Трансцендентальная диалектика

2 7. 1. Кантианское понятие диалектики

Слово диалектика со множеством позитивных и негативных смыслов пришло из античной философии. Гегель, как позже мы увидим, освоит диалектику в позитивном смысле, Кант же придавал ей негативный смысл. Заметим мимоходом, что после Канта началось злоупотребление этим термином. Диалектика, отмечает Кант, превратилась в логику видимости. Софисты, старые и новые, поднаторели в искусстве камуфлировать собственное невежество или дорогие сердцу иллюзии под истину, искусно имитируя логическую фундаментальность и скрывая отсутствие мысли развесистой топикой. Трансцендентальная диалектика Канта связана с упомянутой "коперниканской революцией". У рассудка есть априорные формы, которые предшествуют опыту и имеют ценность лишь как условия возможного или реального опыта, а сами по себе пусты. Как только разум пытается выйти за пределы возможного опыта, он попадает в ловушку иллюзий, и эти ошибки не случайны, они необходимы. Чтобы подчеркнуть их невольный характер, Кант называет эти иллюзии структурными. Поэтому нужна критика разума относительно его сверх физического употребления, чтобы снять необоснованные претензии. Но даже раз обнаруженная, иллюзия сохраняется

==646

именно в силу своей естественности. Можно, очищаясь, защищаться от нее, но нельзя отсечь насовсем. Разоблаченные софизмы эристики легко элиминируются, трансцендентальные иллюзии — нет. Неизбежность иллюзии в том, что ее корни в субъект объектных принципах познания. Следовательно, нужна естественная и необходимая диалектика чистого разума, не та софистика с нечистой совестью для надувательства легковерных, а диалектика, нераздельно связанная с человеческим разумом, поскольку он склонен ошибаться. Суммируем мысль Канта: 1. Человеческое познание ограничено горизонтом опыта. 2. Его попытки выйти за пределы опыта естественны и неотвратимы, ибо отвечают духовным запросам человека, поскольку он человек. 3. Однако оказавшись за горизонтом опыта, человеческий дух фатально впадает в ошибки (случай голубя, вздумавшего улететь за пределы атмосферы, "забывшего", что сопротивление воздуха не препятствие, а условие полета). 4. У ошибок, возникающих за горизонтом опыта, есть своя точная логика (они из области того, чего не может не быть). 5. Последняя часть "Критики чистого разума '"как раз и говорит о том, сколько и какие иллюзии характерны для человеческого духа, пока он не войдет в дисциплинарное пространство. 6. Критическое изучение таких ошибок и есть, по Канту, диалектика.

2.7.2 Способность разума в специфическом смысле и идеи разума в кантианском смысле

Трансцендентальная эстетика изучает чувственность и ее законы; трансцендентальная аналитика — рассудок и его законы; трансцендентальная диалектика изучает разум и его структуры. Разум, по Канту, в общем смысле есть способность к познанию вообще, и в частном техническом смысле он есть объект изучения диалектики. Так что же такое разум в специфическом смысле? Рассудок может применять категории к чувственным данным, в рамках возможного опыта, а может и за их пределами. "Разум", по Канту, это рассудок, выходящий за горизонт возможного опыта. Это далекое от простого любопытства свойство разума Кант определяет как "способность к безусловному". Именно она толкает за пределы конечного, заставляя искать последние основания. Итак, разум это способность к метафизике, которая, впрочем, остается лишь томлением по абсолюту, непознаваемому и запредельному. После распада идеологии Просвещения романтики возьмут на вооружение это деление познавательной способности на рассудок (Verstand) и разум (Vermmft). Кант первый показал, напишет позже Гегель, что предмет рассудка — конечное и условное, а разум интересуется бесконечным и безусловным, жаль только, что он не сумел использовать это завоевание. Мы

==647

уже видели, что у рассудка есть способность суждения. Мыслить, значит, по Канту, прежде всего рассуждать. Именно поэтому важно вывести из таблицы суждений таблицу чистых понятий, или категорий. У разума же есть силлогистическая способность. Если синтетическое суждение всегда содержит элемент созерцания, умозаключение имеет дело с чистыми понятиями, дедуцируя высшие принципы и безусловные выводы. Как из таблицы суждений были получены чистые понятия рассудка, так же из таблицы умозаключений Кант строит таблицу чистых понятий разума, или "идей" в техническом смысле слова, заимствуя этот термин у Платона, основоположника метафизики. Из трех видов умозаключений Кант указывает: а) категорическое, б) гипотетическое и в) разделительное, отсюда три идеи: а) душа (психологическая идея), б) мировая душа как метафизическое единство (космологическая идея) и в) Бог (теологическая идея). Мы видим, что эти идеи не столько вытекают из умозаключений, сколько из трех традиционных частей метафизики, и еще точнее, вольфианской. Кант не знал подлинных текстов платоновских диалогов: они были опубликованы Шлейермахером в начале ХГХ в. У Платона идеи запредельны разуму, Кант же называет их "эманациями высшего разума". Все же Кант верно понял, что идеи выражают метафизическую трансценденцию. И поскольку для Канта метафизика не наука, а чистая потребность разума, то идеи становятся высшими понятиями разума, структурными его формами. У чувственности есть две формы, или априорные структуры,— пространство и время. У рассудка их двенадцать, и это категории; а у разума — три, и это идеи. В необходимом понятии разума уже нельзя больше искать предмета, адекватного чувствам, например, идею красного цвета. Экспериментальное знание, выходит, детерминировано абсолютной тотальностью условий, данных не волей, а природой самого разума. Поэтому, когда говорят об идее, то говорят больше об объекте чистого разума, чем о субъекте как эмпирическом условии. Скрытые идеи служат рассудку каноном, будучи своего рода мостом от понятий о природе к моральным категориям, служа связью и опорой спекулятивного разума.

2.7.3. Рациональная психология и паралогизмы разума

Первая из трех идей разума (первое безусловное) — душа. Рациональная психология обычно ищет безусловное (мета эмпирическое и трансцендентное) в абсолютном субъекте, выводя из него прочие внутренние феномены. Но тут возникает "трансцендентальная иллюзия", и претенциозная "наука" впадает в паралогизмы, "дефективные" умозаключения. Речь идет об ошибке, которую традиционная логика называет "quatemio tenrdnorum" (учетверение терминов):

==648

у умозаключения три термина, но если один из них, средний, обманно употреблен в двух посылках по-разному, то вместо трех образуются четыре термина. В традиционной психологии, по Канту, этот паралогизм случается, когда отталкиваются от самосознания, то есть синтетического единства апперцепции, но затем трансформируют его в субстанциональное онтологическое единство. Но ведь очевидно, что субстанцию как категорию можно применить к данным созерцания, но никак не к самосознанию. "Я мыслю"— чистая формальная активность, от которой зависят сами категории, она — субъект, а не объект категорий. Итак, рациональная психология родилась из недоразумения. Единство сознания, фундамент категорий, принят за созерцание субъекта, взятого как объект, а затем к нему применена категория субстанции. Но ведь созерцание — только единство мыслимого, и категория субстанции здесь неприменима. Субъект категорий не связан напрямую с понятием о себе как об объекте категорий: чтобы их помыслить, следует принять как основание чистое самосознание, которое еще надо объяснить. Короче, мы думаем о себе как о мыслящих существах, но о ноуменальном субстрате нам ничего не известно. Мы осознаем себя лишь как феномены (детерминированные в пространстве и во времени), но онтологический субстрат каждого из нас (душа как метафизическое Я) ускользает. Попытка вырваться за пределы феноменального почти всегда заканчивается паралогизмами.

27.4 Рациональная космология и антиномии разума

Вторая идея разума (второе безусловное) — мировая душа, понятая не просто как феноменальные законы в целом, а как онтологическая всеобщность, ноуменальное метафизическое целое. Трансцендентальные иллюзии, структурные ошибки, возникающие при переходе от феноменального к ноуменальному, ведут к серии антиномий, в которых тезис и антитезис взаимно уничтожают друг друга, но ни тот, ни другой опыт не может ни подтвердить, ни опровергнуть. "Антиномия" буквально означает "конфликт законов", Кант употребляет ее как "неразрешимое структурное противоречие": оно относится не к объекту как таковому, а только к разуму, его познающему без должного инструментария. Рациональная космология четырехлика (по четырем группам категорий: количество, качество, отношение и модальность). Отсюда четыре проблемы: 1. Можно ли мыслить мир метафизически как конечный или бесконечный? 2. Он делим или неделим до бесконечности? 3. Его причины необходимы или свободны? 4. Есть ли у мира последняя, абсолютно необходимая безусловная причина, или нет? Четыре утвердительных

==649

ответа (тезисы) и четыре отрицательных ответа (антитезисы) и будут антиномиями:

Тезисы

Антитезисы

Первая антиномия

Мир имеет начало во времениМир не имеет начала во вре-

И ограничен в пространстве мени и границ в пространст-

Ве.Он бесконечен

Вторая антиномия

Всякая сложная субстанция Ни одна сложная вещь в ми-

В мире состоит из простыхре не состоит из простых

Частей и сущ-ет только прос- частей,и в мире нет ничего

Тое или то,что сложено из простого

простого

Третья антиномия

Причинность по законам Нет никакой свободы,всё

природы есть не единствен- совершается в мире только

ная причинность, из которойпо законам природы

можно вывести все явления

в мире.

Четвертая антиномия

К миру принадлежит или как Нигде нет никакой абсолют-

часть его,или как его причи- но необходимой сущности-

чина безусловно необходи- ни в мире, ни вне его- как

мая сущность его причины

Эти структурные антиномии внеопытны, а потому неразрешимы. Первые две Кант называет "математическими", ибо они относятся к космологической всеобщности количественно и качественно; вторая и третья названы "динамическими", ибо они суть восхождение от условного к безусловному. Кант замечает, что если позиции четырех тезисов характерны для догматического рационализма, то в четырех антитезисах скорее проявлен эмпиризм. Тезисы имеют практическое преимущество, удовлетворяя этику и религию, мнение большинства. Антитезисы, напротив, больше соответствуют научному духу. Антиномия чистого разума, говорит Кант, преодолевается

К оглавлению

==650

как чисто диалектическая, когда понято, что конфликт рождается из применения к явлениям идеи абсолютной всеобщности, имеющей ценность только как условие вещей в себе. Тезисы и антитезисы математических антиномий, как только их относят к феноменальному миру, становятся ложными (мир не конечен и не бесконечен, серия феноменов нарастает неопределенным образом). А вот в динамических антиномиях и тезисы, и антитезисы могут быть верными: тезисы, если относятся к ноуменальной сфере, антитезисы, если имеют место в феноменальной сфере. Впрочем, смысл такой ситуации прояснится позже.

27.5. Рациональная теология

и традиционные доказательства существования Бога

Третья идея разума — Бог, абсолютно безусловное и условие всего сущего. Речь идет, скорее, об идеале, чем об идее: Бог идеален, ибо Он модель всех вещей, которые как копии бесконечно от Него далеки. Метафизика, по мнению Канта, отработала три типа доказательств существования Бога. 1. Онтологическое априорное доказательство отталкивается от чистого понятия Бога как абсолютного совершенства и абсолютно необходимой сущности. Оно сформулировано Ансельмом, воспроизведено потом Декартом и Лейбницем. 2. Космологическое доказательство идет от опыта к Богу как причине. Если нечто существует, то должно быть Существо абсолютно необходимое. Как минимум есть Я, значит, есть и абсолютно необходимое Существо. Меньшая посылка содержит опыт, а поскольку предмет любого возможного опыта — мир, доказательство называется космологическим. 3. Третье доказательство физико-теологическое: из разнообразия, порядка, направленности и красоты мира выводится существование Бога как высшего и наисовершенного существа.

1. В онтологическом аргументе Кант видит подмену логического предиката реальным. Понятие наисовершенного существа не просто доступно для разума, но и необходимо ему. Но из такого понятия нельзя получить реальное существование, ибо пропозиция, утверждающая существование чего-то, не аналитическая, а синтетическая. Существование вещи — это не понятие, присоединяемое к понятию о ней, но реальный факт. Существование объектов чувственной сферы — данность опыта. Но для объектов чистой мысли нет средства, с помощью которого можно узнать об их существовании; они даны априорно в интеллектуальном созерцании. 2. В космологическом доказательстве Кант усматривает целый клубок ошибок. Рассмотрим две из них. Принцип, ведущий от события к причине, имеет смысл только в чувственном мире, ведь принцип: причина—

==651

следствие, на котором основан опыт, не оставляет места для синтетической пропозиции (вывод чего-то неслучайного говорит о некорректном применении категории со стороны). Кант также показывает, что за космологическим аргументом скрыт онтологический: раз прийдя к необходимому Существу как условию всего возможного, остается лишь принять его реальное существование, что, как уже выяснено, аналитически нельзя получить. 3. Аналогично Кант рассуждает против физико-телеологического доказательства: оно, возможно, могло бы более других показать мирового архитектора (всегда ограниченного материей), но никак не Творца. Но именно стремясь показать Творца, телеологическое доказательство перерастает в космологическое, и затем неизбежно в онтологическое.

2.7.6. Регулятивное использование идей разума

Итак, метафизика как наука невозможна, ибо априорный метафизический синтез предполагает созерцающий рассудок, во всем отличный от человеческого. Диалектика показывает иллюзии и ошибки, в которые впадает разум, когда, заблуждаясь на свой счет, начинает зарываться в метафизику. Возникает вопрос: идеи как таковые (идея души, идея мира, идея Бога) имеют собственную ценность, или они всего лишь иллюзии трансцендентальные или диалектические? Нет,— отвечает Кант со всей определенностью,— они лишь по недоразумению становятся "диалектическими", когда плохо поняты, когда конструктивные принципы заменяются трансцендентными, что и случилось в традиционной метафизике. Идеи, в отличие от категорий, нельзя употреблять как устанавливающие. Такое использование, хотя и дает обворожительные результаты, дезориентирует. Это, скорее, злоупотребление идеями, уверен Кант. Каково же правильное употребление? Чтобы оправдать идеи, он проводит трансцендентальную дедукцию с помощью критического метода. Идеи следует употреблять как регулятивные схемы, упорядочивающие опыт, сообщающие ему единство. Это правила систематизации феноменов органическим образом как если бы: а) все феномены, имеющие отношение к человеку, зависели бы от единственного начала (души), б) все природные явления зависели бы от интеллигибельных принципов, в) а тотальность вещей зависела бы от высшего разума. Идеи, таким образом, имеют силу как эвристические принципы. Они не расширяют наше познание феноменов, но лишь унифицируют его. Такое единство — системное единство, укрепляющее и продвигающее рассудок, стимулирующее поиск до бесконечности. Именно такое употребление разума и его идей можно считать позитивным. "Критика чистого разума "убеждает нас в ненарушимости границ возможного опыта с научной точки зрения.

==652

Но в то же время она показывает непротиворечивость ноумена, а значит, мыслимость и вероятность его, если даже и до конца не познаваемого. Так существует ли путь к ноумену иной, чем наука? Да, говорит Кант, такой путь есть, и это — этика. И именно разум открывает этот естественный переход от теоретической сферы к практической.

3. "КРИТИКА ПРАКТИЧЕСКОГО РАЗУМА" И КАНТИАНСКАЯ ЭТИКА

3.1. Понятие "практического разума" и цель новой "критики"

Разум человеческий не только способен к познанию как теоретический разум, но он еще способен и к моральному действию. Эту последнюю способность изучает "Критика практического разума ". Цель ее не в том, чтобы критиковать разум, как это имело место с теоретическим разумом. Вспомним, что "чистым" Кант называл разум, не смешанный с эмпирией, а значит, способный действовать самостоятельно, априори. Критика была необходима, чтобы показать разуму "собственную его территорию", нарушать границы которой незаконно. Цель же практического разума решительно иная: показать волевые движения, направленные на обладание реальностью. Значит, достаточно показать, что есть "чистый практический разум" (не смешанный с импульсами, чувственностью, опытом), двигающий и определяющий волю, чтобы навсегда избавить разум от проблем, связанных с законностью его претензий. Здесь объект критики — практический разум, эмпирически обусловленный, с его претензией направлять волю — всегда фатально ошибочным образом. Мы видим любопытный перевертыш: выходить за пределы собственно эмпирические — задача практического разума; в то время как функция теоретического разума — оставаться в собственных пределах в постижении объекта. Для теоретического разума считалось дефектом нарушить границы опыта, для практического, напротив, — оставаться всегда и только в связи с опытной сферой. Именно поэтому в заглавии обозначено: не "Критика чистого практического разума", а "Критика практического разума". Разум практичен, когда он не ограничен. То, что в сфере ноуменальной было теоретически неприемлемым, вполне приемлемо в практике. Человеческое существо, наделенное чистой волей, оказывается в статусе "ноуменальной причины". Априорный синтез, не основанный ни на чувственной

==653

интуиции, ни на опыте, — моральный императив ноуменального типа, значение которого невозможно переоценить.

3.2. Моральный закон как "категорический императив"

Доказано, что существует чисто практический разум, самодостаточный (свободный от инстинктов, чувственных импульсов), чтобы направлять волю. Более того, подчеркивает Кант, только в этом случае могут существовать моральные принципы, имеющие силу для всех без изъятия, как универсальная ценность. Но чтобы адекватно их понять, следует учесть некоторые тонкости. "Практическими принципами" Кант называет общие детерминации воли, в подчинении которых есть множество частных практических правил. Например, есть общее правило: позаботься о собственном здоровье сам; но ведь его можно специфицировать: занимайся спортом; питайся умеренно, в соответствии с возрастом; избегай чрезмерных вожделений и т. п. Кант делит практические принципы на "максимы" и "императивы". "Максима есть субъективный принцип волення", они относятся к отдельным индивидам, а не ко всем вместе. Например, максима "отомсти за всякое нанесенное оскорбление" предполагает соответствующий характер, не желающий терпеть обиду; или в более близкой нам формулировке: будь хитрее обидчика. Императивы, напротив, — объективные практические принципы, значимые для всех: "Представление об объективном принципе, поскольку он принудителен для воли, называется велением разума, а формула воления называется императивом". Эти веления, или долженствования — правила, выражающие объективную необходимость действия. Если бы разум мог всегда направлять волю, то все действия были бы безупречными (чего на самом деле нет из-за вмешательства эмоциональных и эмпирических факторов, почти всегда коррумпирующих волю). Есть два типа императивов: гипотетический и категорический. Императив гипотетический, если он определяет волю при условии наличия определенных целей. Например, "если хочешь преуспеть, потрудись научиться", или "хочешь стать чемпионом, качай мускулы", "хочешь беспечной старости, научись экономить" и т. п. Эти императивы имеют объективную силу для всех, кто заинтересован именно в этих целях: иметь или не иметь, желать или не желать относятся к агенту, значит, их объективность и необходимость обусловлены. Гипотетические императивы выступают как

а) правила искушенности, когда отнесены к определенным целям;

б) советы предосторожности, как, например, в поисках счастья с элементом неопределенности, иди: "будь вежлив с другими", "старайся быть благожелательным, дави в себе эгоиста" и т. п. Категорический

==654

императив, напротив, детерминирует волю не в видах определенной желаемой цели, а просто как волю независимо от эффектов. Не "если хочешь.., то должен", а "должен, потому что должен", — вот формула императива как категорического предписания. Только категорические императивы безусловны как практические законы для существа, сознающего себя разумным. Никогда нельзя знать наперед, будет достигнута та или иная цель или нет, это и не важно; важна лишь чистая воля к действию по правилу, признанному как закон. Детали можно обозначить следующей схемой:

практические принципы

максимы(= субъективные)императивы(=объективные)

гипотетическиекатегорические

(=практические (=практические

предписания) моральные законы)

правила учения советы благоразумия

Итак, ясно, что категорические императивы это моральные законы, всеобщие необходимые, но не в том смысле, в каком необходимы законы естественные. Последние нельзя обойти, но моральные законы могут и не реализоваться, ибо человеческая воля подчинена не только разуму, но и чувственным капризам, когда воля отклоняется, поэтому моральные законы императивны, выражают долженствование (немецкое слово "mussen"— естественная необходимость, в отличие от "soUen", морального долга). Примером первой может быть сентенция "люди должны умирать", предписание второго типа — "все люди как разумные существа должны свидетельствовать правду". Установив, что моральные законы императивны и безусловны, мы ставим следующие ключевые вопросы: 1) каковы существенные значения этого императива; 2) какова формула, лучше всего его выражающая; 3) каково его основание (условие, делающее его возможным). На них и остановимся, начав с первого.