Мы с Раулем ищем другой путь в мир «седьмых». Летим на восток, поднимаемся к вершине горы и пытаемся взлететь выше, но невидимая преграда нас останавливает.
Я же тебе говорил, мир ангелов — это тюрьма, — мрачно бормочет Рауль.
Как бы случайно, перед нами возникает Эдмонд Уэллс.
Хо‑хо! Что это вы тут замышляете?
Хватит с нас этой работы. Эта задача невыполнима, — резко говорит Рауль, демонстративно уперев кулаки в бока.
Эдмонд Уэллс понимает, что дело серьезное.
А ты что думаешь, Мишель?
Рауль отвечает за меня:
Его яйца еще не успели проклюнуться, а уже протухли. «Они» подсунули ему какого‑то неумелого и угрюмого Жака, какую‑то самовлюбленную Венеру и какого‑то Игоря, которого мать прикончить хочет. Хороши подарочки!
Эдмонд Уэллс не удостаивает моего друга даже взглядом.
Я обращаюсь к Мишелю. Что ты думаешь, Мишель?
Я не знаю, что ответить. Мой инструктор настаивает:
Ты не испытываешь ностальгии по жизни смертного? Вспоминаешь о своей жизни во плоти?
Я чувствую, что оказался меж двух огней. Широким жестом Эдмонд Уэллс очерчивает горизонт:
|
|
Ты страдал. Ты боялся. Ты болел. Теперь ты чистый дух. Свободный от материи.
Сказав так, он пролетает сквозь меня.
Рауль с отвращением пожимает плечами.
Но мы потеряли все чувства. Мы даже сесть нормально не можем.
Он изображает жестом, как будто упал, сев на несуществующий стул.
Мы больше не стареем, — говорит Эдмонд Уэллс.
Но мы не ощущаем проходящего времени, — возражает Рауль. — Нет больше секунд, минут, часов, нет ночей и дней. Нет времен года.
Мы вечны.
Но у нас больше нет дня рождения!
Аргументы множатся.
Мы не страдаем...
Но мы больше ничего не чувствуем.
Мы общаемся с помощью духа.
Но мы больше не слушаем музыку.
Эдмонд Уэллс не дает привести себя в замешательство.
Мы летаем с невероятной скоростью.
Но мы не чувствуем даже дуновения ветра насвоем лице.
Мы постоянно бодрствуем.
Но нам больше не снятся сны!
Мой наставник пытается заработать еще очки, но Рауль не сдается:
Нет больше удовольствий. Нет секса.
Но и боли больше нет! И мы имеем доступ ко всем знаниям, — парирует Эдмонд Уэллс.
Нет даже больше... книг. В Раю даже библиотеки нет...
Моего инструктора задевает этот аргумент.
Действительно, у нас нет книг... но... но...
Он ищет и находит ответ:
Но... они нам и не нужны. Жизнь любого смертного несет в себе потрясающую интригу. Лучше всех романов, лучше всех фильмов: посмотрите на простую жизнь человека, с ее неожиданностями, удивлениями, болями, страстями, любовными переживаниями, удачами и падениями. И это НАСТОЯЩИЕ истории, лучше не придумаешь.
Тут Рауль Разорбак не знает, что ответить. Эдмонд Уэллс, однако, не спешит изображать триумфатора.
Раньше я тоже, как и вы, был бунтовщиком.
Он поднимает голову, как будто хочет посмотреть на сгущающиеся облака. Наконец изрекает:
Хм... Пошли. Я постараюсь немного удовлетворить ваше любопытство, открыв вам один секрет. Следуйте за мной.