Введение. Давайте посмотрим правде в глаза: все мы с вами — потреби­тели

Давайте посмотрим правде в глаза: все мы с вами — потреби­тели. И неважно, что именно мы покупаем — мобильный телефон, омолаживающий крем швейцарского производства или баночку Coca-Cola, — шопинг является неотъемлемой ча­стью нашей повседневной жизни. Каждый день на нас сыплют­ся десятки, если не сотни, рекламных объявлений и рыночных предложений. Рекламные ролики на телевидении. Рекламные щиты на улицах. Баннеры с рекламой в Интернете. Реклама в витринах магазинов. Нас повсюду окружают имена брендов, каждый из которых постоянно обрушивает на нас свою ин­формацию. Но разве возможно запомнить хоть несколько на­званий в этой бесконечной рекламной лавине, с которой мы сталкиваемся каждый день? Почему одна информация задер­живается в нашем сознании, а другая — отправляется на свал­ку промышленных отходов умственной деятельности человека и пылится среди недолговечных рекламных роликов Huggies и других, в равной степени невыразительных посланий, пред­назначенных для потребителей?

Я не могу не вспомнить сейчас о том, что часто случается со мной, когда я останавливаюсь в отелях. Зайдя в комнату отеля в незнакомом городе, я тут же забрасываю куда-нибудь ключ от номера или свою кредитную карточку и через доли секунды полностью забываю, куда все подевалось. Данные об этом без­возвратно стираются с жесткого диска моей памяти. Почему?

Осознаю я это или нет, причина кроется в том, что мой мозг одновременно воспринимает множество информации — на­пример, в каком городе и часовом поясе я нахожусь, сколько времени осталось до следующей деловой встречи, когда я в по­следний раз что-то ел и т. п. А поскольку кратковременная па­мять человека весьма ограниченна, ключ от комнаты не обна­руживается.

Мозг человека постоянно собирает и сортирует информа­цию. Некоторая ее часть отправляется в долгосрочное храни­лище, а большая часть информации извне превращается в мусор и предается забвению. Этот неосознаваемый процесс проис­ходит каждую секунду, каждую минуту, каждый день.

Люди постоянно задают мне один и тот же вопрос: зачем я написал книгу о неиромаркетинге? Я занимаюсь несколькими областями бизнеса, постоянно путешествую по миру, консуль­тирую руководителей крупных компаний. Дома я нахожусь всего шестьдесят дней в году. Так почему же, несмотря на та­кую высокую занятость, я выкроил время на то, чтобы прове­сти такое масштабное исследование? Консультируя компании по вопросам создания мощной и успешной торговой марки, я сделал открытие: сегодня многие бренды напоминают утерян­ный ключ от номера. Перефразируя моего соотечественника Гамлета, что-то неладно в рекламном мире. На слишком мно­гие товары сегодня нет спроса, они прекращают свое суще­ствование, едва заявив о себе на рынке. Традиционные методы исследования здесь не работают.

Как профессионал по созданию брендов, я стал одержим этим вопросом. Мне хотелось докопаться до сути того, поче­му потребители предпочитают определенный бренд в одежде, определенную марку автомобиля, определенный крем для бри­тья, шампунь или шоколад. Я понял, что ключ к ответу лежит в исследовании мозговой деятельности человека. Я был твердо убежден, что, если смогу найти ответ, он не только перевернет мир рекламы, но изменит ход наших мыслей и наше поведение в качестве потребителей.

И все же в моем утверждении есть доля иронии: мы, потреби­тели, чаще всего вообще не задаем себе эти вопросы. Если бы вы спросили меня, куда я положил ключ от номера — на кровать, на прикроватный столик, на полочку в ванной или спрятал под пультом дистанционного управления, — все равно я не смог бы вам ответить. По той же самой причине я не могу объяснить, по­чему я купил iPod Nano, часы Casio, чай с молоком Starbucks или пару джинсов Diesel. He знаю, почему. Просто купил.

Но если бы маркетологи сумели узнать, что именно про­исходит в мозге человека в момент совершения покупки, что влияет на предпочтение одного бренда другому, какая инфор­мация проходит фильтры памяти, а какая нет, они нашли бы ключ к созданию будущих брендов класса люкс. Вот почему я затеял это трехлетнее с многомиллионным бюджетом путеше­ствие в мир мозга потребителей, брендов и науки.

Прочитав книгу, вы узнаете, что нейромаркетинг — увлека­тельный симбиоз маркетинга и науки о человеке — приоткрыл для нас сознание человека, стал ключом к тому, что я называю биологией покупок (Buyology), ключом к нашим подсозна­тельным мыслям, чувствам и желаниям, каждый день побуж­дающим нас делать выбор в пользу того или иного продукта.

Следует отметить, что представление о маркетинге как о на­уке, способной заглянуть в человеческий мозг, вызывает у мно­гих людей нервную дрожь. Когда большинство из нас слышит фразу «сканирование мозга», воображение соскальзывает в па­ранойю. Это представляется нам грубым вторжением в сферу личного, как будто огромная и страшная Любопытная Варвара с рентгеновским взглядом делает видимыми наши сокровен­ные мысли и чувства.

Одна организация, известная под названием Commercial Alert, обратилась в конгресс с просьбой запретить нейромар­кетинг, утверждая, что исследования человеческого мозга име­ют целью «подчинить разум и использовать его в коммерческих целях». «Что произойдет, если нейробиологи будут исполь­зовать свои знания, чтобы вызвать желание купить продукт посредством скрытой рекламы?»— спрашивает та же органи­зация в письме к президенту Университета Эмори Джеймсу Вагнеру (при этом кафедра нейробиологии данного универ­ситета была названа «эпицентром нейромаркетинга»). «А что, если нейромаркетинг, — спрашивает организация в петиции к Сенату США, — будет использоваться в политической про­паганде, провоцируя возникновение новых тоталитарных ре­жимов, общественных конфликтов, войн, геноцида и бесчис­ленных смертей?»

http://www.commercialalert.org/issues/culture/neuromarketing/commercial-lert-asks-senate-commerce-committee-to-investigate-neuromarketing; http://www. ■rganicconsumers.org/corp/neuromarketing/cfin.

Я глубоко уважаю мнение организации Commercial Alert, но нахожу его совершенно необоснованным. Безусловно, как и любая новая отрасль науки, нейромаркетинг потенциально создает пространство для критики, но вместе с тем влечет за 2обой и моральную ответственность. Я необычайно серьез­но отношусь к этой ответственности, потому что каждый ве-iep сам становлюсь покупателем, и меньше всего мне хотелось эы сыграть на руку компаниям в манипулировании нашим дознанием.

Я не верю в то, что нейромаркетинг может превратиться з инструмент власти коварных коррумпированных прави­тельств или мошенников-рекламодателей. На самом деле ней-эомаркетинг так же прост, как молоток. Конечно, в руках не-1естных людей он может стать оружием, но его назначение не 5 этом. Ведь на владение молотком не нужно получать специ-шьное разрешение. То же самое можно сказать и о нейромар-сетинге. Это всего лишь инструмент, призванный помочь нам щределить, о чем мы, покупатели, думаем, принимая решение) покупке того или иного продукта или бренда, а иногда и рас-срыть тайные уловки маркетологов, желающих соблазнить или)бхитрить нас без нашего ведома.

Я не намерен помогать компаниям использовать открытия в области исследований мозга с целью получения контроля над сознанием покупателей и не собираюсь превращать нас в ро­ботов. Возможно, в далеком будущем найдутся люди, которые захотят использовать этот инструмент в корыстных целях. Но, я надеюсь, большинство отнесется к нейромаркетингу кон­структивно, для того чтобы лучше узнать самих себя, челове­ческие желания, внутренние импульсы и мотивацию, и ис­пользовать эти знания в реальной жизни. (Согласитесь, глупо отказываться от этого.)

Хотите узнать мое мнение? Лучше понимая собственное, на первый взгляд иррациональное поведение — например, поче­му мы покупаем рубашку от известного дизайнера или каким образом определяем, подходит ли соискатель на данную долж­ность, — мы получаем больше контроля над собой. Чем лучше мы понимаем, почему становимся жертвой уловок и обмана рекламистов, тем лучше сможем оградить себя от их посяга­тельств. И наоборот, чем больше компаний имеет представ­ление о неосознанных желаниях и потребностях покупателей, тем более полезную и ценную продукцию они принесут на ры­нок. В конце концов, почему бы маркетологам не позаботиться о создании товаров, которые сразу придутся по душе покупа­телям? Они улучшат нашу жизнь, сделают ее более радостной. С этой точки зрения и с правильной этической установкой, ис­следования в области человеческого мозга принесут всеобщую выгоду. Только представьте: продажа товаров будет приносить компаниям больше прибыли, а покупатели получат именно то, чего они жаждут. Вот было бы прекрасно!

До настоящего времени единственным способом понять поведение потребителя было наблюдение либо опрос. И никак иначе. Представьте себе, что нейромаркетинг — это один из трех кругов диаграммы Венна. Изобретенная в 1881 году анг­лийским логиком и философом Джоном Венном, эта диаграм­ма отображает все возможные отношения между подмноже­ствами и традиционно используется в математической теории множеств. Другими словами, если один из кругов диаграммы изображает человека, второй — темные волосы, третий — усы, то в области их пересечения будет изображен темноволосый усатый мужчина.

Но если уж вы задумали изобразить с помощью двух кругов диаграммы Венна два классических метода исследования рын­ка, количественный и качественный, то вам пора включить в схему и еще один круг — нейромаркетинг. В области пере­сечения этих трех кругов лежит будущее маркетинга — ключ к полному пониманию мыслей, чувств, мотивации, потребно­стей и желаний покупателей, т. е. всех нас.

Безусловно, нейромаркетинг не даст ответов на все вопро­сы. Это молодая наука, и ее знания ограничены отсутствием цельного представления о человеческом мозге. Однако мы все больше узнаем о влиянии бессознательного на наше поведе­ние, поэтому уже сегодня некоторые крупные ученые по все­му миру стали серьезно заниматься этой удивительной наукой. Основанная на наиболее значительных исследованиях нейро-маркетинга, эта книга стала моим личным вкладом в развитие этой области знания. (Некоторые из моих утверждений мо­гут вызвать вопросы, чему я буду весьма рад, поскольку верю в конструктивную силу диалога.) В науке ничто нельзя считать истиной в последней инстанции, и я убежден, что эта книга по­ложит начало глубинному изучению вопроса о том, почему мы покупаем. Если я достигну своей цели, то результат развенча­ет многие мифы, отринет предположения и убеждения, долгое время объяснявшие, почему нас привлекают одни и отталкива­ют другие товары. Очень надеюсь, что моя книга придется вам по душе, вы многое узнаете из нее и станете лучше понимать свою биологию покупок — те силы, которые подталкивают вас к совершению покупки.

ГЛАВА 1 ПРИТОК КРОВИ К ГОЛОВЕ

Самое значительное исследование в области нейромаркетинга проводится постоянно

Невзирая на дождь и хмурое небо, курильщики собрались перед одним из медицинских учреждений Лондона, в ко­тором размещается центр нейровизуализации. Они чувствова­ли раздражение и беспокойство, не знали, чего ожидать; и это было неудивительно, ведь их ожидало самое значительное в истории исследование в области нейромаркетинга. Некото­рые из этих людей называли себя социальными курильщика­ми, объясняя, что выкуривают одну сигарету утром, одну во время ланча и, возможно, еще пяток вечером на вечеринке с друзьями. Другие признавались, что уже давно стали заяд­лыми курильщиками и выкуривают несколько пачек сигарет в день. Все они были преданы какой-то марке сигарет, кто-то — Marlboro, а кто-то — Camel. Согласно правилам иссле­дования, они знали, что им будет запрещено курить в течение следующих четырех часов, поэтому спешно пытались насы­ть свой организм смолами и никотином. В перерывах между затяжками они просили друг у друга зажигалки, спички и, выпуская кольца дыма, обменивались фразами типа: Интересно, справлюсь ли я? Все это понравилось бы Джорджу Оруэллу. Как думаете, сможет ли машина прочитать мои мысли?

Изнутри помещение было похоже на медицинскую лабораторию: все стерильно чистое, спокойное и сдержанное, прохладные белые коридоры и беззвучно открывающиеся серые;ри. Проходя мимо одного из кабинетов, я заглянул внутрь)ез широкое окно: среди нагромождения столов, электронного оборудования и трех огромных компьютеров стояли учёные в белых халатах. У меня сразу возникла ассоциация с диспетчерской кабиной. Я рассматривал помещение, и больше то меня поразил МРТ-сканер (МРТ — функциональная магнитно-резонансная томография) — прибор, цена которого равняется четырем миллионам долларов США. Сканер представляет собой гигантскую сферическую камеру с примыкающей к ней платформой для пациента. Сегодня томография мозга является самой продвинутой и доступной технологией: МРТ измеряет магнитные свойства гемоглобина, частиц красных кровяных клеток, транспортирующих кислород по всему организму. Другими словами, МРТ измеряет количество насыщенной кислородом крови, циркулирующей в головном мозге человека, и может исследовать участок размером в один миллиметр.

(В книге сохранено авторское описание метода. — Примеч. ред.)

Не секрет, что, когда мы заняты умственной деятельностью, мозгу необходима энергетическая подпитка, чаще всего в виде кислорода и глюкозы. Чем больше используется какой-либо отдел головного мозга, тем больше энергии он потребляет и, соответственно, тем больше усиливается приток насыщенной кислородом крови к этому отделу. Во время сканирования МРТ такой гл головного мозга отобразится ярко-красным цветом. Таким образом, ученые смогут узнать, какой отдел мозга задействован в умственной деятельности в определенный момент времени.

Нейробиологи обычно используют этот огромный меха­низм массой в 32 тонны для диагностирования опухолей, мел­ких и крупных очагов поражения после инсульта, повреждений суставов и других состояний, которые значительно хуже выяв­ляются при помощи рентгеновской или компьютерной томо­графии. МРТ чрезвычайно полезна и в нейропсихологии: она проливает свет на трудноизлечимые психические заболевания: психозы, психопатическое и биполярное расстройство личности.

Однако курильщики, мерно расхаживающие и беседующие друг с другом в приемной, вовсе не были подвержены заболе­ваниям или расстройствам. Эти люди были тщательно отобра­ны для участия в самом масштабном исследовании в области нейромаркетинга, чтобы помочь разгадать загадку, вот уже не­сколько десятилетий ставящую в тупик работников системы здравоохранения, табачные компании и все курящее и некуря­щее население планеты.

В течение долгого времени ваш покорный слуга является свидетелем того, что предупреждения о вреде курения, разме­щенные в самых видных местах, странным образом не оказы­вают ни малейшего влияния на курильщиков. Курение вызы­вает рак легких. Курение вызывает эмфизему. Курение во время беременности вызывает врожденные дефекты плода. Абсолютно объективная информация. Ее трудно опровергнуть. И это всего лишь мягкие увещевания американцев. Производители сигарет в Европе размещают свои предупреждения в черных рамках, словно выделяя их жирным маркером, чтобы они лучше броса­лись в глаза. В Португалии подобные надписи вытесняют даже верблюда на пачках сигарет Camel, и даже детям понятен смысл фразы «Fumar Mata» («Курение убивает»). Но ничто не сравнит­ся с предупреждениями о вреде курения в Канаде, Таиланде, Ав­стралии и Бразилии, а скоро то же самое произойдет и в Велико­британии. В очень жесткой и натуралистичной форме на пачке сигарет размещены полноцветные изображения опухоли легких, гангренозные ступни и пальцы ног, язвы, разрушающиеся зубы и признаки рака гортани и ротовой полости.

Казалось бы, эти картинки должны были бы заставить боль­шинство курильщиков отказаться от своей вредной привычки. Тогда почему с 2003 по 2006 год, несмотря на ограничения ре­кламы табачных изделий, постоянные призывы и предупреж­дения органов здравоохранения, а также крупные правитель­ственные инвестиции в антитабачные кампании, объем продаж сигарет в мире увеличился на 13%.

Однажды в одном австралийском круглосуточном магазине я услышал, как одного курильщика кассир спросила: «Вам си­гареты с изображением легких, сердца или ног?». «Как часто вы задаете этот вопрос?» — поинтересовался я. «Почти каждому второму покупателю», — был ответ. Несмотря на все, что из­вестно о вреде курения, предположительно одна треть взросло­го мужского населения на планете продолжает курить. Каждый день в мире продается порядка 15 миллиардов сигарет, то есть примерно 10 миллионов сигарет в минуту. В Китае, где милли­оны людей до сих пор верят, что курение излечивает болезнь Паркинсона, ослабляет симптомы шизофрении, повышает эф­фективность работы клеток головного мозга и работоспособ­ность, курит 300 миллионов человек'. Кроме того, курят 60% врачей мужского пола. В Китае ежегодно продается 1,8 трил­лиона сигарет, что составляет треть выкуренных сигарет в ми­ре2. В КНР потребляется больше сигарет, чем в США, России, Японии и Индонезии вместе взятых. Всего же в мире насчиты­вается 1,4 миллиарда курильщиков. По прогнозам Всемирного Банка, к 2025 году их число вырастет до 1,6 миллиарда.

Никотиновая зависимость в странах Запада и сегодня яв­ляется насущной проблемой. Курение считается основным фактором человеческой смертности в Испании и ежегодно становится причиной 50 тысяч смертей. В Великобритании курит примерно одна треть взрослого населения в возрасте до 65 лет, а 42% людей той же возрастной группы становятся пас­сивными курильщиками у себя дома1. От курения в Велико­британии умерло в двенадцать раз больше людей, чем за время Второй мировой войны. По данным Американской ассоциа­ции по борьбе с заболеваниями легких, заболевания, связан­ные с курением, ежегодно поражают здоровье 438 тысяч аме­риканцев, «включая тех, на кого никотин оказывает косвенное воздействие, например, преждевременно рожденные дети, которые из-за курения матерей стали жертвами вторичного воздействия канцерогенов». Каковы же затраты на здравоох­ранение в США? Свыше 167 миллиардов долларов в год2. Но вопреки этому табачные компании разрабатывают новые тех­нологии, чтобы разрушить наше здоровье. К примеру, благода­ря усилиям компании Philip Morris появилось новейшее оружие против запретов курения на рабочих местах — Marlboro Intense, короткие, но крепкие сигареты с повышенным содержанием смол. Такая сигарета рассчитана всего на семь затяжек и лег­ко заполнит свободную минутку между деловыми встречами, телефонными звонками и презентациями. 3

· http//library.thinkquest.org/l 7360/text/tx-e-pod.html.

· http://www.theglobeandmail.com/ servlet/Page/document/v5/content/subscribe?user_ URL=http://www.theglobeandmail.com%2Fservlet%%2Fstory%2FLAC.20050611.CHINAl.

Это невозможно понять. Неужели курильщики сознатель­но закрывают глаза на предупреждающие этикетки? Неужели, глядя на остальных мужчин и женщин, они думают: меня это не коснется!'Или хотят продемонстрировать всему миру свою от­вагу? Неужели они верят в свое бессмертие? Как они могут не беспокоиться, зная об опасности для своего здоровья?

Вот что я надеялся выяснить при помощи МРТ. Поуча­ствовать в моем исследовании были приглашены тридцать два курильщика. Я выбрал их среди 2081 волонтера из США, Великобритании, Германии, Японии и Китая для проведения крупнейшего в истории мирового исследовательского проекта в области нейромаркетинга.

· http://news.bbc.co.uk/2/hV3758707.stm.

· www.lungusa.org/site/pp.asp?c=dvLUC9O0E&b=39853.

· http://online.wsj.com/artide/SB120156034I85223519-email.html.

Затеянное мной исследование по масштабам в 25 раз пре­вышает любую другую работу в области нейромаркетинга, известную сегодня. С помощью оборудования, отвечающего последнему слову техники, в ходе исследования был выявлен скрытый механизм влияния брендинга и рекламных сообще­ний на наше сознание, на то, как наше внутреннее «я» реагиру­ет на возбуждающий фактор, как, сами того не осознавая, мы контролируем свое поведение (или то, как мы думаем и ведем себя). Другими словами, я отправился в путешествие, чтобы раскрыть большой секрет и ответить на множество вопросов о покупателях, компаниях, менеджерах по рекламе и о спосо­бах правильного управления ими.

Вот, к примеру, есть ли смысл в продакт-плейсменте? (Я на­шел ответ на этот вопрос и со знанием дела утверждаю: нет.) Какова сила изображения логотипа? (Запах и звук гораздо могущественнее изображения.) Действительно ли существует реклама, воздействующая на подсознание? (Возможно, имен­но она повлияла на ваши покупки в круглосуточном магазине пару дней тому назад.) Накладывают ли отпечаток мировые ре­лигии на выбор потребителей? (Конечно, причем их влияние все усиливается.) Как влияют на нас предупреждения о вреде для нашего здоровья? (Читайте об этом далее.) Эффективен ли сексуальный подтекст в рекламе (не особенно) и как его уси­лить? (Будущее покажет.)

Начатое в 2004 году, исследование длилось три года, стои­ло около 7 миллионов долларов (которые предоставили мне восемь международных организаций), состояло из огромного числа экспериментов и задействовало тысячи людей по все­му миру: двести ученых, десять профессоров и докторов наук, а также представителями комитета по этике. Использова­лись две наиболее передовые технологии сканирования моз­га: магнитно-резонансная томография (МРТ) и современный аналог электроэнцефалограммы, известный как топографиче­ское картирование электрической активности мозга (ТКЭАМ). Исследовательскую группу возглавили Джемма Калверт, профессор прикладной нейровизуализации Университета Уорвик в Англии, и основатель компании Neurosense в Оксфор­де, профессор Ричард Зильберштейн, генеральный директор научно-исследовательского института Neurolnsight в Австралии. Каковы полученные результаты? Скажу лишь, что они полностью изменят ваше представление о том, что, каки почему мы покупаем.

Марлен, одна из курящих участников нашего исследова­ния, лежала на спине внутри МРТ-сканера. Аппарат произвел слабый звук, свидетельствующий о начале работы, платформа поднялась до необходимого уровня и остановилась. Марлен выглядела слегка растерянной (это естественно), но, когда со­трудник надел ей на голову защитный шлем, готовя к первой томографии на сегодняшний день, на ее лице все же появилась натянутая улыбка.

Из анкеты и собеседования с Марлен из графства Миддл-секс я узнал, что она начала курить пятнадцать лет назад, еще в школе (недавно Марлен развелась с мужем и одна воспиты­вает двоих детей). Она не считала себя зависимой от никотина, идентифицируя себя скорее с «курящими за компанию»: она выкуривала всего несколько «легких» сигарет в день, да еще семь-десять в течение вечера.

«Влияют ли на вас предостережения о вреде курения на сига­ретных пачках?» — спрашивается в одном из вопросов анкеты.

«Да» — написала Марлен, пощелкав шариковой ручкой так, будто пыталась высечь из нее искру.

«Стали ли вы курить меньше вследствие этого?»

Еще один утвердительный ответ. Движения шариковой руч­кой стали более нервными. (Я никогда не курил, но представ­лял, что сейчас чувствует Марлен.)

Женщина дала достаточно четкие ответы на вопросы интер­вью, теперь настало время узнать, что происходит в ее сознании. Для тех, кто никогда не подвергался МРТ, скажу, что это не самая приятная и расслабляющая процедура. Сам аппарат работает весьма шумно, к тому же продолжительное время приходит­ся лежать неподвижно, а это очень утомительно. Если же вы подвержены приступам паники и боитесь замкнутого простран­ства, вам может показаться, будто вас заживо похоронили в теле­фонной будке. Находясь внутри, следует сохранять спокойствие йога. Дышите глубже. Сделайте вдох, вьщох. Разрешено моргать и глотать, но если вдруг у вас зачешется левая нога, лучше проиг­норировать это ощущение. Любой тик, подергивание, гримаса, поворот тела — в общем, малейшее движение приведет к неточ­ному результату. Обручальные кольца, браслеты, цепочки, укра­шения для пирсинга — все нужно снять до начала эксперимента. Вы и глазом моргнуть не успеете, как мощный магнит сканера притянет к себе даже мельчайшие металлические предметы.

Марлен находилась внутри сканера чуть более часа. С помо­щью небольшого проектора, по внешнему виду напоминающе­го зеркало заднего вида в автомобиле, на экране один за другим в разных ракурсах появлялись изображения сигаретных пачек с предупреждениями о вреде курения. При появлении каждой картинки во время этого слайд-шоу Марлен просили оценить свое желание курить; она сообщала об этом, нажимая на кнопки так называемого пульта — маленькой черной консоли, похожей на клавиатуру уменьшенного до размера руки аккордеона.

В последующие полтора месяца мы привлекли к обследова­нию всех остальных участников.

Пятью неделями позже глава исследовательской группы, профессор Калверт, показала мне результаты. Мягко говоря, я был удивлен. Даже профессор была поражена своими от­крытиями: предупреждающие надписи по бокам, на лицевых и тыльных сторонах сигаретной пачки абсолютно не подавля­ли желание участников курить. Они не оказывали никакого влияния. Другими словами, все эти устрашающие фотографии, ограничения со стороны правительства, миллиарды долларов, инвестированные некоторыми странами в антитабачные кам­пании, в итоге оказались бессмысленной тратой денег.

Вы уверены в достоверности результата? — переспросил я.

— Абсолютно, — ответила профессор, добавив, что стати­стическая погрешность соответствует норме.

Анализируя полученные результаты, профессор Калверт обнаружила еще более удивительные факты. Все предупрежде­ния, информирующие о риске эмфиземы, болезней сердца или ряде других хронических заболеваний, натуралистические фо­тографии пораженных легких, гортани, лимфатических узлов на самом деле стимулировали зону головного мозга куриль­щиков под названием область прилежащего ядра, играющую ключевую роль в получении человеком приятных ощущений. Эта область представляет собой связующее звено нейронов и активизируется, когда человек очень чего-то хочет — алкоголя, наркотиков, сигарет, секса или азартных игр. В возбужденном состоянии область прилежащего ядра требует постоянного уве­личения дозы.

Итак, результаты МРТ показали, что предупреждающие надписи на упаковках сигарет не только не смогли уменьшить тягу к курению, а напротив, воздействуя на область прилежа­щего ядра, вызывали еще большее желание выкурить сигарету. Мы пришли к выводу, что лозунги о вреде курения, призван­ные его предотвратить, снизить количество раковых заболева­ний и спасти жизни многих людей, превратились в разруши­тельный инструмент табачной промышленности.

Большинство курильщиков, отвечая на вопрос анкеты о том, действуют ли на них предупреждающие надписи, отве­чали утвердительно. Возможно, они на самом деле так думали или полагали, что такого ответа от них ждут исследователи, но, может быть, им было стыдно, потому что они сознательно при­чиняли вред своему здоровью. Как позже выяснила профессор Калверт, волонтеры стыдились не столько того, что позволили курению разрушить свой организм, а того, что они не могли противостоять возбуждающим желание курить факторам. Они не могли осознать разницу между этими вещами. Марлен не собиралась никого обманывать, отвечая на вопросы анкеты. Ее собственное сознание — область, в которой изначально нет места абсурду, — стало противоречить ее словам. Подобное происходит в сознании каждого из нас ежедневно.

Результаты следующей серии исследований головного мозга человека были не менее провокационными, поразительными и противоречивыми, чем проект по изучению поведения ку­рильщиков. С каждым проектом я приближался к намеченной цели — развеять устоявшиеся предположения, мифы и убежде­ния о тех методах рекламы, брендинга и продакт-плейсмента, которые вызывают наш интерес к продукту и заставляют поку­пать его. Если мне удастся узнать, что за невидимые силы дви­жут нами и помогают открывать свои кошельки, эти три года МРТ-исследований станут самыми важными в моей жизни.

Я — эксперт по глобальным брендам. Главным делом всей моей жизни стало изучение мышления и поведения покупа­телей, причин приобретения тех или иных товаров, а также способов действия маркетологов и менеджеров по рекламе для того, чтобы вдохнуть новую жизнь в слабый, неконкуренто­способный или доселе никому не интересный продукт. Если вы внимательно посмотрите, в вашем доме найдется немало «моих» брендов: это и бытовая химия под раковиной на кухне, и шоколадка, припрятанная в ящике письменного стола, и телефон возле кровати, и крем для бритья в ванной комнате, и машина в вашем гараже. Возможно, я помогал продвигать мар­ку вашего телевизора или кофе, который вы в спешке выпили утром. Чизбургер с беконом и картофель фри, съеденный вами в кафе на прошлой неделе. Программное обеспечение вашего компьютера. Аппарат для приготовления эспрессо. Вашу зуб­ную пасту. Ваш шампунь против перхоти. Вашу гигиеническую помаду. Ваше нижнее белье. Я занимаюсь этим уже многие годы и участвовал в создании различных брендов антиперспирантов, товаров женской гигиены, смартфонов, пива, мотоциклов, духов а даже бренда куриных яиц в Саудовской Аравии — этот список можно продолжать еще долго. Я считаю себя экспертом в области брендинга и брендов будущего, ведь опыт работы в разных уголках земного шара позволяет мне с высоты птичьего поле-га узреть образ потребителя и основные направления развития маркетинга. Руководство крупных компаний видит во мне, как и в других моих коллегах, специалиста, готового быстро прийти на помощь и реанимировать их бренды.

Представьте на минуту такую ситуацию: вы владелец линии по производству дорогостоящей насыщенной минералами воды из кристально чистых горных рек и артезианских источников, и ваш бизнес терпит крах. Компания хочет, чтобы покупатели поверили, что вода разливается в бутылки эльфа­ми, стоящими по колено в водах фьордов, а не на огромном заводе в пригороде Нью-Джерси. Но, несмотря на это, удель­ный вес товара в обороте рынка стремительно уменьшается, и никто в компании не знает, как дальше действовать. Тогда за проблему берусь я. В чем особенность этой продукции? Чем она может выделяться? Существуют ли какие-нибудь истории, обряды или таинства, которые в сознании потребителя будут ассоциироваться с нашим товаром? Если нет, сможем ли мы копнуть глубже и отыскать что-то полезное? Сможет ли эта продукция прорваться сквозь границы двухмерного маркетин­га и начать воздействовать на те органы чувств человека, о ко­торых раньше руководство компании даже не задумывалось? Запах, тактильные ощущения, звуки. Как насчет фирменного звука открывающейся крышечки? Или розовой соломинки для любителей пофлиртовать? В конце концов, ведь должна же ре­кламная кампания быть яркой, оригинальной и рисковой или ей суждено быть скучной, незапоминающейся, похожей на лю­бую другую кампанию?

Поскольку я часто путешествую, мне легко наблюдать развитие брендов в разных странах. Триста дней в году я на­хожусь в пути, провожу исследования, выступаю с презен­тациями и лекциями. Во вторник я могу быть в Мумбаи. На следующий день — в Сан-Паулу, Дублине, Токио, Эдинбурге, Сан-Франциско, Афинах, Лиме или Шри-Ланке. Но плот­ный график поездок скорее стал моим преимуществом, ведь я могу информировать руководство компаний, которое обычно слишком занято, чтобы выйти на ланч из своего здания, о том, как продается их продукция в магазинах Рио-де-Жанейро, Ам­стердама или Буэнос-Айреса.

Мне уже много раз говорили, что моя внешность не соот­ветствует роду моих занятий. В тридцать восемь лет мой рост составляет 173 см, а лицо и по сей день, на счастье или на беду, сохранило моложавый мальчишеский вид. За многие годы я нашел этому объяснение: я вырос в Дании, где всегда очень холодно, так что климат сам позаботился о молодости моей кожи. Отличительные черты моей внешности, будь то заче­санные назад светлые волосы или привычка одеваться во все черное, создавали у многих людей впечатление, что я странный подросток-миссионер или не по годам сообразительный стар­шеклассник, который слегка растерялся, перепутав зал заседа­ний совета директоров с учебным классом. Но за многие годы я привык к этому. Можно сказать, это стало даже частью моего собственного имиджа.

Итак, как получилось, что я стоял у окна стерильной меди­цинской лаборатории в омытом дождями английском универ­ситете и наблюдал, как один за другим внутрь на процедуру МРТ заходят волонтеры?

К 2003 году мне стало совершенно ясно, что традиционные методы исследований, такие как изучение потенциала рынка или фокус-группы, совершенно не способны выяснить, о чем действительно думают потребители. Причиной тому — наше иррациональное мышление, полное прочно укоренивших­ся в обществе и традициях предубеждений, наше воспитание и другие факторы, имеющие скрытое, но мощное влияние на формирование нашего выбора. Подобно Марлен и другим ку­рильщикам, которые утверждали, что предупреждения о вре­де курения нейтрализуют их желание выкурить сигарету, нам тоже может казаться, что мы знаем, зачем совершаем те или иные поступки, но при более глубоком рассмотрении вопроса наше сознание говорит нам обратное.

Задумайтесь над этим. Все люди считают себя рациональ­ными существами. Мы едим, одеваемся. Мы ходим на работу.

Мы помним о том, что вечером нужно выключить обогрева­тель. Мы скачиваем музыку. Мы посещаем тренажерный зал. Мы способны пережить любую кризисную ситуацию — упу­щенный шанс, падение ребенка с велосипеда, болезнь друга, смерть члена семьи и т. п. Мы можем решить все эти проблемы по-взрослому. По крайней мере, мы к этому стремимся. И если партнер или коллега по работе обвиняет нас в иррационально­сти, мы можем обидеться. Возможно, кто-то обвинит во вре­менном умопомешательстве и меня.

Хотим мы того или нет, иногда наше поведение не имеет логического или доступного пониманию объяснения. Это как никогда ощутимо сегодня в полном стрессов и перегруженном технологиями мире, где в течение дня, с момента пробуждения и до отхода ко сну, на нас обрушивается информация о полити­ческих и террористических угрозах, пожарах, землетрясениях, наводнениях, насилии и целом ряде других бед. Чем больше в нашей жизни проблем, тем острее чувство страха, незащи­щенности и неопределенности, вследствие чего наше поведе­ние становится более иррациональным.

Возьмем, к примеру, веру в приметы — как сильно она управляет нами. Люди привыкли стучать по дереву, чтобы сбы­лись их планы. (Часто в залах заседаний я вижу такую картину: если в помещении нет ничего деревянного, в качестве замены директора выискивают вокруг хотя бы деревянные предметы. Этот портфель подойдет? А если постучать по карандашу? Или по полу?) Люди стараются не проходить под лестницами. Скре­щивают пальцы на удачу. Отказываются от поездок в пятницу тринадцатого и объезжают стороной дорогу, где на прошлой не­деле видели черного кота. А если разбивают зеркало, в голове сразу же возникает мысль: «Ну все, теперь я буду страдать семь лет!» Конечно, если спросить любого из нас, большинство от­ветит, что не верит в такие глупости, абсолютно не верит во все эти нелепые приметы. Тем не менее мы продолжаем зависеть от них всю нашу жизнь.

В состоянии стресса, и даже если дела идут хорошо, люди часто говорят одно, а делают совсем другое. Излишне гово­рить, что для рыночных исследований, которые полагаются на точные и честные ответы потребителей, это равносильно бедствию. В восьмидесяти пяти процентах случаев наш мозг работает на автопилоте. Мы вовсе не намерены лгать, просто подсознание гораздо лучше сознания интерпретирует наше по­ведение (в том числе и влияет на наши покупки).

Понятие бренд-билдинг появилось около столетия назад. Но современные рекламисты не очень отличаются от Джона Уонамейкера, американского бизнесмена, стоящего у истоков розничной торговли, который сто лет назад произнес извест­ную фразу: «Половина моего рекламного бюджета потраче­на впустую. Проблема в том, что я не знаю, какая половина!». Компании часто не имеют понятия о том, что нужно делать, чтобы по-настоящему заинтересовать покупателя — они сводят свою задачу к простому привлечению внимания. Не думаю, что в этих компаниях работают глупцы, это не так. Но ряд компа­ний, например табачные, просто дьявольски изобретательны. Большинство из нас так и не может ответить на самый важный вопрос: что определяет наш потребительский выбор? Почему мы предпочитаем один бренд другому? О чем действительно думают покупатели? Поскольку еще никто пока не дал внят­ных ответов на эти вопросы, компании продолжают работать, используя одни и те же стратегии и технологии. Маркетологи, например, до сих пор используют такие морально устаревшие методы, как количественное исследование — опрос огромного числа респондентов с целью узнать их мнение об идее, концеп­ции или даже упаковке определенного продукта, и качествен­ное исследование, при котором в центре внимания оказывается меньшая по количеству фокус-группа, сформированная из тех же самых респондентов. Только в 2005 году корпорациями было затрачено более 7,3 миллиарда долларов на маркетинговые ис­следования в США. В 2007 году эта цифра выросла до 12 милли­ардов долларов и не включает в себя дополнительные расходы на разработку привлекательной упаковки и продакт-плейсмент, рекламу на телевидении и в Интернете, привлечение в реклам­ные кампании знаменитостей и рекламные щиты. В одной только в Америке на это уходит 117 миллиардов долларов в год.

Если прежние стратегии эффективны и сегодня, почему тогда восемь из десяти новых продуктов терпят крах в течение трех месяцев с момента их появления на рынке? (В Японии но­винки рынка оказываются неконкурентоспособными в 9,7 слу­чаях из 10). Нам известно лишь одно (и об этом вы прочитаете дальше): то, что люди говорят во время опросов и обсуждений в фокус-группах, с большой вероятностью не отражается на их поведении- Я приведу пример. Современные мамы испытыва­ют все больший страх перед микробами, заботясь о сохранно­сти и безопасности здоровья своей семьи. Ни одна женщина, находясь в здравом уме, не захочет заразиться кишечной па­лочкой или подхватить острый фарингит, ей также не хочется, чтобы заразились ее маленький Этан или Софи. Поэтому ис­следовательский отдел вымышленной компании разрабаты­вает маленький пузырек с антибактериальным содержимым, назовем его Pure-Al, который легко уместится в кармане и без труда очистит грязные руки после проведенного в пыльном офисе дня, неубранной квартире друзей или поездки в общест­венном транспорте.

Но сможет ли Риге-А1 избавить нас от постоянной боязни микробов и страха за свое здоровье? Как вообще специали­сты в области маркетинга могут знать, что каждый из нас под­разумевает под заботой о своем здоровье? Безусловно, одно из основных желаний человека — чувствовать свою безопасность, это так же естественно для людей, как испытывать отвращение к грязным перилам, усеянным бактериями спортивным снаря­дам или пыльным офисам. Но, как показали результаты опроса курящих, мы не всегда поступаем или выражаем свои чувства сознательно; целые горы мыслей и чувств остаются в недося­гаемости. То же самое касается любой пережитой нами эмоции, будь то любовь, сочувствие, ревность, злость, отвращение и т. д.

Даже самые незначительные и едва ощутимые факторы мо­гут исказить ответы участников фокус-группы. Очень вероят­но, какая-нибудь из женщин чувствовала, что как мать четырех детей и владелица трех собак и семнадцати гекконов, она долж­на была бы больше заботиться о чистоте, но не хотела призна­ваться перед другими женщинами в группе, что в ее доме все перевернуто с ног на голову. А возможно, руководитель иссле­довательской группы напомнил другой женщине ее бывшего бойфренда, который бросил ее ради ее же подруги, и (я только предполагаю) впечатление о продукте сразу испортилось.

А может, всем этим женщинам просто не понравился его нос.

Наша задача состоит в том, чтобы выразить эти микро­эмоции словами и записать их на бумаге в полной незна­комых людей комнате. Но это просто невозможно. Именно поэтому наши истинные эмоции и реакции при покупке, вероятно, следует искать в нашем мозге в ту миллиардную долю секунды, когда мысль еще не успевает облечься в сло­ва. Итак, если маркетологи хотят знать правду и только прав­ду о том, что заставляет людей покупать, пусть покопаются в нашем мозге.

В 2003 году я убедился в том, что производители избира­ют неправильные пути общения с потребителями, т. е. с нами. Казалось, они просто-напросто не понимают покупателей. Не могут создать и развить бренды, которые соответствовали бы нашим запросам. Не могут сделать так, чтобы их продукты завладели нашими умами и сердцами. Неважно, что именно они продвигали на рынке — косметику, фармацевтические препараты, услуги быстрого питания, машины или маринован­ные огурцы, — ни один специалист по маркетингу не осмелил­ся выделиться и попробовать хоть что-то относительно новое и революционное. В понимании хода мыслей среднего потре­бителя они были подобны Христофору Колумбу в 1492 году с увлечением изучающему потрепанную, нарисованную от руки карту, в то время как поднявшийся ветер вел его судно в ту сторону, где могла оказаться земля.

Раскрывая самые потаенные секреты работы мозга человека, я не был заинтересован в том, чтобы помочь производителям манипулировать потребителями. Я, как и все люди, покупаю много вещей и, в конце концов, как никто другой проявляю большой интерес к различным продуктам и брендам. Мне, как и всем, хочется спать крепко, зная, что я принял правильные решения (многие годы я всегда отказываюсь от проектов, ко­торые, по моему мнению, пытаются привлечь потребителя не­честным путем). При исследовании поведения более двух ты­сяч участников проекта мне казалось, что я смогу обнаружить истинные механизмы внутренней мотивации человека, а так­же параллельно буду способствовать развитию науки о мозге человека.

Пришло время перетасовать карты и начать новую игру. Мое решение положило начало нашему исследованию рабо­ты мозга.

Все началось с заголовка «В поисках секретного механизма покупок» на обложке журнала Forbes, который я взял почитать, чтобы скоротать время авиаперелета. В статье описывались со­бытия, происходившие в небольшой лаборатории в Гринвиче, в которой один маркетолог вместе с ученым-нейробиологом решили исследовать головной мозг восьми молодых женщин во время просмотра телевизионного шоу, которое прерывалось на рекламные ролики различной продукции — например, шокола­да Kit Kat, водки Smirnoff, автомобилей Volkswagen Passat и др.

Двое исследователей использовали технологию топографи­ческого картирования, при помощи которой можно измерить электрическую активность головного мозга. Монитор компью­тера отображал волновую активность в виде последовательно­сти кривых линий. Волны фиксировались электроэнцефалогра­фом (ЭЭГ) каждую долю секунды, в то время как участницы эксперимента смотрели рекламные ролики. Резкий подъем кривой в предлобной области коры головного мозга сказал исследователям, что батончик Kit Kat показался одной из женщин соблазнительным и аппетитным. Еще одна резкая черта дальше — и нейробиолог мог точно сказать, что меньше всего на свете женщине хотелось сейчас водки Smirnoff-on-the-rocks1.

http://www.forbes.com/forbes/2003/0901/062.html.

http://allbusiness.com/retail-trade/food-stores/42I2057-l/html.

http://www.ixpg.com/brand-creation.html.

http://www.smael.psu.edu/cscr/sponsor/documents/ascn.pdf/download.

Волновая активность головного мозга, трансформиро­ванная в кривые линии с помощью ЭЭГ, дает совершенно точную информацию. Мозгу не свойственно сомневаться, утаивать факты, говорить двусмысленно, поддаваться давле­нию со стороны собеседника или говорить то, что вы хотите от него услышать. Подобно МРТ, ТКЭАМ давало подробную информацию о мозговых импульсах. Более точной информа­ции просто не существует. Другими словами, возможности нейровизуализации открыли секрет, над которым полстоле­тия тщетно работали маркетологи, используя методы анкети­рования и фокус-групп.

Я был так вдохновлен статьей из журнала, что чуть не нажал кнопку вызова стюарда, чтобы немедленно ему об этом рас­сказать.

Как я упоминал выше, восьми из десяти новинкам рынка в США придется пойти ко дну. В 2005 году на полках магазинов появилось 156 тысяч новинок, это значит, что каждые три ми­нуты на рынке появляется новый продукт2. В целом, по дан­ным IXP Marketing Group, каждый год в мире создается 21 ты­сяча новых брендов, но, как говорит опыт, спустя всего один год почти все эти бренды, за редким исключением, исчезают3. Только среди потребительских товаров 52% новых брендов и 75% отдельной продукции становятся провальными4. Устра­шающая статистика. Я уверен, что только нейровизуализация может исправить ситуацию. Мы сможем успешно применять ее для точного определения центров вознаграждения в мозге потребителя и выяснить, какие усилия маркетологов и рекла­мистов наиболее действенны и привлекательны для покупа­телей, а какие навевают скуку, вселяют беспокойство и, хуже всего, не запоминаются.

Мы вовсе не выбрасываем классический маркетинг за борт корабля — просто пришло время прибегнуть к помощи нейро-биологии и по-новому взглянуть на вещи.

В 1975 году Америку потряс Уотергейтский скандал. Мар­гарет Тэтчер стала главой Консервативной партии Велико­британии. В Австралии появились цветные телевизоры. Брюс Спрингстин получил известность с альбомом «Born to Run» («Рожденный бежать»). Руководство компании Pepsi-Cola ре­шило развернуть эксперимент под названием Pepsi Challenge и предало его широкой огласке. Суть эксперимента была необычайно проста. Сотни представителей компании Pepsi установили свои рекламные стенды в магазинах и супермар­кетах по всему миру и предлагали продегустировать содержи­мое двух немаркированных стаканов всем женщинам, муж­чинам и детям, заинтересовавшимся данной акцией. В одном стакане была налита Pepsi, в другом — Соке. Участников экс­перимента спрашивали, содержимое какого из стаканов им больше пришлось по вкусу. Если бы результаты эксперимен­та оправдали ожидания, компания Pepsi смогла бы положить конец длительному доминированию Соке, доля которого со­ставляет 68 миллиардов долларов в индустрии безалкоголь­ных напитков в США.

Когда отдел по маркетингу наконец-то подвел итоги экс­перимента, исполнительные директора Pepsi были довольны, если не сказать ошеломлены. Более половины опрошенных предпочли вкус Pepsi. Можно вздохнуть с облегчением. Каза­лось бы, теперь Pepsi должна была обойти Соке на мировом рынке. Но этого не произошло. Это было невозможно.

Малкольм Гладуэлл в бестселлере «Озарение. Сила мгно­венных решений» (Гладуэлл М. Озарение. Сила мгновенных решений. — Альпина Паблишер, 2009), вышедшем в 2005 году, комментирует ре­зультаты этого эксперимента. Дело в том, что Pepsi Challenge по сути является «тестом одного глотка». Автор цитирует Кэрола Долларда, бывшего директора Pepsi по созданию нового продукта, который объясняет, что существует большая разница между первым глотком газировки и выпитой до дна баночкой. После одного глотка люди склонны выбирать более сладкий напиток — в данном случае это Pepsi, — но при постоянном употреблении это грозит повышением уровня сахара в крови. Именно поэтому, по словам Гладуэлла, Соке до сих пор сохра­няет лидирующую позицию на рынке, несмотря на то что Pepsi удалось выиграть в своем эксперименте.

В 2003 году доктор Рид Монтегю, директор лаборатории нейровизуализации в Медицинском колледже Бейлора в Хью­стоне, решил более детально изучить результаты теста. Спустя 28 лет после эксперимента Pepsi Challenge, он повторил иссле­дования на этот раз, используя метод МРТ, чтобы определить, что происходит в голове шестидесяти семи добровольцев-дегустаторов. В самом начале он спросил участников, какой напиток они считают лучшим — Pepsi или Соке, а может, они не ощущают никакой разницы между напитками. Результаты почти полностью совпали с результатами первого эксперимен­та: более половины всех опрошенных отдали предпочтение Pepsi. Исследования головного мозга участников подтверди­ли эту информацию. В то время как волонтеры делали глоток Pepsi, у них активизировались зоны дорсолатеральной пре-фронтальной коры и гиппокампа — области головного моз­га, связанные с позитивными мыслями и с воспоминаниями о приятных эмоциях.

Все было гладко, пока на второй стадии исследования не было сделано одно удивительное открытие.

В этой части эксперимента перед началом дегустации доктор Монтегю позволил участникам узнать, что они именно будут пробовать, Pepsi или Соке. Результаты таковы: 75% опраши­ваемых заявили, что им больше понравилась Соке. Более того, Монтегю установил, что повышенная активность стала при­суща другой области головного мозга. Увеличение кровотока фиксировалось теперь в срединной предлобной области коры головного мозга, которая, помимо всего прочего, регулирует высшие мыслительные процессы и процессы понимания. Все указывало доктору Монтегю на то, что эти две области голов­ного мозга участвовали в безмолвном противостоянии между рациональным и эмоциональным мышлением. В какую-то долю секунды колебаний и нерешительности эмоции, подоб­но мятежникам, возобладали над рациональным выбором ре­спондентов в пользу Pepsi. Но в итоге победила Соке1.

Все самые позитивные ассоциации участников связаны с напитком Coca-Cola: история компании, ее логотип, цвет и дизайн бутылки, ее запах, а также воспоминания участни­ков о том, каким был этот напиток в их детстве, реклама Соке по телевизору и в печатных изданиях на протяжении всех этих лет, абсолютная, бесспорная, непоколебимая и трогательная Cokeness бренда — все это оказалось сильнее рационального и естественного предпочтения вкуса Pepsi. Почему? Потому что только эмоции помогают определить действительно важные для нас вещи, а бренды способны оказывать на нас эмоцио­нальное воздействие. К примеру, Apple, Harley-Davidson или L'Oreal всегда будут оставаться на пике популярности.

Доказанная доктором Монтегю основополагающая связь между выбором и импульсами головного мозга человека была, как ни странно, по достоинству оценена научным сообще­ством. Могу поспорить, маркетологи тоже выразили интерес.

http://www.sciencedirect.com/science?_ob=ArticIeU RL&_udi= B6WSS-4DJ38WF-N&_user=10&_coverDate=10%2F14%2F2004&_rdoc=l&_fmt=&_ orig=search&_sort=d&view=c&_acct=C00005022 l&_version=1 &_urlVersion=0&_use rid= 10&rad5=97a7ba3fc02af8acal37edd9173d8cdb.

Мыслительные процессы и механизмы принятия решений удивительным образом оказались в поле нашего обозрения.

В скором времени за исследованиями Соке и Pepsi после­довал еще один не менее масштабный эксперимент в обла­сти нейромаркетинга. Четверо психологов из Принстонского университета проводили другой эксперимент, целью которого было исследовать мозг участников, поставив их перед следую­щим выбором: что лучше — краткосрочное моментальное удо­вольствие или большое, но запоздалое вознаграждение?

Психологи попросили группу студентов выбрать один из двух подарочных сертификатов Amazon.com. Если они выбе­рут первый сертификат на сумму 15 долларов, то получат его немедленно. Если же они согласны подождать две недели, то получат сертификат на 20 долларов, и в итоге им перепадет на несколько баксов больше. Сканирование показало, что оба варианта выбора инициировали повышение активности в боковой предлобной области коры головного мозга, которая регулирует эмоции. Но возможность получить сертификат на 15 долларов немедленно (!) вызвала у большинства студентов не­обычайную активность в области лимбической коры головного мозга, отвечающей за эмоциональную сферу и формирующей память человека. Ученым удалось установить, что чем сильнее было эмоциональное возбуждение студентов, тем чаще они выбирали мгновенное, хоть и меньшее по размеру вознаграж­дение. Безусловно, они осознавали, что получить 20 долларов более выгодно, но — попробуйте угадать результат — в этом эксперименте снова победили эмоции1.

Экономистам также хочется знать основные факторы, вли­яющие на наше поведение. Экономическая теория, несмотря на многолетний опыт исследований и богатейший арсенал научных методов, столкнулась с теми же проблемами, что и маркетинг. «Финансисты и экономисты, — объясняет Эндрю Ло, директор AlphaSimplex Group из Кембриджа, Массачусетс, и профессор Массачусетского университета, — уже проделали большую работу, чтобы понять, почему люди принимают те или иные решения».

http://www.newyorker.com/archive/2006/09/18/060918fa_fact.

Как и в маркетинговых исследованиях, исходным условием экономического моделирования тоже является представление, что поведение людей всегда предсказуемо и рационально. Но, как показывают результаты новой процедуры сканирования мозга, эмоции оказывают огромное влияние на каждое прини­маемое нами решение. Отсюда интерес к нейроэкономике — области науки, изучающей, какие факторы влияют на при­нятие финансовых решений. Благодаря МРТ у нас появилась беспрецедентная возможность наблюдать, как эмоции, такие как щедрость, жадность, страх и чувство благополучия, влияют на принятие решений в экономике.

Как сказал Джордж Левенштейн, специалист по бихевио­ризму, экономист университета Карнеги—Меллона, «боль­шинство мыслительных процессов протекает автоматически. Все, что происходит у нас в голове, обусловлено эмоциями, а не мыслительным процессом»2.

Вполне вероятно, что, если нейровизуализации удастся при­влечь к себе внимание мира рекламы, она окажется полезной и в других сферах человеческой деятельности. Фактически, ее уже используют в политике, правоохранительных органах, экономике и даже в Голливуде.

Интерес политиков к МРТ возрастает все больше. Предвы­борные комитеты затрачивают миллиарды долларов на подго­товку кандидатов в президенты, ведь победа или поражение на выборах порой зависит даже от небольшого процента голосов избирателей. Только представьте себе, что в вашем распоря­жении есть оборудование, с помощью которого можно уста­новить, что думают зарегистрированные избиратели. Неужели если бы вы участвовали в организации предвыборной кам­пании, вам не захотелось бы использовать эту возможность?

http://www.iht.eom/articles/2006/02/01/bloomberg/bxbrain.php. 2http://neuromarketingblogsxom/neuromarketing/2006/07/emotionsjvsjog.html.

Должно быть, примерно так рассуждал глава администрации президента Клинтона Том Фридман, когда основал консал­тинговую компанию FKF Applied Research. FKF изучает меха­низмы принятия решений, а также взаимосвязь проявления лидерских качеств с работой головного мозга. В 2003 году эта компания использовала технологию МРТ, чтобы проанали­зировать ответы избирателей во время предвыборной прези­дентской гонки между Бушем и Керри.

Участники эксперимента Фридмана увидели подборку из агитационных листовок нынешнего президента Джорджа Буша и сенатора штата Массачусетс Джона Керри, фотогра­фий каждого кандидата, изображений разрушенных терро­ристами 11 сентября 2001 года зданий Всемирного торгового центра, а также неоднозначный телевизионный ролик «Daisy» («Ромашка»), появившийся в 1964 году и пародирующий пред­выборную рекламу кандидата в президенты Линдона Джонсо­на. В этом ролике девочка обрывала лепестки с цветка на фоне ядерного взрыва.

Каковы же были результаты? Неудивительно, что изобра­жения трагедии 11 сентября и видеоролик «Ромашка» вызвали у участников заметное повышение активности мозжечковой миндалины — небольшой области головного мозга, управляю­щей такими эмоциями, как страх, беспокойство и ужас. Более того, Фридману удалось установить, что республиканцы и де­мократы по-разному реагировали на картинки, изображаю­щие трагедию 11 сентября: импульсы в области мозжечковой миндалины у демократов были более выраженными, чем у ре­спубликанцев. Глава исследовательской группы и профессор Института нейропсихиатрии Марко Якобини объяснил такое различие опасением демократов, что 11 сентября стало тем событием, которое могло привести к переизбранию Джор­джа Буша в 2004 году. Том Фридман также предположил, что в целом демократы по сравнению с республиканцами в гораздо большей степени подвержены страху военной угрозы, с кото­рой у них ассоциируется это трагическое событие.

Но в ходе исследования Фридман еще раз убедился, что сканирование головного мозга может оказаться очень полез­ным в подготовке агитационного материала, поскольку, как показывает опыт, победа на выборах зависит от умения ма­нипулировать чувством страха избирателей. В конечном ито­ге «Ромашка» Джонсона обеспечила ему победу на выборах в 1964 году, сыграв на чувстве страха перед угрозой ядерной войны. История повторилась сорок лет спустя, когда в 2004 году республиканцы одержали убедительную победу на выбо­рах, манипулируя страхом угрозы терроризма. Несмотря на то что политические лозунги делают особое ударение на таких по­нятиях как «оптимизм», «вера», «созидание, а не разрушение», и т. п., в избирательных кампаниях эффективнее всего работает страх. Он легче и быстрее отпечатывается в нашем сознании.

Хотя результаты технологии сканирования мозга стали применяться в политике совсем недавно, я полагаю, что пре­зидентские выборы в Америке в 2008 году станут последними выборами, на которых будет использоваться традиционный опрос избирателей, а к 2012 году методы нейробиологии ста­нут доминировать в предварительном подсчете голосов избира­телей. «Эти новые методы помогут нам когда-нибудь меньше полагаться на шаблонные фразы и ничем не подкрепленные выражения. Они привнесут больше научного в политику», — комментирует Том Фридман'.

1. Tiemey J. Using M.R.I.s to See Politics on the Brain / New York Times. — 2004. — April.

Голливуд тоже поражен возможностями нейробиологии. Стив Кварц, нейробиолог Стэнфордского университета, ис­следовал работу мозга своих подопечных, чтобы узнать, как они будут реагировать на трейлеры фильмов за недели и даже месяцы до выхода фильмов в прокат. Являются ли эти трейлеры запоминающимися, яркими, провокационными? Способны ли они завладеть нашим вниманием? Точно установив, какие факторы больше всего воздействуют на систему вознагражде­ния головного мозга, киностудии смогут создать наиболее про­вокационные трейлеры или даже изменить концовку фильма, чтобы показать зрителям то, что они хотят увидеть1. Если вы считаете, что все фильмы созданы по одному шаблону, посмо­трите «Рокки 5», и вы измените свое мнение.

Каким образом можно использовать методы нейробиоло-гии в деятельности правоохранительных органов? Один пред­приниматель из Калифорнии предложил внедрить технологию нейровизуализации в работу детектора лжи и придумал при­бор, называющийся «МРТ — детектор лжи». Он предполага­ет, что ложь требует усилий — это подтвердит любой опытный обманщик. Другими словами, чтобы сказать «Я не обманываю тебя, дорогая» или «Клянусь, я видел это», требуется активиза­ция мыслительных процессов и, соответственно, приток обо­гащенной кислородом крови к головному мозгу. Пентагон при финансовой поддержке Института развития оборонного комплекса развернул специальную программу «Детектор лжи», основанную на методах МРТ, которая является бесценным ин­струментом для использования в силовых структурах2.

1 The Ideas Interview: Steve Quartz /U.K. Guardian. — 2006. - June 20. 2Talbot M. Duped / The New Yorker. 2-7 - July 2.

Но вернемся к маркетингу. Как было сказано выше, толь­ко начинающая развиваться нейробиология периодически со­вершает свои вторжения и в область маркетинга. К примеру, в 2002 году научно-исследовательский центр DaimlerChiysler в немецком городе Ульме применял методы МРТ, чтобы по­нять мыслительные процессы покупателей. Покупателям по­казывали изображения автомобилей, среди которых были Mini Cooper и Ferrari. Исследователи обнаружили, что когда участники смотрели на слайд с изображением Mini Cooper, ак­тивизировалась небольшая область в заднем отделе головного мозга, в котором формируется запоминание лиц. МРТ уда­лось точно установить, в чем заключается привлекательность Mini Cooper. Помимо того что машина имеет узнаваемый ори­гинальный дизайн, надежную конструкцию, 16-клапанный двигатель с рабочим объемом 1,6 л и 6 подушек безопасно­сти (такие характеристики указаны на официальном сайте автомобиля'), изображение Mini Cooper вызвало такую же ре­акцию в головном мозге участников, какая возникает при виде приятныхлиц. Одинвзглядна этот автомобиль приводил людей в восторг, словно автомобиль был ожившим героем из мульт­фильма. Внезапно у людей возникало желание потрогать ма­шину и уехать на ней далеко-далеко.

Без сомнения, изображение маленьких детей оказывает на нас очень сильное воздействие. Нейробиолог Оксфордского университета Мортен Крингельбах провел исследование, ис­пользуя особую технику визуализации — магнитоэнцефало-графию. Ученый попросил 12 участников поучаствовать в экс­перименте с помощью компьютера, в ходе которого на экране появлялись фотографии младенцев и взрослых с одинаковым выражением лица. Научно-популярный американский журнал Scientific American пишет: «Процессом обработки информации при просмотре изображений управляет особая область моз­га, которая мгновенно реагирует только на лица младенцев». Дальше следует пояснение: «За одну семнадцатую долю секун­ды в передней части мозга — области, расположенной сразу над глазными яблоками, и областью, связанной с мозговой систе­мой вознаграждения, стала наблюдаться высокая активность». Выводы Крингельбаха таковы: головной мозг участников отож­дествлял лица малышей с чем-то очень милым2.

1 http://miniusaxom/?#/learn/FACTS_FEATURES_SPECS/Top Features-m.

2 Cunningham A. Baby in the Brain / Scientific American. — 2008. — April/May.

Далее последовал ряд не менее интересных открытий. Ис­следователи корпорации DaimlerChrysler продемонстрировали десяти участникам картинки шестидесяти шести автомобилей. В эксперименте по-прежнему использовалась технология М РТ. На этот раз, по мнению задействованного в эксперименте пси­хиатра и нейробиологаХенрика Вальтера, при виде спортивных машин активизировалась область мозга, связанная с системой вознаграждения и закреплением выработанных рефлексов. Что является наиболее желанной наградой для мужчин? Секс. Подобно самцу павлина, привлекающего внимание самок своим переливчатым оперением, мужчины, участвующие в эксперименте, подсознательно пытались привлечь внимание противоположного пола, выбирая спортивные машины с низ­кой посадкой, мощным двигателем и хромированными деталя­ми. Глубоко изучив данный вопрос, Вальтер пришел к выводу, что, как и самки птиц, отвергающие самцов со скудным опере­нием и отдающие предпочтение самцам с яркими и заметными перьями (так, например, хвост павлина свидетельствует о его силе и здоровье), женщины также склонны выбирать мужчин, владеющих шикарной и дорогой спортивной машиной. «Если ты силен и полон энергии, подобно представителям животно­го мира, то можешь позволить себе такую статусную вещь», — подчеркивает Вальтер.

По сути, нейробиология открыла то, во что я всегда верил: бренд — это нечто большее, чем привлекательно упакованный узнаваемый товар. Все проведенные раньше эксперименты с использованием нейровизуализации фокусировали свое вни­мание на каком-то одном продукте. Задуманное мной исследо­вание станет первой попыткой изучить не только один опреде­ленный бренд — пиво Heineken, автомобили Honda Civic, брит­вы Gillette или ватные палочки Q-tip — я постараюсь выяснить, что именно каждый из нас вкладывает в это понятие. Если мне удастся заглянуть в сознание потребителей и узнать, почему определенная продукция обретает популярность, а другая — обречена на провал, моя работа не только перевернет представ­ления многих компаний о дизайне, рекламе и продвижении товаров на рынке, но и поможет каждому из нас понять, что на самом деле происходит в нашей голове, когда мы принимаем решения о покупке.

Что же я собирался делать дальше?

Для успешного проведения эксперимента необходимо было найти лучших ученых, равно как и самые прогрессивные методы исследования. В конце концов, я остановился на двух технологиях: топографическом картировании электрической активности мозга (ТКЭАМ) и функциональной магнитно-

резонансной томографии (МРТ). Я выбрал именно эти техно­логии по ряду причин: обе они являются неинвазивными про­цедурами и не подвергают организм облучению радиацией, при этом позволяют очень точно измерить уровень эмоциональной симпатии (или антипатии), которую испытывает потребитель к различной продукции.

Напомню еще раз, что МРТ помогает получить детализиро­ванное изображение участков головного мозга размером даже в миллиметр. Вообще, томографию можно сравнить с процес­сом съемки любительского видео, фиксирующем изменения, происходящие в головном мозге, каждые несколько секунд. В результате через десять минут удается собрать больш