Бросая вызов мечте

Предисловие

К концу 1999 года мы начали наше путешествие на лежачих велосипедах через Россию, Сибирь и пустыню Гоби в Монголии к площади Тяньаньмэнь в Пекине. Нам было по 20 лет и мы еле-еле говорили по русски. Усложняло задачу то, что мы очень мало знали о России, и практически каждый с кем мы разговаривали, говорил что это самоубийство.

Почему же мы так упорствовали?

Помимо тяги к приключениям и желанию превратить мечту в реальность, мы хотели доказать самим себе и окружающим, что альтернативный образ жизни существует; что тяжелым трудом и упорством мечты могут исполниться. В духе молодости мы верили, что мир до краев наполнен бесконечными возможностями. Мы не хотели, чтобы нерешительность помешала нам жить нашей мечтой.

Написать книгу о нашем опыте мы хотели с самого начала. Процесс написания книги довершил бы мечту, дав нам возможность поразмышлять над нашим путешествием и также немаловажно поделиться нашим опытом с другими. Чтобы сделать это нам пришлось писать от сердца, искренне и честно.

Мы обращались к нескольким издателям, но бесполезно. После многих месяцев разочарований, как с неба свалился е-мейл от исполнительного издателя Джулии Вотс (Julie Watts) из Penguin Books. Она слышала, как у нас брали интервью на радио, и считала нас образцом для подражания для молодежи. Появился шанс поставить точку в нашем путешествии.

Писать рукопись оказалось также сложно и полезно, как пересекать Сибирь на велосипеде. Мы согласились писать вместе, сменяя друг друга на протяжении всей книги. После четырнадцати месяцев жизни в одной палатке, смогут ли наши уже потрепанные отношения пережить новую эпопею?

На этих страницах мы бы хотели поделиться людьми, пейзажами и озарениями, которые сделали путешествие особенным. Мы также надеемся, что наши достижения заразят других, чтобы они тоже могли воплотить полусырые идеи в реальность. Если двое двадцатилетних парня могут объехать полсвета на «лежанках на колесах», тогда уж точно возможно всё.

Тим Куп и Крис Хатерли

(Tim Cope and Chris Hatherly)

Бросая вызов мечте

Тим.

Финский пограничник был в замешательстве.

«Вы сошли с ума? Вы уверенны, что хотите сделать это?» Он качал головой.

«Ага», ответил я, притворяясь уверенным.

«Хорошо, но будьте очень осторожны. Вы знаете, каковы эти русские? Россия опасна! Даже мы Финны не ездим в Россию одни, особенно на такое долгое время. А тут Австралийцы на велосипедах?»

Со взглядом, полным искренней жалости, он поставил штамп в мой паспорт и отдал его мне назад, я нервно ему улыбнулся и вышел. Мой русский шофер Алексей ждал снаружи.

«Д’вай, д‘вай, Тим, быстрее. Мы опаздываем!» Он ворчал из-за руля своего потрепанного старого фургона. Как обычно он носил потертую кожаную куртку и перекошенную кепку поверх редких волос.

После нескольких попыток завести двигатель, он впечатляюще затарахтел. Я прыгнул на переднее сидение, и даже не успев закрыть дверь, мы рывком двинулись через открывающиеся ворота.

Финляндия осталась позади.

Между ничейной землей и Российской таможней был всего километр или около того, но он очень медленно тянулся в сказочном ожидании. Я удерживал рукой сломанную дверь, и чувствовал, как голова подпрыгивает вверх-вниз от судорожного дребезжания фургона. Много месяцев я готовился к этому дню, но все это время я точно не понимал, что же я решил сделать. Мои планы были все еще такими же неопределенными, как и в начале. Я собираюсь проехать на велосипеде с моим другом Крисом 10000 километров через Россию, Сибирь, Монголию и Китай в Пекин.

Я смутно понимал, что между нами и конечной точкой лежит снег, холодная погода и даже пустыня Гоби в Монголии. Была надежда, которая притягивала мое воображение, и я чувствовал себя пугающе уязвимым, наивным и молодым. Один только размер земли был ошеломляющий: Россия и Сибирь покрывают площадь более чем в два раза больше Австралии. Каких людей мы встретим на этой огромной земле? Останемся ли мы в живых? Возможно ли ехать на велосипеде в Сибири? Если все же мы сделаем это, каким я стану в конце? Мы не изучали никаких карт, кроме атласа мира, не знали сколько времени потребуется, и за последние два года я буквально несколько раз ездил на велосипеде, и ни разу на дальние дистанции.

Десять тысяч километров? Да это равносильно миллиону километров! Единственное что я понимал, это то, что это чертовски далеко. С самого начала я пытался подавить страх, что возможно у меня нет необходимых качеств, чтобы выдержать такое гигантское испытание. У меня было достаточно денег, чтобы тратить по 60 американских долларов в месяц – и это лишь в том случае, если путешествие займет один год. А что если дольше?

Мне сдавливало груди и клубок эмоций застревал в глотке.

Я пробыл в Финляндии четырнадцать месяцев. За это время я привязался к этой стране и завел несколько хороших друзей. За последние месяцы у меня развились уютные отношения с финской девушкой. Я чувствовал, что оставляя всё это позади, я как будто рву отношения со всем, что стало частью меня.

Мои мысли сбились внезапной остановкой фургона перед русским таможенным постом. Я вытащил маленький документ из паспорта и перечитал его в сотый раз: «Двенадцати месячная Российская Виза».

Тоненький листок бумаги был моей единственной вещественной мерой безопасности. Впервые я посетил Россию почти год назад. Я чувствовал необъяснимую связь с этой страной, как будто если бы часть меня находилась в спячке и неожиданно пробудилась. Я тотчас понял, что Россия была тем местом, где я хотел быть: путешествовать, жить, исследовать и чувствовать.

Также обнадеживало, что я отправился в это путешествие с особым другом Крисом. Я вспоминал нашу недолгую совместную учебу в Канберском университете, где мы познакомились. И если честно, я не мог представить лучшего попутчика.

Я сделал глубокий вдох, схватил паспорт и обратился к охраннице. Охранница улыбнулась. Её яркая красная губная помада контрастировала на фоне тусклой униформы цвета хаки. «Вы действительно Австралиец?» - спросила она. Она сделала несколько звонков, и мой паспорт быстро отправили на обработку.

Вскоре меня провели через таможню. Назад в фургон Алексея; я удивился двум мужчинам протиснувшимися вперед меня и трем хихикающим женщинам позади с моими вещами.

«Поехали Алексей. Время ехать домой!» - сказал один из мужчин. Он был слегка пьян, так же как и остальные. Мне хватило несколько секунд, чтобы понять, почему Алексей так спешил: дополнительные пассажиры были охранниками на таможне, только что закончившие смену.

Через плечо я заметил стопку водки, на дерьмовом стерео прибавили звук, и мы с грохотом покатили в Россию.

Поездка была очень недолгой до деревни Вяртсиля (Республика Карелия), где жил Алексей. Фактически, это было настолько близко, что из деревни можно было разглядеть финскую ферму на дальнем конце границы.

Мы свернули с главной дороги и тотчас же поползли, качаясь, на мизерной скорости через выбоины в дороге. Большинство пешеходов на нашем пути поднимали руки. Алексей, высунув голову в окно, кричал: «Извините, мест нет!»

Высадив охранников, мы заехали в гараж к Алексею, где я помог ему загрузить фургон пивом и сигаретами. Утром он планировал поехать назад через границу, со всем этим добром спрятанным под сиденьями. Он зарабатывал, перевозя клиентов из страны в страну, и продавая контрабанду в Финляндии. Все в его образе жизни контрастировало с порядочным и очень спокойным характером Финляндии.

Упаковав фургон, мы поспешили в деревенский центр под тусклым светом некоего подобия уличных фонарей.

Когда Алексей привел меня к себе домой, я расслабился. Его пожилая мама грызла сушеную рыбу, когда я зашел. Она бросила её на стол и бросилась дико обнимать меня. «Отлично. Вот мой мальчик, Тим. Хороший мальчик!» она визжала мне на ухо.

Беременная жена Алексея вышла с их трёхлетним сыном. Вскоре я сидел с чашкой чая и парой печений, показывая свой обновленный фотоальбом. Я в третий раз был в этой семье, но это было так же особенно, как и в первый раз.

Допив большую чашку горячего чая, я не мог перестать улыбаться во весь рот. Всё, начиная с потрепанного фургона Алексея и заканчивая его нестандартной карьерой, веселыми таможенниками и семейным теплом, излучали русскую приспосабливаемость и чувство юмора. Мысль, что я погружусь в эту культуру еще на целый год, была не менее чем захватывающей.

После ужина я привязал свой багаж на крышу маленькой Лады, которая должна была быть моим такси до Петрозаводска, 400 километров на восток. Там я планировал дождаться Криса, который должен был позвонить и рассказать о своей поездке в Москву. Когда мы определимся со временем, я тоже бы отправился в Москву на нашу встречу.

Перед выездом жена Алексея напихала мне горячих пирожков с картошкой в рюкзак, а я дал ей один из кучи Австралийских календарей, которые я взял с собой в качестве подарков.

Лада это один из вездесущих пережитков Советской автомобильной промышленности. Они похожи на маленькие коробки на колесах с большими круглыми фарами, и их часто видишь сломанными на обочине. Я всегда наслаждался поездкой на них, т.к. можно почувствовать каждый камушек или колдобину на дороге. Почему-то я предпочитал это, приглушенному гулу в современных машинах, в которых трудно почувствовать скорость.

Шесть часов я сидел, вцепившись в кресло, включив радио на полную мощность, чтобы убедиться, что ни водитель, ни я не заснем. Он пролетел по лесной дороге, как по полосе препятствий, уворачиваясь от грязи и камней размером с футбольный мяч. Гравий изрешетил днище машины, передавая вибрации вверх по моим ногам.

В 4 утра мы выскользнули из леса и перед нами показались огни Петрозаводска. После проверки дорожной полицией орудовавшей автоматами, я направил водителя на окраину Древлянки. Я выгрузил свои пожитки возле подъезда, и наблюдал, как Лада удаляется вдаль.

«Хорошо, Тим, вот оно» - я бормотал. Дрожа от холода и изнеможения, я поднялся по ступеням и разбудил семью Клешенок. Они пригласили меня погостить до посадки на поезд в Москву.

На следующие утро мне позвонил Крис, он находился в Бухаресте. «Привет Тим. Не могу долго говорить. Боюсь письмо с визой не пришло.»

Я отправил по почте его Российскую визу две недели назад и предполагал, что она уже дошла. Всё зависело от этого куска бумаги. Если она не появиться, потребуется минимум еще шесть недель, прежде чем я смогу достать ему новую. Не имея никакого контроля над ситуацией, всё что я мог это ждать в Петрозаводске пока виза не появится, и Крис сможет добраться до Москвы.

С другой стороны, это позволило бы больше времени отдохнуть, поразмышлять о прошлом и собраться с мыслями для дальнейшего путешествия.

Как такового момента, в который мне пришла идея пересечь Россию на велосипеде, не было. Это скорее было похоже на неясное пятно из эмоций и событий. Всего на всего серия случайных встреч, особых отношений, спонтанных решений и тяжелый труд привели меня в эту точку. В детстве в деревне в штате Виктория я проводил массу времени на улице: занимаясь серфингом, каякингом, лыжами и пешими походами с отцом. И все равно я бы никогда не смог предположить, что все обернётся этим путешествием.

Если бы мне нужно было выбрать, с чего все началось, я бы сказал, что возможно это было в пятнадцать лет. Играя в баскетбол в школе, произошел дурацкий несчастный случай, в результате которого у меня треснуло бедро. До сих пор я могу ясно восстановить в памяти громкий хруст и ужасную боль. Чтобы восстановить перелом мне засунули стальной прут от бедра до колена, и несмотря на удачную операцию, нога даже сейчас была немного короче.

В следующем году после интенсивной реабилитации и тренировок, я отправился в путешествие в Непал с группой учеников и моим учителем Английского, Родом Дэвлингом. Я впервые побывал заграницей и вернулся домой с расширенным взглядом на мир. До этого момента я наивно полагал, что большинство людей в мире живут также как мы в Австралии.

Центровой фигурой, кто повлиял на мое решение, был Брюс Купер. Я встретил высокого, атлетического телосложения рыжеволосого Шотландца, когда работал в детском лагере в Англии. Мне было восемнадцать лет, и я отложил на год учебу на степень Искусства и Права, чтобы попутешествовать и поработать в Европе. Однажды он пригласил меня в горы Уэльса, моё первое из множества путешествий. Я запомнил синие небо, вершины гор режут горизонт, свежий воздух, усталость в ногах и наши высоко духовные разговоры о мечтах и надеждах. Открытые пространства и захватывающие дух виды пробудили во мне огромное чувство цели.

Я встретил Криса Хатерли в следующем году в Австралийском Национальном Университете. Он учился на степень Искусства и Науки и как я откладывал обучение на год. За этот год он проехал на велосипеде 20000 километров по Австралии. Между нами немедленно завязалась дружба. Т.к. ни кому из нас не нравилась перспектива четырех или пяти лет обучения, мы проводили большую часть времени задумчиво разглядывая карту мира. Мы верили, что мечты могут сбыться, и что нет ничего сложнее, чем работать с девяти до пяти в офисе.

Буквально через три месяца учебы на первом семестре с неба свалилась благоприятная возможность. Отец Криса принес домой приглашение на Международный Курс Проводников В Диких Условиях. Это был годичный курс в Финляндии, включающий учебу в России и Англии. Было шестнадцать мест по всему миру предлагающих стипендию.

Мы оба согласились и прошли до финального интервью по телефону. К счастью меня приняли, но Криса нет. Через несколько месяцев я снова отсрочил своё обучение и полетел в Хельсинки.

Мой интерес к России и северу разгорелся во время курса проводников. Первой из серии тренировочных путешествий была трёх недельная пешая экспедиция в отдаленную часть северо-запада России. Никогда не забуду вид старых лесов распространяющихся как море во все стороны до горизонта. Единственными следами цивилизации были несколько заброшенных деревушек. Это вселило в меня мысль, что в России есть шанс жить детскими фантазиями об исследованиях. Я всегда мечтал вернуться во времени, чтобы прочувствовать девственную природу Австралии и её туземных жителей. Я отчаянно хотел знать какова она без присутствия белых переселенцев. Возможно, в России я испытаю истинную дикую природу и подлинную культуру, о которой так мечтал.

По возвращению в Финляндию я начал изучать русский язык. Позже в этом году, на моё двадцатое день рождение я собирался на одну из трёх экспедиций в Арктическую Лапландию. Всё, что я увидел и испытал в последующие две недели, от оленя, пробегающего по снегу, до полярного сияния, казалось таким живым и колким, как мороз. Меня магическим образом ошеломило и одурманило всё это.

Я предполагал, что мне наскучит север, когда новизна пройдёт. Но когда год в Финляндии закончился, произошло в точности противоположное.

Каждый раз посещая лес, я осознавал еще один уровень тонкости. Иногда это могла быть просто птица, свет пробивающийся через покров, чувство от лёгкого прикосновения к сосновой коре или просто слегка другой аромат. Меня интриговало то, что лес, который русские называли тайга, растянулся практически неразрывно от Скандинавии до Тихого Океана. Одна огромная лесная полоса, самая большая в мире, составляющая 22 процента всех мировых лесов и покрывающая площадь Австралии; этот лес содержит крупнейшие дикие места, еще оставшиеся на Земле.

По возвращению в цивилизацию я столкнулся с разочарованием, что я только начал настраиваться на лесную среду. Я чувствовал, что шанс углубиться в переживания был внезапно оборван, и я жаждал более длительного путешествия.

Все это время мы с Крисом поддерживали связь по электронной почте. В январе 1999 его идея проехать на лошадях от Лондона до Пекина, переросла в путешествие на лежачих велосипедах. Он планировал начать в Лондоне в мае и проехать Европу за лето. Окончив свой курс в сентябре, я планировал встретиться с ним в России. С этого момента мы предполагали поехать вместе через Россию и Монголию в Пекин.

Заранее, еще до того как мы выбрали способ путешествия, я уже знал каких переживаний я хочу. Я понял, что не захватывающие моменты делали путешествия особенными для меня, они были всегда мимолетными и случались редко. Я находил наслаждение и удовлетворение в обычных и рутинных делах. Единственный способ добиться этого – это узнать место поглубже. На это потребуется время и терпение. Я хотел сфокусироваться на тайге, России и её людях.

По существу, я хотел прочувствовать Россию, а не просто её увидеть.

Последние два месяца были сильно загружены экзаменами и тестами, и я чувствовал себя виноватым, что не мог помочь Крису. Его электронные письма были не сильно вдохновляющими. Иногда он писал о немыслимом количестве дел и говорил, что ему это нравиться. А иногда был расстроенным и совершенно уверенным, что никуда не поедет.

За день до отлета из Сиднея он удивил меня новостью, что его девушка Натали Чан присоединиться к нему в путешествии от Лондона до Румынии. Натали тоже училась в Канберре и жила через пару домов от меня и Криса. Казалось, что всё удачно складывается.

По окончанию курса проводников, я переехал в треугольную брезентовую «охотничью палатку» в ближайшем лесу. Каркас был сделан из веток, нарубленных в лесу. У меня осталось всего 25 долларов, и мой обратный билет до Австралии был не действителен. Использую палатку как базу, я работал по 8 часов в день на лесничество, ремонтируя оборудование для наружной установки. В свободное время я искал спонсоров, организовывал наши двенадцати месячные Русские визы, и пытался обмозговать план нашего путешествия. Неотъемлемо от нашего путешествия была моя идея вдохновить молодежь. Я отправил электронные письма в более чем 2000 школ в России, надеясь посетить какие-нибудь из них по дороге. Мы планировали использовать сайт в интернете, чтобы опубликовывать истории для студентов в Австралии, России, чтобы они могли быть в курсе нашего продвижения.

За месяц до отъезда, я стал слать гораздо больше писем спонсорам, СМИ и в школы. Каждый новый звонок от Криса, был напоминанием, что время выходит.

Однажды утром курьер принес большую посылку из Австралии. К ней была прикреплена записка от Криса: «Как думаешь что там внутри, напарник? Прекрасный Рождественский подарок от спонсоров!» Порвав упаковку, я обнаружил 100 пленок “Kodak” для съёмки видео, одежду из мембраны Gore-Tex от ”Mountain Designs”, термобельё от “Everwarm” и целую кучу другого добра. Впервые я начал ощущать реальность путешествия. Однако мой велосипед еще не доставили. Вэйн Котзур (Wayne Kotzur) все еще готовил его в Канберре. Моей доли спонсорских денег от Australian Geographic как раз хватало наоплату велосипеда и его доставки до Финляндии. В конце концов Вэйн сам оплатил доставку в знак поддержки.

Денег все еще не хватало, даже с теми что я зарабатывал. Я обнаружил, что хотя убедить компании спонсировать нас своими товарами было не слишком трудно, получить от них деньги было практически невозможно.

Я решил позвонить Джону и Элисон Кирни (John and Alison Kearney), дальним родственникам, которые жили на Золотом Берегу в Queensland. Они следили за моими успехами со времен курсов в Финляндии и уже одаривали меня щедрой поддержкой. Я был потрясен, когда они согласились помочь мне деньгами.

Я получил наши Российские визы за неделю до того, как должен был уезжать из Финляндии. Это был очень долгий процесс, в который помимо прочих вещей входили тесты на ВИЧ.

Следующим вечером я рылся в своих вещах, отсеивая нужные, и наткнулся на письмо из Австралийского Национального Университета в Канберре. В нем говорилось: «Если вы не зарегистрируетесь на занятия или не получите разрешение на новую отсрочку до 1 июня, это будет означать, что вы отказываетесь от учебы».

Хотя я и не собирался сейчас возвращаться изучать Право, спокойствие неожиданно пропало. Формально, я впервые не был «в промежуточном положение» между чем бы то ни было. Я почувствовал всплеск эмоций, такой вдохновляющий, что теперь я безвозвратно посвящаю себя моим мечтам.

Последние несколько дней был целый вихрь последних приготовлений. Я посетил местного доктора, который был очень счастлив дать мне пару бесплатных советов, бинтов, стерильных шприцов, и даже швейных игл. Я боялся заболеть или получить травму посредине России. К счастью, мои родители оплатили мне туристическую страховку на двенадцать месяцев.

6 сентября, за три дня до отъезда из Финляндии, наконец появился велосипед. 8 сентября я погрузил свои вещи в машину к другу и мы поехали на вокзал. Так я добрался до границы.

Прозвенел звонок и я поспешно поднял трубку. Я жил в Петрозаводске уже неделю, ожидая когда в Бухарест дойдет виза.

«Тим, ты получил мой е-мейл?» - кричал в трубку Крис.

«Нет».

«Я получил визу! Все это время я искал не на том почтовом отделении!»

Следующей ночью я сидел на потрепанном вокзале, ожидая поезда до Москвы. И вот поезд загромыхал в ночной тишине, и я почувствовал, как будто заканчивалась одна глава моей жизни и начиналась новая.

Я практически не общался с Австралийцами лицом к лицу уже четырнадцать месяцев. Как будет выглядеть Крис? На сколько он изменился? Я даже не мог начать представлять каким будет наше путешествие.

Перед сном мне пришла в голову еще одна мысль.

Крис и я шли абсолютно разными путями последний год, мы оба были независимыми. А что если у него другие причины, чтобы пускаться в это путешествие? Уживемся ли мы вместе, или же это начало длительного конфликта?

От этих мыслей у меня появлялось неприятное ощущение под ложечкой.