Вопрос: Русская философия XVIII века

Второй крупный период развития русской философии начинается с XVIII века. Исторически и логически он совпадает с переходом от Руси московской к Руси петровской. Два важных взаимосвязанных фактора, под влиянием которых развивается не только философия, но и вся духовная культура этого времени — процесс европеизации России, связанный с реформами Петра Великого, и секуляризации общественной жизни.

' Крижанич Ю. Политика. М., 1965. С. 381.

Раскол русской церкви положил начало разрушению идеала «святой Руси». В XVIII веке, когда Московское государство становится Российской Империей, старый идеал замещается идеалом «великой Руси», который и утверждается в националь­ном сознании. Этому способствовала и отмена Петром I патри­аршества и установление для церкви синодального правления. Церковь попала под власть царя и в зависимость от государст­венной власти.

В это время Россия многое перенимает из западноевропейской культуры, которая развивалась под знаменем эпохи Просвеще­ния. Огромное значение для развития всей духовной культуры России имело основание в 1755 году Московского университета. С этого времени философия отходит от схоластических образов и становится свободной от церкви. Первыми пропагандистами научного знания и философии Нового времени на Руси были Феофан Прокопович, В.Н. Татищев, А.Д. Кантемир и другие. Но наиболее видными представителями философского знания этого периода являются М.В. Ломоносов и А.Н. Ради­щев.

Михаил Васильевич Ломоносов (1711—1765) свое место в истории русской философии определил прежде всего тем, что заложил основы материалистической традиции. Он создал теорию «корпускулярной философии», основанной на атомистическом учении. В качестве вывода этой философии он формулирует знаменитый закон сохранения материи и дви­жения. Согласно этому закону, в основе мироздания лежат мельчайшие частицы, которые Ломоносов вслед за Лейбницем назвал монадами. Однако в отличие от последнего Ломоносов говорит не о духовных, а о материальных монадах и матери­альных атомах. Понятие материи он определяет следующим образом: «Материя есть то, из чего состоит тело и от чего зависит его сущность»¹. Надо сказать, что эта дефиниция материи известна еще со времен Аристотеля. Так же, как и последний, Ломоносов говорит, что «тела состоят из материи и формы»², но при этом он утверждает зависимость формы от материи, а не наоборот, как это делал Аристотель. То есть Ломоносов выступает с материалистических позиций, но как и все материалисты своего времени, он понимал материю только в качестве вещества.

Однако материализм Ломоносова не следует понимать упро­щенно. Его философия носит секуляризованный, антиклерикаль­ный характер. Это бесспорно. Ломоносов довольно резко крити­кует и церковь, и невежество попов. Но вместе с тем он стремится примирить естественнонаучное и теологическое объ­яснение мира и в принципе не отвергает Бога — творца. «У многих глубоко укоренилось убеждение, — писал он, — что метод философствования, опирающийся на атомы, либо не может объяснить происхождение вещей, либо, поскольку может, отвергает Бога-творца. И в том, и в другом они, конечно, глубоко ошибаются, ибо нет никаких природных начал, которые могли бы яснее и полнее объяснить сущность материи и всеобщего движения, и никаких, которые с большей настоятельностью требовали бы существования всемогущего двигателя»'. Налицо, таким образом, позиция классического деизма.

Близка к этой характерной для XVIII века деистической позиции была и философия Александра Николаевича Ради­щева (1749—1802). Он, как и Ломоносов, был хорошо знаком с западной философией, в том числе и с французским материализ­мом. После выхода его знаменитой книги «Путешествие из Петербурга в Москву», в которой он беспощадно обличает крепостничество и самодержавие, Радищев становится пер­вым русским философом, провозгласившим идею чело­вечности не в лоне религиозной философии, а в качестве основного стержня секуляризированной, светской обще­ственной мысли. В своей социальной философии он опирался на идеи естественного права, что давало превосходную возмож­ность показать весь ужас существующей социальной реальности. Отсюда проистекает и тот пафос гуманизма и свободы, которым проникнута его философия и его стремление к установлению «естественного» общественного устройства.

Радищев был убежден в объективном характере природы. «Бытие вещей, — пишет он, — независимо от силы познания о них и существует по себе»². Человек же, хотя и является самым совершенным продуктом этой природы, но «взоры свои отвраща­ет от тления, устремляет за пределы дней своих, и паки надежда возникает в изнемогающем сердце»'. Другими словами, чтобы обрести надежду и жизненный смысл, человек все-таки стремит­ся обратить свои помыслы «за пределы дней своих», т.е. в потусторонний мир.