимающей его сердце, лампаду, в которой «погас свет», тёмную безжизненную комнату и пустую кроватку... Но процитированная выше заключительная часть текста говорит нам отнюдь не об отчаянии, которое могло бы логически и психологически последовать за предшествующим описанием, в ней нет и тени пессимизма или разочарования в жизни, но совсем напротив — звучит торжественное исповедание православной веры в Господа Творца и Вседержителя через молитвенное обращение к умершим детям, которые своими чистыми душами уже несомненно приблизились к Богу, Отцу Небесному, и могут ангельски ходатайствовать пред Ним о несчастном и плачущем земном отце...
Перед нами — церковное понимание неба. Для сравнения достаточно показать сколь отличается современная астрономическая картина мироздания от христианской топологии бытия: «...согласно современным представлениям, для Вселенной характерна ячеистая (иногда говорят сетчатая или пористая) структура, которую можно видеть на специально обработанных фотографиях участков звёздного неба. Она напоминает «паутинную сетку»...» (11). В таком разлетающемся «ячеисто-сетчатом» и «паутинном» мире нет места ни душам усопших, ни ангелам, ни Богу, а сама жизнь, по горестным словам С. Кьеркегора, «представляется пустой и безнадежной»...
|
|
|
Большую роль играют в лирике Хомякова поэтическая метафизика гармоничного греческого «космоса» и вытекающий из неё ландшафтный символизм:
Небо, как море, лежит надо мной;
Море, как небо, блестит синевой;
