Картина 3

Сцена 16. Двор

Айю привязана к металлическому бордюру палисадника. Она - в новой кожаной сбруе и в наморднике. Она понура и почти безучастна к окружающему.

Мимо проходит Сержант. Потом возвращается, смотрит на Айю.

СЕРЖАНТ. Ты, похоже, алабай. Неужели та самая Айю, кто переделал Разгона? Неужели, эта купированная жирная понурая псина - хозяин нашего короля?

АЙЮ. Отвяжись.

СЕРЖАНТ. Сама отвяжись, и посмотрим, кто сильнее. Замухрышка. Так всегда почему-то происходит с человечьими собаками: откормленные, лоснящиеся, а поза замухрышки. Даже, если поза задиры, взгляд-то замухрышечный. (Пауза.) Почему ты мне не отвечаешь, как положено? Ну, присобачена ты на привязь, но гавкнуть-то хотя бы можно. Я же тебя, чистая кровь, оскорбляю!

АЙЮ. Мне всё равно.

СЕРЖАНТ. Может, помочь освободиться? (Пауза.) Беда, такой знатный пёс, а какое убожество. Я взял бы тебя в мою стаю. (Пауза.) Или, всё-таки, рискнёшь ещё раз пожить?

АЙЮ. Дебил. Перегрызёшь привязь, а что поделаешь со сбруей, особенно с намордником?

СЕРЖАНТ. Ну, и что, подумаешь - в наморднике, зато на воле, как настоящий пёс.

АЙЮ. Разгон стал королём?

СЕРЖАНТ. Он победил Полкана. Вожаки других стай сами пришли приветствовать Разгона, как короля. Они знали о планах Зори, подумали, что Разгон решил идти тем же путём. А мне так думается, что он оставил бы всех в покое. Но вожаки сами так решили: взять и покориться. При короле-то существовать проще, чем жить во главе собственной стаи.

АЙЮ. Эх, жизнь моя – копейка… Иди, Сержант, не травмируй мне мою душу. Там и так – сплошной закрытый перелом.

СЕРЖАНТ. Прощай. (Идёт прочь.)

АЙЮ. Сержант! Передай Разгону, что никакой он мне больше не раб.

СЕРЖАНТ (присев). Да ты и впрямь сломалась! Добровольно отказаться от господства над королём псов!? У тебя не душа, у тебя мозги сломались. Прислать Бормотушкину, чтоб подлечила?

АЙЮ (угрюмо). Передай, что я сказала. Пожалуйста.

СЕРЖАНТ. Не могу. Так - не правилам. Даже, если бы мы с Разгоном были ровней по общественному положению, я и то не мог бы исполнить твою просьбу. А уж напоминать королю, что он – раб… Извини – подвинься.

АЙЮ. Я не могу подвинуться! Я вот она – прикована!

СЕРЖАНТ. Если хочешь лично встретиться с Разгоном, могу только перегрызть верёвку.

АЙЮ. А что с петлёй? А с намордником!

СЕРЖАНТ. По второму кругу пошли. Извини, Айю, прощай.

Сержант уходит. Айю рычит, рвётся из пут. Падает в изнеможении.

Возвращается Сержант, глядит на потрясённую Айю.

СЕРЖАНТ. Вот, что вспомнилось. Тут, в нескольких кварталах, есть человеческое хозяйство. Боюсь соврать, но, кажется, называется: монастырь.

АЙЮ. Знаю, там живут монашки. Они содержат стаю алабаев… Меня туда должны отвести

СЕРЖАНТ. Вот-вот. Все наши псы знают, в монастыре собак не терроризируют. И в намордниках не держат. А некоторые и без ошейников! Рассказали, что они по ночам несут сторожевую службу даже без поводков… Давай, перегрызу твой ремень, а ты – в монастырь. Мне кажется, там обязательно снимают намордники!

АЙЮ. Грызи, Сержант! Грызи…

Сцена 17. Гаражи – Логово

У входа лежит на страже Мурка. В углу дрыхнет Бормотушкина. Посредине стоит Бурка.

БУРКА. Я хочу жрать… Я хочу жрать! Я хочу жрать.

МУРКА. Какая свежая мысль. Неожиданно заваренная. Со специями для остроты.

БУРКА. Не поняла?

МУРКА. Не скули, сестра, у всех голодуха.

БОРМОТУШКИНА. Не у всех. Базовские псы жируют всегда.

Входит Сержант.

СЕРЖАНТ. Наш удел – гаражи, и точка.

БУРКА. А я хочу!

СЕРЖАНТ. А я временами самых нервных мочу!

МУРКА. Есть предложение.

СЕРЖАНТ. Огласи.

МУРКА. Мы живём не сами по себе. Мир вокруг нас изменился.

БУРКА. Верно! Надо человеков прижимать, пусть делятся! Они отвечают за окружающую нас действительность…

БОРМОТУШКИНА. Затыкнись уже, достача! Мурка, к чему клонишь?

МУРКА. Все стаи нашего региона теперь подчиняются королю. И каждая стая вносит свою долю в его запасы. Доли немалые, сами знаете.

СЕРЖАНТ. Да, наши межстайные материальные отношения прозрачны.

МУРКА. Притом, доли равные. Хотя возможности несопоставимы.

СЕРЖАНТ. Короче!

МУРКА. Предлагаю обратиться к королю Разгону с предложением в особенно сложные периоды жизнедеятельности выделять псам, проживающим в более сложных предлагаемых обстоятельствах, дотации. За счёт стай из более благоприятных предлагаемых обстоятельств. Конечно, из королевских запасов. Можно даже рассмотреть возможность возврата. То есть, рассматривать дотацию не как потерянную подачку, а как ссуду. Лучше, конечно, беспроцентную.

БУРКА. Чую, говоришь что-то сытное, даже толковое, но я ничего не поняла. Откуда ты такие звуки-то взяла! Мы ж из одной собаки родились…

МУРКА. Моя школа! Молодца тебе за это, Мурище.

СЕРЖАНТ. Здраво. Надо обсудить с Разгоном.

БУРКА. Когда?

СЕРЖАНТ. Ну, не тут же, чтоб сразу…

БУРКА. А жрать-то хочется сейчас!

БОРМОТУШКИНА (вынув из-под лежанки сухарь). На, жуй, только не зуди.

БУРКА (жуёт сухарь). А сама?

БОРМОТУШКИНА. Да я тут бормотени налакалась, какая-никакая, а еда, и делиться ни с кем не надо. Никто не просит! Такие все мудрые, как на кладбище. Куда деваться бедной Бормотушкиной…

Сцена 18. Гаражи – Вход

Входит Айю, без сбруи и намордника. Осматривается.

ГОЛОС РАЗГОНА. Айю!?

Входит Разгон. Пауза.

РАЗГОН. Он тебя бил?

АЙЮ. Такая у него хозяйская любовь. Сначала радовался. Спустя день, связал на балконе и отметелил палкой.

РАЗГОН. За то, что убегала? Но ты же вернулась…

АЙЮ. Раньше он проделывал это раз в полгода, для профилактики. А тут – чуть ли не через день.

РАЗГОН. Озверел человек.

АЙЮ. Озвереешь тут. Всё у него пошло наперекосяк. Супруга забрала сына и ушла. На службе попал под сокращение. Нищета и тоска…

РАЗГОН. Но ты-то при чём!

АЙЮ. Была бы при чём, убил бы. Так устроен человек, он не может поверить, что он не бог, и во всех своих бедах виноват сам. Мне Сержант помог бежать.

РАЗГОН. Тебя приняли в его стаю?

АЙЮ. Вот, пришла просить.

РАЗГОН. В другое время они были бы рады такой мощи, но сейчас им голодно.

АЙЮ. Кто знает, может, мне будет, что предложить стае. В конце концов, человек для меня перестал быть человеком. Он такой же скотина, как все мы. Так чего ж беречь его секреты и запасы? А хозяин со мной много, где бывал, особенно в последнее время, когда искал место службы.

РАЗГОН. Я вспоминал тебя.

АЙЮ. Я тоже.

РАЗГОН. Скучал по тебе.

АЙЮ. Да.

Разгон и Айю подходят друг к другу, прижимаются голова к голове.

РАЗГОН. А как же чистота крови?

АЙЮ. К чертям собачьим эту ересь.

РАЗГОН. Так сложилось, я стал королём.

АЙЮ. Знаю.

РАЗГОН. И ты не пришла прямиком ко мне!? Ведь я могу больше, чем Сержант.

АЙЮ. Можешь. Но волей я обязана ему. Я должна рассчитаться.

РАЗГОН. И чем же ты собралась рассчитываться с этим кобелём?

АЙЮ. Едой. Продуктами питания, дурак.

РАЗГОН. Правда, когда я рядом с тобой, глупею. Становлюсь, кем был, - тупым хозяйским бойцом. Стань моей королевой.

АЙЮ. Так резко!? Надо подумать. Зачем я тебе?

РАЗГОН. Король должен хотя бы иногда дуреть оттого, что ты рядом.

АЙЮ. А кто же в это иногда будет умничать?

РАЗГОН. Королева.

АЙЮ. Но я тоже иногда хочу быть простой собачонкой!

РАЗГОН. Ты не сможешь. Ты – не я. Я – стечение обстоятельств, а ты – урождённая королева. И хватит болтать, у нас дела, Айю. Стая Сержанта бедствует, надо что-то предпринять. Согласна?

АЙЮ. Да, Разгон.

Плечом к плечу, Айю и Разгон идут к логову, разговаривают на ходу.

РАЗГОН. Как приятно, когда тебя не называют рексом.

АЙЮ. Рекс – значит, король. Хотя ты прав: рексов много, Разгон – первый.

РАЗГОН. Я знал, что лучше тебя мне не будет супруги…

Сцена 19. Гаражи – Логово

Мурка лежит у порога. Бормотушкина лакает своё пойло. Бурка догрызает сухарь. Сержант задумчиво пялится в стену.

СЕРЖАНТ (принюхавшись). Кажется, кто-то идёт… Мурка!

МУРКА (выглядывает за порог). Рекс идёт! А с ним… ёлки-палки, Айю, что ли!?

БОРМОТУШКИНА. Помяни короля он и явится. Мне определённо нравится такая форма правления. Да здравствует конституционная монархия!

Входят Разгон и Айю. Все псы поднимаются с мест, приветствуя.

РАЗГОН. Айю – моя супруга.

БОРМОТУШКИНА. И, надо полагать, - наша королева.

РАЗГОН. Мы пришли, чтобы обсудить непростую ситуацию с продовольствием в вашей стае.

БОРМОТУШКИНА. В нашей, рекс, в нашей. Давно ли ты вышел из этого логова…

РАЗГОН (даёт подзатыльник Бормотушкиной). Не забывай, с кем говоришь сейчас, а не кого ты знала вчера. Я не рекс, я – Разгон. И перестань лакать эту дрянь, сдохнешь раньше времени.

БОРМОТУШКИНА. Виновата, Разгон. Но сдохну я в моё время. Так что, меня беречь надо, а не мутузить. Опять же извини за простоту!

РАЗГОН. Никто тебя беречь не станет. Не станет тебя, Мурка заменит.

СЕРЖАНТ. Верно! Бормотушкина, ты сама хвасталась, Мурка, - твоя школа.

БОРМОТУШКИНА. Логично.

БУРКА. Так что там насчёт пожрать?

РАЗГОН. На первое время я решил выделить вам безвозмездную помощь из королевской доли. И это мы можем проделать утром, когда будет наведён порядок на складе.

БУРКА (тоскливо). Утром…

СЕРЖАНТ (даёт подзатыльник Бурке). Могло быть и никогда. Если бы не Разгон.

РАЗГОН (ворчит). На первое время… а на второе?

РАЗГОН. Айю?

АЙЮ. Есть идеи. Мы обсудим их с вашим вожаком сегодня же.

РАЗГОН. А почему молчит Мурка?

МУРКА. Я просто млею, король, оттого, что ты ответил на все мои вопросы, которые я даже не задавала. Вы – совершенно выдающийся пёс… и разумом, и статью…

АЙЮ (даёт увесистый подзатыльник Мурке). Насчёт стати моего супруга попрошу впредь вслух не выражаться.

Вваливается Зоря. Все удивлены её приходу, та тоже оторопела, увидев Разгона и Айю.

ЗОРЯ (униженно припав всем телом к земле). Я пришла… возьмите меня обратно! Не могу одна, не могу без вас, не хочу! (Пауза.) Я не так просто, не задарма. Я обратно с приданым. Там – мясо, много.

БУРКА. Мясо!

ЗОРЯ. Человеки обронили на ничейной земле, я подобрала и спрятала. Аккуратно подбирала, ни кусочка не куснула… правда.

СЕРЖАНТ. Разгон, как?

РАЗГОН. Ты – вожак.

МУРКА. Сначала надо проверить мясо…

БУРКА. Чего его проверять, его есть надо!

БОРМОТУШКИНА. Логично. Чего ждём?

ЗОРЯ. Так вы меня принимаете обратно?

СЕРЖАНТ. А если не примем?

ЗОРЯ. Тогда я смолочу всё одна и лопну от обжорства!

БОРМОТУШКИНА. Узнаю Зорю.

БУРКА. Смолотит ведь… Сержант!

СЕРЖАНТ (Разгону). Присоединишься?

РАЗГОН. Нет.

МУРКА. А как же тогда насчёт материальной помощи из королевских припасов?

РАЗГОН. Остаётся в силе.

БОРМОТУШКИНА. Истекаю желудочным соком!

СЕРЖАНТ (Зоре). Я тебя и без мяса… вернул бы. (Всем.) Погнали, псы! Зоря, веди!

Зоря, Бурка, Мурка, Бормотушкина и Сержант убегают.

РАЗГОН. Хорошо. Пойдём, покажу наш дом. О чём ты?

АЙЮ. Мой бывший хозяин устроился на службу. В отдел по борьбе с бродячими собаками. Вот такой казус. Сердце любит, а руки губят, - судьба. Они с соседом в кухне сидели, я слышала их трёп. Хозяин рассказывал, что они готовят акцию с отравленным мясом.

РАЗГОН. Не понял…

АЙЮ. Разбрасывают мясо нашпигованное ядом.

РАЗГОН. А не слишком ли жирно – мясом разбрасываться?

АЙЮ. Да там мяса-то – один запах. Но бродяги с голодухи умнут за милую душу.

РАЗГОН. С чего вдруг такая немилость грянула?

АЙЮ. Участились случаи нападения псов на людей.

РАЗГОН. Это верно. А что же общество охраны животных?

АЙЮ. Кто ж им скажет. А рядом со мной, на подстилке, никто из них разговор не подслушивал.

РАЗГОН. А если Зоря нашла то самое мясо…Ходу!

Разгон убегает, Айю – за ним.

Сцена 20. Пустырь

Здесь всё замусорено. Брошенные ящики, коробки, сломанные механизмы… просто грязь, - этакая импровизированная свалка отходов человеческой жизнедеятельности.

Вбегают Зоря, Бурка, Мурка, Бормотушкина, Сержант.

ЗОРЯ. Здесь!

СЕРЖАНТ. Стоять! Всем стоять. Зоря выгребает из тайника мясо – всё, подчистую. Смотрим, сколько, я делю, и только потом принимаемся за перекус. Но съедаем не всё! Я отмерю, сколько. Остатки относим в логово. Всем понятно? Бурка!

БУРКА. Да не дура же! Просто дайте мне кусочек, я его сглотну и тут же поумнею!

СЕРЖАНТ. Повторяю! Ни кусочка, покуда я не дам команду! Или, клянусь, выгоню из стаи.

БОРМОТУШКИНА. В данной кризисной ситуации эффективнее ослушника не гнать, а загрызать на месте. Будет еда на завтра.

ЗОРЯ. Вот уж, от кого не ожидала услышать такое…

БОРМОТУШКИНА. Твоё дело не ожидать, а выгребать мясо!

ЗОРЯ. Сержант?

СЕРЖАНТ. Помощь нужна?

ЗОРЯ. Нет, я справлюсь.

СЕРЖАНТ. Давай, Зоря.

Зоря забирается в кучу хлама. Разгребает. Начинает выбрасывать куски мяса к лапам псов. Собирается небольшая груда.

ЗОРЯ (выбравшись). Всё.

БУРКА. Дели, Сержант!

БОРМОТУШКИНА. Мурка, слазь, проверь, не завалилось ли чего за камушек.

Мурка забирается в кучу хлама. Сержант делит на равные доли, лишь одна кучка больше других – для себя.

ЗОРЯ. Не доверяете?

БОРМОТУШКИНА. Нет.

БУРКА. Ну, заныкала премиальный кусок…

МУРКА. Чисто.

СЕРЖАНТ. Возвращайся.

Вбегает Разгон, за ним – Айю.

СЕРЖАНТ. Каждый съедает по одному куску. Я – два. Приступаем…

РАЗГОН. Нет!

Разгон разбрасывает собак от мяса, те огрызаются.

АЙЮ. Мясо отравлено!

Пауза.

ЗОРЯ. Врёшь!

АЙЮ. Скорее всего.

БУРКА. Не слушай её!

Бурка бросается к мясу – Разгон бьёт её, та отползает, скулит от боли.

РАЗГОН. Мясо не жрать! Это отрава.

МУРКА. Докажи!

Разгон сильно бьёт Мурка, та отползает, скулит от боли.

БОРМОТУШКИНА. Я, конечно, не доверяю человекам, но впервые слышу, чтобы эти жлобы травили псов мясом! Перебор, Разгон…

РАЗГОН. Я сказал: нет.

СЕРЖАНТ. Здесь я – вожак. Уйди, Разгон. Мы слишком голодны…

ЗОРЯ. К бою!

БУРКА (поднимаясь в боевую позу). Загрызу…

МУРКА (встав в боевую позу). Порву!

СЕРЖАНТ. К бою!

Псы окружают Разгона. В круг впрыгивает Айю, вставая в боевую пару к Разгону.

АЙЮ. Разгон, оставь! Нам придётся их всех положить, они всё равно подохнут! Пусть едят. Вдруг всё нормально…

ЗОРЯ (истерично). Положат они всех… ага, как же.

РАЗГОН. Я не могу рисковать целой стаей.

СЕРЖАНТ. Уйди, собака, уйди от нашей еды…

РАЗГОН. Здесь есть моя – королевская доля!

СЕРЖАНТ. Бери и отваливай…

АЙЮ. Разгон! Не смей!

Разгон хватает кусок мяса из кучки Сержанта, кладёт в рот. Все обмирают. Пауза.

БУРКА. Мясо чистое!

Разгон, зашатавшись, падает на колени.

БОРМОТУШКИНА. Мясо отравлено…

ЗОРЯ. Не верю!

СЕРЖАНТ (подходит к Разгону, обнюхав). Он умирает.

АЙЮ (легко отбросив Сержанта прочь). Разгон!

РАЗГОН. Айю… отпусти меня.

АЙЮ. Что!? Не понимаю…

РАЗГОН (угасая). Я – не раб…

АЙЮ. Ты – не раб. Ты вольный пёс.

РАЗГОН. Я – пёс…

Разгон умирает.

МУРКА. Тётушка Бормотушкина, мне глянуть?

БОРМОТУШКИНА. Я – сама.

Бормотушкина подходит к Разгону, обнюхивает.

БОРМОТУШКИНА. Король умер.

СЕРЖАНТ. Какой же я урод… это же я должен был первым съесть отраву…

БУРКА. Повезло нам с королём.

Айю бросается на Зорю, подминает под себя, хватает за горло.

СЕРЖАНТ. Да, королева! Рви её! От неё все беды моей стаи!

БОРМОТУШКИНА. Псы своих не убивают. Если ты – королева.

Айю отпускает Зорю, отходит.

ЗОРЯ (сдавлено). Я не виновата…

БУРКА. Она, правда, не виновата! Она хотела нас накормить и – всё!

АЙЮ. Уходим.

МУРКА. Да здравствует королева.

Псы уходят. Входит Копейка, несколько помолодевшая, с ясным взглядом.

КОПЕЙКА. Разгон, я тебя вижу. Веришь, я нашла, кого искала. (Опершись передними лапами на тело Разгона.) Эх, жизнь моя…