ГЛАВА 15. – А почему подземный ход начинается в отхожем месте?

– А почему подземный ход начинается в отхожем месте?! – Дан ошеломленно разглядывал дыру в полу, на месте которой еще полминуты назад стояла ваза из нежно-кремового мрамора.

– Да потому что это место – последнее, где его будут искать!

Пока Дан мысленно сопоставлял и переваривал увиденное с услышанным, Лемма вдруг подхватилась и убежала, а вернулась с серебряным подносом, на котором красовались три пузатых, суженных кверху бокала. К каждому прилагалось по черной шоколадной розе.

– Выпить на посошок и посидеть на дорожку! – объявила нянюшка, от волнения покрываясь красными пятнами.

Изящные ноздри полуэльфа расширились, втягивая аромат изысканного янтарного напитка.

– Сунна, ради сури Ирэн я готов выпить даже яд королевской кобры, но… что это?

– Ароматизированный скадарский самогон! – не удержалась от шпильки Лемма.

Как и следовало ожидать, Дан махнул кодьяр залпом. И укоризненно задрал бровь на радость нянюшке.

– Богиня! Какое плебейство!.. – с улыбкой вздохнула Ирэн, выправив, потеребив и вновь спрятав под рубаху золотой кулон в виде коронованной неясыти с широко распахнутыми крыльями. Дан глянул искоса, уголки губ слегка приподнялись. Ну-ну… Кажется, путешествие обещает быть о-очень интересным.

Забрасывая на плечо мешок, Ирэн с удовлетворением отметила, что он совсем легкий, хотя вчера она разложила вещи практически поровну. Что ж, не ошиблась в выборе союзника, нет. Да и путешествие обещает быть еще и весьма приятным…

Проводы вышли легкими, с шутками, подначками и ценными напутствиями нянюшки, словно Ирэн не за море собралась, а уезжала охотиться на ланей вместе с отцом и свитой. Они с Леммой старательно обманывали друг друга и себя самих. Вскоре в водовороте новых впечатлений растворится червячок чувства недовершенности, гложущий сердце сейчас. Вроде бы распрощалась со всеми, насколько смогла позволить себе, все сделала. Даже дневник без единой записи, зато с неплохим наброском поперек разворота «Екатерины» – своего личного корабля, сожгла на всякий случай.

А сейчас, стоя на лестнице в подземелье и глядя на темный силуэт в золотом квадратике выхода, Ирэн понимала, сколь многого она не договорила. Недообняла, недоласкала, недоблагодарила старушку, пытавшуюся если не заменить ей мать, то хотя бы скрасить яркими мазками серую жизнь. За преданность, за самоотверженность, за храбрость. Уже слишком поздно и опасно наверстывать упущенное. Нянюшка впечатлительная, решит, что ее ханни прощается навсегда…

…Грот первого яруса встречал чужаков зловещим оскалом сталактитов и сталагмитов, а отложения фосфора делали его похожим на горящую пасть. Дан укрепил факел в трещине и расселся на полу, проигнорировав плоский, относительно удобный валун.

– Привал! – объявил он, не торопясь, однако, доставать флягу или мастерить бутерброд.

Вот он, час истины. Наконец-то пробил. Можно сбросить оковы недомолвок и стать самой собой. Почти. Прежде чем сесть на валун, Ирэн потянулась за поцелуем, но Дан решительно подался назад.

– Давайте для начала выясним, госпожа… Кэссиди, принцесса, Ваше Высочество… или как мне вас теперь называть?

– Только не на «вы», я же тебя не покупала… – воспользовавшись замешательством, Ирэн быстро коснулась губами его губ. Стылый жесткий валун – не золоченый трон, пред которым иной раз падают ниц даже наместники провинций – высокие ки’саары, поэтому девушка спину выпрямила, но забросила ногу на ногу, придав позе легкий оттенок небрежности, который правители могут позволить себе лишь в кругу близких друзей. – Ты догадался об этом до грота, после или в процессе?

– В гроте, когда ты назвала день побега. – Дан легко вернулся к привычной манере общения. – Сегодня начинается праздник в честь богини Иллады, и кэссиди никто не увидит целую неделю. И не хватится, естественно. А женщина, которая будет приносить в храм пищу – это Лемма, верно?

– Я ей доверяю, как себе.

– Подвох я заметил сразу. Ну не могут простую сури пустить в «муравейник», кем бы ни был ее отец… Кстати, это традиционная забава правителей?

– Увы, необходимость. Мы привыкаем к крови и смерти с юности, так завещал Лезандр Невэмар. Правитель должен оставаться хладнокровным и к чужой боли, и к своей.

– Кхм… Ну у вас и… порядочки…

– Удовольствия я от этого не испытываю, поверь. Что-нибудь еще тебя надоумило?

– Имя. Ирэн – это сокращение от Иллада Рэя Нэвемар. Придумала бы что-нибудь оригинальнее…

– Это не я придумала, а мама. В детстве, когда мы играли в шпионов на допросе.

– Кхе-кхе, ну у вас и… В общем, сова. Твой кулон. Сова – это птица богини Иллады, а твоя вдобавок коронована.

– Глупо рисковать собой, не имея заступника у сердца. Это все?

Дан оперся подбородком о кулак и иронично заметил:

– Да! Кстати, во времена моей юности воспитанные принцессы к дедушкам не приставали.

– А где ты родился?

– В Вышковицах. Это в Огневской губернии…

– Откуда мы импортируем красители для тканей?! – Ирэн прыснула. – Огнева стала губернским центром пятьдесят шесть лет назад! Врунишка, ты мне не в дедушки, а максимум в отцы годишься!

Дан патетично воздел руки к своду, спровоцировав очередной взрыв смеха.

– Камни, вы слышите это?! Принцесса Коварства заметила в моем глазу крохотную соринку, и теперь я, понимаете ли, брехло!

Ирэн смахнула слезинку, только потом сообразив, что руки-то не очень чистые. А-а, плевать с высокой колокольни! Или как на севере говорят?!

– Надо полагать, еще сюрпризы будут?

– Безусловно. – Ирэн многозначительно улыбнулась в ответ. – Что ж, если моя родословная тебя не смущает, может быть, займемся делом?

– Каким? – лукаво поинтересовался Дан.

– Например, перекусим и поговорим начистоту. Ничего не имеешь против лососинки?

Дан схватился за живот.

– Картина маслом: «Принцесса и нищий вкушают бутерброды с копчеными дарами океана»! И, заметь, полное самообслуживание!

Ирэн позволила ему нахохотаться вволю. Искренние эмоции – такая редкость при дворе кэссаря, что иной раз завораживают.

И сказала вслух то, что последнюю неделю согревало и придавало решимости:

– Нет, Эданэль. Будущая повелительница и аватар, принесший ей клятву, – только потом сообразив, что такие сюрпризы лучше преподносить осторожно…

Не зря сногсшибательные новости рекомендуют выслушивать сидя. Проглотив потрясение, Дан резко вскочил, увлекая за собой девчонку. Та не закричала, вырваться не пыталась, лишь сжала губы в нитку, да глаза заблестели янтарем.

– И кто же вам рассказал обо мне… Повелительница?

– Никто ничего не рассказывал, – так же холодно процедила Ирэн. – И пусти, ты мне ломаешь руку.

Перехваченная кисть наливалась краснотой, сквозь тонкую кожу вздулись голубые жгутики вен. Дан спешно разжал пальцы, мысленно обругав себя идиотом: всплески аватарьей силы были внезапными и почти не поддавались контролю.

– П-прости…

Сбивчивое извинение не устроило наследницу. Она уселась обратно на валун, забросила ногу на ногу и принялась массировать запястье с неторопливым изяществом, демонстративно отвернувшись от Дана. А тому подурнело. Поднял руку на женщину, которой обязан жизнью.

– Я… нечаянно, правда.

– Так. Выпей, пока не задымился. – Ирэн протянула флягу. – И сядь. Повелительница простила тебя, так что самобичевание отставить. Не думала, что клятва так действует на аватар.

– Хм… – Дан вытер губы, вернул флягу и плюхнулся рядом с… повелительницей, мучительно вспоминая, после которой рюмки успел поклясться. Спрашивать не торопился, боясь показаться пустозвоном, разбрасывающимся клятвами направо и налево, как базарная баба – шелухой от семечек. – Значит, ты вытащила меня ради клятвы? А я-то надеялся на искреннее сострадание и компенсацию за физический и моральный ущерб.

– Не зря надеялся, кстати. – Ирэн потеребила золотой кулон с редким, глубокого сапфирового цвета бриллиантом, украшавшим грудь священной птицы. – Я тебя спасла, потому что в «муравейнике» допрашивают преступников, и тебе там делать нечего. А о твоей природе узнала уже после, когда ты перекинулся у меня в комнате…

– Я – что?!!

– Конечно, ты был не в том состоянии, чтобы что-нибудь запомнить. Особенно то, как цапнул меня!

– Этого быть не… – Слово застряло в горле. Может, может. Вот почему Ирэн бинтовала руку, а он, дурак, грешил на неумелое обращение с репой!

– С такими клыками – вполне! – радостно возвестила Ирэн. – Ты мне руку почти насквозь прокусил. Пришлось соврать целителю, что я хотела подрессировать молодого гепарда. Четвертовал крылом кувшин, порвал подушку, Кошу до полусмерти перепугал…

– Ирэн! Первое превращение должны контролировать старшие! Я был не в себе! Я был ранен! Я мог тебя загрызть!

В наступившей тишине отчетливо слышалось сухое потрескивание факелов, далекий звук капели, даже мысли, казалось, ворочались с натужным скрежетом. Невозможно-невозможно-невозможно… невозможное возможно. Давно позабылись сны, когда мальчик-полукровка, легко пробежав по коньку крыши, нырял в персиковое небо навстречу восходящему солнцу. Давно привык к собственной неполноценности, давно смирился, а на предложения брата покатать шутливо отговаривался боязнью высоты.

Но никогда не говори «никогда» – и, да, возможно все.

– Стоп! – Ирэн присела на корточки перед ним, коснулась колена. – Дан, так ты раньше не менял ипостась?!

Тот кивнул, не отнимая рук от лица.

– Ирэн, я думал, что вообще не могу превращаться! Видимо, дар сам попытался защитить меня, сменив ипостась на боевую…

– Боевые качества в норме, размер чуть крупнее среднего – я по книжке проверила… Не понимаю, что тебя не устраивает? Маркий цвет или хвост?

– То, что взрослый аватар – это не безобидный щенок. Что, если я потеряю над собой контроль и кого-нибудь покалечу?

– Ё-п-р-с-т! – с чувством выругалась наследница престола. – Так. Будешь усиленно тренироваться. Как у вас говорят: без рыбки и труда крокодилов не наловишь?

– Ирэн, я серьезно!.. О-о, повезло мне, что это произошло не в «муравейнике»…

– Хе-хе. Повезло мне, что это произошло не в гроте…

Дан поперхнулся воздухом:

– Откуда у тебя такие фантазии?!

– Да что ты меня постоянно одергиваешь?! Я, между прочим, будущая правительница, а ты…

– Смерд, угу. Я запомнил. И, кстати, когда это я успел поклясться тебе в верности?

– В гроте и клялся. Я спросила: «Когда выберемся, ты меня не бросишь одну?» Ты ответил – цитирую: «Клянусь!» Из грота мы выбрались еще вчера, так что…

– Это филькина грамота. Выдурить клятву невозможно.

– Да-а?! А почему ты так испугался из-за этого?! – Ирэн торжественно продемонстрировала кулак и пунцовые полосы на запястье. – Ты не можешь навредить мне даже… неумышленно! Да ты даже плохо думать обо мне не смеешь!

Дану вдруг мучительно захотелось хихикать глупо-преглупо, как в детстве, когда услышал от приятелей байку об орке, который собрался на охоту, да забыл отвязать коня и битый час топтался на одном месте, удивляясь тому, что пейзаж не меняется. Значит, Ирэн читала об аватарах в книжке? В переводе с эльфийского на межрасовый, который и в руки-то взять тошно – через строчку плюнуть хочется? Или на скадарский?

«Клятва дается по велению сердца, а формулировка – только слова. На слове поймать невозможно. Но даже если клянешься всерьез, кто покарает за отступничество? Пресветлая? Иллиатар? Нет. Единственный судья аватара – его совесть…»

Пауза несколько затянулась. «Повелительница» воевала с лепешкой, потупившись и надув губы, как ребенок, обиженный на весь мир. Необходимая целой стране наследница Иллада и никому не нужная девушка Ирэн.

И она вот-вот соорудит бутерброд с собственными пальчиками.

– Отдай-ка. – Дан забрал нож и лепешку. – Ты можешь доверять мне без всяких клятв… повелительница.

– Когда мы доберемся до Равенны, я верну твою клятву… Если ты больше всего на свете дорожишь своей… самостоятельностью.

– Да, – односложно ответил Дан. Успеть бы за это время разобраться, чем он больше всего дорожит сейчас. – Скажи, а жених – это маленькая военная хитрость?

– Нет, это наместник в провинции Минор и мой родственник по отцовской линии. Как только я выйду замуж, отец передаст власть мне. И жить я буду, пока не рожу наследника. Видишь ли, Одаренным не нужен правитель с собственным мнением.

– Невеселая перспектива… Слушай, а почему маги не вырастят доппеля и не коронуют его вместо тебя?

– Да потому что храм Иллады никогда не признает и не впустит самозванца, и это увидят все собравшиеся на церемонию скадарцы. Коронация не состоится до тех пор, пока этого не захочу я! – Кэссиди немного надменно улыбнулась, ожидая вопроса.

Но, вместо того чтобы задать его, Дан выхватил саблю.

– Гули.

Н-да, заболтались на повышенных тонах. Странно, что спор не окончился в чьем-нибудь желудке.

Остроконечные уши, красные глаза, хрупкие на первый взгляд конечности. Скадарские гули от неверрийских отличались только тем, что голодны не были. Дан не раз видел этих тварей, но сытых – впервые. Животы походили на обтянутые серой кожей мячи, двое застыли с бараньим черепом в лапах, видимо только что прекратив дележку, самый мелкий и щуплый держал в зубах закопченную кость. Жуть. Глупо надеяться, что «живое мясо» отпустят подобру-поздорову, но нападать остерегутся, если хорошенько припугнуть. Чем? Огнем. Сейчас, по крайней мере, на факелы они поглядывали с опаской, а уж если забросить один в толпу… Посеребренные болты эффективнее, но их недостаточно, да и нежить не сообразит, отчего собратья по безмозглости рассыпаются прахом и что от рыжей девчонки лучше бежать, а не пытаться укусить.

Кэссиди, надо отдать ей должное, если и испугалась, то виду не подала. Во всяком случае, голос не дрожал, когда, порывшись в мешке, она подняла вопросительный взгляд на Дана:

– А духи ты переложил к себе, да?

– Выложил. Вместе с румянами и белилами… А что?

– Молодец! Я налила туда ладан! – Ирэн рывком затянула тесемки. – Быстро за мной во-он к тому сталагмиту – там боковой ход. Раз, два, н-ну!

На счет «три» Ирэн бросилась направо, следом побежал Дан. Гули, азартно взвизгнув, сорвались с места. Как обычно, всей толпой, царапаясь, кусаясь и давя упавших. Беглецов и преследователей разделяло несколько саженей, и расстояние стремительно сокращалось.

Девушка беспрепятственно добралась до стены и проворно зашарила по сталагмиту обеими руками. Краем глаза Дан заметил, что каменный нарост похож на грубую статую какого-то змееподобного существа. Вероятно, так и было. Двигаясь спиной вперед с предельной осторожностью, он очертил факелом полукруг. Гули шарахнулись обратно, но теперь поимка строптивой добычи стала делом принципа, если нежить имела понятие о таковом. Крались мелкой переступочкой сразу с трех сторон, не боясь покалечить своих же.

– Быстрей! – развалив пополам одного, аватар ткнул факелом в морду второго. Клыки третьего влажно щелкнули рядом с запястьем. – Ирррэ-эн!!!

Болт впился аккурат посередине серого лба. Дан успел только ойкнуть, когда его бесцеремонно дернули назад, едва не оторвав лелеемую с детства косу. Равновесие удалось удержать, но факел вылетел, со стуком покатившись по полу. Гули битком набились в проход, так что ни туда ни обратно, красные глаза полыхнули ярче и яростнее. Добыча уходит!

С размаху ударив по стене ладонью, Ирэн ногой залепила в оскаленную морду. Чернотой так и брызнуло. Мысленно возрадовавшись профессионализму сапожника, Дан рубанул по загребущей лапе с крючковидными когтями. Проржавленный механизм скрипел так, что сводило скулы, но плита неумолимо поплыла, тесня гулей к левой стороне прохода.

И они наконец сдались.

Схватка окончена.

Ход закрылся, отсекая разочарованный вой. Сиротливая горстка пепла, оставшаяся от перерубленной лапы, навевала мысли о том, что несъеденная лососинка еще продержится как минимум до позднего, очень позднего ужина. Дан подобрал факел.

– Ух! – с жаром выдохнула Ирэн. Глаза у нее блестели, грудь вздымалась так бурно, что верхняя перламутровая пуговка расстегнулась.

– Эээ… Поздравляю! Проверку на стойкость Повелительница прошла на «банзай». Только в следующий раз имей в виду: коса у меня одна – любимая. Аватар без косы, что… – Дан замялся в поисках подходящего сравнения, усердно отводя взгляд от проклятой пуговицы. Попутно заметил, что и вторая едва держится в петельке.

– Конь без гривы! – подсказала Ирэн. – Кстати, у тебя нет седловины. И как на вас летают?

– Седловины?!!

– Вы же верховые летуны! – Она рассмеялась, вызывая на словесную дуэль. Темная капля выкатилась из носа, чертя к губам рдяную стрелку. Следом вторая.

Дану стало не до веселья, тем более не до пуговок.

– Ирэн, у тебя кровь носом идет. Ударилась?

– Да? А-а, проклятье! – Девушка, хмурясь, вытерла юшку. – Да, ударилась, наверное. После твоих клыков – ерунда.

– Точно ничего страшного?

– Абсолютно! – Ирэн сердито отмахнулась и достала карту: – Я этот тоннель не проходила, но здесь он обозначен. Смотри.

Не слишком успокоенный ее беззаботностью, Дан присоединился к изучению карты, которая, благодаря наложенным заклятиям, выглядела рисованной только что, даже краска не потускнела. Ходы каждого яруса выделялись своим цветом, но, по словам Ирэн, обозначены были далеко не все. К счастью, этот имелся и опасности не представлял. Дан сообразил, что карту девушка «одолжила» у отца. Судя по ее умению ориентироваться, случилось то давненько. Самому ему было несколько не по себе. Дан знал, что никогда не заблудится в лесу, но подземелья – исконная вотчина гномов. Не хотелось думать о том, какая толща земли нависает над ними, но мысли, как нарочно, сводились именно к этому.

– Идти немногим дольше, чем по основному коридору. – Ирэн ободряюще погладила его по плечу. Вдруг скривилась, будто куснув неочищенный лимон, и принялась растирать виски.

– Все нормально? Ирэн!

– В ушах немного звенит – здесь воздух сжатый. Идем, пока у тебя не началось то же самое.

Объяснение понравилось еще меньше первого, но убедительных доказательств Дан подобрать не смог. Да, воздух действительно спертый. Да, могла удариться сильнее, чем думает. Тем более человеческие девушки вообще существа хрупкие…

– Дан, ты к полу примерз? Я не хочу здесь заночевать.

…А еще заносчивые, требовательные, единственным неоспоримым аргументом считающие веское «хочу»! Так и не надумав ничего путного, аватар поплелся за «повелительницей».

Согласно ручным часикам Ирэн (которые, к слову, она сама не разбирала и от Дана уберегла, хотя руки чесались у обоих) и нехитрым подсчетам, отмахали версты три, когда Высшие Силы решили, что экскурсантов не стоит отпускать без впечатлений. Аватар учуял его первым и подумал, что мерещится. Через минуту нос зажала Ирэн.

– Тебе не кажется, что здесь пахнет…

– Гнильем, – с отвращением подтвердил аватар.

По правде говоря, смердело хорошенько выдержанным на солнце трупом. Брезгуя принюхиваться, Дан внимательно прислушался.

Никого и ничего. Их дыхание было единственным звуком в тоннеле. Держа оружие на изготовку, на пару молясь одной богине, осторожно пошли дальше. До выхода было рукой подать. Прорвутся.

Источник вони, затопившей подземелье, обнаружился в зале, прорезавшем правую стену почти идеально полукруглой аркой. Высокий свод скрадывал густой мрак, и факела едва хватало, чтобы кое-как осветить ближнюю часть стен, исколотых рытвинами, разломанных паутиной глубоких трещин.

А на пол невозможно было ступить.

– Боги… – прошелестел Дан.

Ирэн, зажав рот обеими руками, бросилась в тоннель к выступу.

Считалось дурным тоном высаживать яркие цветы на дворцовые клумбы, лишь для тех, что имели оттенки пурпура, делали исключение. До бледных лилий и роз допускались только величественные парусники, специально для сих целей и разводимые, а, заметив леопардовую пестрокрыльницу либо иную «дикую» бабочку, весь садовый гарнизон дружно хватался за сачки…

…Нахальная стрекоза зависла высоко над зеркальной гладью, размышляя, кого бы осчастливить своей золоченой персоной: рыжие волосы девушки, разметавшиеся по изумрудной траве, салатную ряску, скатертью покрывшую заводь у берега, канареечные чашки кувшинок на ней, шоколадный бархат рогоза или же слетать к пунцовому диску, уже коснувшемуся краем рощи. В итоге облюбовала сочно-лиловый кипрей, согнав мелкую товарку. Общий контраст должен был казаться вопиюще безвкусным и вызывать острое чувство дисгармонии… но отчего-то не вызывал.

Маленький костерок на берегу почти не дымил. В жестяной кружке кипятились мензурка в детский мизинчик толщиной, полая игла и колпачок. Ирэн велела сделать это сразу. О том, что они увидели в подземелье, Дан говорить не мог, а она не знала, как оправдать отца, который не замечает и допускает такое прямо у себя под носом. Молчание стало в тягость, и немудрено, что первый же вопрос касался ее шаткого здоровья.

– Тебе уже лучше? – Дан поворошил прутиком крошечные угольки, почти пепел.

– Намного! А ты молодец. Я в первый раз расковыряла вену, прежде чем попала.

– И часто это бывает?

– Иногда… – Ирэн перекатилась на живот, удобно устроив подбородок на сложенных руках. – Дан, у многих проблемы с давлением.

– Ты могла предупредить сразу.

Ирэн зевнула. Ах-ха. Прямо сразу, прямо в гроте надо было сказать: «Кстати, через пару часов я буду умываться кровью, так что, милый, обними меня крепче, пока это не началось». Неромантично, зато вовремя… Ки’саар Аттон, возжелавший лицезреть появление на свет первенца, полгода шарахался от жены, пока та, потеряв терпение, не обратилась за помощью к Одаренным.

– Теперь знаешь… Что? Противно стало, да? Говори-говори, не стесняйся.

Дан, отвернувшись, швырнул прутик в костер.

– Противно. Просто отвратительно, если ты так обо мне думаешь.

– Ладно, не злись. – Ирэн дернула плечом. – Я так не думаю. Просто задала вопрос.

– Прости, я забыл. Ты же вообще не думаешь, прежде чем спрашивать…

– Ну хватит! Шприц прокипятился, так что пойдем. Не будем терять времени. – Ирэн хлопнула в ладоши и встала, обрывая разговор, зашедший в левое русло по ее же вине…

По дороге, плутавшей между пунцовых зарослей каллистемона, напряжение спало. Некий холодок отчужденности остался, но, по крайней мере, парень перестал корчить оскорбленную добродетель. Второй мешок он забрал, буркнув что-то о равновесии и сколиозе, а Ирэн вооружилась слегой и пошла впереди, простукивая дорогу и слушая теньканье хохлатых синиц. На счастье, змеи им не встретились, зато бронзовые веретеницы бесстрашно шуршали травой возле самых ног беглецов.

На окраину вольницы вышли на закате, когда крестьяне, не попавшие в столицу, уже собрались за праздничными столами, а молодежь разбрелась по берегу Орлики.

– А ты уверена, что этим двоим можно доверять? – спросил Дан после того, как миновали лужу, разлитую во всю ширину дороги. Матерые гуси посторонних в компанию не пускали, и купальню пришлось обходить, теснясь к штакетнику, из-за которого визгливо надрывалась моська.

– Я доверяю Владимиру, как Лемме, а он – Верунчику.

– Так их зовут? Откуда же они родом?

– Издалека, – со смешком уклонилась Ирэн. – Тебе будет о чем поговорить с ними. И Аристану тоже.

Крошечный домик, обмазанный глиной, терялся в абрикосовом саду, точно неказистый серый грибок с соломенной шляпкой. Зато веранда, увитая виноградом с черными, будто воском натертыми ягодами, крепко сбитыми в увесистые грозди, была чудесна и навевала приятные мысли о горячем ужине, прохладном вине и теплой компании. Ирэн топнула на белого козленка, с требовательным блеянием потянувшегося губами к ее карману.

– Владимир может показаться тебе немного странным.

– Он… болен? – Дан почесал висок.

– Нет, он с ума не сошел. И как раз это самое странное.

В ответ на условный стук из глубины дома послышался бодрый мужской голос с немного «акающим» выговором:

– Верунчик, открой, пожалуйста!

Дверь распахнулась, явив беглецам молодую женщину, раздетую по последней скадарской моде: лоскутки алого шелка липли к коже не иначе как магией. Волосы Верунчик смело красила хной до оттенка огненной меди, не довольствуясь натуральным цветом, зато глаза были вишневыми от природы. Если бы Ирэн не знала ее, то могла принять за продажную девку или незамужнюю сунну, что в принципе одно и то же.

– Ваше Высочество… – Верунчик медленно, учтиво склонила голову и, переведя взгляд на Дана, широко улыбнулась. – Ба! Старый знакомый! Давно не виделись, ушастик.