2015-06-28
301
Неверрийцы окончательно распрощались с теплом. Полевики, лешие и луговики, зевая, напоследок обходили полысевшие угодья; кикиморы с русалками ждали, когда станет лед. Дождь лил, не переставая, уже не робкий, а хлесткий, хозяйским веником кропотливо заметая следы Красной Щебетуньи. Ливень угнетающе действовал на Симку, на императора – втройне. Тучи над дворцом разогнали, только оптимизма сии меры не прибавили, к тому же на место под солнцем потянуло бесхозное зверье города. На собачью свадьбу, перерезавшую дорогу самому венценосному, последний закрыл глаза, но брачующиеся по углам сада кошки…
Зверье разогнали, а заодно с ним выпроводили парочку бродяг, под шумок распивавших самогонку в беседке у лебединого пруда. Придворный маг Леодий установил над дворцом купол, хоть император охранный колпак терпеть не мог, говоря, что чувствует себя, точно в клетке.
Запланированный совет пришлось отложить, потому что в ночь на восьмое листопада порталы внезапно дали сбой. Верховых гонцов отправили за теми из Ковена, кто жил в собственных имениях, а в столицу привык являться по вызову исключительной важности. На сей раз был повод собрать всех архимагов, да возможности подкачали. Неделя минула – порталы не работали…
– Как жаль, Симеон, что ты не ловишь крыс! – с неожиданной злостью сказал Повелитель и наконец отошел от темного окна. В этот вечер Симка опять пытался развеселить его игрой в карты, даже поддавался, да вновь ничего не вышло.
Кот со вздохом выпустил и втянул когти. Мыши, крысы в ЭКЗО водились – с лоснящейся белой шкурой, туго обтянувшей упитанные тельца. Они копошились в свежих опилках, весело поглядывая из-за прутьев на инспекцию с императором во главе. Были и лайки, и волки, и несколько карс, а одна самка – с приплодом, чем особо гордились ученые. Зверей действительно клеймили, но выводили одомашненные сторожевые, бойцовые и ездовые породы. Клейма зачаровывали, ключ от сейфа с матрицей одноразового заклинания хранился у завотдела, которому и Аристан доверял, и капитан лички Рэйвен Гром. Раньше доверяли. Император посмотрел, издалека порасспрашивал и решил отсеченную руку не показывать. Если мутить воду перед рыбалкой, вся крупная рыба заляжет на дно – прикармливай не прикармливай. Инспекция закончилась традиционно. Император поздравил сотрудников с успехами, те предъявили отчет о затратах. Невидимый Симка, улучив минутку, сам хотел провести инспекцию, но стукнулся головой о стену: отдел охранялся от всех видов лазутчиков.
Не подкопаешься…
– Крысы-оборотни хотят захватить власть… – пробормотал домовой, ни к кому конкретно не обращаясь.
– В точку.
Император отрешенно погладил золотую раму большой – в человеческий рост – картины, висевшей как раз над кроватью. Симка не считал портрет хмурого усатого дядьки подходящим для спальни, но Повелитель его любил и отказывался заменить спокойным пейзажем или натюрмортом. Безымянный художник не приукрасил последствия битвы за Равенну: вытоптанная трава, развалины столицы на заднем плане, вместо шпиля Академии магии – дым, сизым столбом уходящий в низкое предгрозовое небо. Доспех Лидора Победоносца покрывали пятна копоти и мазки бурой киновари, левая рука лежала в перевязи, а правой император сжимал стяг, истрепанный, с обгоревшей бахромой. Девиз на ленте гласил: «Под крылом моим – Отчизна!»
Неизвестно, как долго Повелитель предавался бы грезам о деяниях славного пращура, да в дверь постучали. Симка насупился: кто посмел беспокоить императора за полночь?! Впрочем, для большинства обитателей дворца ночная жизнь была нормой, даже когда не устраивались балы и торжества.
– Ваше Величество, срочное донесение от Его Высочества принца, – послышался негромкий голос эльфа из лички. Вроде звали его Ноэль, и вроде сегодня он состоял в карауле второго этажа, где изволил гостевать принц Савиэль.
– Симеон, брысь с подушки, если не хочешь скомпрометировать своего императора в глазах охраны, – шикнул Повелитель, направляясь к двери.
Кот вытянулся во фрунт и штопором ввинтился в подушку. Да, сам давал на охоте обещания, аж три, но от двух других (сесть на диету и носить тапочки) добрый Повелитель избавил, так что приходилось держать последнее хотя бы прилюдно. Горничная, прибираясь поутру, удивлялась, откуда на постели шерсть, на что Симка бодренько отвечал – нечисть не линяет, и он тут ни при чем! Может, Его Величеству сменить настой для волос?
– Его Высочество просит вас спуститься к нему в сад, Ваше Величество. Он говорит, что это очень важно, – ровно доложил эльф, когда император открыл ему.
– Сейчас? Зачем?
– Не имею чести знать, Ваше Величество, – так же без эмоций отвечал Ноэль. – Но он просил вас не медлить и прийти одному. Для Его Высочества это очень важно.
– Хорошо, проводишь меня.
– Да, Ваше Величество.
Закрыв дверь, император уныло посмотрел на камзол, дорогой, но нелюбимой тряпкой висящий поперек стула. Но – надел, пристегнул к поясу ножны, богато изукрашенные самоцветами. А вот рукоять длинного кинжала была простенькой кожаной, изрядно потертой.
– Надеюсь, Симеон, когда я вернусь, ты сумеешь отыграться.
– Ты броссаешь, ты покидаешь своего доброго верного Симку, Повели-итель?! – провыла из подушки черная голова.
– Симеон, ты же знаешь, что Савиэль тебя почувствует.
– А ессли западня?
– Какая? – непритворно изумился император. – Ноэля мне Савиэль и прислал, а с самим Савом мы знакомы с детства.
– Я вссе равно буду нервничать!
– Тогда повелеваю: ступай на кухню лечить невроз!
Оставшись один, Симка, сопя, потеребил кулон. Бесцеремонность, с какой принц вызвал императора, не возмутила: «знакомы с детства» означало дружбу, крепкую настолько, насколько крепкой она может быть между настоящим монархом и будущим. Удручало то, что их общество невероятно льстило, да и банальное кошачье любопытство прямо-таки грызло. Но и ослушаться было нельзя. Чтобы отвлечься, Симка представил несметные сокровища кухни: щербеты, пахлава, торты, сливки, молочная селедка…
– Устрицы!
Кот нырнул в кабинет. Другой домашний дух не смог бы проделать этого во дворце, но Симка получил разрешение от самого хозяина, сработавшее как ключ от всех дверей и стен. Кроме двери в монаршую опочивальню: она была обшита мертвым золотом – чрезвычайно редким металлом, не пропускающим любую магию.
Сквозь пол кабинета невидимый Симка просочился на второй этаж, а оттуда на первый, минуя будуары дам, спальни, залы, комнаты прислуги. Он не оглядывался, но чуткое ухо домашнего хранителя улавливало шепотки даже сквозь стены:
– Ах, милочка, ну куда вы клеите? Кто же сейчас клеит мушки над губой? Надо на щечку… вот так!
– Хи-хи-хи, смотри, какую очаровательную блошку подарил мне… – Стук чего-то легкого металлического об пол. – Ой! Ускакала!
– Хррр-свии… Хррр-свии… Ты чего толкаешься?
– А еще он сказал, что у меня кожа, как нежнейшая кемаль!
– Отдай солонку, раззява! – Звон затрещины. – Это ж кутайка[18], а не редиска!
– Ах, эта Милана утверждает, будто вы и ей говорили то же самое! – Воркующий голосок служанки в кладовке с мучными изделиями.
– Неправда, рыбка. Я никогда не повторяюсь, – оттуда же отвечал мужской насмешливый, очень знакомый…
Будучи подростком, хозяин жутко не любил, когда на романтический обед с кем-нибудь из северингских девушек Симка заявлялся без приглашения (а третьего лишнего никогда не приглашали). Мог запустить булкой или котлетой, но на то и был расчет.
Савиэль, даром что принц, поступил точно так же, да еще пару крепких фраз на межрасовом присовокупил. Домовой машинально распахнул пасть, заглотнул пряник и завопил во все горло:
– Тревога!!!
Аристан много слышал о туманах острова Альвия на юго-западе империи, но никогда там не бывал. Да и не хотелось. Поговаривали, иногда пелена там становится столь густой и плотной, что невозможно разглядеть пальцы вытянутой руки. Неудивительно, что на поселении повышенный спрос на борцов с нежитью, зато и оплата высока: там добывают редкоземельные элементы, каких и в Рудном Мысе нет. Они входят в состав практически любого алхимического зелья, а гномы с их помощью окрашивают стекло в невероятные цвета, но секрета не выдают. И даже не продают.
Туман в парке появился вслед за тем, как ушли тучи. Магическим он не был, просто сказывался резкий перепад влажности между улицей и дворцовой территорией. Молочная дымка пряталась в уцелевшей бурой листве, стелилась над землей, точно бесплотный зверь, диковинный, неизведанный наукой, а оттого непредсказуемый стократ. Шагая вслед за Ноэлем, Аристан представлял себя рудокопом-альвийцем, поутру с оглядкой пробирающимся к шахте. Исхоженный с детства парк превратился в неприветливый лес, в каких любят селиться чащобники. «Надо бы завести собственного домового, чтобы контролировал территорию до последней травинки», – думал император. Раньше редкие минуты уединения были отдыхом, и Аристан не хотел лишать себя хоть какого-то личного удовольствия, но теперь, познакомившись с Симкой, начал думать, что не так уж плохо всегда иметь под рукой такого вот непутевого, но верного и преданного питомца. И домовые духи далеко не так глупы, как утверждают маги.
Как Аристан и предполагал, Ноэль привел его на участок сада, который император сам распланировал согласно эльфийской символике камней и растений. Только белая сирень была мистическим деревом горцев: по их поверью, в ее цветах весной зарождается любовь. Но сирень давно засохла.
– Савиэль? – позвал император и кивнул Ноэлю, отпуская. Но эльф не тронулся с места. Светловолосый, бледнолицый, абсолютно неподвижный, он казался призраком, безмолвно скорбящим у собственной безымянной могилы в пруду.
Из тумана выступил еще один, вскружив спиралями невесомое белесое прядево. Только сейчас император заметил, что, пока он шел сюда, дымка загустела. Медленно и оттого неуловимо для глаза. Что-то здесь было неладно…
– Леодий?
– Да, Ваше Величество, – просто ответил тот. Высокий, сухощавый, болезненный на вид, Леодий не казался опасным, однако Аристан прекрасно знал, на что способен маг, в Алую Волну отчаянно сражавшийся под знаменами принца. А теперь, похоже, перешел на чужую сторону. Только на чью?..
– Где Савиэль?
– Полагаю, занят тем, что Его остроухому Высочеству удается лучше всего остального, – презрительно хмыкнул маг.
– Я всегда полностью доверял тебе, – с нажимом произнес Аристан, пытаясь тянуть время. Что он может – закричать? Но услышат, а главное, успеют ли? С тех пор как Леодий стал придворным магом, на территории дворца император чувствовал себя в полной безопасности. До этой минуты.
– Да, Ваше Величество. Поэтому я прошу не сопротивляться, и тогда он вас не тронет. Даю слово мага.
«А присяга на гербе ничего для тебя не значит?» – мрачно подумал император и тут осмыслил середину фразы. Говоря «он», маг имел в виду не Ноэля, а кого-то третьего, прячущегося за туманным пологом. Будто услышав мысли, незнакомец вышел к прудику, встал рядом с сообщником. Лицо скрывал капюшон, но Аристан увидел это лишь после того, как сумел отвлечь изумленный взгляд от длинной трости – оголовье в виде орлиной головы соприкасалось клювом с одним из витых лепестков львиной гривы, а остальные служили щитком. Точно такую же замаскированную шпагу император дарил отставному солдату Берену Грайту, ныне покойному градоправителю Северинга.
– Вам лучше уйти с ним по-хорошему, Ваше Величество, – нетерпеливо напомнил маг.
– Леодий, я все еще твой император…
– Хватит пустой болтовни! Усыпи его, – свистящим шепотом оборвал незнакомец.
Губы мага дрогнули, будто безмолвно прося прощения. Пасс…
Покачав головой, Аристан вытянул клинок.
– Леодий, не ты один зачаровывал меня в броню, есть маги сильнее.
– Его Величество говорил, что полностью доверял мне! – с напускной горечью переигранного шулера усмехнулся маг.
– Его Величество – просто человек, и он понимает, что может ошибиться…
– Ты! – приказали из-под капюшона.
Аристан спиной почувствовал движение, пригнулся, и кулак Ноэля свистнул мимо его головы. Бывший телохранитель перетек в сторону, становясь напротив. Глаза у него были пустые, как у завороженного. Если бы эльфы поддавались внушению. «Это что-то другое», – понял Аристан. И точно не подкуп. В каком бы состоянии ни находился Ноэль, но приказ он истолковал верно, и скай’лер остался в ножнах, однако император знал, что даже с кинжалом в руке не имеет шансов против безоружного эльфа. Натянутый, собранный, готовый в любой момент броситься, повалить и нажать сонную точку на шее.
Эльф поступил иначе – рухнул, точно ему подбили колени, едва успев выставить руки. Сам по себе с вершины каменной горки взвился булыжник и, не дав Ноэлю опомниться, огрел его по затылку. Повисла пауза. Аристан и противники созерцали самостоятельный камушек в ожидании дальнейшей инициативы.
Леодий догадался первым.
– А-а… Надо было прикончить тебя первым… – Он резко вскинул руку, с пальцев сорвался белый сноп лучей.
Симка мчался в сад, прихватив с кухонного стола единственное оружие, которое успел унести – немытый нож из серебряного сервиза на тридцать шесть персон. Если б домовой был привязан к дворцу, то, не сходя с места, мог бы увидеть все происходящее в любом закоулке подконтрольной территории и перенестись туда мгновенно. А так приходилось рассчитывать на собственные лапы и способность к коротким перемещениям. И все равно придет на выручку намного раньше гвардейцев. Куда бежать, Симка знал. Повелитель предпочитал беседовать в своем садике с прудом, камнями и погибшей сиренью, почему-то лелеемой особенно трепетно.
Цель Симка почувствовал прежде, чем увидел. Четыре тепленькие, живые сущности, а с ними еще кто-то… или что-то. Затруднительно было назвать его нежитью, но и обычной «житью» – тоже. Нечто.
Нечто стояло рядом с придворным магом, а за их спинами, там, где росли вишни, в тумане прятался кто-то живой.
– Его Величество говорил, что полностью доверял мне! – с пафосным трагизмом взвыл маг-ренегат. Невидимый Симка напружинился, готовясь к прыжку.
– Его Величество – просто человек, и он понимает, что может ошибиться… – спокойно ответил повелитель. Его отделял от злоумышленников только крошечный пруд, а Ноэль почему-то не спешил выполнять обязанности телохранителя.
– Ты! – рявкнуло нечто…
И Ноэль атаковал Повелителя! От неожиданности Симка выронил из пасти нож. Воин, присланный другом, присягнувший на гербе рода Эскабиан, оказался предателем! Его не обманули, как Симка посчитал сначала, его попросту купили!
Император легко увернулся, а эльф замер напротив, и домовой увидел его глаза. Абсолютно никаких эмоций в них не отражалось. Симка ничего не мог придумать лучше, кроме как броситься Ноэлю в ноги, а свалив, предусмотрительно тюкнуть булыжником. Пока остальные разбирались в ситуации, домовой ринулся обратно за ножом. Маг что-то забубнил, но кот не слушал, полностью сосредоточившись на слабо поблескивающем тонком лезвии. Совсем рядом… еще чуть-чуть… только лапу протяни… Игорный кубик, подаренный Алессой на удачу, в этот раз выкинул «нечет». Симка так подумал, запнувшись передними лапами в шнурке для кулона и распахав носом землю, влажную от туманного осадка. Над головой пролетел белый луч…
…и кот понял, что все же это был «чет», когда в паре шагов от него почва взорвалась грязью и дерном.
– Симка!
«Он меня впервые назвал по-домашнему», – отстраненно подумал кот. И сообразил, что стал видимым. Зацепило не заклинание на развоплощение нечисти, лишь ветер от него.
– Повелитель! Аристан! Батюшка-а!!! – Голоса звучали как через скатанную вату. Оглянувшись вполоборота, Симка увидел пятна факелов в тумане. Помощь была уже рядом.
– Леодий – предатель! – вцепившись в нож, закричал кот. Уж если погибать, так хоть не безвозмездно!
Туман напал со всех сторон одновременно, плотный и непроницаемо-белый, точно хорошо взбитые сливки. Казалось, прыгни, и зависнешь, как муха в паутине. Все вокруг наполнилось хлопаньем крыльев, словно звук отражала каждая частица пелены.
Как-то с легкой руки Эданэля провинциалы отправились в оперный театр приобщаться к прекрасному. От воплей дородной тетки с перьями на голове у Вилля глаза полезли на лоб, а Симка пожалел, что не захватил битых помидоров. В первый же антракт покинули избу-пытальню быстро и без оглядки, а словосочетание «акустический эффект» отнесли в разряд нецензурщины. Сейчас этот эффект наблюдался в полном объеме: казалось, сам туман состоял из тысячи тысяч крылатых тварей. Домовой пытался разглядеть хоть что-нибудь, но куда там! Не то что лапы, он собственный нос видел с трудом! И нос этот чуял нечто совсем близко… Вскочив на задние лапы, кот с визгом наугад пырнул серебром.
Вой, разорвавший туман в клочья, был не человеческим и не звериным.
Симку никогда раньше не пинали, и почувствовал он страх и растерянность обычного кота, которого бьют в живот сапогом. Боли не было. А потом стало темно и холодно. А еще очень-очень мокро…
Вынырнув из воды, домовой отметил, что туман стал обычной мутноватой поволокой. За деревьями мелькали факелы гвардейцев, и было их – море! Император с отрешенным лицом стоял на бережку. Леодия и сообщников след простыл. Симка запрыгнул на валун в центре прудика и сказал первое, что пришло в голову:
– Ква-ква!
Кажется, Повелитель не сразу поверил собственным глазам. Потом засмеялся. Без ненужной россыпи благодарностей вслух Его Величество взял домового на руки, и, лишь оказавшись в тепле за пазухой, Симка понял, что забыл обсохнуть.
– Ваше Величество! Батюшка, вы целы! Счастье-то какое! – Дворецкий Илай подскакал первым с намерением душевно обнять императора (сиречь хорошенько намять ребра), но тут из оттопыренного на груди камзола высунулась черная лапа и сотворила кукиш.
Часть подошедших гвардейцев взяла императора в тройное кольцо собственных тел, остальные рассеялись по территории. Ноэль не подавал признаков жизни, и, когда его перевернули на спину, все стало ясно. Симка не был виноват. Гвардейцу перерезали горло. Эльфы смотрели на мертвого соплеменника спокойно, без эмоций, а вот у Его Величества сердце застучало чаще. Илай, подпрыгивая на коротких ножках, накинул-таки на плечи «родимого солнца-батюшки» собственный кафтан, но император согрелся скорей от жаркого пыхтения суетливого колобка.
Вскоре вернулись трое гвардейцев с донесениями. Парк пуст, злоумышленники ушли через служебную калитку и растворились в завесе дождя. Караульные мертвы. Впуская сообщника, Леодий снял купол, и при побеге тратить силы на восстановление не стал. Не было смысла пытаться задержать охрану: и у капитана Грома, и у десятников имелись ключи-кулоны. Конечно, прочесывать ближайшие кварталы отправились немедленно, а вскоре на улицы выйдут отряды с собаками, но никто не сомневался, что розыск по горячим следам ничего не даст. По той простой причине, что следы смыл ливень, и тонкий нюх окажется бесполезным… Но вдруг выпадет «чет»?
– Эти покушенцы совсем обнаглели! Покоя нет в собственном дворце! Меня трижды пытались убить, но похитить – впервые! – возмущался Повелитель. – А теперь кто объяснит, какого шушеля я должен был идти с ним? Догадки есть?!
– Будут, Ваше Величество, – уверенно сказал капитан личной охраны Рэйвен Гром. Симке этот крепкий темноволосый мужчина напоминал бобра. Нет, не внешне, а целенаправленным упорством и методичностью, с какой он поставленных целей добивался. Ни один дуб не устоит! – Мы найдем этих двоих, и они заговорят.
– Не двоих, а троих! – Домовой высунул нос из-за пазухи. Кто-то сдавленно хехекнул, и плотное кольцо защиты без помех пронзил суровый взгляд капитана Грома. – Третий прятался во-он там!
Двое бросились в указанном направлении, но кроме облетевшей вишни, жухлой травы и помета, оставшегося после кошачьих гульбищ, ничего не нашли.
– Никого! Но остались следы.
– Яссен пень, – проворчал кот. – Но хотя бы он был жшшивым. А тот, кто пришшел с магом, был… не живым, не мертвым. Другим.
– Эта земля зачарована от нежити и враждебной нечисти задолго до Леодия, – неуверенно возразил император.
– Это была не нежшшить, не нечисть… Нечто.
Всем стало как-то не по себе.
– Ладно. Хоть одну из крылатых тварей вы подстрелили? – прервал гнетущее молчание император.
– Нет, Ваше Величество. Мы видели, как туман стекся к вам, слышали вой, но крылатых тварей здесь не было, – возразил один из гвардейцев, обменявшись недоуменным взглядом с сослуживцами.
– Что значит – не было?!! – в унисон возмутились император с котом. – Да они роились повсюду!
Посеревший лицом парень посмотрел на капитана.
– Мы прочешем парк столько раз, сколько потребуется. Если здесь был кто-то еще, то найдем следы, – пришел на выручку Гром.
– А магия? – спросил Симка.
– Маги скоро будут здесь и все осмотрят.
– Наши или ихние? – ехидно поинтересовался кот.
– Чьи «ихние»?
– А я почем знаю!
– У него невроз, – пояснил император. – Да и мне не мешает подлечиться…
– Как бы нам не простудиться, мой друг. За последнюю сотню лет равеннская осень изменилась не в лучшую сторону… – загнав скай’лер в ножны, поддержал принц так аристократически капризно, что у гвардейцев-орков закаменели лица. На них разве что надпись не вызеленилась: «Так какого шушеля с нами поперся?!»
Но Симка-то знал: первую сотню лет Савиэль разменяет не скоро. А еще знал, что этой ночью никто не посмеет ломиться в рабочий кабинет, дабы не гневить императора и его тепличного друга.
– Ваше Величество, а что делать с ним? – Рэйвен Гром кивнул на Ноэля. В широко открытых глазах теперь отражалось хотя бы небо.
– Он погиб при исполнении служебного долга, – помолчав, сказал император. – Похороните как подобает и оповестите родных.
– У него нет родных, Ваше Величество, – ответил один из эльфов. – Ни у кого из наших нет.
– Они знали, на что идут, – веско сказал Савиэль.
«И хозяин знал, – подумал домашний дух, – и хозяйка, да и я теперь тоже».
Но, как говаривал любимый хозяин, чем страшнее сеча, тем краше пир!
Игорный кубик потерялся в суматохе. Симка проверил место, где его застиг туман, потрусил до пруда, нырнул и обшарил дно, но напрасно. Кулон как испарился. Но что такое – удача? Поймать ее – не главное, важно уметь правильно ею распорядиться. А если сам не можешь, дай шанс другому. Счастливый случай уберег Симку от заклинания, но что, вернее, кто спас императора? А?
Амулет не нужен тому, кто сам стал талисманом.
Эпилог
Эльф вошел в столицу дождливым утром со стороны западных портовых ворот.
– Полушка, л’лэрд, – поводив перед его лицом мигающим амулетом, идентифицирующим расу, приветливо сказал привратник, которого не удивила ни дешевая, хоть и добротная одежда, ни очищенная от сучков палка, на которую опирался пришелец. Эльфы вообще ребята с приветом. Знакомый трактирщик рассказывал, что принц Савиэль обожает наряжаться мелким конторским служкой и кутить на «дядюшкино наследство» в питейных и игорных домах. В самом начале разгульного марафона его выставили из одного злачного заведеньица, так хозяин потом локти кусал: соседям-конкурентам «служка» оставил за ночь две сотни империалов.
Пришелец заплатил, многозначительно хмыкнув. Стражник учтиво кивнул: не ошибся, еще один ряженый вернулся из путешествия. Вон как блюдет конспирацию, даже пошлину детинками насчитал. Откуда ж парню знать, что деньги были последними? И на извозчика не осталось.
Ясеневый посох застучал по вымокшей равеннской мостовой. С первого взгляда стало ясно: что-то случилось. В глазах рябило от сине-зелено-белых мундиров столичной стражи; прохожих бесцеремонно останавливали, махали на них идентификатором расы и требовали документы. Из лавки магических безделушек вышло четверо стражников, толкая впереди себя немолодого уже мужчину с заломленными за спину руками. Следом, захлебываясь слезами, выбежала простоволосая женщина. Черная дверца хлопнула, лошади потянули тюремную карету, а человечка осталась мокнуть под дождем, глядя вслед тоскливо и беспомощно, как брошенная собака. Прохожие оборачивались, но никто не подошел. Эльф надвинул капюшон до бровей. Нет, просить помощи у стражи не станет. И что, демоны побери, здесь происходит?!
Столичный гость свернул с широкого проспекта на улочку потише и поспокойней. Поначалу он планировал обратиться к соплеменникам, чтобы помогли добраться до силль-миеллонского посольства, но Пресветлая решила испытать сына своего и наслала на город дождь. Эльфы (даже наполовину) не любят, когда им капает за шиворот, поэтому они отсиживались под крышами, предоставив улицы менее прихотливым народам. И пришлось л’лэрду рассчитывать лишь на собственные ноги. Ботинки отяжелели от воды, он промок до бинтов, но, сцепив зубы, ковылял на Третий Лепесток, пока не стало так худо, что пришлось прислониться к стене заведения с нечитаемой вывеской – буквы слились в темную полосу.
Последний месяц стал испытанием на прочность. Пришлось очаровывать, чтобы взяли на купеческое судно, чтобы корабельный костолом не жалел зелий, латая рану, чтобы маг-ветродув поднапрягся. Это отняло все силы, и эльф решил не рисковать, самостоятельно добираясь до Силль-Миеллона. Одним непрекрасным утром он попросту не проснулся бы, и тогда вырастет кленок в чистом поле или того хуже – в человеческой деревне на огороде. Малопривлекательная это перспектива – до точки в летописи Мира любоваться из хрустальных чертогов Пресветлой на себя, огородного. Не такой кончины ради он в сверкающем доспехе, окрыленный багряным плащом, вел карательный отряд своей ветви по следу скадарских агрессоров!!! Правда, с тех пор триста с лишним лет прошло, и доспех теперь стоит в зале для красоты, плащ сожрала моль, а кости огненного жеребца покоятся под кленом. «Эх, старость – не радость, – мысленно вздыхал л’лэрд, которому на вид можно было дать от силы лет тридцать. – Впору обрастать корой». Уже и местечко у ручья в кленовой роще подыскал, и из цветных валунов горку себе выложил, да разве ж кто даст спокойно одеревенеть? Эльф пожил долго и славно, и за эти годы усек непреложную истину: время идет, а люди не меняются. Все такие же обманчиво-нерешительные, словно тлеющие искры, готовые в единый миг обернуться лесным пожаром. Только с чьей стороны пойдет пал на этот раз? И удастся ли его остановить, а еще лучше – предотвратить?..
– Плохо, что ль, горемычный? – вернул эльфа в реальность сочувственный голос.
Горемычным себя л’лэрд не считал, но рана действительно разнылась, а поэтому он не ограничился лаконичным «да».
– Я пришел в город только что, и у меня срезали кошелек. Мне нужно в силль-миеллонское посольство на Третьем Лепестке, но не хочу обращаться к вашим стражам. – Раненый поднял голову.
– Э-э-э… – округлил глаза субтильный мужичок.
Монументальных габаритов женщина, сидевшая в крытой телеге, опустила бумажный кулек и переглянулась с мужем.
– Если вы окажете любезность, то я буду благодарен от всего сердца, а мои соплеменники щедро заплатят вам за доброту. – Эльф сдобрил голос толикой чар, чувствуя, что вот-вот ничком растянется в луже.
Женщина, смахнув воображаемую слезинку, жалостливо покачала головой.
– Охо-хонюшки, что ж творится-то! Нелюди какие! Средь бела дня да у честного люда на глазах исподнее отымут! Полезайте, конечно, помощь ближнему своему – дело, так сказать, богоугодное.
И прибыльное, подумал эльф, залезая в телегу.
– И то верно, голуба моя! – угодливо пропел мужчина и щелкнул вожжами. – А со стражничками гуторить и впрямь не о чем – как есть олухи лопоухие!
Нелюдь флегматично потер длинное острое ухо. Он давно отвык сердиться на людишек, у которых, как известно, речевой орган редко подчиняется мыслительному.
При виде зачарованных от непогоды белых стен за высокой витой изгородью, опрятной терракотовой черепицы и курящегося над трубой дымка у эльфа открылось второе дыхание. Резво для раненого он выпрыгнул из телеги, хотя, оказавшись на мостовой, пошатнулся. Дверь особняка распахнулась на стук немедленно, будто усердная служанка ждала за ней, подглядывая в замочную скважину.
– Ох, Пресветлая! – Полуэльфочка прижала ладони к щекам. – Л’лэрд…
– Прикажи налить в ванную шалфея. Халат подать полосатый – это побуждает к размышлениям о двойственной природе всего сущего, – распорядился Шантэль Тирриашаль д’ривен, прежде чем провалиться в спасительный обморок.
