Психология развития

Традиционно англо-американская школа психологии исследо­вала психическую деятельность человека, причем как в молодом, так и пожилом возрасте, как бы в сравнении с идеальным стан­дартом, идеальной моделью функционирования психики. При этом ранний возраст человека рассматривался как период, не достиг­ший идеального состояния, а пожилой — как отклонение от нор­мы, идеала или как проявление девиантности, в то время как на европейском континенте философов, а впоследствии и психоло­гов гораздо больше интересовали проблемы развития человека на всех без исключения этапах его жизненного пути.

Жан-Жак Руссо (Jean-Jaques Rousseau, 1712—1778) предлагал оценивать психическое развитие человека в зависимости от осо­бенностей его возраста, выдвигая различные критерии этих оце­нок. Он отстаивал идею о том, что ребенка нельзя считать нераз­витым взрослым, а необходимо подойти к оценке его интеллекта, полагаясь на особые, свойственные этому возрасту показатели, а пожилого человека — возвращающегося в детство, без оценки на­копленного им жизненного опыта.

Идея относительности человеческого развития, качественно прогрессирующего в виде скачков от одной стадии к другой, пред­ставлена в работах швейцарского психолога Жана Пиаже (Jean Piaget, 1896—1980), в которых он исследовал основные стадии развития интеллекта в детском возрасте. Несмотря на то, что Пи­аже ограничил свои исследования психологией детского возрас­та, его методология и научные выводы в целом широко использо­вались впоследствии многими учеными при анализе познаватель­ных возможностей человека на всех этапах его жизненного пути, включая старость. Так, например, многие современные ученые, следуя традициям Пиаже, отстаивают точку зрения, согласно ко­торой определяющей чертой взрослого возраста (в том числе по­жилого) является способность воспринимать жизненные проти­воречия как осознанный факт. Психическая зрелость человека оп­ределяется не только признанием противоречий как необходимо­го условия жизни, но и эффективным использованием этих про­тиворечий в мыслительной деятельности. Противоречия являются основанием для творческой деятельности, для новых открытий. Именно развитие диалектического мышления, в котором участвует не только рациональное мышление, но и интуиция, предвиде­ние, предчувствие, т.е. бессознательное начало, является не толь­ко предметом изучения психологии и геронтопсихологии в част­ности, но и широкой основой для психологической практики [Riegel K.F., 1973].

Европейская психология известна в научном мире своим вкла­дом в изучение проблем личности. Вне зависимости от отношения

различных школ в психологической науке к идеям психоанализа можно с уверенностью сказать, что теория Зигмунда Фрейда (Sigmund Freud, 1856—1939) оказала революционизирующее воз­действие на формирование современных взглядов в области пси­хологии развития, на объяснение поведения человека, поскольку она предложила теоретикам и практикам динамическую модель мотивационной сферы человека и пробудила интерес к исследо­ваниям в широких областях психологии человека, в отличие от традиционного изучения интеллектуальных и познавательных спо­собностей человека. Фрейд достаточно убедительно показал, что люди в своей деятельности не всегда пользуются рациональными способами, при этом не всегда отдавая себе отчет относительно своих действий и поступков. Хотя Фрейд и его ближайшие после­дователи не были в строгом смысле слова психологами-теорети­ками, они были скорее клиницистами-психиатрами, тем не менее, богатство их идей относительно мотивации человеческого по­ведения до сих пор побуждает многих ученых к поиску именно в этой сфере новых данных о психологии человека, в том числе человека стареющего.

Следует отметить, что хотя сам Фрейд непосредственно не изу­чал проблемы пожилого возраста, однако в его работах просле­живается личное ощущение страха перед смертью как неизбежно­го завершения старости. <...>

Карл Юнг (К.Jung, 1875—1961), создавая альтернативную Фрейду школу психоанализа, придавал еще большее значение изу­чению проблем, как он называл, «второй половины жизни» чело­века. Для него середина жизни являлась критическим поворотным моментом, когда перед индивидом открывались новые возможно­сти для саморазвития. Человеку уже не требовалось устанавливать столько внешних связей, ему не нужна форсированная социали­зация. В зрелом возрасте человек в основном поглощен внутрен­ней работой самопознания (самореализации), которую Юнг на­звал «индивидуацией». Человек во второй половине жизни может обрести новое полновесное развитие своей личности. Человек в этом возрасте способен принять в своем «Я» как «женское», так и «мужское» начало. Юнг придавал большое значение символичес­кому и религиозному опыту в обретении состояния гармонии между индивидом и окружающим его миром. Обладая энциклопедичес­кими знаниями во многих областях, он сумел убедительно дока­зать правоту своей теории на примерах различных культур и соци­альной, и индивидуальной жизни разных обществ.

Другой известный в научном мире современник Фрейда Альф­ред Адлер (Alfred Adler, 1870—1937) также занимался изучением различных аспектов мотиваций в поведении человека. Он не был согласен с фрейдистской трактовкой сексуальности как основно­го фактора мотивации поведения человека и считал, что основной мотивационной силой в жизни человека является чувство его собственной неполноценности. Любой индивид в той или иной степени испытывает это чувство. Особенно остро неполноценность ощущается человеком в детском возрасте, ибо тогда властные жиз­ненные позиции являются исключительной привилегией взрос­лых. Некоторые люди испытывают это чувство более остро, чем другие, особенно когда речь идет о человеке с физическими не­достатками или о тех, с кем в детстве слишком строго обраща­лись. Адлер считал, что на протяжении всей своей жизни индивид стремится в той или иной степени компенсировать это первичное чувство неполноценности. Это стремление может принять как по­зитивную направленность и выразиться в достижении больших успехов в жизни индивида, в преодолении его физических недо­статков, так и негативную окраску в виде демонстрации чрезмер­ной властности в отношениях с другими людьми. Сам Адлер пола­гал, что преодоление чувства неполноценности возможно через деятельное участие в судьбе людей, через сопереживание, сопри­частность, формирование и развитие «социального интереса».

Размышления Адлера относительно мотивационной стороны поведения человека имеют прямое отношение к социальной ге­ронтологии. В пожилом возрасте чувство неполноценности пере­живается особенно остро, поскольку человек, как правило, на­чинает испытывать физическое недомогание, утрачивает привыч­ный социальный статус, былую физическую привлекательность, а также многое другое, к чему он успел привыкнуть. Особенно болезненно пожилой человек переживает необходимость ограни­чить круг социальных связей и возможностей для интимных отно­шений. Адлер считал также, что иногда проявляемая замкнутость пожилого человека, уход «в себя» может объясняться боязнью потерять независимость и стать реально неполноценным. Подходы Адлера к решению проблем пожилого человека достаточно конст­руктивны. Он предлагает снимать чувство неполноценности и со­путствующие неврозы, помогая индивиду найти смысл жизни в оказании помощи другим людям, добиться такого состояния, когда ощущение принадлежности к социальной общности не покидало бы старого человека.

Подходы психоаналитиков к изучению проблем старости ин­тересны, но не бесспорны, поскольку большинство из них были клиницистами и свои научные выводы делали по результатам своей практики, ограниченной лишь контингентом людей, обращавших­ся к ним за помощью. Поэтому по сей день, многие теоретики в области психологии сомневаются по поводу абсолютной истин­ности и применимости выводов психоаналитиков относительно мотивации поведения индивида, считая, что их нельзя признать в качестве постулата об общих закономерностях психической дея­тельности человека.

Попытки объяснить процессы психологического старения ин­дивида содержатся не только в психологических исследованиях, но и в других теориях психологического научного знания.

Одной из наиболее интересных зарубежных концепций, во­шедших в научный «арсенал» современной геронтологии, являет­ся теория Эрика Эриксона о восьми стадиях развития личности, каждая из которых имеет определенную цель в достижении того или иного социально-ценностного качества: доверия, автономии, инициативы и др.

Задача человека пожилого возраста, по Эриксону, состоит в том, чтобы достичь целостности развития своего «Я» (Ego), уве­ренности в смысле жизни, а также гармонии, понимаемой как сущностное качество жизни, как отдельного индивида, так и всей Вселенной. Гармония противостоит дисгармонии, воспринимае­мой как нарушение целостности, которое ввергает человека в со­стояние отчаяния и уныния. Осуществление этой задачи приводит человека к «ощущению чувства тождества с самим собой и дли­тельности своего индивидуального существования как некоей цен­ности, которая, даже в случае необходимости, не должна быть подвергнута никаким изменениям» [Erikson E., 1982, с. 260]. Отча­яние может иметь место лишь в случае осознания жизненной не­удачи, когда у человека не остается времени на то, чтобы повто­рить свою жизнь с начала или найти альтернативу решения про­блем своей целостности. Отчаяние и недовольство самим собой у пожилого человека часто проявляется через осуждение поступков других, особенно молодых людей.

Эриксон был один из немногих среди сторонников психоди­намических теорий, которого глубоко и специально интересова­ли проблемы пожилого возраста. Именно поэтому его выводы так часто цитируются, особенно представителями так называемой пси­хологии развития жизненных циклов.

Было бы непростимым упрощением сводить идеи Эриксона от­носительно старости и старения лишь к задачам определения ста­дий целостности. По Эриксону, в основе адаптивности человечес­кого поведения находится осознанная активность «Я» (Ego), в сферу которого входят процессы мышления, восприятия, памяти и т.д. Инстинктивные же побуждения, существование которых он не отвергает, не могут быть первичными в мотивационной сфере человека, а находятся в тесной взаимозависимости с сознатель­ными процессами. В основе адаптивной деятельности «Я» нахо­дится определенный синтетический принцип, в соответствии с которым происходит непрерывный синтез пережитого человеком прошлого. Решающую роль в пожилом возрасте могут сыграть ос­новные нерешенные проблемы предыдущих этапов жизни. Имен­но поэтому старость каждого человека индивидуальна и неповто­рима, а подходы в социальной работе с пожилыми должны быть строго индивидуальны. Эти идеи Эриксона чрезвычайно важны для социальной геронтологии, однако они, к сожалению, не мо­гут восприниматься как некая законченная концептуальная мо­дель. <...> Это, скорее всего особая познавательная структура, объяс­няющая психологическое развитие человека и его старение.

Тем не менее неоценимой заслугой Эриксона в разработке геронтологического знания является его идея о целостности жиз­ненного пути человека. Чтобы понять пожилого человека, необхо­димо увидеть его в контексте всей его жизни, включающей в себя все его проблемы, успешно или неудачно решенные на более ран­них этапах его жизненного пути. Почему так важна эта идея для теории и практики, особенно для социальной работы с пожилы­ми людьми? Прежде чем оказывать помощь, во-первых, необхо­димо понять, что ситуации, в которых оказывается человек в ста­рости, напрямую зависят от его прошлой жизни. Само развитие человека отличается от развития другого человека и, вероятно, будет отличаться еще больше, чем продолжительней его жизнь, чем больший жизненный опыт он обретает. Чем старше пожилой человек, тем он более «индивидуален».

Во-вторых, очень важно осознать, что развитие человека — не однолинейно, оно «многовекторно». Было бы неверным предпо­ложить, что интеллектуальное, физическое и социальное разви­тие имеют одну и ту же траекторию. На каждом новом этапе жиз­ненного пути человека меняется приоритетность тех или иных ас­пектов его бытия. Юнг образно выразил эту мысль следующими словами: «В полдень нашей жизни мы не можем жить по утренней программе. То, что было истиной утром, вечером может стать ло­жью. Тот, кто попытается привнести в полдень законы утра... дол­жен будет заплатить за это страданиями своей души» \Jung К., 1972, с. 396]. Другими словами, как и каждое время дня, каждый период жизни характеризуется своеобразием, а также конкрет­ными потенциальными возможностями, которыми нельзя пре­небречь.

В-третьих, что особенно важно для социальной геронтологии, — это отход от традиционного биологического детерминизма при оценке психических процессов развития человека. Психическая дея­тельность человека и его социальная среда, по Эриксону, взаимо­связаны и взаимозависимы. Успешное развитие индивида зависит, прежде всего, от благоприятных психосоциальных или социокультурных факторов, включая его ближайшее (семья, родители) и более широкое социальное окружение (общество в целом). В свою очередь, такое развитие является основой для успешной эволю­ции любого другого, общающегося с ним индивида. Эриксон в своих выводах сделал акцент на взаимозависимости и взаимосвя­зи поколений, пытаясь доказать, что пожилые люди необходимы молодым ровно настолько, насколько сами нуждаются в молодых.

Этот вывод чрезвычайно важен в наши дни не только потому, что психология традиционно смещала акценты в сторону инди­видуальных характеристик, пренебрегая анализом средовых фак­торов, но и потому, что, как отмечают специалисты, именно сейчас назревает серьезный конфликт поколений, вызванный глобальными проблемами, в том числе старением общества в целом.

Социальная геронтология использует основные теоретические выкладки Эриксона, Юнга и др. для более пристального изучения социальной среды и ее воздействия на эволюционное развитие человека.

Следует, однако, отметить, что некоторые из этих идей уже высказывались пионерами психологической науки на рубеже XVIII —XIX вв. В частности, это касается отличия познавательной и мыслительной деятельности людей разных поколений. <...> Та­кие подходы делали проблематичными и отчасти недостоверны­ми выводы тех ученых, которые применяли метод одномомент­ного «поперечного среза» при сравнительном анализе психиче­ской деятельности представителей разных поколений в одной и той же пространственно-временной координате [Baltes P. В. et ai, 1977]. Между тем многие представители психологической науки пренебрегли выводами своих предшественников. Названные под­ходы лишь сравнительно недавно стали приоритетными в системе психологических знаний и сочетаются с новыми современными методиками исследования, в том числе особенностей воздействия на развитие человека социальной среды, в частности в процессе его старения.