Глава седьмая. Увидев Тори с Джонатаном, непринужденно обнимавшим ее за талию, Руперт насторожился

Увидев Тори с Джонатаном, непринужденно обнимавшим ее за талию, Руперт насторожился. Он тоже сразу сделал выводы.

— Дорогая, — сказал он хорошо поставленным голосом, который когда-то казался ей таким привлекательным. — Я провел прекрасный вечер с твоими родителями, но потом начал волноваться, что тебя долго нет. — Он взял ее под локти и, наклонив голову, слегка поцеловал в губы.

Тори почувствовала, как Джонатан тотчас снял свою руку с ее талии. Она резко отстранилась.

— Что ты здесь делаешь, Руперт? Зачем ты приехал?

Он улыбнулся и повернулся к Джонатану:

— Тори забыла о хороших манерах, поэтому я представлюсь сам: Руперт Монтгомери. А ты, должно быть, Джонатан, — с вызовом добавил он.

Сузив серые глаза, Джонатан ответил Руперту ледяным взглядом — сказать этому хлыщу его имя могла только она.

— Так зачем ты приехал? — повторила она свой вопрос.

— К тебе, конечно, — ответил он и обнял ее слегка за плечи.

Тори со злостью отметила, что жест не остался незамеченным. Окинув Руперта ледяным взглядом, она отодвинулась.

— А почему ты решил, что мне необходимо здесь твое присутствие?

— Вы простите нас, дружище, — по-мальчишески улыбнулся Руперт Джонатану. — Просто мы с Тори немного повздорили перед ее отъездом, и, похоже, она все еще не простила меня. — Он состроил очаровательную гримасу.

Глядя на стоявших рядом мужчин, Тори невольно отметила, какие они разные. Руперт — красивый блондин со смеющимися глазами и стройной атлетической фигурой, просто эталон мужской красоты. Его эгоистичная расчетливость умело прикрывалась маской мальчишеского очарования. Смуглая красота Джонатана была не менее яркой, но за внешней холодностью скрывалась страстная натура.

— Прощать никого не нужно, Руперт, — сказала она. — Просто у нас с тобой разные представления по поводу моего будущего, а вернее — диаметрально противоположные. — Она сделала глубокий вдох и повернулась к Джонатану. — Я очень благодарна тебе за чудесный вечер. — Ее взгляд умолял его не делать поспешных выводов.

Он проигнорировал ее просьбу, линия рта у него стала еще жестче.

— Ну что ты, — сквозь зубы произнес он, — я лучше пойду, чтобы не мешать вам с... мистером Монтгомери обсуждать ваши... разногласия.

Руперт достиг цели: Джонатан принял их за пару звездных голубков, между которыми возникла пустяковая ссора.

Тори взяла Джонатана под руку, чувствуя, как он напрягся.

— Когда мы завтра встречаемся? — В конце концов, он пригласил ее провести с ним завтрашний день. Потом она найдет время и объяснит, какого рода разногласия возникли между ней и Рупертом.

Подняв брови, Джонатан окинул взглядом Руперта, а потом насмешливо посмотрел на Тори.

— Давай-ка, сделаем паузу, — предложил он. — Боюсь, в ближайшие дни ты будешь занята со своим... гостем.

Взглянув с сожалением на непреклонного Джонатана, Тори неохотно выпустила его руку.

— Наверно, ты прав, — согласилась она. — Желаю тебе спокойно провести время, — добавила она решительно.

Он склонил голову и быстрыми шагами удалился прочь.

Она смотрела на отъезжающий автомобиль Джонатана и почувствовала, что Руперт снова обнял ее за плечи.

Тори сердито стряхнула его руку.

— Чего тебе от меня надо?

Он насмешливо вскинул светлые брови:

— Значит, это и был тот самый неуловимый Джонатан? — шутливо растягивая слова, спросил он.

— И что? — отозвалась она сухо.

— Только не рассказывай мне, что ты находишь его привлекательным, — усмехнулся он. — Это же какой-то айсберг.

От злости у нее на щеках выступили красные пятна.

— Когда мне понадобится твой совет, я обязательно обращусь к тебе. Спокойной ночи! — Она повернулась и пошла в дом.

Руперт последовал за ней.

— Твои родители пригласили меня переночевать, — сообщил он.

На пороге Тори повернулась к нему:

— А я отменила приглашение.

Он слегка пожал плечами, словно удивился ее неприветливости.

— Зачем ты грубишь? — терпеливо сказал он.

Он говорил с ней, как с капризным ребенком.

— В Дугласе полно отелей. Если не найдешь место, попросись к кому-нибудь в палатку.

Она представила, как Руперт в своем шикарном костюме забирается в палатку, и ей стало немного легче.

Неужели она действительно была влюблена в этого человека? Ведь он просто школьник-переросток, привыкший к дорогой одежде и комфорту.

А ведь всего несколько месяцев назад Тори считала, что своей карьерой она обязана исключительно Руперту, хотя на самом деле все было как раз наоборот!

Вот почему он так поспешно явился на остров — в таинственном незнакомце, о котором узнал из газет, он видел угрозу для себя. Руперт рассердился:

— Тори, это не смешно!

— Неужели? — Она удивленно подняла брови. — Странно, но меня это развлекает.

Она хотела открыть дверь, но он схватил ее за руку.

— А тебе не кажется, что ты поступаешь нечестно по отношению к родителям? — Он понизил голос. — Они так вежливо пригласили меня, а я демонстративно отправлюсь в отель. Неловко получается.

— Для кого неловко? — с вызовом спросила она, хотя он был прав: родители наверняка обидятся, решив, что Руперт побрезговал ими.

— Не ребячься, Тори, уже почти полночь, я просто не смогу устроиться так поздно в отеле.

Она насмешливо изогнула брови.

— Раньше ты умел находить выход из любого положения.

— Опять ты начинаешь, — разозлился Руперт. — Я объяснял, что расстроился из-за того, что ты никак не ответила на мое предложение выйти за меня замуж.

— Так расстроился, что тут же подхватил на презентации какую-то девицу и повез ее к себе на ночь, — с отвращением проговорила она.

Тори не могла решить, что ее злило больше ее собственная нерешительность или его поступок, когда, сделав ей предложение, он тут же затащил к себе в постель другую женщину.

— Давай не будем спорить, Руперт, — отмахнулась она. — Родители оставили тебя ночевать, так ночуй. Только прошу тебя уехать утром как можно раньше, — добавила она, видя, как лицо Руперта осветилось надеждой.

— Договорились, — быстро согласился он. Тори угадала ход его мыслей: он считал, что к утру она подобреет и изменит свое отношение к нему. Ну что ж, значит, его ждет горькое разочарование!

Когда они вместе вошли в кухню, лица у них были спокойными. Тори улыбнулась родителям — не стоило волновать их разногласиями с Рупертом, эту проблему она должна решить сама. Тем более что сейчас ее занимали мысли о Джонатане.

Увидится ли она с ним еще?

— Я так и думал, что ты здесь, — радостно произнес Руперт, входя в ее музыкальную студию.

Тори даже не посмотрела в его сторону — она перебирала гитарные струны, пытаясь вспомнить мелодию, которую наигрывал в воскресенье Джонатан. Она уже восстановила по памяти большую часть, но не до конца. Теперь надо было найти к этой мелодии слова.

Совершенно безразличный к музыке Руперт прошел через комнату и остановился возле дивана, на котором сидела Тори.

— Симпатичный мотивчик, — кивнул он, наблюдая, как она перебирает струны. — Что-то новенькое?

— Да, — ответила она, по-прежнему не глядя на него.

— Твоя мать накормила меня сейчас прекрасным завтраком, — сказал он. — Действительно, жизнь на острове имеет свои преимущества.

Тори криво улыбнулась.

— Яйца свежие, но мы не держим свиней, поэтому бекон куплен в супермаркете, да и хлеб тоже. Мама теперь не выпекает его дома.

Он высоко поднял светлые брови.

— Мы не в настроении с утра?

Тори почувствовала раздражение.

— Я просто говорю честно, — ответила она. — Как ты уже заметил, я занята, и если тебе больше нечего сказать...

В ответ Руперт опустился на диван рядом с ней. Тори взглянула на него — как обычно, элегантен: светло-серая рубашка заправлена в серебристо-серые брюки, на ногах черные туфли ручной работы, отполированные до ослепительного блеска. Очень подходящая для фермы одежда!

Он заметил ее критический взгляд и быстро отреагировал.

— Я научусь, — пробормотал он.

— Не стоит утруждаться. — Она встала и отложила гитару. На ней были голубые простенькие джинсы и голубая же футболка. — Ты здесь не задержишься, — проговорила она, глядя на него в упор.

— Я не верю, что ты все еще сердишься на меня, Тори, — спокойно ответил он, совершенно не тронутый ее неприветливым отношением. — Ты провернула интрижку с американским красавчиком, и видишь, я на тебя не в обиде.

Она с яростью уставилась на него.

— Никакой интрижки я не проворачивала. Да если бы и так, ты не в обиде лишь потому, что не имеешь права обижаться.

— Я сделал тебе предложение, Тори, — напомнил он вполголоса.

— Тори? — насмешливо переспросила она. Раньше он всегда называл ее Викторией. — Может, ты и сделал мне предложение, но, помнится, я ответила тебе твердым отказом.

Он посмотрел на нее:

— Но ты тогда разозлилась на меня.

Еще бы! Приехав к нему в отель, она обнаружила там растрепанную рыжую девицу, на которой не было ничего, кроме полотенца!

— Я больше не сержусь, но ответ тот же самый: нет! — твердо произнесла она.

— Знаешь, Виктория, — нараспев начал он, — у тебя вырабатывается комплекс примадонны.

Она едва сдерживалась, чтобы не наговорить ему гадостей. Щеки вспыхнули от гнева, она не отрываясь смотрела на него.

— И вообще, — продолжал он, — ты становишься вульгарной склочной бабой!

— Да как ты смеешь!..

— А в чем дело? — продолжал он дразнить. — Не любишь правды о себе?

Да разве это правда?

— Мне нелегко говорить тебе подобные вещи, Виктория, — продолжал Руперт, кладя руку ей на спину, — но кто-то же должен был это сделать.

Он явно получал удовольствие, наблюдая за ее реакцией. Только он ошибается — она никогда не считала себя центром вселенной. Это он, Руперт, видел в этом мире только себя и запросто мог солгать, чтобы достичь своей цели!

Она криво улыбнулась:

— Неплохой ход, Руперт, ты почти убедил меня, теперь я точно знаю, что я на правильном пути. — Она холодно посмотрела ему в глаза. — Не нужно мне новых ангажементов, ограничимся тем, что есть. У меня другие планы!

— Предупреждаю, ты не можешь позволить себе уйти со сцены на целый год, — зло прошипел он, уставясь на нее ледяным взглядом.

— Осторожно, Руперт, ты теряешь свое очарование, — поддразнила Тори.

— К черту мое очарование!

— Я тоже так думаю, — ядовито проговорила она. — У нас контракт на пять лет, с оговоркой, что его можно возобновить по истечении срока. Контракт заканчивается через три месяца, то есть как раз после окончания европейского турне. После этого наши пути — личные и профессиональные — окончательно разойдутся.

Глаза у него зло сверкнули.

— Без меня твоя популярность не продержится и полгода. — Руперт искривил рот в неприятной усмешке. — Это я сделал тебя такой!

— Это чистое вранье! — Тори укоризненно покачала головой. — Ты помог мне, и я благодарна тебе.

— Ты выбрала странный способ благодарить, — возразил он.

Она подняла брови.

— Я действительно благодарна тебе, Руперт, — твердо повторила она, — но ведь не ты дал мне голос.

— Но ведь и не эти два простака, твои родители. — Он кивнул в направлении фермы.

Тори побледнела.

— Ты забываешься, Руперт, — угрожающе сказала она, сверкнув глазами.

Он скривился в усмешке:

— Почему же? Я лишь напомнил тебе, что Бьюкенены не являются твоими настоящими родителями. — Он насмешливо покачал головой. — Ты родилась в середине марта, значит, вероятнее всего, в результате какого-нибудь кратковременного романа или интрижки во время ежегодного сборища мотоциклистов на острове. Я не прав?

Тори охватила слепая ярость, сдерживало лишь сознание того, что именно этого Руперт и добивался.

Ее никогда не беспокоило, что она приемная дочь — она знала, что не все родители так любят своих детей, как любят ее Дэн и Телма Бьюкенен.

— Уйди, Руперт, — устало проговорила она. — Иначе ты наговоришь такого, о чем мы потом оба пожалеем.

— Ты так думаешь? — зло усмехнулся он.

— Думаю, — кивнула она, выдержав его пристальный взгляд.

Он со свистом втянул воздух, стараясь подавить гнев.

— Давай поговорим серьезно, Тори. — Его голос снова стал вкрадчивым. Он, видимо, понял, что перешел границы. — Мы уже так давно вместе, и зачем нам ругаться? Если ты действительно хочешь годик отдохнуть...

— Не менее года, Руперт, — подтвердила она. — И я искренне надеюсь, что «мы вместе», как ты выразился, касается исключительно профессиональных отношений. — В ней по-прежнему бурлил гнев. — Все личное между нами кончилось давным-давно.

На его губах появилась печальная улыбка.

— Это следует понимать как еще один отказ на мое предложение?

Он решил снова пустить в ход свои чары, но было уже поздно. Слишком поздно!

— Мое отношение не переменилось, — сказала она твердо. — Советую тебе вернуться в Лондон, а я приеду к началу турне.

— Обещаешь?

— Я никогда не обманываю ожидания своих поклонников, — ответила она ровным голосом. В ближайшие три месяца, гастролей он наверняка использует любую возможность, чтобы убедить ее возобновить контракт. Это будет тяжелое время!

— Давай лучше посмотрим, можно ли отправить тебя сегодня, — сказала Тори. — Сейчас улететь легче, чем прилететь, — добавила она, и оказалась права: удалось приобрести билет на самолет, отлетающий после обеда. Она не стала придумывать отговорки и оправдания, а просто отказалась везти его в аэропорт и заказала для него такси.

Руперт задержался у открытой дверцы.

— Извини, сегодня утром я погорячился.

Он сожалел не о том, что обидел ее, а о том, что сорвался в неподходящий момент.

— Я тоже сожалею, — устало сказала она, — но по крайней мере мы все выяснили.

Руперт глубоко вздохнул и коснулся ладонью ее щеки.

— Если тебя это немного утешит, могу сказать, что ты — единственный в мире человек, способный вывести меня из равновесия. — Он неловко улыбнулся.

Ну еще бы, ведь за годы работы в качестве менеджера Виктории Кэнан он заработал немалый авторитет, и теперь не многие посмели бы сказать ему «нет». Иначе им не поздоровилось бы.

— Дело в том, что... — начала она и осеклась. — Что ты делаешь?

Он резко рванул ее к себе, крепко прижал и впился ей в губы.

Тори начала отбиваться, но его руки сжали ее, словно два железных обруча. Таким Тори его никогда не видела.

Ей казалось, что поцелуй никогда не кончится, но тут у нее за спиной по гравию зашуршали шины автомобиля.

Когда Руперт оторвался от нее, на лице его сиял триумф. Руперт мельком бросил на нее взгляд и повернулся в сторону приближающейся машины.

«Ягуар». За рулем сидел Джонатан, и лицо его не сулило ничего хорошего.