Вопрос 2: но как я могу знать и любить Бога, если я не уверен, что он существует. Есть ли Бог на самом деле

Это очень серьезный вопрос, и мы рассмотрим его в нескольких аспектах. Во-первых, Писание учит, что Бог открывает Себя столь явно, что только безумец может отрицать Его существование (см.: Пс. 13:1; Рим. 1:20). Библия говорит, что мы убеждаемся в реальности Бога, во-первых, посредством свидетельства творения и, во-вторых, свидетельства нашей совести, ибо мы сотворены по образу Бога.

В Послании к Римлянам апостол Павел пишет: «Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы, так что они [люди, взбунтовавшиеся против Бога] безответны» (Рим. 1:20).

Вся Библия, включая и Ветхий, и Новый Заветы, перекликается с этим утверждением Павла, которое в философском контексте считается аргументом «от начала», доказывающим реальность Бога. «Небеса проповедуют славу Божию, и о делах рук Его вещает твердь» (Пс. 18:2). Христос напоминает нам о том, как Бог заботится о птицах и полевых лилиях. Все, видимое нами, свидетельствует о реальности невидимого.

В том же отрывке из Послания к Римлянам апостол Павел говорит: «Ибо, что можно знать о Боге, явно для них, потому что Бог явил им [то есть людям, отвернувшимся от Бога]. Но как они, познав Бога, не прославили Его, как Бога, и не возблагодарили, но осуетились в умствованиях своих, и омрачилось несмысленное их сердце» (Рим. 1:19; 21).

Павел ссылается на фундаментальное библейское понятие, уходящее корнями в Книгу Бытие. Человек сотворен по образу Бога. Другими словами, Бог, создав нас, сделал нас своим отражением, чтобы мы, как Его творения, сохранили в себе определенные качества своего Творца. Он одарил нас свободой выбора, разумом, способностью к творчеству и целенаправленному труду, Он вложил в нас потребность общения — Он даровал нам все это и многое другое, чтобы мы отражали в себе своего Творца. Поэтому даже без всякого научения мы интуитивно ощущаем, что Бог есть.

Канадский миссионер Дон Ричардсон, несколько лет занимавшийся изучением верований в условиях различных культур, установил, что все древние племена верили в существование некоего высшего существа. Эта вера имела разнообразные формы, однако убежденность в реальности того или иного бога была повсеместной. Д. Ричардсон также

узнал множество историй о людях, приходивших из самых отдаленных мест, чтобы услышать миссионерскую проповедь. Услышав Евангелие Христа впервые, они говорили: «Я всегда искал вот такого [Бога]».

Одно из самых ярких свидетельств того, что нам открыта истина о Боге, приведено в моей книге Тело, где я рассказываю о моем друге Ирине Ратушинской. Ирина была советской диссиденткой, приговоренной к пятилетнему заключению в ГУЛАГе. Там она сочинила и запомнила триста стихотворений, которые после ее освобождения были опубликованы и стали известны всему миру. В своей автобиографической книге Серый цвет надежды она подробно описала свою жизнь и заключение.

Родители и учителя Ирины были атеистами. Однажды, когда ей было девять лет, после очередного урока атеизма в школе и дома она стала рассуждать: «Родители говорят, что никаких духов нет, что домовых тоже нет. Но об этом они сказали только раз. А вот о том, что нет Бога, они говорят каждую неделю. Нет, Бог обязательно должен быть». Она догадалась, что если бы Бога не было, они не выступали бы против Него с таким рвением.

Она начала читать книги великих русских писателей Пушкина, Толстого, Достоевского, в которых присутствуют евангельские идеи, и благодаря чтению уверовала.

Через много лет в ГУЛАГе тюремные власти пытались уморить ее, заключив в промерзлую камеру, где зажатая между ледяными стенками она с невероятной остротой ощутила, что люди во всем мире молятся за нее. Так оно и было. Группа верующих, молившихся за христиан в тюрьмах, членом которой был и я, непрестанно по цепочке возносили молитву за Ирину, и она как-то знала об этом.

В каких бы сложных и затруднительных обстоятельствах ни находились люди, даже в самом безбожном, самом языческом окружении, они всегда знают, что Бог есть. Мой собственный опыт свидетельствует об этом. Задолго до моего обращения, когда я посещал церковь время от времени, и она значила для меня весьма немного, я как-то отправился в плавание вместе с шестилетним сыном. Помню, как с моих губ сорвалось: «Благодарю Тебя, Боже, за то, что Ты дал мне это дитя». Я еще не знал Бога, но что-то внутри меня подсказало, что я должен благодарить Его за сына.

Незадолго до смерти Бертран Рассел, убежденный атеист и автор книги Почему я не христианин, послал письмо другу, в котором написал о себе: «В человеке что-то неизменно принадлежит Богу, а мой отказ присоединиться к какому-нибудь земному сообществу только подтверждает мое внутреннее знание того, что какой-то бог все-таки существует. Меня неукротимо влечет к себе этот мир и все, что в нем, и все же… для чего все это? Должно быть что-то более высокое, более значительное, думаю я, хотя и не верю, что оно есть».

В этом Бог. Мы знаем это, хотя и не признаем Его.

Несокрушимая истинность существования Бога особенно сильно проявляется в человеческой совести: совесть — самое выразительное свидетельство присутствия в нас образа Творца. Апостол Павел говорит, что закон Бога, записанный в наших сердцах, оправдывает или осуждает наши конкретные поступки (см.: Рим. 2:14–15).

Лет пять-шесть назад преподаватель обратился к студентам с вопросом: «Если некто поднимет с земли тысячедолларовую банкноту и вернет ее владельцу, правильно ли он поступит?». Все ответили утвердительно. Преподаватель продолжал: «Скажем, вы голодны, у вас голодные дети, вы находите тысячу долларов и возвращаете их владельцу. Верно ли вы поступаете?». Опять все студенты сказали «да». Следующий вопрос: «А если эти деньги потерял наркоторговец, получивший их путем махинаций, — тогда как?». Оказывается, и в этом случае критерий остается прежним.

Откуда мы это знаем?

К. С. Льюис, ученый-богослов из Оксфорда, один из величайших умов XX века, был некогда атеистом, поставившим задачей жизни во что бы то ни стало доказать, что Бога нет. А стал он глубоко верующим и активным христианином. В своей книге Просто христианство Льюис пишет, что ощущение хорошего и дурного — некая «порядочность» — свойственны всем без исключения. Откуда исходит это понимание? Конечно, не от биологии, генетики или философии — оно исходит от Бога, подобием Которого мы являемся.

Льюис употребляет термин Дao, взятый из восточных религий, означающий, что вселенское чувство различения добра и зла свойственно всем человеческим существам. Он доказывает, что такое универсальное явление, как совесть, свидетельствует о Боге-Законодателе, Который вложил в нас это безотчетное чувство истины.

Поэтому когда ваши дети спрашивают, есть ли Бог, откройте им исторические факты и расскажите им о единодушии, с которым великие люди присоединяют свои голоса к голосу творения и совести, утверждающему: да, Бог, несомненно, существует.

К началу страницы