2015-06-24
603
ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ XI-XVII ВЕКОВ 299
1473 гг.) митрополита Филиппа к игумену Троице-Сергиева мона-
стыря Спиридону. Особой остроты в последние десятилетия XV-
первые десятилетия XVI в. достигла полемика с ересью «жидов-
ствующих». Она была непосредственно связана с ожиданием
1492 г., а затем - после ненаступившего конца света - с объясне-
нием, почему этого не произошло. По поводу ереси написано не-
сколько посланий новгородского архиепископа Геннадия (к епи-
скопу сарскому Прохору - конец 1487 г.; к епископам суздальско-
му Нифонту и Филофею Пермскому - январь 1488 г.; к архиепи-
скопу Ростовскому Иоасафу - февраль 1489 г.; к митрополиту Зо-
симе, а также к поместному Собору - октябрь 1490 г.). Эти посла-
ния являются скорее «историческими», нежели собственно учи-
тельными. В них излагаются обстоятельства дела и призывы к го-
нениям против еретиков. Подобные послания писал и другой
теоретик ортодоксального православия - Иосиф Волоцкий (или
Волоколамский). Однако главным его трудом, направленным про-
тив ереси, стал знаменитый Просветитель, в который вошла часть
посланий волоцкого игумена против еретиков и их учения. Эта
книга - «сочинение, которое по обширности своей и достоинст-
ву представляет явление, дотоле небывалое в русской духовной
культуре» (митрополит Макарий)44. Ее создание заняло весь пе-
риод борьбы Иосифа за чистоту веры примерно с 1493 по 1515 г.
Возможно, в составлении Просветителя Иосифу помогал другой
известный богослов Нил Сорский, в последние годы жизни став-
ший оппонентом полоцкого игумена по другому вопросу - о мо-
настырском землевладении. Идеи, близкие идеям архиепископа
Геннадия и Иосифа Волоцкого, высказывали в своих посланиях
Дмитрий Герасимов и Нил Полев. Иногда Дмитрию Герасимову
приписывают одно из важнейших учительных произведений то-
го времени - Повесть о белом клобуке (сам Дмитрий писал Генна-
дию, что переписал это произведение с латинского перевода гре-
ческого текста). В ней обосновывалось перемещение центра пра-
вославного мира на Русь вместе с символом высшей духовной вла-
сти - белым клобуком, переданным якобы новгородскому влады-
ке папой Римским и константинопольским патриархом. В качест-
ве их идейных противников выступали в своих произведениях
князь-инок Вассиан Косой (Вассиан Патрикеев), поп Георгий
Скрипица, новгородский архиепископ Серапион и другие авторы.
По второму вопросу сохранились послания великого князя
Василия Васильевича, адресованные константинопольскому пат-
риарху и греческому императору, а также послания митрополи-
та Ионы к патриарху и своей пастве, в которых обсуждались и
разъяснялись проблемы, связанные с самостоятельным возведе-
нием на престол русского митрополита.
300 РАЗДЕЛ 1
Третьему из указанных вопросов посвящена довольно обшир-
ная переписка. Прежде всего это послания 1446-1453 гг. митропо-
лита Ионы ко всем русским людям, а также к жителям Новгоро-
да и Вятки. В посланиях поддерживался великий князь Василий
Васильевич в его борьбе с Дмитрием Шемякой, К 1458-1461 гг.
относится ряд посланий (послание великого князя Василия Ва-
сильевича польскому королю Казимиру и восемь посланий ми-
трополита Ионы в Литву - епископам, князьям, боярам и всем
православным христианам, а также в Новгород и Псков), в кото-
рых подробно обсуждались вопросы государственно-конфессио-
нальных отношений. К этому комплексу примыкают также по-
слания в Новгород преемника Ионы, митрополита Феодосия.
Впоследствии (1473-1489 гг.) митрополиты Филипп и Геронтий
также направили послания новгородцам и вятичам, призывая их
к покорности московскому князю.
В XVI в. центральным стал вопрос о новом идеологическом
и политическом статусе Московского государства. В связи с
предсказанием немца Николая Булева о якобы грядущем в 1524 г.
новом всемирном потопе появилось несколько антиастрологи-
ческих произведений Максима Грека и старца новгородского
Елеазарова монастыря Филофея. В учительных посланиях (сен-
тябрь 1527 - март 1528 г.) елеазаровского старца к государям Ру-
си и царскому дьяку Мисюрю (Михаилу Григорьевичу) Мунехину
в связи с этим впервые в явном виде были сформулированы
идеи перехода центра богоспасаемого мира на Русь (теория «Мо-
сква - третий Рим», хотя сам старец так Москву еще не характе-
ризует). По образцу Просветителя Иосифа Волоцкого был соста-
влен Сборник учительный (1522-1539 гг.), в который вошло
большинство сочинений (33 слова) митрополита Даниила, за-
крепивших новый официальный статус царя. Серьезным вкла-
дом в развитие отечественной учительной литературы стала
трилогия (40-60-е годы XVI в.) Ермолая-Еразма, посвященная
обоснованию и апологии православного учения о Троице: Слово
преболшее о троичности и единстве, Слово о Божии сотворении
тричастнем и Молитва к Троице.
В XVII в. учительные произведения такого рода пополнились
Прениями о вере троицкого монаха Арсения Суханова, написанны-
ми в связи с богословским диспутом, проходившим в Яссах (ре-
зиденция Иерусалимского патриарха Паисия) в 1649 г. В этом со-
чинении, опирающемся на теорию о Москве - третьем Риме, до-
казывается не только независимость русской церкви от прочих
восточных патриархов, но и «самодовлеющее значение Москвы,
не нуждающейся в новшествах» (А.С. Лаппо-Данилевский). Гла-
вой православия Арсений провозглашал московского царя, имев-
шего при себе патриарха.
ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ XI-XVII ВЕКОВ 301
Однако средокрестием всей учительной литературы XVII в.
является, несомненно, комплекс произведений, связанных с Ра-
сколом. Прежде всего, это послания и слова (1652-1667 гг.) идей-
ных лидеров борющихся сторон - патриарха Никона и протопо-
па Аввакума. Только из-под пера знаменитого расколоучителя
вышло не менее девяноста произведений, созданных им в основ-
ном в последние пятнадцать лет жизни. Собственно учительны-
ми являются Книга бесед и Книга толкований Аввакума, статья Спи-
сание и собрание о божестве и о твари и како созда Бог человека. В
Книгу бесед вошли, в частности, толкования Послания к римля-
нам и Евангелия от Иоанна. Книга толкований содержит объяс-
нение смысла псалмов, Притч и Премудростей Соломона, толко-
вания на книгу пророка Исайи и др. Среди множества тем, затра-
гивавшихся Никоном, Аввакумом и их сторонниками, важное
место занимали не только собственно богословские, но и темы
нравственности духовенства и паствы, отношений между свет-
ской и духовной властью, о пределах «самовластья» личности и
др. Тематика, так или иначе связанная с Расколом, а также с ожи-
данием скорого рождения Антихриста и, соответственно, с кон-
цом света, доминировала во всей учительной литературе второй
половины XVII в.
Рассмотренными произведениями, естественно, не исчерпы-
вается вся оригинальная духовная литература древней Руси. Мы
остановились лишь на наиболее важных из них, с точки зрения
источниковедения.
Житийная литература
Самым ранним оригинальным древнерусским жи-
тием является Служба святым мученикам Борису и Глебу, атрибути-
руемая митрополиту Иоанну. Оно написано около 1021 г., а из-
вестно уже в списках XII в. Основные положения этого жития
были развиты в Сказании о святых мучениках Борисе и Глебе, создан-
ном во второй половине XI в. (возможно, печерским монахом
Иаковом, автором Памяти и похвалы князю Владимиру). Оно из-
вестно во множестве списков и входило, видимо, в круг наибо-
лее читаемых произведений древней Руси*. Несколько позже
Иаков написал Житие князя Владимира, встречающееся обычно
вместе с Памятью и похвалой.
*Всего дошло свыше 250 списков произведении борисо-глебского цикла. В их число
входят летописная повесть, Сказание и страсть и похвала святую мученику Бориса и Глеба.
Чтение о житии и погублении блаженную страстотерпца Бориса и Глеба, проложные сказа-
ния и паремийное чтение.
302 РАЗДЕЛ 1
Младшим современником Иакова был Нестор, которому тра-
диционно приписывается создание Повести временных лет. Од-
нако если в данном случае авторство Нестора оспаривают мно-
гие ученые, то принадлежность его перу житийных повестей,
посвященных Борису и Глебу (Чтение о житии и погубивши бла-
женную страстотерпца Бориса и Глеба), а также Феодосию Печер-
скому, не вызывает сомнений. Вопросы порождает в основном
соотношение летописной статьи, Сказания и Чтения об убиении
Бориса и Глеба, в которых к тому же находят отголоски чешско-
го жития св. Вацлава. Отмечается, что Чтение является более
«правильным», с точки зрения канонов агиографии, нежели Ска-
зание. В нем меньше конкретных элементов, больше назидатель-
ности, присутствуют традиционные для таких произведений мо-
тивы. Все это демонстрирует хорошее знание Нестором зару-
бежных образцов житийной литературы. Что же касается Жи-
тия Феодосия, то его создатель, видимо, опирался на утраченное
житие Антония Печерского, а также на образцы греческой агио-
графии. В то же время в нем сохранилось множество картин бы-
та киевских монахов и горожан конца XI в. Важно отметить,
что, описывая поведение Феодосия во время конфликта Яросла-
вичей из-за киевского престола, Нестор продекларировал не-
сколько положений, легитимирующих неподчинение деятелей
церкви светской власти князя. Впоследствии Нестерово Житие
Феодосия стало образцом для новых древнерусских житийных
произведений.
К концу XI - началу XII в, относится анонимное описание
жизни и чудес Николая Мирликийского, созданное каким-то рус-
ским книжником. Он, в частности, ссылается на чудеса в Царь-
граде и Киеве, свидетелем которых был.
В уже упоминавшихся посланиях Симона и Поликарпа содер-
жался ряд отдельных рассказов о печерских подвижниках (де-
вять в послании Симона и одиннадцать в послании Поликарпа).
Их объединение в сборнике создало основу Киево-Печерского Па-
терика. Туда вошел также фрагмент Повести временных лет
(Слово о первых черноризцах печерских). Первоначальная ре-
дакция Патерика не сохранилась. Самым ранним датированным
текстом его является редакция 140G г., составленная по инициа-
тиве тверского епископа Арсения. В нее вошли Сказание о нача-
ле Печерского монастыря (возможно, принадлежащее перу Нес-
тора), Несторово Житие, а также Похвала Феодосию Печерско-
му. Независимо от Арсениевской редакции в самом Киево-Пе-
черском монастыре в 1460 и 1462 гг. были созданы так называе-
мые I и II Кассиановские редакции Патерика. В них первона-
чальный текст был расширен несколькими статьями, восходив-
ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ XI-XVII ВЕКОВ 303
шими ко времени до XIII в. Последняя, II Кассиановская редак-
ция получила на Руси широкую известность и легла в основу всех
последующих переработок Патерика.
В XIII в. список русских житийных повестей пополнился
Житием преподобного Антония Римлянина, написанным его
учеником и преемником Андреем, а также Житием Авраамия
Смоленского, созданным его учеником Ефремом.
К последней половине XIII в. относятся житийное сказание
о мученической кончине князя Михаила Черниговского и его
боярина Феодора, жития Александра Невского и Ростовского
епископа Исайи. Написанные вскоре после смерти своих геро-
ев, эти жития отличаются целым рядом конкретных фактов, по-
зволяющих восстановить многие детали упоминаемых в них со-
бытий. Точность описаний поддается проверке при их сличении
с современными летописными источниками и записками ино-
странных путешественников.
XIV в. пополнил список отечественных агиографических по-
вестей житиями Кирилла Туровского и митрополита Петра, а
также близкими к житиям сказаниями о благочестивых князьях
Довмонте Псковском, Михаиле Тверском и Дмитрии Донском.
Последние имеют светский характер и вошли в состав летопи-
сей.
К первой половине XV в. относится составление житий, ока-
завших самое серьезное влияние на все последующие агиографи-
ческие сочинения, писавшиеся на Руси. Это жития Стефана
Пермского, Сергия Радонежского, Дмитрия Прилуцкого и митрополи-
та Алексия. Первые два написаны Епифанием Премудрым, лич-
но знавшим и Стефана и Сергия. Кроме того, Епифаний был
учеником, а затем и духовником радонежского игумена. Все это
позволило ему создать повести, в которых, несмотря на заведо-
мо заданные жанром рамки, отразилось множество живых под-
робностей жизни и быта подвижников и их окружения. Вместе
с тем в новых агиографических произведениях появляются ви-
тиеватость и многословность, затрудняющие выявление досто-
верной исторической информации. Около 1440 г. Пахомий
Серб, или, как его иногда называют, Логофет (афонский иеромо-
нах, видимо, специально приглашенный на Русь создавать агио-
графические произведения), написал еще одно Житие Сергия
Радонежского, а несколько позже - жития митрополита Алек-
сия, Кирилла Белозерского, Варлаама Хутынского, Троице-Сер-
гиева игумена Никона и новгородских владык Моисея и Иоанна.
Кроме того, он написал несколько житий местночтимых святых.
При этом Пахомий использовал житийные повести, составлен-
ные его предшественниками (Епифания, Питирима и др.). Во
304 РАЗДЕЛ 1
второй половине 60- начале 70-х годов иеромонах Спасского
ярославльского монастыря Антоний написал житие князя Фео-
дора Ростиславича. Вскоре после смерти митрополита Ионы ка-
кой-то новгородец составил по воспоминаниям его житие. В
1495 г. под пером глушицкого инока Иринарха появилось житие
преподобного Дионисия Глушицкого, основанное на устных рас-
сказах-воспоминаниях и монастырских заметках.
Таким образом, к XVI в. набралось около 40 жизнеописаний
князей, митрополитов, епископов, настоятелей монастырей,
живших в XI - первой половине XV в. и - в большинстве своем
неофициально - причисленных к ликy святых, а также несколь-
ко десятков рассказов о печерских подвижниках XI-XIII вв., со-
ставивших отдельный сборник - Патерик Киево-Печерского мо-
настыря. Поскольку почти все эти произведения не были утвер-
ждены властью митрополита и Собора, почитание их было не
общерусским, а местным. В связи с этим в 1547 г. в Москве был
созван поместный Собор, на котором был придан общерусский
статус одиннадцати святым, а еще девять были объявлены мест-
ночтимыми. Основанием для такого решения, в частности, явля-
лось и наличие житийной повести о святом, соответствующей
канону. После этого Иван IV обратился к епископам с просьбой
разыскать в своих епархиях данные «о великих новых чудотвор-
цах». Через два года, в 1549 г., на новом Соборе были представ-
лены обнаруженные материалы о святых. Все материалы были
освидетельствованы Собором, после чего было принято реше-
ние о канонизации святых.
За четверть века до этих соборов председательствовавший
на них митрополит Макарий сам вел колоссальную работу по ко-
дификации «всех святых книг, которые в Русской земле обрета-
ются». Итогом этой двадцатилетней работы стали Великие Четьи
Минеи (т. е. месячные чтения). Они составили 12 больших книг
- по числу месяцев. В каждой из них были собраны краткие или
подробные (иногда даже обширные) жития святых, сказания об
открытии их мощей, об установлении дней их памяти, поучения,
похвальные слова, назидательные повести и изречения подвиж-
ников, иногда целые книги и т. д. В конце каждого тома были по-
мещены наиболее авторитетные христианские произведения
(Синайский и Египетский Патерики, Хожение игумена Даниила,
Шестоднев экзарха Иоанна, Пчела, Космография Козьмы Инди-
коплова, сочинения Григория Цамблака и др.), которые по тем
или иным причинам не могли быть отнесены к определенным
календарным датам. В 1541 г. все 12 книг были внесены Макари-
ем в новгородский Софийский собор на помин души своих роди-
телей. На этом, однако, работа Макария не была прекращена: в
ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ XI-XVII ВЕКОВ 305
1552 г. ом пожертвовал новый список Четьих Миней московско-
му Успенскому собору, а еще один подарил Ивану Грозному.
Труд Макария в значительной степени дал основания реше-
ниям Соборов. После них работа по подготовке житийных про-
изведений стала организованной и велась под непосредствен-
ным контролем митрополита, а после 1589 г. - патриарха. Вме-
сте с тем с этого времени жития - жанр и без того жестко регла-
ментированный каноном - становятся гораздо более формаль-
ными, а заключенная в них конкретно-историческая информа-
ция сводится к минимуму. В связи с этим житийные произведе-
ния позднего времени представляют для историка минимальную
ценность.
Исключение составляет житийная Повесть о Петре и Февро-
нии, созданная Ермолаем-Еразмом и сохранившаяся в автографе
(середина XVI п.). Нарушая агиографический канон, она пере-
кликается с западноевропейским рыцарским романом и русским
фольклором. Видимо, поэтому Повесть не была включена в со-
став поздних редакций макарьевских Великих Четьих Миней.
Совсем особняком стоит Житие протопопа Аввакума, им са-
мим, написанное, которое, хотя бы формально, следует также от-
нести к жанру житийной литературы. Первая русская автобио-
графия (если не считать Поучения Владимира Мономаха) была
написана «огнепальным» протопопом во время пустозерского за-
ключения, по «понуждению» его духовника и соузника старца
Епифания: «да не забвению предано будет дело Божие». Житие
известно в двух автографах и множестве списков (не менее 45).
В обоих автографах фраза о «понужении» написана рукой само-
го Епифания, тем самым, возможно, с Аввакума снимались воз-
можные упреки в грехе гордыни - впервые писалось собствен-
ное житие, Списки Жития позволяют выделить три его редак-
ции. Первая была написана Аввакумом в 1672-1673 гг., третья -
не позже 1676 г. Наличие в Житии полемических и учительных
особенностей не позволяет однозначно отнести его к тому или
иному виду литературных произведений. Аввакумово Житие яв-
ляется уникальным памятником саморефлексии русского челове-
ка XVII в. Оно сохранило чрезвычайно ценную информацию не
только об обстоятельствах жизни своего автора и о том, как про-
исходил Раскол, но также о повседневной жизни, быте, поведе-
нии людей. В целом Житие Аввакума как исторический источ-
ник довольно далеко отстоит от прочих произведений жанра, из
которого оно выросло.
Изучение житий с источниковедческой точки зрения боль-
шинство ученых вообще признают малоперспективным. Фунда-
ментальное исследование древнерусских житий, предпринятое
306 РАЗДЕЛ 1
В.О. Ключевским, привело его к весьма скептическим выводам
относительно полезной информации, которую может почерп-
нуть исследователь прошлого из агиографических произведе-
ний. Справедливое в отношении конкретной темы, которой за-
нимался великий историк (колонизация русского Севера), оно
не вполне справедливо толкуется в расширительном плане. Од-
ним из следствий такого отношения к житиям стало то, что
большинство из них до сих пор не имеет научного издания.
Современное состояние источниковедения позволяет более
оптимистично взглянуть на возможности использования агио-
графии в исторических исследованиях. Нам кажется, что можно
шире использовать формулярный анализ при изучении житий-
ной литературы. Это, в частности, позволит точнее воспроизве-
сти представления о святости в древней Руси. Следует больше
внимания уделять тем нравственным нормам, которые пропаган-
дируются в житиях. Важно подчеркнуть, что «ряде случаев авто-
ры повестей о подвижниках - иногда в неявной форме - утвер-
ждали возможность девиантного (отклоняющегося от общепри-
нятых норм) поведения, в том числе неподчинения светским
властям, а также определяли условия, при которых подобные по-
ступки были не только возможными, но и желательными, Несмо-
тря на абстрактно-трафаретное содержание каждого жития, на
то, что многие агиографические повести были написаны спустя
десятки, а то и сотни лет после смерти святого, те из житий, ко-
торые принадлежали перу современников, сохранили ценные
исторические свидетельства. Часто они рассказывают о повсе-
дневной жизни монастырской братии, крестьян и горожан.
Большой интерес представляют жития основателей монасты-
рей. В таких памятниках можно найти сведения о местностях, в
которых основывались монастыри, о соседних селениях, реках,
урочищах, о князьях, дававших монастырям льготы. Это позво-
ляет установить, каким княжествам принадлежали земли, на ко-
торых поселялись монахи, каким образом они получали эти зем-
ли. Иногда прозвища князей, зафиксированные в житиях, даже
дают возможность судить о существовании определенных кня-
жеств. Так, по наблюдению В.А. Кучкина, в Житии Дионисия
Глушицкого содержится уникальное упоминание о князе Юрии
Бохтюжском, благодаря чему выясняется, что в конце XIV - пер-
вой четверти XV в, в бассейне р. Бохтюги, левого притока р. Су-
хоны, существовало особое княжество. Однако «ключа» к полно-
ценному использованию житийной информации в историче-
ском исследовании пока не найдено.
ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ XI-XVII ВЕКОВ 307
«Хожения»
В древней Руси были широко распространены
оригинальные произведения, описывающие паломничества в
Святую Землю - так называемые хож(д)ения.
Самым ранним из них является Хожение (Паломник, или
Странник) игумена Даниила (1112-1115 гг.). В нем Даниил под-
робно рассказывает о своем путешествии в Иерусалим. В качест-
ве литературных источников можно назвать западноевропей-
ские описания Святой Земли Зевульфа, Иоанна Вирцбургского,
Фоки. В начале XIII в. описания своих «хожений» в Константи-
нополь и на Афон оставили новгородский архиепископ Антоний
(в миру Добрыня Адренкович) и киево-печерский архимандрит
Досифей. Особый интерес к Паломнику Антония объясняется
тем, что архиепископ побывал в Константинополе как раз нака-
нуне разграбления столицы Византии крестоносцами в 1204 г. и
оставил уникальные упоминания о русских реликвиях, хранив-
шихся в Царьграде. Досифей же основное внимание уделял рас-
порядку жизни афонских монахов.
С середины XIV в. возобновились путешествия русских лю-
дей к святым местам, а с ними возродился и временно угасший
жанр хожений. Около 1350 г. появился Странник новгородского
инока Стефания, в котором автор довольно подробно описывал
свое пребывание в Царьграде, но умалчивал о том, что побывал
и в Иерусалиме. Более обстоятельным оказывается «хожение»
смоленского иеродиакона Игнатия, также побывавшего (в соста-
ве свиты митрополита Пимена) в Константинополе и Иерусали-
ме (1389). Несколько более светский характер имеет рассказ о
путешествии «куплею» (т. е. по торговым делам) в Царьград дья-
ка Александра (конец XIV в,). К 1420 г. относится путешествие
иеродиакона Троице-Сергиева монастыря Зосимы в Иерусалим,
описанное им в Ксеносе (от греч. - гость). Довольно подробно в
нем повествуется о посещении Царьграда, Афона, Солуни, Иеру-
салима и других мест Святой земли. К жанру хожений примыка-
ют и два сказания о Флорентийском Соборе, приписываемые
суздальскому монаху Симеону: Повесть об осьмом, или Исидоровом,
Соборе и Путешествие Исидора митрополита па Флорентийский Со-
бор. Оба сказания представляют большой интерес как записки
очевидца события, непосредственно повлиявшего на Русь и на
ее международное положение.
В 1466 г. появилось описание путешествия некоего «гостя»
Василия, посетившего святые места Палестины. Оно очень крат-
ко и «отзывается всею детскою простотою веры»45.
308 РАЗДЕЛ 1
Источником, можно сказать завершающим жанр хожений,
является знаменитое Хождение за три моря (1468-1475 гг.) твер-
ского купца Афанасия Никитина. Оно сохранилось в трех изво-
дах, или редакциях. Один из них содержится в составе Софий-
ской II и Львовской летописях и восходит к Московскому лето-
писному своду конца XV d. Другой вошел в состав сборника кон-
ца XV - начала XVI в. (Троицкий список). Третий включен в со-
став летописно-хронографической компиляции XVII в. Несмот-
ря на светский вид, Хождение Афанасия Никитина вполне можно
отнести к духовной литературе. Написанное как авантюрно-при-
ключенческое произведение, оно пронизано идеей сохранения
веры в условиях, когда христианин не только лишен привычно-
го окружения, но и не имеет возможности нормально отправ-
лять религиозные обряды. Недаром Афанасий Никитин столь
часто обращается к проблеме утери веры. Одновременно это -
серьезные рассуждения мирянина о единстве Бога для всех лю-
дей, независимо от того, кому и как конкретно они молятся. Вме-
сте с тем Хождение Афанасия Никитина - подробный и обстоя-
тельный отчет об увиденном в незнакомых странах, которые, по
представлениям того времени, вплотную примыкали к Раю: опи-
сываются внешний вид и обычаи людей, с которыми он сталки-
вался, природа и т. п. Еще одной важной стороной этого источ-
ника являются особенности восприятия древнерусского челове-
ка, которые косвенно говорят о его собственных привычках и
внутренних установках.
Смысл хожений до сих пор остается не вполне ясным. В ли-
тературе их часто называют «путевыми записками» или «своего
рода путеводителем» (Д.С. Лихачев). Представляется, однако,
что подобные определения - при всей их условности - значи-
тельно модернизируют хожения. Описания паломничеств явля-
ются важным источником для изучения не только деталей жиз-
ни и быта (например, систем измерения), но и общих представ-
лений о Русской земле и ее месте в мире.
Воинские повести
Особый раздел древнерусских литературных ис-
точников представляют так называемые воинские повести. Воз-
никшие в рамках летописания, они постепенно выделились в са-
мостоятельный жанр и обладают своей источниковедческой спе-
цификой. На его формирование оказали серьезное влияние пе-
реводные воинские повести и западноевропейский рыцарский
роман. Воинские повести - это не документальные описания
войн и сражений, а художественные произведения, образный
ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ XI-XVII ВЕКОВ 309
язык которых довольно своеобразен и требует адекватного ис-
толкования. В отличие от летописцев, которых в основном вол-
новали проблемы передачи смысла, авторы воинских повестей
были озабочены созданием образа происходящего. Большинство
подобных повестей писалось через много лет после описывае-
мых событий, что не могло не сказаться на точности упоминае-
мых деталей, а иногда и на описании общего хода. Буквальное
понимание и прямое заимствование из них исторической ин-
формации может привести к серьезным ошибкам в историче-
ских построениях. Появление воинских повестей, естественно,
прежде всего было связано с событиями военной истории, оста-
вившими заметный след в сознании современников и ближай-
ших потомков.
Одним из самых ранних самостоятельных произведений,
близких к таким повестям, является всемирно известное поэти-
ческое Слово о полку Игореве. Список Слова (как полагают по кос-
венным данным XVI в.) был приобретен в середине 90-х годов
XIX в. известным собирателем раритетов А.И. Мусиным-Пушки-
ным, по его словам, у архимандрита Спасо-Ярославского мона-
стыря Иоиля Быковского. Текст был издан в 1800 г. Кроме это-
го, сохранилась копия, подготовленная А.И. Мусиным-Пушки-
ным для Екатерины II. В 1812 г. оригинал Слова сгорел вместе с
частью библиотеки А.И. Мусина-Пушкина во время московского
пожара, Это дало основания для сомнений относительно под-
линности данного памятника. Однако достаточно веских доказа-
тельств поддельности Слова до сих пор не найдено. Спорной яв-
ляется датировка текста Слова. Отсутствие в нем сколько-нибудь
точных датирующих признаков позволяет исследователям вы-
сказывать самые разные соображения на этот счет. Большинст-
во ученых считают, что Слово было создано непосредственно
вслед за походом 1185 г. на половцев, который оно описывает.
Встречаются, однако, и иные датировки. В качестве возможных
дат написания поэмы называют XIII, XVI и далее XVIII в. Неиз-
вестен и автор, создавший уникальный памятник древнерусской
письменности. Все предпринятые в этом направлении попытки
не увенчались успехом. Даже наиболее основательные проработ-
ки (скажем, атрибуция Слова боярину Петру Бориславичу) могут
рассматриваться лишь в качестве рабочих гипотез или догадок.
Работа со Словом как с историческим источником, с одной сто-
роны, облегчается наличием нескольких параллельных текстов,
повествующих о походе новгород-северского князя. С другой
стороны, оригинальная информация Слова не может быть под-
вергнута независимой проверке (тем более, что ранний список
утрачен, а надежные сведения о его происхождении отсутству-
