Я застыла, взявшись за выстиранный и выглаженный льняной костюм. Это была моя самая приличная одежда

– Ты уверен, что такого не бывает? Никаких обстоятельств, позволяющих вам лгать? Потому что Бафамал лгал, когда говорил, что Дрейк всех убил, я уверена, что лгал. Я бы не смогла… – Я неопределенно взмахнула рукой. – Общаться с Дрейком, если бы он был убийцей. Я бы почувствовала в нем зло, понимаешь?

– В тот момент, когда вы играли с драконом в животное о двух спинах?

– Что?

– Ну, ты понимаешь, о чем я. Кстати, у него язык не раздвоенный? А помнишь сокровищницу? Хе‑хе.

Я швырнула в него сандалией:

– Тебе бы рот с мылом помыть. Я серьезно говорю. Я еще новичок во всех этих делах. Иногда мне кажется, что у меня на это соображения не хватает.

– Иногда? – хихикнул Джим. – Например, когда ты отправила инспектора Пруста в страну глюков?

– Я позвонила ему на работу, когда ты был в самоволке. Человек, который взял трубку, сказал, что с ни все в порядке, так что мой мысленный толчок обошелся без последствий.

– А как насчет визита в логово дракона‑соперника с мощным волшебным камнем, зашитым в лифчик? Да из‑за этого камня любой дракон, достойный носить чешую, убьет и глазом не моргнет. А может, вызов демона, который тебе солгал, является демонстрацией остроты ума?

– Бывают моменты, когда ты мне ужасно противен, – хрипло произнесла я. – Отвечай на мой вопрос: могла я или не могла почувствовать, убивал ли Дрейк этих людей?

Джим пожал плечами:

– Это зависит от того, насколько тесно вы связаны между собой.

– Мы совершенно никак не связаны. Мы немного поддались… э‑э‑э… страсти, но это ничего не значит, абсолютно ничего. – Я застегнула блузку и причесалась, пока Джим бормотал нечто неразборчивое. – Придется просто принять это как очевидный факт: свидетельство демона – фальшивка. Бафамал солгал.

Джим покачал головой:

– Если ты задашь мне вопрос, я могу от него уйти, несколько уклониться от истины, но открыто солгать не в состоянии.

Я обулась и, взглянув на часы, схватила сумочку и бросилась к выходу.

– Тогда я ничего не понимаю… Ах, ладно, побежали к Амели. Нужно убить пару часов, а ей, возможно, что‑то известно.

– Ну вот, приехали! Ты действительно выжила из ума, сестренка. Ты же знаешь, что все наблюдают за ее магазином в надежде, что ты снова появишься там. Я, конечно, жажду встретиться со своей Сесиль и заняться ее ушами – а это сводит ее с ума, – но мне что‑то не хочется еще один день провести, спасаясь «Братьев Блю» [27].

Я улыбнулась и открыла входную дверь:

– Вот поэтому я и не собираюсь идти в магазин туда пойдешь ты, мой маленький почтовый голубь.

– Клянусь пламенем Абаддона, я что, теперь твой раб? – простонал Джим, выходя вслед за мной. – Ну давай тогда, отрежь мне хозяйство и называй меня Лэсси [28].

Через час мы встретились с Амели у южного входа в Люксембургский сад, одного из немногих парков, да был разрешен вход с собаками. С ней пришли Дж и Сесиль; Джим важно вышагивал рядом с капризной собачонкой, время от времени облизывая ей уши, длинным розовым языком. Я сделала себе мысленную метку: нужно поговорить с Джимом о том, что неприлично облизывать уши в общественном месте.

– За мной не следили, – сообщила Амели вместо приветствия. – Мы проехали три остановки, зашли в магазин одного моего друга и вышли через черный ход в переулок. Никто за нами не шел.