Б. Анализ проблемы

Вернемся к социальным ситуациям нашего пятиактного сценария.

Акт 1: что же произошло после ухода Люсьена? Каждый участник действия получил впечатление и смог его вербализовать в терминах качеств личности: роб­кий, испуганный и т. д. Как сформировалось это впечатление? Каждый знал о Люсьене очень мало: что-то в его поведении, манера держаться в обществе, звук голоса, интонации, контекст и т. д. Эта информация получена при непосредствен­ном восприятии, и тем не менее после его ухода, говоря о нем, они не рассказы­вают, что он сделал или сказал, но обсуждают абстрактные качества, непосредст­венно невоспринимаемые: видеть можно не робость или ум, а их предполагаемые проявления.

Отметим также, что эти черты, «резюмирующие» целую гамму поведения или установок, обычно являются устойчивыми характеристиками. Эта устойчивость, в сочетании с оценкой, по существу объяснительной (если он вертится на стуле, значит, он смущен, и смущен потому, что чувствует робость, так как он стесни­тельный), выполняет также прогностическую функцию: его робость действует на окружающих так, что они ожидают от него определенной реакции на ту или иную ситуацию, а к тому же существует определенная манера поведения при общении с робкими людьми!

Такое описание процесса может показаться совокупностью очевидных истин. Все происходит так «естественно», что непонятно, как могло бы быть иначе. В дальнейшем у нас будет возможность понять, что, может быть, в этом нет ниче­го очевидного и естественного. Когнитивный механизм, который ведет от воспри­ятия признаков органами чувств к атрибуции абстрактных качеств, составляет то, что называют процессом умозаключения, процессом формирования выводов. Ис­следователи восприятия «другого» (социальной перцепции) очень скоро заметят аналогию между повседневной деятельностью здравого смысла и клиническим подходом в медицине или психологии (белые точки в глотке позволяют диагно­стировать ангину; те или иные ответы на вопросы, касающиеся качеств личности, свидетельствует об экстраверсии). Следовательно, можно говорить о клиническом заключении.

Акты 2 и 3 дают нам возможность постигнуть другие характеристики феноме­на социальной перцепции. Наблюдая поведение и движения розовой пантеры в Мультфильме или рассматривая целостную картину лиц, изображенных Лебре-Ном, зрители тоже получают непосредственные впечатления. С другой стороны, У них всех создается одинаковое впечатление, и нередко им было бы весьма труд­но обосновать сделанные выводы. Тот факт, что эти процессы неосознанны и спон­танны, не требуют от испытуемого никаких усилий, способствует ощущению оче­видности. Конечно, объект действительно существует, речь идет о человеке, обла­дающим определенными качествами. Это ощущение подкрепляется еще тем, что

294 Глава 10. Эпистемология здравого смысла

между воспринимающими его людьми существует согласие: они действительно видели одно и то же и получили одинаковое впечатление.

В актах 4 и 5 Люсьен сталкивается с «профессионалами» ознакомления с «дру­гим». Мы видели, что для достижения этого знания они действуют одинаковым образом — составляют клиническое заключение. Напротив, то, что поначалу как будто бы их отличает от «человека с улицы» — это систематическое использова­ние теории личности, благодаря которому они могут эксплицировать или валиди-зировать правила умозаключения.

Кроме того, эти правила отвечают представлению о причинности и обосновы­вают эти умозаключения. Если Люсьен вел себя определенным образом в акте 1, то это потому, что он интроверт. Психолог может обосновать очевидность этой интроверсии наличием определенных показателей. В его случае это «симптомы» или ответы на личностные тесты.

Но теория личности не ограничивается определением правил умозаключения. Она дает также правила соответствия: личность понимается как организованное целое, и все исследования в этой области в течение долгих лет заключались в по­иске закономерностей, в установлении типологии и выявлении — часто с помо­щью сложной статистической обработки данных — факторов и параметров, обос­новывающих существование общей структуры.

Так ли обоснованно это различие между психологом и наивным наблюдате­лем? Разве «человек с улицы» не использует имплицитно правила организации, ус­танавливающие соответствие между приписываемыми чертами, или не опирается также на модели, идеальные типы?

Вероятность того, чтобы Люсьен был одновременно охарактеризован как стес­нительный и открытый, почти равна нулю, а лицу с бычьими чертами приписыва­ют невозмутимость и безмятежность не без связи со знакомым прототипом — ко­ровой.

Итак, заканчивая этот в значительной мере интуитивный анализ феномена, мы можем обосновать выбор заглавия данного раздела — эпистемология здравого смысла. Эти два выражения могут показаться противоречащими друг другу: тер­мин эпистемология (этимологически — высказывание о науке) обозначает дисци­плину, отдел философии или саму науку (в зависимости от точки зрения авто­ров), которая стремится выявить реальные законы выработки научных знаний. Различные эпистемологические школы подчеркивают необходимость при выра­ботке научных понятий отказаться от объяснительных категорий и систем здра­вого смысла. Эпистемологическим разрывом называют момент, когда наука фор­мируется, «порывая» со своей предысторией и идеологическим окружением (Ва-chelard, 1957). Следовательно, было бы абсурдно с этой точки зрения претендовать на возможность заниматься эпистемологией здравого смысла. Но мы, однако, по­зволим себе это делать в той мере, в какой, как мы увидим, экспериментальная социальная психология смогла выявить воздействие подлинных «имплицитных теорий личности» на когнитивную деятельность испытуемых и на их социальное взаимодействие.

Напротив, нам представляется возможным, в свою очередь, задать интересные вопросы самой эпистемологии, начиная с момента, когда мы сможем продвинуть­ся вперед в понимании генезиса условий выработки этих имплицитных теорий и в понимании их взаимоотношения с «научными» теориями психологии личности-

Б- От эффекта ореола (галоэффекта) — к понятию имп лицитной теории личности 29'