Уроки любви

Данилов мужской монастырь

Даниловский благовестник

Москва

По благословению Святейшего Патриарха

Московского и всея Руси Алексия II

ББК

М 38

Иеромонах Макарий (Маркиш). УРОКИ ЛЮБВИ. М.: Даниловский благовестник. 2008, 250 с.

© Иеромонах Макарий (Маркиш)

© Данилов ставропигиальный мужской монастырь, 2008

ISBN

СОДЕРЖАНИЕ

Несколько слов приветствия.. 5

Урок первый. О том, как гуляют и встречаются, и что можно взять от жизни.. 7

Вопрос в перерыве. Порядок на уроках…... 11

Урок второй. О страстях и обитателях зоопарка.. 12

Вопрос в перерыве. Разве животные не умеют любить?... 14

Урок третий. О научном познании: экскурсия на острова Самоа. 15

Маргарет Мид: дело ее жизни…... 15

…И посмертный итог. 16

Урок четвертый. О настоящей любви и препятствиях по дороге.. 17

Земляные работы и хирургия души. 19

В словах ли дело?. 21

Урок пятый. О том, что любовь одна, и куда смотреть, чтобы её увидеть.. 23

Зачем здесь священник. 25

Урок шестой. О сексуальной революции: экскурсия в США.. 27

Шаткое основание. 28

Альфред Кинзи как вождь и учитель. 29

Ложь. Но не только ложь. 31

«Кем ум и сердце в них отравлены?…». 34

Урок седьмой. О любви, которая с виду другая, а на деле та же самая.. 36

Что говорит сегодня Церковь о мужчине и женщине. 40

Урок восьмой. О печати в паспорте и о самом главном... 43

Вопрос в перерыве. Брачный стандарт.. 47

Урок девятый. О том, как копают могилу любви.. 50

Война культур. 53

Вопрос в перерыве. Свидетельство о смерти брака. 55

Урок десятый. О том, кто за нас будет решать, и о свободе.. 56

Вопрос в перерыве. Огонь, мерцающий в сосуде. 61

Урок одиннадцатый. О рецепте счастья, и как им воспользоваться.. 64

Надежная традиция. 67

Вопрос в перерыве. В поисках «второй половины». 69

Урок двенадцатый. О чувстве и воле. 71

«Низкое» чувство?. 74

Сохранять или лечить?. 76

Вопрос в перерыве. Страх перед жизнью и воспитание чувств. 79

Урок тринадцатый. О системе мышления доктора Фрейда: экскурсия в Вену.. 82

Как ответить Фрейду?. 82

«Кто эту боль, дитя, тебе нанес?». 85

От факта к фикции, или рождение психоанализа из пены морской. 87

Спрятаться – или спрятать подальше?. 92

Урок четырнадцатый. О том, как воруют любовь: о преступлении и наказании.. 94

Спросите у Раскольникова. 97

Бывает в жизни такая любовь…... 100

Ранним утром.. 101

Вопрос в перерыве. «Научное обоснование»?. 103

Урок пятнадцатый. О судьбе и дорогах, которые мы выбираем... 104

О монашестве, с любовью.. 106

Что такое аскетизм.. 107

Вопрос в перерыве. Послушание, любовь и половая тряпка. 108

Урок шестнадцатый. О том, как идущие к счастью достигают цели.. 112

…Приоткрывается небо. 116

Еще несколько слов на прощание.. 118

Литература.. 119

Посвящается детям

Несколько слов приветствия

С детских лет уроки наводят на нас скуку. И даже тот, кто давно позабыл свои школьные годы, бережно хранит неприязнь к урокам: скажите, дескать, нашелся учитель, сами, небось, не маленькие… Но бывает ведь и по-другому. Бывают уроки, где инициатива принадлежит нам самим, где учитель отходит в тень, оставляя нам материал для работы: проблему, наблюдение, эксперимент. Где мы учимся сами для себя, а не для отметки в школьном журнале или зачетной книжке, узнаем нечто серьезное и важное, где обмен мнениями не пресекается, а поощряется, и мы получаем ответы на самые интересные вопросы, открываем новые перспективы и горизонты.

Вот такие-то уроки решено было собрать в этой небольшой книжке: уроки по предмету, который волнует и привлекает каждого. Многие из них состоялись на самом деле – в школах и вузах, на экскурсиях в монастыре и в храме, в паломнических поездках, в открытом эфире и просто на улицах наших городов: недостатка в интересе не ощущалось. Другие уроки пришлось собирать по кусочкам – из случайных фраз, реплик, замечаний, цитат, взятых из книг, выступлений, дискуссий и новостей. Бывали и споры, и острые конфликты, и даже обиды, – некоторым из них нашлось место в книге, – но, как правило, все участники оставались довольны результатами.

Кто-то наверняка спросит, зачем в столь деликатном и волнительном предмете нужен священник, тем более монах, но чтобы ответить на этот самый первый ваш вопрос, надо взяться за книжку… Итак, наберитесь терпения: оно ведь необходимо даже в самой увлекательной учебе, и к тому же относится к числу важнейших православных качеств. Как, кстати, и любовь.

Книжка эта предназначена для всех желающих, независимо от возраста, образования, вероисповедания, склада мысли и жизненного опыта. Читать ее лучше подряд: последующие уроки опираются на материал предыдущих. Может она послужить и основой для ваших собственных уроков, лекций и бесед. Некоторые из уроков посвящены далеким экскурсиям, где мы знакомимся с обширным сторонним материалом; к другим добавлены «вопросы в перерыве» – дополнительные темы для раздумья и обсуждения. Запаситесь карандашом, делайте заметки на полях и в тексте, отмечайте непонятные, спорные, сомнительные места – и шлите нам электронные или обычные письма. Впрочем, так надо подходить к любой серьезной книге; а надо ли тратить время на несерьезные книги – на сей предмет мнения расходятся…

Последнее замечание – для тех дотошных читателей, кто заинтересуется ссылками на источники: вы их найдете в конце книги, в списке литературы отдельно к каждому уроку.

* * *

Рассядемся за парты и осмотримся кругом. На стенках, как принято, висят плакаты с изречениями и цитатами по предмету учебы. Например, такие:

Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою.

(Евангелие от Иоанна, 13, 34-35)

Настоящая любовь похожа на привидение: все о ней говорят, но мало кто ее видел.

(Герцог Франсуа де Ларошфуко-Лианкур)

Если юноша спросит о любви, я скажу ему: подожди!

Если старик спросит о любви, я скажу ему: вспомни!

Но если мужчина спросит о любви, я зарыдаю над ним…

(Ходжа Насреддин)

– Да позволь, тятенька-то, жениться,

Да позволь взять, каво я люблю.

Да отец-то не поверил,

Что на свете есть любовь,

Как на свете все равны,

Надо равно всех любить.

Отвернулся сын-то, отцу слова не сказал,

Да взял он саблю, взял он востру,

И зарезал сам себя.

Эх, да развеселый разговор…

(Народная песня)

– Знаешь, внучка, у каждой женщины в жизни может быть только одна любовь. Увлечений бывает немало… но настоящая любовь – одна!

– А у тебя была такая любовь, бабушка?

– Конечно! Это были моряки. (Быль)

Осмотрелись? Тогда приступим к занятиям.

Урок первый. О том, как гуляют и встречаются,
и что можно взять от жизни

– С кем она сейчас гуляет?

– Точно не знаю, кажется, и с тем, и с другим.

– Да ну, не может быть.

– Что тут такого, подумаешь…Ты что, маленькая, что ли?

– Устроит он ему разборку. И ей заодно.

– Да он сам же с Маринкой встречается, видела ведь их на дискотеке вчера.

– Ну и что, они вместе ушли, но он с ней, наверное, не встречается: там был Волосатый, а он его боится.

– Волосатый с ней раньше гулял, а потом она вообще гулять с парнями перестала.

– Да ты что?

– Правда, я тоже слышала. С ней одна девчонка встречается из нашей группы, говорит, она заболела.

– С больной встречается? Как встречается – по-настоящему?

– Уж наверно не по-игрушечному.

– А заразится? Это ж на всю жизнь…

– Нашла чего бояться. Безопасный секс, нюня.

– Да брось ты, смотри на всё проще. С кем прикольней, с тем и встречайся. Свобода, ясно тебе? Если прикольней с двумя, значит, с двумя. Хоть с десятью, подумаешь. А если девки нравятся – так что ж, насильно, что ли, с парнями? Это же подавление свободы, закрепощение, болезнь похуже СПИДа. Никакой безопасный секс не поможет. Невроз, психоз, крышу сносит, жизни нет, с катушек – и в дурдом. А жизнь-то ведь один раз только дается. Вот, глядите!

Над самой автобусной остановкой, где мы стояли, навис широченный рекламный плакат. Безобразные, бессмысленные лица, искривленные в оскалах имбецильных дебильны х гримас, позы и жесты из обезьяньего питомника – словом, групповой портрет обитателей того самого дурдома с бесповоротно съехавшей крышей. И лозунг – яркий, броский, издали режущий глаз:

«…Бери от жизни всё!»

Задрав голову, всматриваюсь в наглядное пособие по оторванно-прикольному образу жизни.

– Ну как, юноши и девушки, вам нравятся эти персонажи на плакате? Не знаю, как вы, а я им не завидую.

– Что вас не устраивает? Видите, людям весело. И мы тоже хотим, понятно? Мы хотим взять от жизни всё! А если вам не нравится – ваша проблема.

– Мне очень даже нравится, когда берут от жизни всё. Всё хорошее. А эта публика на плакате явно перебрала чего-то, от чего вам и самим тошно. Разве нет?

Безумие не надо объяснять: оно видно простым глазом, лезет изо всех щелей. И если пошевелить мозгами, убедимся, что рекламное агентство как раз и целилось на безумие. В самом деле, надо вконец обезуметь, чтобы покупать подслащенную водичку с дегтярным привкусом единственно ради того, что на ней стоит заокеанская торговая марка. В США, кстати, та же самая водичка продается под десятком других названий и этикеток – а за «фирменную» люди согласны платить побольше, как раз чтобы возместить расходы на рекламу.

Но всё же и там, за океаном, обнаружили, что безумию есть предел: лет десять назад компания «Кока-кола» собралась было выпускать под своей этикеткой воду – простую воду в бутылках – с убеждением, что народ будет расхватывать ее как «символ престижа и статуса»… Но непродвинутый народ всё еще видит в воде не «символ», а средство утоления жажды; так что выжать из него лишние пятьдесят центов не удалось, и «Кока-коле» пришлось убраться с водяного рынка несолоно хлебавши.

Ну вот, а нашу молодежь надо «продвигать» усиленными темпами: вдруг вы предпочтете русский квас американскому дегтю? Или решите бросить курить? (ведь только на вас и надежда у табачных фирм – им на Западе, в «развитых» странах, пообтесали рога законами против курения и рекламы сигарет). Или отшвырнете в сторону пивную бутылку, к которой вы присосались, как младенцы к пустышке? Беда… Вот и распространяется безумие, как чума, в нашей молодежной культуре. Вот и потеряли свой нормальный смысл у вас на языке глаголы «гулять» и «встречаться» – как теряется кислород в крови, замещенный продуктами распада алкоголя. Вот и мелькают над крышами ваших домов, на экранах ваших телевизоров и на обложках ваших тетрадей безумные, бешеные лица-маски – а кстати, подумайте, откуда берется слово «бешеный»?

Взять от жизни всё – легко сказать… А ведь стоит взглянуть на это дело под другим углом. Вот, посмотрите-ка:

Картинка: Рыбка разинула рот и собирается заглотить червячка на крючке. Другая рыбка в недоумении, а третья объясняет: «Она хочет взять от жизни всё…»

– Ну, чего нас крючками-то пугать! Мы не рыбки.

– Волков бояться – в лес не ходить.

– Кто не рискует, тот не пьет шампанского!

– Насчет риска это вы вовремя заметили. Вот как раз вам намек.

Другой плакат висел напротив, словно фото-негатив с первого, и по существу, и по форме. На чёрном фоне – две строгих физиономии, мужская и женская, и текст, красным по черному:

Жизнь дороже мгновения сомнительного удовольствия.

Настоящие чувства и верность партнеру – естественная защита от СПИДа.

– Есть ли тут смысл, молодежь? Что дороже: жизнь или мгновение сомнительного удовольствия? Как на ваш взгляд?

– Конечно, жизнь дороже.

– Смотря какая жизнь…

– Смотря какое удовольствие. Бывает ведь и несомнительное!

– В чем проблема? Это плакат про безопасный секс. Кто забудет, захочет удовольствия, – раз и СПИД! И жизнь потеряет. А чтоб удовольствие было настоящим, а не сомнительным, надо знать правила безопасного секса.

– Должен вас разочаровать. Прочитайте-ка, что там написано пониже: никакого «безопасного секса» вообще не существует. И плакат вовсе не об этом. Совсем другие меры предлагаются против СПИДа…

– Действительно! А я уже сколько дней тут езжу, и всегда думал, что это про безопасный секс.

– Ну, чего там только не распишут в рекламе. Все подряд читать, что ли? Раз про СПИД, значит, безопасный секс. Все время нам про него жужжат. А я, например, давно уже считала, что безопасный секс – это выдумка. Просто реклама презервативов. И кой-чего еще.

– Ладно, об этом как-нибудь потом, про «секс» и все такое. А пока всё же вернемся к сравнению, что дороже. Вы говорите: смотря какая жизнь, смотря какое удовольствие… Как бы две чашки весов, правда? На одной жизнь, на другой удовольствия. Если жизнь – прикол, мусор или гниль, если она ни на что не нужна и ни чему не годится, тогда любое удовольствие перетянет, каким бы сомнительным оно ни было. И люди будут заражаться СПИДом, пьянствовать, колоться, воровать, грабить, убивать, «встречаться», «гулять», лгать самим себе и окружающим и прыгать с двенадцатого этажа, и ничем их не остановишь.

А чтобы этот плакат «сработал», чтобы другая чаша весов перетянула, жизнь должна очень много весить. В ней должна быть какая-то огромная ценность, спрятанное золото. Есть оно у нас?…

– Нет, святой отец (так вас называть?), всё это бабкины сказки. Никакой такой ценности в жизни нет, ни открытой, ни спрятанной. В девятом классе еще стихи учили на выбор, я выучил одно стихотворение – так учительница только охнула, да в глаза мне посмотрела. Пятерку, правда, поставила. Я всё ждал, вдруг, думаю, она что-нибудь мне ответит, захочет поговорить обо всем этом – о стихах, обо всей жизни. Но она не захотела. А стихи я до сих пор помню:

За всё, за всё Тебя благодарю я:

За тайные мучения страстей,

За горечь слез, отраву поцелуя,

За месть врагов и клевету друзей.

За жар души, растраченный в пустыне,

За всё, чем я обманут в жизни был, –

Устрой лишь так, чтобы Тебя отныне

Недолго я еще благодарил.

– Да, стихи известные. По ним, так жизнь не только дешевле удовольствия, даже самого сомнительного, но и вовсе не стоит того, чтобы жить. Как заметил Цицерон, высшее счастье для человека – совсем не родиться, а после этого самое лучшее – скорее умереть. И Цицерона можно понять: ведь он жил до Христа… Так и плакат наш, красный на черном: если без Христа, то просто липа, а если с Христом, то выстрел мимо цели. Сегодня «гуляю» с одним «партнером», а завтра с другим – и кто проверит, «настоящее» у меня чувство, или не совсем? Вы ведь точно заметили: и удовольствие бывает несомнительное, и чувство настоящее – а СПИД тут как тут. Да и в СПИДе ли дело? Что, разве вирус диктует нам образ жизни? Но об этом после.

А вот «святым отцом» православного священника называть не надо, это фраза из зарубежных кинофильмов (хотя, кстати говоря, есть момент в богослужении, когда мы называем друг друга подобным образом): по-русски в повседневном общении принято говорить «батюшка», или, в звательном падеже, «отче». Учительница ваша могла бы вам это объяснить, но, видно, упустила.

И со стихами она крепко ошиблась. Обязательно надо было поговорить, и с вами отдельно, и со всем классом, и о Лермонтове, и о страстях, и о жизни. Не для того ли мы строим школы и отправляем туда вас на одиннадцать лет, чтобы было с кем переговорить всерьез о самом важном? Или вы думаете, что важней зубрежка тригонометрических формул да исторических дат? Кто еще не забыл, как разложить в произведение сумму двух косинусов? Или в каком году была битва при Фермопилах?

…Впрочем, ничего нет проще, чем ругать чужие ошибки. Раз уж вы меня на этом поймали, надо ошибку исправлять, даром что чужая. Ответить вам и вашим друзьям было бы не так уж сложно, но ведь вы ухватились за Лермонтова, а это огромная сила. И сила любви в том числе:

…Но я люблю – за что не знаю сам –

Ее степей холодное молчанье,

Ее лесов безбрежных колыханье,

Разливы рек ее, подобные морям…

Лермонтову было немногим больше, чем вам сейчас, когда он написал «Благодарность». И, надо сказать прямо, он с головой окунулся в ту же самую мерзость, что и вы – да, да, не изображайте, пожалуйста, праведного изумления, – он тоже подсел на рыболовный крючок, намереваясь «взять от жизни всё», в точности так же, как и многие другие во все времена, хотя тогда и в страшном сне не увидали бы такой жуткой рекламы «Пепси-колы».

А может быть, именно из-за этого нашим предкам было тяжелее, чем нам? Может быть, для них эта наживка на крючке выглядела куда более сладкой и заманчивой?.. Как бы то ни было, неполных двадцати семи лет жизнь Лермонтова оборвалась в разборке (у продвинутых людей того времени бытовало другое название), а его продвинутые приятели в Петербурге откликнулись на это с характерным равнодушием: «Туда ему и дорога».

Но гений поэта живет своей собственной жизнью, и стихи Лермонтова полтора века спустя звучат у нас в душе и воскрешают в ней нечто нам очень близкое, необходимое и сверхважное. Как ответить ему – и вам, его слушателям? Чтобы ответ достиг цели, он должен быть на том же самом языке, языке стихов. И конечно, не мы с вами первые ищем ответа. Вот, например, что обнаружил Бунин – Нобелевский, кстати, лауреат:

За все Тебя, Господь, благодарю,

Ты после дня тревоги и печали

Даруешь мне вечернюю зарю,

Простор полей и кротость синей дали.

Я одинок и ныне – как всегда,

Но вот закат разлил свой пышный пламень,

И тает в нем вечерняя звезда,

Дрожа насквозь, как самоцветный камень.

И счастлив я печальною судьбой,

И есть отрада сладкая в сознаньи,

Что я – один в безмолвном созерцаньи,

Что всем я чужд и говорю с Тобой.

Хороший ответ? Для поэта – вполне, но не для священника. Поэту дозволено отвлечь вас в сторону от предмета, завести песню на другой мотив, открыть новую страницу в книге бытия, – а священник, словно свидетель перед судом, обязан ответить строго по существу, слово к слову, образ к образу. Спасителем завещано: «Нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, что не было бы узнано. Что говорю вам в темноте, говорите при свете; и что на ухо слышите, проповедуйте на кровлях» (Мф. 10, 26-27).

Попробуем поступить по-другому: прочитаем стихи заново и поставим себе задачей очистить их, словно старинную картину от наслоений и грязи и копоти, будто возрождая их в первоначальном неповрежденном виде – как бы они выглядели, если бы не всё то, о чём у нас с вами шла речь на этом уроке.

За всё, за всё Тебя благодарю я:

За тайный путь свободы от страстей,

За сладость слез, отраду поцелуя,

За ложь врагов и правоту друзей.

За жар души, пылающий в пустыне,

За всё, что я узнал и пережил, –

Устрой лишь так, чтобы Тебя отныне