Несколько слов о коварстве «эффекта ореола»

Ребенок живет «быстрее» взрослого. Быстрее меняется. Мы же частенько не успеваем менять о нем свое представление. И, обнаружив разночтения с оригиналом, изумляемся. Или — сердимся.

Да разве виноват он в том, что мы проморгали момент, когда перестраивался его внутренний мир?!

Предлагаем ему книжку или игру, привычно шутим, ожидая оживления. А он мнется, с удивлением поглядывая на нас. Да, месяц назад все это ему было интересно. Сейчас — нет. Он вырос. Он другой.

Вот что говорит психолог А. Бодалев в своей крайне необходимой и для родителей и для учителей книге «Формирование понятия о другом человеке как личности».

— Развитие тесных контактов между людьми может привести к тому, что субъект будет с опозданием фиксировать или даже вообще не замечать изменения во внутреннем мире другого человека… Будет строить свое поведение по отношению к нему исходя из устарелых представлений о его личности… В этих случаях развивается явление, получившее в психологической литературе название «эффекта ореола».

Инерция представления о своем ребенке мешает. Иногда приводит родителей к драматической ситуации: они открывают вдруг в своем отпрыске совсем незнакомого человека! Хорошо если — хорошего. А если — плохого?.. Как неожиданны и горьки бывают такие открытия для тех, у кого дети, став подростками, внезапно оказываются правонарушителями. Случается, папы и мамы не верят, когда на суде возникает истинный портрет их чада: «Не мог он так поступить!» А он поступил. Он легко приспособился к устоявшемуся родительскому представлению о нем — был дома снисходительно терпелив к привычным назиданиям. На улице же, в компании, преображался, давая волю накопившимся эмоциям.

Родители часто забывают об одной особенности растущего человека: он очень чувствителен к тому, что от него ждет ближайшее окружение… В хорошо знакомой мне семье полуторагодовалый малыш, недавно научившийся ходить, однажды, под впечатлением от «фигурного катания», которое он вместе со всеми видел по телевизору, сделал «ласточку», держась одной рукой за стул. Взрослые, разумеется, были в восторге. Он запомнив это, потом стал делать «ласточку» специально, чтобы увидеть сияющие родительские лица. И — что самое важное — делал это в тот момент, когда родители почему-либо на него сердились. Сердитость, конечно же, мигом слетала с их лиц, а маленький хитрец, добившись желаемого, брался за следующие проделки.

Да и в общении взрослых… Разве редко бывает: человек «открывается» своему ближайшему окружению именно той стороной, которую от него ждут! И оказывается: в семье он один, на работе — другой, а в компании друзей студенческих лет — третий… В упомянутой книге А. Бодалев рассказывает о результатах исследований, выяснивших: на формирование понятия о другом человеке влияют профессиональная принадлежность, возрастные особенности, специфичность интересов, душевная развитость (или неразвитость) и многое другое. Поэтому какой-нибудь Сидоров может увидеть в Иванове такое, что окажется недоступным зрению, допустим, Петрова. Оттого-то и случается так: Сидоров с Петровым говорят об Иванове, как о двух разных людях.

Нередко подобная ситуация возникает в школе: учитель и родитель в разговоре об одном ребенке обнаруживают, что говорят как бы о двух разных детях. А на самом деле каждый из них — и учитель, и родитель — оказался зеркалом, отразившим, в силу своего положения, разные стороны характера растущего человека.

Как научиться видеть его целиком, в движении, в противоречиях развития, не поддаваясь инерционной силе «эффекта ореола»?

Необходимо тренировать наблюдательность. Как, например, спортсмены тренируют тело. А. Макаренко писал об этом так: «Можно и нужно развивать просто физическое зрение… Нужно уметь читать на человеческом лице, на лице ребенка… Ничего хитрого, ничего мистического нет в том, чтобы по лицу узнавать о некоторых признаках душевных движений».

Есть комплекс специальных упражнений, развивающих наблюдательность. Один мой знакомый часто затевал с сыном-дошкольником такую игру: они соревновались, кто, один раз взглянув, точнее опишет, во что одет дядя, гуляющий во дворе с собакой. Потом — какое у него выражение лица, настроение. Затем — упражнение, развивающее воображение: о чем думает сейчас дядя, а о чем — собака. Немного погодя, они стали так же описывать настроение и воображаемые мысли друг друга.

Этот тренаж необходим растущему человеку не менее чем взрослому, потому что он тоже подвержен инерции «эффекта ореола». Разница в темпах жизни создает у него обманчивое впечатление: взрослый не меняется. Такой невольный самообман закрепляет неумение понимать душевное состояние родителей, вникать в сложные обстоятельства их жизни.

Отсюда — подростковый максимализм: поспешные оценки, однозначность выводов, нетерпимость ко всему, что не укладывается в привычную схему. Во избежание этих бед (а подобный максимализм нередко приводит даже к родительским инфарктам) нужно учить ребенка преодолевать инерцию «эффекта ореола». Учить — проблемно, организуя ситуацию, которая заставляла бы его дотошно внедряться в открывшийся пласт жизни.

И вместе с ребенком самому учиться (всегда заново!) искать истину, не довольствуясь поверхностным впечатлением.